Пьянство

Пья́нство — употребление спиртных напитков регулярно и в больших количествах, — род зависимости, связанной со специфическим, приятным для большинства приматов возбуждением мозга под воздействием алкоголя. Пьянство можно считать не столько медицинским, сколько этическим термином: в строгом смысле слова, это ещё не алкоголизм, но ступень к нему. В словаре Ушакова можно прочесть: «Пьянство — постоянное и невоздержанное потребление спиртных напитков. Пьянство ведет к различным заболеваниям».
С употреблением спиртных напитков связаны многие и многовековые традиции: свадьба, похороны, дни рождения и всенародные праздники, которые в большинстве случаев являются поводом для ритуального получения удовольствия путём приёма алкоголя.

Пьянство

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Пьянство в прозе

Гвидо Рени
«Пьющий Бахус»
(1623)

А

— Ох, русские писатели, эх, русские писатели… Чего только не пьет русский писатель! Вот разве джину не пьет еще и пель-элю не спрашивает. Но и до этого дойдет! Все пьет русский писатель, здорово пьет русский писатель, большой кредит нужен русскому писателю, ибо много может вместить русский писатель. — А пьют ли русские драматурги? — И курица пьет, как же не пить русскому драматургу? Но драматург на четвертом месте по емкости. В первую голову идет по емкости публицист, за ним беллетрист, после поэт, а затем уж драматург.

— Влад. Азов. «Анкета», 1908

	Но увы, так уж устроена в наши дни современная жизнь, <...> что даже самые суровые молодцы ныне превратились в прихожан совершенно других заведений. И вот, выбиваясь из последних сил, они всё-таки заставляют себя изо дня в день волочить ноги в кафе как на церковную службу, чтобы стать хотя бы немного похожими на самого Настоящего пьянчужку (кюре) из-под преосвященного забора.:46
	— Альфонс Алле, «Левый ботинок»

	Вино сообщает каждому, кто пьёт его, четыре качества. Вначале человек становится похожим на павлина — он пыжится, его движения плавны и величавы. Затем он приобретает характер обезьяны и начинает со всеми шутить и заигрывать. Потом он уподобляется льву и становится самонадеянным, гордым, уверенным в своей силе. Но в заключение он превращается в свинью и, подобно ей, валяется в грязи.
	— Абу-ль-Фарадж Аль-Исфахани

	Пьянство — мать всех пороков.
	— Абу-ль-Фарадж бин Харун

Золотопромышленница его — как выражался Кузьма Прутков, — «следуя обычаям своей страны», — пила мёртвую чашу, допивалась до белой горячки и скандалила на весь Урал, пока благополучно не умерла от цирроза печени. Говорили, правда, что пить она стала с выучки и благословения возлюбленного супруга, но таких преступлений российские законы не предвидели и наказания за них не предусмотрели. Да и правда ли? Мало ли с чего вдруг возьмёт да и сопьётся русская купчиха: чему другому, а пьянству учить ихнюю сестру нечего, — горазда и без наставников.

— Александр Амфитеатров, «Отравленная совесть»

	Где ступила нога Ревизанова — дикарю капут: цивилизация и кабак, кабак и цивилизация... Кто не обрусеет, тот сопьётся и вымрет; кто не вымрет, сопьётся, но обрусеет...
	— Александр Амфитеатров, «Отравленная совесть»

	Опьянение - добровольное сумасшествие.
	— Аристотель

А мы с Колей всё пели и пели. И хорошо нам было, ох как хорошо! Кончилось всё это тем, что я проснулся по одну сторону бревна, Коля неподвижно лежал, натянув на ухо курточку, по другую. Комары, вялые от утреннего холодка, кружились над нами, и я почувствовал, что всё лицо моё горит, уши распухли, глаза превратились в набухшие щёлки. Повеселился ночью комар, попировал над пирующим народом. В тумане маячила отчуждённая фигура рыбака, то и дело махающего удилищем. Костёр почти потух, и вокруг него был полный разгром. Нас ограбили вороны, всё, что можно было съесть и утащить, они съели и утащили. Сыто обвиснув на ветвях елей, сонно глядели вороны на побоище, и стоило мне пошевелиться, сесть на бревно, как вся опушка огласилась торжествующими криками: «Дураки! Дураки! Ох, какие дураки!..» ― Коля! ― теребнул я за куртку сотоварища по пиру. ― Ты слышишь, как вороны торжествуют? ― А чё это они? ― Попировали возле нас. ― Да ну? ― подскочил Коля из-за бревна. Огляделся спросонья и покрутил головой: ― Вот эт-то да-а!

— Виктор Астафьев, «Затеси», 1999

Б

Адриан Браувер
«Горький напиток»
~1630-1640

	Пьют и едят все люди, но пьянствуют и обжираются только дикари.
	— Виссарион Белинский

	Завтрак у Альбрехта. Съел огурец, и воспоминание об огурце преследовало до ночи: огурцы он не переваривал. Кроме того — литовская водка, которую он за эту зиму полюбил так, что дня не мог прожить без неё. Днём, когда в голове шумело, в ногах была тяжесть и хотелось лечь носом к стенке и тихо стонать, пришёл Танеев...:87
	— Нина Берберова, «Чайковский»

	Пьянство – это форма самоубийства, когда тебе позволено возвращаться к жизни и начинать всё заново на следующий день.
	— Чарльз Буковски

	...большинство тех, кто причисляет себя к алкашам, вовсе даже не алкаши. Чтобы сделаться заправским алкоголиком, требуется не меньше двух десятков лет. Я стал им на сорок пятом году жизни и еще ни разу об этом не пожалел.
	— Чарльз Буковски, «Голливуд»

А страсть к кладбищам русская, национальная черта. Страсть к кладбищам очень русская черта. В праздничные дни провинциальный город — ведь вы, и как это жаль, совсем не знаете русской провинции — великодержавный Санкт-Петербург — как будто всё в нём одном. На праздниках на кладбище фабричные всей семьей отправлялись — пикником — с самоваром, закусками, ну и, конечно, с водочкой. Помянуть дорогого покойничка, вместе с ним провести светлый праздник. Всё начиналось чинно и степенно, ну а потом, раз, как известно, веселие Руси есть пити, напивались, плясали, горланили песни. Иной раз и до драки и поножовщины доходили, до того даже, что кладбище неожиданно украшалось преждевременной могилой в результате такого праздничного визита к дорогому покойничку.

— Иван Бунин, в разговоре с И.В. Одоевцевой

	Многие идиоты и слабоумные появляются на свет от родителей, предававшихся пьянству.
	— Фрэнсис Бэкон

	Никакие напасти и преступления не уничтожают столько народа и народного богатства, как пьянство.
	— Фрэнсис Бэкон

В

― Выпустили водку, всё живое и нализалось. Лошадь травку щиплет, а травка уже проспиртовалась, пощиплет, пощиплет, ― танцевать начнет, хвостом будто от мух отбивается, подымет голову, прислушается ― ржать с аппетитом начнет, а затем по улице носится пьяных кур-петухов и людей давит. Пьяный ворон на ветке сидит и вдруг свалится и из травы встать не может. Собака подойдёт, хочет схватить птицу, а ноги у нее разъезжаются, а кругом стрельба, кто девицу тащит, кто комод волочет, кто пуд сахару, кто с осовелыми глазами золото требует, кто немцев языком громит, кто себя страдальцем за Русь святую и вшивым мясом называет. Козявки ― и те пьяны были. С грязью водка текла. Было время, чистого спирту попили. ― А я знал фельдшера, ― сказал третий, отмывая коньячную этикетку, ― так тот изо всех банок с гадами спирт выпил. Вот питух был! Пил систематически, с полным сознанием, своих приятелей угощал. ― Ничего, ― добавил первый, ― спирт всё очищает.

— Константин Вагинов, «Гарпагониада», 1934

	Берегись ссоры, пьянства и блуда, из-за них душа погибает и тело.
	— Поучение Владимира Мономаха

Г

	Я получил ответ гораздо раньше: на другой день вся деревня поголовно была пьяна по случаю сдачи кабака. Ловкий купец, содержавший кабак, выставил несколько вёдер водки, задел их самолюбие, что они не крепостные, и — кабак был сдан.
	— Николай Гарин-Михайловский, «Несколько лет в деревне»

	— А что я натворил? Не натворил ли я чего? Я же не был пьян! — До положения риз, — отвечал Швейк, — вдребезги, господин фельдкурат, до зеленого змия. Я думаю, вам станет легче, если вы переоденетесь и умоетесь… — У меня такое ощущение, будто меня избили, — жаловался фельдкурат, — и потом жажда. Я вчера не дрался? — До этого не доходило, господин фельдкурат. А жажда — это из-за жажды вчерашней. От нее не так-то легко отделаться. Я знал одного столяра, так тот в первый раз напился под новый тысяча девятьсот десятый год, а первого января с утра его начала мучить жажда, и чувствовал он себя отвратительно, так что пришлось купить селёдку и напиться снова. С тех пор он делает это каждый день вот уже четыре года подряд. И никто не может ему помочь, потому что по субботам он покупает себе селёдок на целую неделю. Такая вот карусель, как говаривал наш старый фельдфебель в Девяносто первом полку.
	„A co jsem vyváděl? Vyváděl jsem vůbec něco? Nebyl jsem snad opilý?“ „Pod obraz,“ odpověděl Švejk, „ouplně, pane feldkurát, přišlo na vás malinký delirium. Doufám, že vám pomůže, když se převléknete a umyjete.“ „Mně je, jako by mne někdo zmlátil,“ stěžoval si polní kurát, „potom mám žízeň. Nepral jsem se včera?“ „Nebylo to tak nejhorší, pane feldkurát. Žízeň je následkem včerejší žízně. Z toho se člověk nedostane tak brzy. Znal jsem jednoho truhláře, ten se ponejprv opil na Silvestra roku 1910 a prvního ledna ráno měl takovou žízeň a bylo mu tak špatně, že si koupil herynka a pil znovu, a to tak dělá denně už po čtyry roky a nikdo mu nepomůže, poněvadž si vždycky v sobotu koupí herynky na celej tejden. Je to takovej kolotoč, jako říkal jeden starej šikovatel u 91. pluku.“
	— Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка

	— …Если бы вы знали старого Вейводу, десятника из Вршовиц! Тот, осмелюсь доложить, господин лейтенант, решил никогда не употреблять таких напитков, от которых он мог бы опьянеть. Опрокинул он рюмку на дорогу и вышел из дому искать напитки без алкоголя. Сначала, значит, остановился в трактире «У остановки», заказал четвертинку вермута и стал осторожно расспрашивать хозяина, что, собственно, пьют абстиненты. Он совершенно правильно считал, что чистая вода даже для абстинентов — крепкий напиток. Хозяин ему разъяснил, что абстиненты пьют содовую воду, лимонад, молоко и потом безалкогольные вина, холодный чесночный суп и другие безалкогольные напитки. Из всех этих напитков старому Вейводе понравились только безалкогольные вина. Он спросил, бывает ли также безалкогольная водка, выпил еще одну четвертинку и поговорил с хозяином о том, что действительно грех напиваться часто. Хозяин ему ответил на это, что он все может снести, только не пьяного человека, который надерется где-нибудь, а к нему приходит отрезвиться бутылкой содовой воды, да еще и наскандалит. «Надерись у меня, — говорил хозяин, — тогда ты мой человек, а не то я тебя и знать не хочу!» Старый Вейвода тут допил и пошел дальше, пока не пришел, господин лейтенант, на Карлову площадь, в винный погребок, куда он и раньше захаживал; там он спросил, нет ли у них безалкогольных вин. «Безалкогольных вин у нас нет, господин Вейвода, — сказали ему, — но вермут и шерри имеются». Старому Вейводе стало как-то совестно, и он решил выпить четвертинку вермута и четвертинку шерри. Пока он там сидел, он познакомился, господин лейтенант, с одним таким же абстинентом. Слово за слово, хватили они еще по четвертинке шерри, разговорились, и тот пан сказал, что знает место, где подают безалкогольные вина. «Это на Бользановой улице, вниз по лестнице, там играет граммофон». За такое приятное сообщение пан Вейвода поставил на стол целую бутылку вермута, и потом оба отправились на Бользанову улицу, где надо было спуститься вниз по лестнице и где играет граммофон. Действительно, там подавали одни фруктовые вина, не только что без спирта, но и вообще без алкоголя. Сперва они заказали по пол-литра вина из крыжовника, затем пол-литра смородинного вина, а когда выпили еще по пол-литра безалкогольного крыжовенного вина, ноги у них стали отниматься после всех этих вермутов и шерри, которые они перед тем выпили. Тут они стали кричать и требовать официального подтверждения, действительно ли то, что они здесь пьют, безалкогольные вина. Они абстиненты, и, если немедленно им такого подтверждения не принесут, они все разобьют вдребезги, вместе с граммофоном… Ну, пришлось полицейским вытащить обоих по лестнице наверх, на Бользанову улицу. Пришлось запихать их в корзину, пришлось посадить их в одиночные камеры. Обоих, как абстинентов, пришлось осудить за пьянство. — К чему вы все это мне рассказываете? — подозревая неладное, крикнул подпоручик Дуб, которого рассказ окончательно отрезвил. — Осмелюсь доложить, господин лейтенант, это к вам не относится, но раз уж мы разговорились…
	Kdybyste byl znal starýho Vejvodu, políra z Vršovic, ten vám si, pane lajtnant, umínil, že nebude pít žádný nápoje, po kterých by se vopil. Tak si dal ještě štamprle na cestu a vyšel z domova hledat ty nápoje bez alkaholu. Zastavil se tedy napřed v hospodě Na zastávce, dal si tam čtvrtičku vermutu a počal se nenápadně vyptávat hostinskýho, co vlastně pijou ti abstinenti. Von docela správně soudil, že čistá voda je i pro abstinenty přece jen krutej nápoj. Hostinskej mu tedy vysvětlil, že abstinenti pijou sodovky, limonády, mlíko a potom vína bez alkaholu, studenej oukrop a jiný lihuprostý nápoje. Z toho se starýmu Vejvodovi přece jen zamlouvala ta lihuprostá vína. Optal se ještě, jestli jsou také lihuprosté kořalky, vypil ještě jednu čtvrtičku, pohovořil si s hostinským vo tom, že je to vopravdu hřích se často vožírat, načež mu hostinskej řekl, že všechno na světě snese, jenom ne vožralýho člověka, kterej se jinde vožere a přijde k němu vystřízlivět flaškou sodovky a ještě udělá kravál. ‚Vožer se u mne,‘ povídá hostínskej, ‚pak jseš můj člověk, ale jinak tě neznám.‘ Starej Vejvoda tedy dopil a šel dál, až vám přišel, pane lajtnant, na Karlovo náměstí do obchodu s vínem, kam také někdy zacházel, a optal se tam, jestli nemají lihuprostá vina. ‚Lihuprostá vína nemáme, pane Vejvodo,‘ řekli mu, ‚ale vermut nebo šery.‘ Starýmu Vejvodoví bylo nějak hanba, tak tam vypil čtvrtku vermutu a čtvrtku šery, a jak tak sedí, seznámí se vám, pane lajtnant, s nějakým takyabstinentem. Slovo dalo slovo, pijou ještě po čtvrtce šery, a konečně se domluvili, že ten pán zná místo, kde se čepují lihuprostá vína. ‚Je to v Bolzánově ulici, jde se tam po schodech dolů a mají tam gramofon.‘ Za tuhle dobrou zprávu dal starej Vejvoda celou láhev vermutu na stůl a potom se voba vypravili do Bolzánový ulice, co se tam jde dolů po schodech a co tam mají gramofon. A skutečně, tam se čepovala samá ovocná vína, nejen lihuprostá, ale dokonce i bez alkaholu. Napřed si každej dal půl litru angreštovýho vína, potom půllitr rybízovýho vína, a když vypili ještě půl litru angreštovýho lihuprostého vína, počaly je brnět nohy po všech těch vermutech a šery předtím, počali křičet, aby jim přinesli úřední potvrzení, že co tady pijou, je lihuprostý víno. Voní že jsou abstinenti, a jestli jim to hned nepřinesou, že to tady všechno rozsekají i s gramofonem. Potom je policajti museli oba tahat po těch schodech nahoru do Bolzánovy ulice, museli je dát do truhly a museli je hodit do separace voba dva museli bejt vodsouzený pro vožralství jako abstinenti.“ „Proč mně to povídáte,“ vykřikl poručík Dub; který touto řečí úplně vystřízlivěl. „Poslušně hlásím, pane lajtnant, že vono to vlastně k sobě nepatří, ale když už si tak povídáme…“
	— Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»

	«Идиоты!» — думал Клим. Ему вспоминались безмолвные слёзы бабушки пред развалинами её дома, вспоминались уличные сцены, драки мастеровых, буйства пьяных мужиков у дверей базарных трактиров на городской площади против гимназии и снова слёзы бабушки, сердито-насмешливые словечки Варавки о народе, пьяном, хитром и ленивом.
	— Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина»

	Нет человека несчастней пьяницы... Дым отгоняет пчёл, а пьянство отгонит и Святого Духа. Пьяница весь из плоти, весь исполнен пороков и нечистот, пьяница не помышляет ни о каком благе.
	— Григорий, епископ Белгородский

Д

	А настоящая водка — это не пьянство, а ключ к своей совести! С неё-то и начинается настоящая мудрость.
	— Даун Хаус

	Если вино дёшево — народ не пьянствует.
	— Томас Джефферсон

	В чарке тоска ищет облегчения, малодушие — храбрости, нерешительность — уверенности, печаль — радости и находят лишь гибель.
	— Бенджамин Джонсон

	Алкоголизм — излечи́м, пьянство — нет.
	— Сергей Довлатов

Пишут о безудержном распространении проклятого денатурата. В котором в это тревожное время потонет всё, что есть чистого и хорошего в душе русского человека. «Народ спаивается и отравляется». Комиссариаты с сумасшедшим легкомыслием широко как никогда раздают направо и налево разрешения на дурман и отраву. Несколько аптекарей пишут мне, что по воскресеньям у них отбоя нет от солдат, простонародья, баб, которые спрашивают: — Ладиколончику. «В аптеки обращаются по воскресеньям, потому что лавочки заперты. А в будние дни вся эта масса покупает в лавчонках».

— Влас Дорошевич, «Вниманию министра финансов», 1917

	Почему? Зачем? Разве влезешь в психологию пьяного человека? На то он и пьяный, чтоб дикости делать.
	— Влас Дорошевич, «На восток!»

	Он вдруг почувствовал, что ужасно пьян, то есть не так, как прежде, а пьян окончательно. Причиною тому была рюмка водки, выпитая вслед за шампанским и оказавшая немедленно действие.
	— Ф.М. Достоевский, «Скверный анекдот»

Второй существенный признак пьяницы-пропоицы, называемого «стрюцким», кроме вздорности и неосновательности его, — есть недостаточно определенное положение его в обществе. Мне думается, что человек, имеющий деньги, дом или какое-нибудь имение, мало того, имеющий чуть-чуть твердое и определенное место, хотя бы и рабочим на фабрике, не мог бы быть назван «стрюцким». Но если у него есть и заведение, лавка, лавочка или что-нибудь, но ведет он всё это неосновательно, как-нибудь, без расчёта, то он может попасть в стрюцкие. Итак, «стрюцкий» — это ничего не стоящий, не могущий нигде ужиться и установиться, неосновательный и себя не понимающий человек, в пьяном виде часто рисующийся фанфарон, крикун, часто обиженный и всего чаще потому, что сам любит быть обиженным, призыватель городового, караула, властей — и всё вместе пустяк, вздор, мыльный пузырь, возбуждающий презрительный смех: «Э, пустое, стрюцкий».

— Фёдор Достоевский, «Лакейство или деликатность?» Дневник писателя. Ноябрь 1877 года

— Стало быть, вы были же вчера пьяны? — Был-с, — вполголоса признался Павел Павлович, конфузливо опуская глаза, и видите ли-с: не то что пьян, а уж несколько позже-с. Я это для того объяснить желаю, что позже у меня хуже-с: хмелю уж немного, а жестокость какая-то и безрассудство остаются, да и горе сильнее ощущаю. Для горя-то, может, и пью-с. Тут-то я и накуролесить могу совсем даже глупо-с и обидеть лезу. Должно быть, себя очень странно вам представил вчера?

— Ф.М. Достоевский, «Вечный муж»

	Гудя, точно жук, быстро несется лилово-розовый бражник. Он вьется около каприфоли, дышащей сильным ароматом, и, трепеща крыльями, на лету опускает свой хоботок в душистую чашечку; он пьет нектар, даже не дотрагиваясь до цветка, и улетает, качаясь. Пьяница! На спине самой крупной из сумеречных бабочек отчетливо изображен человеческий череп.
	— Евгений Дубровский, «Лесной шум», 1935

	Вы, конечно, заметили, любезный друг, что каждый бывает пьян по-своему: одни грустят, другие веселятся. Я, например, когда выпью, делаюсь печален и люблю рассказывать страшные истории, которые когда-то вбила мне в голову моя глупая кормилица. Это мой недостаток, и, признаюсь, важный недостаток. Но, если отбросить его, я умею пить.
	Vous n’êtes pas sans avoir remarqué, mon cher ami, que chacun a son genre d’ivresse, triste ou gaie, moi j’ai l’ivresse triste, et quand une fois je suis gris, ma manière est de raconter toutes les histoires lugubres que ma sotte nourrice m’a inculquées dans le cerveau. C’est mon défaut, défaut capital, j’en conviens ; mais, à cela près, je suis bon buveur.
	— Александр Дюма-отец, «Три мушкетёра»

Е

Карл Шпицвег
Напившийся (1836 год)

	И немедленно выпил…
	— Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки»

	Больше пейте, меньше закусывайте. Это лучшее средство от самомнения и поверхностного атеизма.
	— Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки»

Михалыч (его понемногу освобождают от пут). Выпить хочу… Прохоров. Да это ж совершенно наш человек! Но прежде стань на колени и скажи свое последнее слово. (Михалыч вздрагивает.) Да нет, ты просто принеси извинения оскорбленной великой нации, и так, чтобы тебя услышали твои прежние друзья-приятели из Североатлантического пакта. Ну, какую-нибудь там молитву… Михалыч (быстро-быстро, косясь на Прохорова, наливающего заранее). Москва - город затейный: что ни дом, то питейный. Хворого пост и трезвого молитва — до бога не доходят. Чай-кофе не по нутру, была бы водка поутру. Первая рюмка колом, вторая соколом, а остальные мелкими пташками. Пить — горе, а не пить вдвое. Недопои хуже перепоя. Глядя на пиво и плясать хочется… Прохоров (намного одушевленнее, чем во втором акте). Так-так-так… Михалыч. Без поливки и капуста сохнет. Что-то стали руки зябнуть, не пора ли нам дерябнуть. Справа немцы, слева турки, ебануть бы политурки. Что-то стало холодать, не пора ли… Гуревич. Пора, мой друг, пора… (Адмирал выпивает — и вытаращивает глаза от крепости напитка и перемен земного жребия.) По нашей Конституции, адмирал, каждый гражданин имеет право выпучивать глаза, но не до отказа…

— Венедикт Ерофеев «Вальпургиева ночь, или Шаги командора»

Ж

	Я говорю о реальности — о том, что иначе гибнет общество… Идеальный вариант, конечно, чтобы была православная традиция. Но уничтожились все православные традиции — что мы можем сделать? Нету их! Где вы видите традиции? Когда женщина господствует в обществе и семье. Когда всюду беспробудное пьянство, разврат, коррупция, грязь... Как в таких условиях сохранить общество?
	— Владимир Жириновский

З

	Многих мужчин сгубило пьянство, обжорство, курение, нежелание заботиться о доме... Но ещё больше мужчин сгубило желание бросить пить, курить и начать заботиться о доме.
	— Михаил Задорнов

И

Пьяных, которые идут шатаясь и падая, но не потеряли еще совершенно сознания, отправлять на квартиры, если таковые известны и находятся неподалеку; при чем, если они произвели шум, пели песни или отправляли естественную надобность, или какое-либо другое бесчинство в виду публики, то, пригласив сторонних лиц быть свидетелями произведенного беспорядка, записать звания и фамилии, как виновных, так и свидетелей и по смене с дежурства доложить о происшествии своему Начальнику. В более важных случаях и тогда, когда звания и фамилии виновных не могут быть городовым обнаружены, отправлять их в участок. Если квартиры пьяных неизвестны или слишком отдалены и вообще, если пьяные находятся в бесчуственном состоянии — следует отправлять их в полицейский дом.

— Инструкция городовым московской полиции, 1883

	Пьянство и объедение, обременяя ум и утучняя тело, делает душу пленницей и стесняет её со всех сторон и, не позволяя ей пользоваться здравым суждением ума, заставляет её носиться по утёсам и делать всё ко вреду собственного своего спасения. Хочешь стать далеко от пьянства? Избегай увеселений и роскошных столов и с корнем вырви этот порок.
	— Иоанн Златоуст

	Чем чище сердце, тем оно просторнее, тем более вмещает в себе любимых; чем грешнее, тем оно теснее, тем менее оно способно вмещать в себе любимых — до того, что оно ограничивается любовью только к себе, и то ложной; любим себя в предметах, недостойных бессмертной души: в сребре и злате, в любодеянии, в пьянстве и прочем подобном.
	— Иоанн Кронштадтский

Однажды ночью в ленинградской гостинице я прошел в бар и увидел несметное количество очень пьяных блондинов. Зрелище было страшное. Оказывается, огромное количество пьяных блондинов производит особенно жуткое впечатление. Казалось, что все эти люди не пьют, не заказывают напитки, не разговаривают, не танцуют, а копошатся. Фиолетовые финны копошились в мутном табачном воздухе бара. Потом я узнал, что в Финляндии сухой закон, и стало ясно, что пьянка эта своего рода скандинавский бунт: против закона своей страны они выезжали протестовать в соседнюю страну.

— Фазиль Искандер, «Путь из варяг в греки»

К

	Вам случалось видеть, как трезвеют очень пьяные люди? Нежные, пушистые шарики хмеля вылетают из головы и растворяются в воздухе, как в раскрашенном сне, и некоторые, прежде чем растаять, по-детски гоняются друг за другом. Сразу же всё становится на свои места, откуда-то появляется ясность, похожая на грубый, неотёсанный камень, ― ясность, которая даёт понять, что с ней шутки плохи.
	— Вениамин Каверин, «Верлиока», 1981

	Аборигены запили всерьёз и стали проигрывать битву за битвой. Так и закончилась Великая империя ацтеков ― по пьяни. Загадочная голубая агава в московском простонародье зовётся столетником. Алоэ. Помните, родители совали в рот дурацкие листья вместе с мёдом ― от простуды? Или накладывали их на ссадины. Или настаивали алоэ на спирте ― уже от внутренних расстройств.
	— Владимир Казаков, «Жидкий кактус», 1997

Кончилась текиловая бодяга плачевно. Решил я поделиться впечатлениями с другом своим Андреем, от которого тут же, по случаю моего пьяного прихода, ушла жена. Потекли у нас с Андреем речкой Неглинкой человеческие портвейны «Крымские», родные вермуты и так далее. О великом племени ацтеков, о страшных богах Майяуэли и Патекатле, ответственных за производство текилы, о печальной судьбе Монтесумы я вспомнил лишь на следующий день, когда пришлось отчитываться за потраченные деньги.

— Владимир Казаков, «Жидкий кактус», 1997

	Повод без вина — это страдание, вино без повода — пьянство.
	— Вера Камша, «Лик Победы»

Если спросить у алкоголиков, что привело их к пьянству, то один ответит, что он пьет с горя, от тяжелого нравственного потрясения, другой скажет, что пьет из-за материальных затруднений, третий оттого, что его отец или дед был пьяницей, четвертого уронила нянька в детстве, но ни один не откроет настоящей правды, ни один не скажет, что он пьет потому, что пьют другие. Ему совестно сознаться в этом, это унижает его человеческое достоинство. А между тем факт, что большинство пьет именно из подражания. И среди целого ряда условий, способствующих развитию алкоголизма, есть одно очень важное и существенное, которое почему-то упускается из виду: это бессознательное, безотчетное подражание.

— Владимир Киселёв, «Воры в доме»

	Водка — это смердящее рабство… Кто ещё любит Россию, должен бросить водку и растить наших мальчишек в гордой трезвости. Вино убивает талант совести, талант гордости и талант любви.
	— Виктор Конецкий, «Опять название не придумывается»

	Мы присели на лавочку, закурили под китайскими розами, две пожилые женщины посмотрели враждебно на нас, отравляющих дымом микроклимат сквера; розовые букеты на темно-зеленом платье пахли всеми лепестками, ветер срывал цветы роз, и все перемешалось, и в розовом дожде я рассказывал о том о сем, одним словом, в Твери опять напьюся и пьяным в Петербург на пьянство прискачу…
	— Леонид Коныхов, «Ах, но все-таки», 2010

К Ишервуду я пошел с В. П. Ивицким, заведующим техническим отделом Аркоса, к 10 ч. утра, пока Ишервуд еще на первом взводе. Приняв нас в своем кабинете, Ишервуд сразу запер дверь: — Корабельные инженеры, что вы пьете? На это мы ответили: — Все, кроме керосина и воды; в случае необходимости керосин, но не воду, — после чего стали пить превосходный портвейн и быстро сговорились о деле. «Пьян да умен, два угодья в нем» — гласит русская пословица.

— А. Н. Крылов, «Мои воспоминания»

Л

	Не пей мало, не пей много, а пей средственно.
	— Николай Лесков, «Левша»

	Алкоголизм — это порождение варварства ― мёртвой хваткой держит человечество со времен седой и дикой старины и собирает с него чудовищную дань, пожирая молодость, подрывая силы, подавляя энергию, губя лучший цвет рода людского.
	— Джек Лондон

	Товарищу очень понравилось. Он сказал, что понял, в чём заключается настоящее русское пьянство. Это когда просыпаешься утром, и всё вокруг серое. Небо серое, солнце серое, город серый, люди серые, мысли серые. И единственный выход — снова выпить. Тогда легче. Тогда возвращаются краски.
	— Сергей Лукьяненко, «Ночной дозор»

М

Категорическое требование коллектива применяется не только по отношению к воровству. В коммуне имени Дзержинского такое же категорическое требование предъявляется и к выпивке, и к картежной игре. За выпивку — безусловное изгнание. И именно поэтому, несмотря на то, что в коммуне есть много ребят 18 и 16 лет, что большинство из них имеет довольно большие карманные деньги, коммунары никогда не пьют и чрезвычайно нетерпимо относятся к пьянству взрослых.

— Антон Макаренко, «Педагоги пожимают плечами», 1932 г.

Альберт Анкер
«Пьяница»
(1868)

	Как же наш милый друг Бранкузи помирал вчера от скуки!.. Да... Бедный старик напился, достаточно сильно – разумеется, у Пуаре... Он неплохой человек, но когда он пьян, то просто смертельно зануден – даже больше. :610
	— Эрик Сати, из письма Пьеру Массо

	Умный пьёт до тех пор, пока ему не станет хорошо, а дурак — до тех пор, пока ему не станет плохо.
	— Константин Мелихан

	Среди других прегрешений пьянство — порок особенно грубый и низменный.
	— Мишель де Монтень

	Что касается пьянства, то этот порок — насквозь телесный и материальный. Поэтому самый грубый из всех ныне существующих народов — тот, у которого особенно распространен этот порок. Другие пороки притупляют разум, пьянство же разрушает его и поражает тело.
	— Мишель де Монтень

Н

Мы отправились в путь светлым пасхальным утром, и от Москвы до Бежецка не встретили ни одного трезвого человека. Шофёры, колхозники, лесники, какие-то военные люди ― все, кого мы расспрашивали о дороге, были мертвецки пьяны. В Бежецке, при самом въезде в город, охотников поджидала на водополье моторная лодка, рассчитанная на семь человек, а нас набралось вдвое больше. Все ринулись в лодку, едва ее не потопив прямо у причала, и моторист наотрез отказался везти нас.

— Юрий Нагибин, «Дневник», 1982

По официальной статистике Калязин занимает первое место в стране по преступности и алкоголизму. Это гнездо жадных, злых, вороватых, пьяных и тёмных людей. <...> Учителя ничего не читают, нет ни одного абонента среди местных педагогов. А чем они занимаются? ― спросил я. Огородами, цветами ― на продажу, некоторые кролями, свинок откармливают, кур разводят, конечно, смотрят телевизор ― у всех цветные, ― ну и пьют по затычку. <...> Очень любят справлять ― широко и разгульно ― свадьбы, для чего на два дня снимают ресторан с оркестром, проводы в армию ― водку закупают ящиками...

— Юрий Нагибин, «Дневник», 1982

	Алкоголизм — это когда этанол является эталоном.
	— Ашот Наданян

Модест Мусоргский,
портрет работы Репина
(1881 год)

О

	…В городе было три кабака, и все жители целый день и добрую половину ночи шагали по треугольнику из одного в другой. Каждому было отлично известно, что ему делать со своими деньгами.
	Now, there were three saloons in Bird City, though neither Andy nor me drank. But we could see the townspeople making a triangular procession from one to another all day and half the night. Everybody seemed to know what to do with as much money as they had.
	— О. Генри, «Трест, который лопнул»

П

— Знаешь ли, кто это со мной сидит? — и, потрясая вилкой, на которой был кусок сосиски, возопил. — Это — ком-по-ззи-тор! Сидорыч был уже порядочно пьян. На столе стояла водка с неопрятной кабацкой закуской. Тот, кого Сидорыч назвал композитором, поднял голову и поглядел на меня пьяными, добрыми голубыми глазами. Это был мускулистый человек лет около тридцати, с густыми волнистыми кудрями и рыжеватыми усами. Его лицо являло все признаки долголетнего пьянства: оно было измято, с характерными морщинами и мешками под глазами, нос был ноздреват и красен, но черты лица были красивы и выразительны, а голубые детские глаза положительно напоминали мне что-то забытое...

— Степан Петров-Скиталец, «Композитор»

Этот бас всегда был немножко пьян, даже рано утром, до обедни. Он был очень высок и страшно худ. Лоб у него был большой, с заливами, лицо некрасивое, острое книзу, но глаза смотрели по-детски ясно. Певчие относились к нему как-то особенно: с уважением, с любовью и в то же время снисходительно как к ребёнку. Захарычу почему-то захотелось поговорить с Петром Иванычем. Он спросил певчим бутылку водки и подсел к нему. <...> Понимаю я тебя: хороший здесь народ пьёт, да ведь жизнь-то какая? Пьяная жизнь, со святыми упокой, аминь, и ку-ку! — Полный ход! — сказал Томашевский и влил в себя огромную рюмку водки.

— Степан Петров-Скиталец, «Октава»

	И стал совет тут приживаться, В люд местный втираться. И мат, и грязь, и пьянство, Враньё, невежливость и хамство – Всё очень липко ужилось, Как сорняки разрослось, Как клещ в тело впилось.
	— Зенон Поздняк

	Майклу был двадцать один год. В этом возрасте пьянство кажется чем-то новым... и все так делают. А тётя Сара пьёт потому, что хочет, чтоб ей был двадцать один год.
	— «Помни меня»

	Спроси у пьяницы, как бы он мог перестать пьянствовать. Я отвечу за него: пусть почаще вспоминает о делах, какие он делает в пьяном виде.
	— Пифагор

	Пьянство есть упражнение в безумстве.
	— Пифагор Самосский

Но главная эволюция ждала А. Т. впереди. Окружающие его интеллигенты между водкой и очередным партсобранием втолковали ему наконец (после 50 лет это не дается легко), что судьба мужицкая ― часть общей судьбы, и главное сейчас не там, в деревне, а здесь, в мире духовного прояснения и общественного самосознания. Этот личный для А. Т. процесс прозрения совпал с хрущевским дуро-ренессансом. Твардовский, мужицкий поэт, оказался близок, понятен Хрущеву. <...> Его смерть тоже результат этого пути. Рак легкого вспыхнул сразу вслед за разгоном редколлегии «Нового мира». Сам я видел его только дважды в редакции «Нового мира», куда ходил вести переговоры о «Тысяче дней академика Вавилова», и в магазине на Аэропортовской, возле писательских домов. В магазине А. Т. покупал водку. И если первый разговор почти не оставил у меня воспоминаний, то встреча в магазине отпечаталась очень ясно. Запомнились совершенно пустые глаза хронического алкоголика, глаза белые, мертвые и в то же время алчущие.

— Марк Поповский, «Семидесятые. Записки максималиста», 1971

	В наше время буйство было в моде: я был первым буяном по армии. Мы хвастались пьянством: я перепил славного Бурцова, воспетого Денисом Давыдовым.
	— Пушкин, «Выстрел»

Р

	Когда Стёйвесант наложил запрет на чрезмерное пьянство в городе <Нью-Йорке>, или запретил некоторые явно языческие народные праздники, или пытался оградить город от глупых квакеров, кто из торговцев его поддерживал? Почти никто.
	When Stuyvesant clamped down on the excessive drinking in the town, or forbade some of the more obviously pagan folk festivals, or tried to keep the town free of the foolish Quakers… did any of the merchants support him? Hardly any.
	— Эдвард Резерфорд, «Нью-Йорк»

	Пьянство унижает человека, отнимает у него разум, по крайней мере на время, и в конце концов превращает его в животное.
	— Жан Жак Руссо

С

Эдгар Дега
«Абсент»
(1876)

	...вообще А.Н. редко и не сильно прибегал к этому наркозу. «Когда-то мне это бывало нужно при сочинении, — говорил он. «Но сейчас мне это уже не нужно. <...> Я теперь и так, постоянно, как в опьянении», — говаривал он. «Мне не нужно это, внешнее — это слишком материально и грубо. Нужно более тонкое опьянение: взорами, ласками, ароматами, звуками...» :130
	— Леонид Сабанеев, «Воспоминания о Скрябине»

...действительно А.Н. страшно кутил во дни молодости и дружбы с Сафоновым, который был в этом деле первоклассный мастер, побивавший рекорды. Когда я уже значительно потом, после смерти А.Н. встретил Сафонова и спрашивал о годах его дружбы с А.Н. и в частности о генезисе Мистерии, Сафонов отвечал: «Ведь Саша же пил тогда много. Ему с пьяну и мистерия сочинилась. Он так пил, что на всю жизнь опьянел»... :260

— Леонид Сабанеев, «Воспоминания о Скрябине»

Как всегда бывало у Чайковского, да и не у него одного, безденежье, хотя бы временное, сопровождалось полным упадком духа, мрачными мыслями, одним словом, всеми признаками неврастении. Чтобы себя хотя бы временно подбодрить, Пётр Ильич решил прибегнуть к старому, давно всеми русскими неврастениками испытанному средству — к коньяку. Пропустив в одиночестве хорошее количество рюмочек благодетельного напитка (а П.И. выпить вообще любил и на вино был очень крепок, по единодушному свидетельству современников), он почувствовал прилив сил, энергии даже практического проектёрства: ему пришло в голову написать императору Александру личное письмо с просьбой дать ему взаймы... три тысячи рублей. Коньяк способствовал решительности: письмо было написано сейчас же, и он сам снёс его в почтовый ящик и, так как уже было поздно, лёг спать...:46

— Леонид Сабанеев, «Чайковский и Александр III»

Нотки презрения и недоумения звучат по адресу Мусоргского в «Летописи» Римского-Корсакова — считалось, что он ничего не умеет докончить и завершить, что он забулдыга (Эдгар По был тоже забулдыгой), да ещё одержимый манией величия. Одним словом, он был мытарем среди праведных и приличных фарисеев. <…> Его последние годы жизни — это настоящее человеческое «дно», на которое опустился, подобно Верлену, Бодлеру и Эдгару По, великий русский музыкант. Как и последний, он рано сгорает — в белой горячке, подобранный на улице, — одинокий, потерявший давно связь не только с музыкальными друзьями, но и вообще с тем обществом, к которому, в качестве блестящего гвардейского офицера, ранее сам принадлежал. :51-53

— Леонид Сабанеев, «О Мусоргском»

«Пьяным» я его почти никогда не видел. Только навеселе. И А.Н. был очень «крепок» на вино. Раз как-то летом 1912 года мы, сговорившись, отправились в ресторан «Ампир» в Петровских линиях <...> сидели долго, и выпито было много. А.Н. захмелел, и когда уже гасились огни в ресторане, он взял меня за руку и повёл по темнеющему залу неуверенной поступью, говоря несколько не своим «томным» голосом: «Наступает час, когда все должны быть знакомы друг с другом». И он начал здороваться с редкими посетителями ресторана, называя вместо своей какую-то «графскую» фамилию...:130

— Леонид Сабанеев, «Воспоминания о Скрябине»

«Раньше я нуждался в этих внешних возбуждениях», сознался он мне раз: «я ведь тогда очень бедовую жизнь вёл… Мы сиживали с Василием Ильичём (Сафоновым) в Эрмитаже до утра, вы знаете, нас запирали там оффицианты на ночь и уходили, чтобы утром опять отпереть». «Тогда мне нужно было это возбуждение внешнее, физиологическое… а теперь я в нём не нуждаюсь, потому что у меня иные способы постоянного возбуждения. Я теперь преодолел всё это — это не аскетизм, а преодоление. У меня теперь постоянная опьянённость, но не грубая, не физиологическая»... :260

— Леонид Сабанеев, «Воспоминания о Скрябине»

	Тот, кто пьёт абсент всё дальше и дальше, убивает себя с каждым глотком всё ближе и ближе. :203
	— Эрик Сати, Записная книжка, 1907

	Костюм, шляпа, хорошая работа и одинокое пьянство по выходным – вот что украшает мужчину.
	— Фрэнк Синатра

	Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа.
	— Вальтер Скотт

	С виски покончено: сух, как пробка. Не хотел бы начинать с исповеди, но алкоголь унёс многих моих друзей и жён... От меня, то есть, унёс, не вообще. Пьянство — оно превращает человека в карикатуру. Становишься слишком похож сам на себя.
	— Марк Эдвард Смит

	Пьянство не рождает пороков: оно их обнаруживает.
	— Сократ

	Начальника, замеченного в пьянстве, наказывать смертью.
	— Солон

Т

В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую-то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют.

— Лев Толстой, «Война и мир»

Ужасно было зрелище по тесноте, в которой жался этот народ, и по смешению женщин с мужчинами. Женщины, не мертвецки пьяные, спали с мужчинами. Многие женщины с детьми на узких койках спали с чужими мужчинами. Ужасно было зрелище по нищете, грязи, оборванности и испуганности этого народа. И, главное, ужасно по тому огромному количеству людей, которое было в этом положении. Одна квартира, и потом другая такая же, и третья, и десятая, и двадцатая, и нет им конца. И везде тот же смрад, та же духота, теснота, то же смешение полов, те же пьяные до одурения мужчины и женщины и тот же испуг, покорность и виновность на всех лицах; и мне стало опять совестно и больно, как в Ляпинском доме, и я понял, что то, что я затевал, было гадко, глупо и потому невозможно. И я уже никого не записывал и не спрашивал, зная, что из этого ничего не выйдет.

— Лев Толстой, «Так что же нам делать?»

Рыжая плакала о том, что ее сейчас обругали, прибили и не дали ей вина, которого ей так хотелось. Плакала она и о том, что она во всей жизни своей ничего не видала, кроме ругательств, насмешек, оскорблений и побоев. Хотела она утешиться, вспомнив свою первую любовь к фабричному, Федьке Молодёнкову, но, вспомнив эту любовь, она вспомнила и то, как кончилась эта любовь. Кончилась эта любовь тем, что этот Молодёнков в пьяном виде, для шутки, мазнул её купоросом по самому чувствительному месту и потом хохотал с товарищами, глядя на то, как она корчилась от боли. Она вспомнила это, и ей стало жалко себя, и, думая, что никто не слышит ее, она заплакала, и плакала, как дети, стеная и сопя носом и глотая соленые слёзы.

— Лев Толстой, «Воскресение», 1899

	Кирасиры Ея Величества не страшатся вин количества!
	— В. С. Трубецкой, «Записки кирасира»

	Двух рюмок вполне достаточно. Сначала первая, потом десяток вторых.
	Dwa kieliszki wystarczą. Najpierw jeden, potem kilkanaście drugich.
	— Юлиан Тувим

	Я знал 94-летнего старика, который всю жизнь пил, пьет и сейчас, и при этом здоров, как бык. А его брат капли в рот не брал и умер в два года.
	Znam 94-letniego starca, który całe życie pił, dziś jeszcze pije i jest zdrów jak ryba. Brat jego natomiast nie brał nigdy kropli do ust i umarł, mając dwa lata.
	— Юлиан Тувим

Все шли в многонародное место ― в кабак. Над фортиною на крыше стояла на шесте государственная птица, орёл. Она была жестяная с рисунком. И погнулась от ветра, заржавела, ее стали звать: петух. Но по птице фортину было видно на громадное пространство, даже с большого болота и с березовой рощи вокруг Невской перспективной дороги. Все говорили: пойдём к питуху. Потому что петух ― это птица, а питух ― пьяница. И тут многие знали друг друга, так же как при встрече на улицах; в Петерсбурке все люди были на счету. А были и безыменные: бурлаки петербургские. Они были горькие пьяницы. Горькие пьяницы стояли в сенях над бадьей, пропивали онучи и тут же разувались и честно вешали онучи на бадью. От этого стоял бальзамовый дух. Они пили пиво, брагу, и что текло по усам назад в бадью, то другие за ними черпали и пили.

— Юрий Тынянов, «Восковая персона», 1930

У

	Пьянство — это не порок воли, а движение огорчённой души...
	— «Утомлённые солнцем»

Х

	По стопам великого Глинки пошёл и его младший краснолицый брат Мусоргский, который тоже беспробудно пил и к тому же на поверхности своей души был почти коммунистом, отчего и не хотел скрывать от народа прозаическую правду о самом себе.
	— Юрий Ханон, «Серия разоблачений»

	Тогда в консерватóрской среде ещё ходили красивые легенды о Петербургской “запойной коммуне” Мусоргского. Ради справедливости нужно сказать, что в легендах этих содержалось очень мало действительного знания о той, попросту говоря, общей пьяной ночлежке, в которой заканчивал свою жизнь “великий краснолицый Модест”.:7
	— Юрий Ханон, «Скрябин как лицо»

	Крестьянин Харитон, напившись денатурату, стоял перед бабами с расстёгнутыми штанами и произносил нехорошие слова.
	— Даниил Хармс, «Начало очень хорошего летнего дня (симфония)» (из цикла «Случаи»)

	Можно утопить горе в вине, если много вина и мало горя.
	— Владимир Михайлович Хочинский

Ч

	Часто он писал <дневник> пьяный. Алёша спал рядом. Была такая тишина, что когда собака пробегала по саду, было слышно в кабинете. Он засыпал на стуле...:177
	— Нина Берберова, «Чайковский»

	10 Янв. (Воскр). Вставши, чувствовал себя очень мрачно, да и погода была мрачная, дождливая. Голова была тяжела и вместе пуста от пьянства.:191
	— П.И.Чайковский, дневник № 7

	22 Марта. <...> Завтракал в отеле у себя с супругами Ондричек и жидом журналистом, выдающим себя за чеха. Гулял по городу и пьянствовал. Вернувшись, принял с трудом визит Ондричка, потом спал. Оделся и пошёл в концерт.:205
	— П.И.Чайковский, дневник №7

	Если кто уверяет, что выпил шесть или восемь бутылок вина за один присест, то из одного только милосердия я буду считать его лжецом, не то мне придется думать, что он — скотина.
	— Честерфилд

	Ваш отец вызвал генерала на дуэль, генерал назвал его… извините, подлецом… Потеха была! Мы напоили после их пьяными и помирили… Нет ничего легче, как мирить русских людей… Добряк был ваш отец, доброе имел сердце…
	— Антон Чехов, «Безотцовщина»

	Искушаем классных дам, подталкиваем юнцов стихи писать, заставляем пьяных купцов бить зеркала... В политику же, в литературу и в науку мы давно уже не вмешиваемся...
	— Антон Чехов, «Беседа пьяного с трезвым чёртом»

	Как, в сущности, много довольных, счастливых людей! Какая это подавляющая сила! Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, враньё...
	— Антон Чехов, «Крыжовник»

У подъезда своего дома он потянулся к Альмеру и, пошатываясь, поцеловал его в губы, по старой московской привычке — целоваться без разбора, при всяком случае. — Прощай… Тяжелый, скверный я человек, — сказал он. — Нехорошая, пьяная, бесстыдная жизнь. Ты образованный, умный человек, а только усмехаешься и пьёшь со мной, ни… никакой помощи от всех вас… А ты бы, если ты мне друг, если ты честный человек, по-настоящему, должен был бы сказать: «Эх, подлый, скверный ты человек! Гадина ты!»

— Антон Чехов, «Пьяные»

— Нас послушает сам граф! — продолжал Цвибуш. — И вдруг, душа моя, ему, графу, залезет в голову мысль, что нас не следует гнать со двора! И вдруг Гольдауген послушает тебя, улыбнётся... А если он пьян, то, клянусь тебе моею скрипкой, он бросит к твоим ногам золотую монету! Золотую! Хе-хе-хе. И вдруг, на наше счастье, он сидит теперь у окна и пьян, как сорок тысяч братьев! Золотая монета принадлежит тебе, Илька! Хо-хо-хо… — Почему же непременно пьяный? — спросила Илька. — Потому, что пьяный добрей и умней трезвого. Пьяный больше любит музыку, чем трезвый. О, моя сладкоголосая квинта! Не будь на этом свете пьяных, недалеко бы ушло искусство! Молись же, чтобы те, которые будут нас слушать, были пьяны! Илька задумалась. Да, Цвибуш немножко прав! До сих пор монеты бросали ей большею частью одни пьяные. Не будь пьяных, ей и её отцу пришлось бы голодать чаще, много чаще.

— Антон Чехов, «Ненужная победа»

...он невзначай напился пьян и в пьяном образе, забыв про семью и службу, ровно пять дней и ночей шатался по злачным местам. От этих беспутно проведенных пяти суток в его памяти уцелел один только похожий на кашу сумбур из пьяных рож, цветных юбок, бутылок, дрыгающих ног. Он напрягал свою память, и для него ясно было только, как вечером, когда зажигали фонари, он забежал на минутку к своему приятелю поговорить о деле, как приятель предложил выпить пива…

— Антон Чехов, «Заказ»

	— Пьёшь и никакой весёлости, — сказал Фролов. — Чем больше в себя вливаю, тем становлюсь трезвее. Другие веселеют от водки, а у меня злоба, противные мысли, бессонница. Отчего это, брат, люди, кроме пьянства и беспутства, не придумают другого какого-нибудь удовольствия? Противно ведь! — А ты цыганок позови. — Ну их!
	— Антон Чехов, «Пьяные»

	…«быть пьяным» не значит иметь право срать другому на голову.
	— Антон Чехов, письмо Ал. П. Чехову, не ранее 6 марта 1881 г.

Ш

— Конечно, военному человеку нужно о выправке думать, с тяжелой головой маршировать неудобно. — Вы точно про чемодан говорите, про голову-то, — усмехнулся Прохоров. — Я прежде думал, что голова тяжелеет от пьянства, а вы вон говорите, что она и от чтения тяжелеет. Впрочем, вы это по опыту должны знать. — О, да вы нынче совсем по-армейски острите! — сердитым тоном, но с улыбочкой заметил Старцев. — Впрочем, праздного времени много — можно или в потолок плевать или остроумие изощрять.

— Александр Шеллер-Михайлов, «Лес рубят — щепки летят», 1871

	Всякий пьяный шкипер уповает на провидение. Но провидение порой направляет корабли пьяных шкиперов на скалы.
	— Бернард Шоу

Э

	Пьяному всё равно не убедить трезвого, как трезвому не уговорить пьяного.
	— Эпиктет

Пословицы

	Вешний путь не дорóга, пьяного речь — не беседа.
	— Русская пословица

	Виновато не вино, а виноват пьющий.
	— Латинская поговорка

	Кто спорит с пьяным, тот воюет с отсутствующим.
	— Латинская пословица

	Пьян да умён — два угодья в нём.
	— Русская пословица

	Пьяному море по колено (а лужа по уши).
	— Русская пословица

	Не пьём, господи, но лечимся.
	— поговорка

Пьянство в поэзии

Пьяный денди
фотография
1898 года

	Пьяной горечью Фалерна Чашу мне наполни, мальчик! Так Постумия велела, Председательница оргий.
	— Катулл, «Мальчику» (перевод Пушкина), около 60 года до н. э.

	Хоть глотку пьяную закрыл, отвисши зоб, Не во́зьмешь ли с собой ты бочку пива в гроб?
	— Василий Тредиаковский, «Хоть глотку пьяную закрыл...», 1759

	Когда учёный пьёт, не пьянства он желает, Он мнит: кто бодрствует, тот в слабости впадает; Кто много пьёт, тот спит; кто ж спит, не согрешает.
	— Михаил Попов, «Когда учёный пьёт, не пьянства он желает...», 1769

	Возни́ца пьян, коней стегает, До самых их ушей он плетью досягает. А Лошади его за то благодарят...
	— Александр Сумароков, «Возница пьяный», 1777

	Все обнял черной ночи мрак. Но светел, радостен кабак. Тому, кто пьян, стакан вина — Свет солнца, звёзды и луна.
	— Роберт Бёрнс, «Всё обнял чёрной ночи мрак», 1790

	А завтра ― чёрт возьми! ― как зюзя натянуся, На тройке ухарской стрелою полечу; Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся, И пьяный в Петербург на пьянство прискачу! Но если счастие назначено судьбою Тому, кто целый век со счастьем незнаком, Тогда… о, и тогда напьюсь свинья свиньею И с радости пропью прогоны с кошельком!
	— Денис Давыдов, «Решительный вечер гусара», 1816

	Когда я пьян, а пьян всегда я, Ничто меня не устрашит. И никакая сила ада Моё блаженство не смутит.
	— «Гусарская» (автор текста неизвестен)

	Но мгла отвсюду чёрная Навстречу бедняку... Одна открыта торная Дорога к кабаку.
	— Николай Некрасов, «Пьяница», 1845

	И напиться не сумели! Чуть за стол — и охмелели, Чем и как — вам всё равно! Мудрый пьёт с самосознаньем, И на свет, и обоняньем Оценяет он вино.
	— Аполлон Майков, «Юношам», 1852

	Как яблочко румян, Одет весьма беспечно, Не то чтоб очень пьян — А весел бесконечно.
	— Пьер Беранже, «Как яблочко румян», 1856

	Выпьем, что ли, Ваня, С холода да с горя; Говорят, что пьяным По колено море.
	— Николай Огарёв, «Кабак», 1863

	По всей по той дороженьке И по окольным тропочкам, Докуда глаз хватал, Ползли, лежали, ехали. Барахталися пьяные И стоном стон стоял!
	— Николай Некрасов, «Кому на Руси жить хорошо», 1865

	Скучно стало Музам раз на Геликоне, Пьяными напиться все они решили: — Влаги чудотворной чаши и флаконы Принесли и долго влагу с смехом пили.
	— В. Отрадин, «Новый миф», 1890

	А рядом у соседних столиков Лакеи сонные торчат, И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!» кричат. <...> В моей душе лежит сокровище, И ключ поручен только мне! Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине.
	— Александр Блок, «Незнакомка», 1906

	Тогда я исторгала грозы. Теперь исторгну жгучей всех У пьяного поэта — слёзы, У пьяной проститутки — смех.
	— Александр Блок, «Клеопатра», 16 декабря 1907

	Темно… Фонарь куда-то к черту убежал! Вино Качает толстый мой фрегат, как в шквал… Впотьмах За телеграфный столб держусь рукой. Но, ах! Нет вовсе сладу с правою ногой…
	— Саша Чёрный, «Ночная песня пьяницы», 1909

	Мне с тобою пьяным весело — Смысла нет в твоих рассказах. Осень ранняя развесила Флаги жёлтые на вязах.
	— Анна Ахматова, «Мне с тобою пьяным весело», 1911

	К вам походкой сейчас шёл я гордою, Позабавить чтоб вас пьяной мордою.:18
	— Михаил Савояров, «Босяцкое приветствие», 1914

	Мне так и надо жить, безумно и вульгарно, Дни коротать в труде и ночи в кабаке, Встречать немой рассвет тоскливо и угарно, И сочинять стихи о смерти, о тоске.
	— Фёдор Сологуб, «Пьяный поэт», 7 июля 1914 года

Михаил Савояров
«Луна-пьяна» (обложка нот),
Петроград, 1916

	Луна, Луна! Наверно, ты пьяна, И корчишься, и морщишься, насмешкою полна.
	— Михаил Савояров, «Луна – пьяна!», 1916

	Виночерпия взлюбил я не сегодня, не вчера, Не вчера и не сегодня пьяный с самого утра. И хожу и похваляюсь, что узнал я торжество: Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
	— Николай Гумилёв, «Пьяный дервиш», 1921

	В деревнях погорелых и страшных, Где толчётся шатущий народ, Шлёндит пьяная в лохмах кумашных Да бесстыжие песни орёт.
	— Максимилиан Волошин, «Русь гулящая», 1923

	И так всегда. За пьяною пирушкой, Когда свершается всех дней круговорот, Любой из нас, приподнимая кружку, В неё слезу нечаянно прольёт.
	— Сергей Есенин, «И так всегда...», 1925

	Ходят спотыкаются, Пьянству обучаются, Выпив ― улыбаются Или задираются ― Яростно сражаются, Матерно ругаются, Морды разбиваются.
	— Евгений Кропивницкий, «Парни», 1952

	Татарщина, боярщина, крепостное право, Горб недоимок, падеж, недород… Но как ухитрился в сермяжке дырявой Душу сберечь этот странный народ? Совести как сохранил постоянство, Хоть одолели тюрьма да сума? С горя впадая в дремучее пьянство, Как он в туманах не пропил ума?
	— Илья Сельвинский, Пролог к драматической трилогии «Россия», 1956

	Родная рында Звала на работу! И, освежая Головы опять, Летел приказ По траловому флоту: ― Необходимо Пьянство пресекать!
	— Николай Рубцов, «На берегу», 1962

	Кто, к столу шагнув с порога, Осушить не в силах рога, – Разве тот мужчина? Кто в местах, где многолюдно, Пьёт из рога беспробудно, – Разве тот мужчина?
	— Расул Гамзатов

А я его, как милочка, Под ручки — под уздцы, А на столе: бутылочка, Грибочки, огурцы. Ой, яблочки мочёные С обкомовской икрой, Стаканчики гранёные С хрустальною игрой, И ножички, и вилочки — Гуляйте, караси! Но только в той бутылочке Не водка: Ка-ра-син! Ну, вынула я пробочку — Поправься, атаман! Себе — для вида — стопочку, Ему — большой стакан. — Давай, поправься, солнышко, Давай, залей костёр!.. Он выпил всё, до донышка, И только нос утёр. Грибочек — пальцем — выловил, Завёл туманно взгляд, Сжевал грибок И вымолвил: — Нет, не люблю маслят!

— Александр Галич, «Плач Дарьи Коломийцевой по поводу запоя её супруга Клима Петровича»

	Мы уважим царское кумпанство. Братие, наказ мой подкрепите! Учиним на весь Владимир пьянство, ― На Руси веселие есть пити.
	— Павел Антокольский, «Мощи Александра Невского», 1969

	Мы лишь бродяги на земле, Мы только странники. Свистя, хожу навеселе, Немного пьяненький, Немного пьяненький, Слегка обиженный, Слегка обиженный, Не бритый-стриженный. Я сигаретой плащ прожег, Скидаю с плеч его. Так выпить хочется, дружок, Но выпить нечего! И выпить нечего, И нету курева, И нету курева У Мишки Гурьева! И мучит дурь его.
	— Аркадий Штейнберг, «Мы лишь бродяги на земле...», 1977

	Его пошлют, но в санаторий. Печаль, печаль. Наверняка от лютой мирности снотворной он станет пить. Тоска, тоска.
	— Белла Ахмадулина, «Черемуха предпоследняя», 1982

	Не зря я пью вино на склоне дня, заслужена его глухая власть; вино меня уводит в глубь меня, туда, куда мне трезвым не попасть.
	— Игорь Губерман, 1990-е

	Только вышла за ворота — Два подкидыша лежат: Одному лет сорок восемь, А другому — пятьдесят.
	— эпиграмматическая частушка

	Стыд и скорбь моего окаянства Стали тягче небес и земли. Тридцать лет олимпийского пьянства По горам мою душу трясли. Из нутра окаянные силы Излетают кусками огня. У креста материнской могилы Рвет небесная рвота меня.
	— Юрий Кузнецов, «На кладбище», 1999

	Вот смотри: Петрарка был занудой, А Сартр коммунистом, А Пресли был сексотом — Он на «Битлов» стучал, Мазох был мазохистом, Маркиз де Сад — садистом. И все они бухали! И Мусоргский бухал!
	— Тимур Шаов, «И на Солнце бывают пятна», 2000-е

См. также

• Алкоголь
• Водка
• Абсент
• Вино
• Коньяк
• Пиво
• Шампанское
• Текила
• Пульке
• Водопьян