Павлин

Павли́ны (Pavo Linnaeus, 1758) — род крупных птиц из семейства фазановых (лат. Phasianidae), отряда курообразных (лат. Galliformes).

У этого термина существуют и другие значения, см. Павлин (значения).

Павлин в мемуарах, публицистике и научно-популярной литературе

Вино сообщает каждому, кто пьет его, четыре качества. Вначале человек становится похожим на павлина — он пыжится, его движения плавны и величавы. Затем он приобретает характер обезьяны и начинает со всеми шутить и заигрывать. Потом он уподобляется льву и становится самонадеянным, гордым, уверенным в своей силе. Но в заключение он превращается в свинью и, подобно ей, валяется в грязи.

— Абу аль-Фарадж

«Что такое Белинский как тип? Это «алчущая правды», вечно страдающая, вечно рвущаяся к свету ни пава, ни ворона… Он родился между воронами, в вороньей обстановке, родился впечатлительным, сердечным, добрым и сразу стал чувствовать себя неладно в вороньей среде. Он задыхается, ищет воздуха. А там, у подножия божества, спокойно расположились павы… Неотъемлемая особенность его характера ― неудовлетворенность и стремление к идеалу. Ни вороны, ни павы этого не испытывают. У первых ничего подобного не зарождалось в голове, а вторые успокоились на лоне какой-нибудь до того широкой (или узкой) идеи или на таком громадном запасе силы, что перед нею все сомнения, терзания ― нуль! Белинскому завидно это олимпийское спокойствие.^[1]

— Андрей Осипо́вич (Новодворский), «Эпизод из жизни ни павы, ни вороны», 1880

Одичал теперь, не поймать. А на табак бы можно ― не пшеница. Осматриваюсь, отыскиваю павлина. Вон он, по пустырю бродит, хвостом возит. Татаркам на украшение… богатым. Остались еще богатые? Гляжу ― прикидываю… и он глядит на меня, мой «табак». Я отвожу глаза, стараюсь подавить прошлое. Первые радостные утра, начинавшиеся криком его на крыше нашего дома, его топотаньем по железу… А без него будет еще чернее… Я сажусь на каменное крылечко у веранды. Оно остыло. Солнце ушло за домик. <...>
― Я знаю, на базаре… татарин один богатый… Он, может быть, возьмет детям. Я видел, как понесла его, как мотался его хвост повисший. Вот и конец павлина! Нет, не конец еще. Он пришел, воротился, чтобы напоминать мне прошлое ― и доброе, и худое. Он еще покричал мне от пустыря. С неделю прожил он где-то на базаре, при кофейне, ― все поджидал, не возьмет ли его богач-татарин. Его не взяли. Поиграли с ним татарские дети. И он вернулся на свой пустырь, к своей вилле… Как всегда, он встретил меня на заре пустынным, как будто победным криком. А хвост?!^[2]

— Иван Шмелёв, «Солнце мёртвых», 1923

Павлин в художественной литературе

Посреди высокая струя фонтана подымалась из пасти бронзового дельфина, обнявшего сирену; хрустальные брызги беззвучно падали на луг гелиотропов. Большая ваза белела на золотом пьедестале; павлин спал на краю, уткнув голову под крыло и распустив пышный хвост на белый мрамор. Весь сад точно спал волшебным сном. Казалось, что за этими воздушными араукариями стоит дворец спящей царевны.^[3]

— Екатерина Краснова, «Сон наяву», 1896

В окно слышно, как плещут фонтаны. Среди лавровых деревьев кричат неприятными голосами павлины. Из пиршественного зала доносится музыка. Арфистки искусно перебирают струны, и под эту музыку рядом с сыном, Антонином Каракаллой, в облаках благовоний идет Юлия Домна.^[4]

— Антонин Ладинский, «В дни Каракаллы», 1959

― Павлин! ― воскликнула Тася. Загадочная птица медленно и осторожно ступала тонкими лапами. Хвост ее расстилался, как усеянное звездами небо. Мы остановились перед стеклянным ящиком, в котором шевелился аллигатор. Хищный зверь казался маленьким и безобидным, словно огурец в рассоле. Его хотелось показать дерматологу.^[5]

— Сергей Довлатов, «Филиал» (Записки ведущего), 1988

	Какой такой павлин-мавлин?
	— м/ф «Приключения Мюнхаузена»

Хозяйство и вправду было богатым: обширные угодья на склонах, пасека, коровник, конюшня, парники и фруктовые сады… В аллеях бродили вздорные павлины, так и расстилая вам под ноги свои несусветные глазастые хвосты; тропинки перебегали ежи и лисицы, косули сторожко стояли в двух шагах за деревьями, а птичий гомон и клекот, и писк, и пересвирк вышивали над головой такой пестро-золотистый гобелен, что странно было ― как сквозь него может быть так ясно виден пушистый самолётный хвост.^[6]

— Дина Рубина, «Русская канарейка», 2014

В поэзии

Когда-то убрался в павлинья Коршун перья
И признан ото всех без лицемерья,
Что он Павлин.
Крестьянин стал великий господин
И озирается гораздо строго,
Как будто важности в мозгу его премного.
Павлин мой чванится, и думает Павлин,
Что эдакий великий господин
На свете он один.
И туловище всё всё гордостью жере́бо,
Не только хвост его; и смотрит только в небо.
В чести мужик гордится завсегда,
И ежели его с боярами сверстают,
Так он без гордости не взглянет никогда;
С чинами дурости душ подлых возрастают.
Рассмотрен наконец богатый господин,
Ощипан он, и стал ни Коршун, ни Павлин.
Кто Коршун, я лишен такой большой догадки,
Павлинья перья ― взятки.^[7]

— Александр Сумароков, «Коршун в павлиньих перьях», 1760

Первая всегда враждебна встреча,
Первое объятье — ни к чему.
Вот такая яростная сеча —
Только должное отдать уму. <...>
Голубой павлин, а рядом — белый.
Белый, Вы прекраснее в сто раз.
Я гляжу на Вас уже несмело
Сотнею своих павлиньих глаз.
Говорят, что хриплые павлины,
Умирая, лебедем поют.
Говорят, что голос лебединый
И любовь вешает, и уют.
Шпаги скрещены на древних стенах,
Над столом дубовым, за спиной.
О любви, о страсти, об изменах
Вечером беседуешь со мной.^[8]

— Алла Головина, «Первая всегда враждебна встреча...», 1942

	Мраморный фонтан многоузорный, Опоясанный арабской вязью. Голубой павлин глотает зёрна. Он персидский принц ― не видишь разве?^[9]
	— Игорь Чиннов, «Мраморный фонтан многоузорный...», 1980

Источники

↑ А. О. Осипович (Новодворский). «Эпизод из жизни ни павы, ни вороны». — СПб.: Наука, 2005 г.
↑ Шмелёв И.С. «Солнце мёртвых». Москва, «Согласие», 2000 г.
↑ Краснова Е. А. Рассказы. — СПб: Типография бр. Пателеевых, 1896 г. — стр.169
↑ Ладинский А.П. «В дни Каракаллы». ― Мн.: «Мастацкая литаратура», 1987 г.
↑ Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4. — СПб.: «Азбука», 1999 г.
↑ Рубина Д. И. Русская канарейка. Блудный сын. — М.: Эксмо, 2015 г.
↑ Сумароков А. П., Избранные произведения. — Ленинград: Советский писатель (Библиотека поэта), 1957 г. — Второе издание.
↑ Головина А. С. Вилла «Надежда»: Стихи. Рассказы. Сост. Л. Г. Баранова-Гонченко. — М.: Современник, 1992 г.
↑ Чиннов И.В. Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 2002 г.

См. также

[1] А. О. Осипович (Новодворский). «Эпизод из жизни ни павы, ни вороны». — СПб.: Наука, 2005 г.

[Шмелёв-2] Шмелёв И.С. «Солнце мёртвых». Москва, «Согласие», 2000 г.

[3] Краснова Е. А. Рассказы. — СПб: Типография бр. Пателеевых, 1896 г. — стр.169

[4] Ладинский А.П. «В дни Каракаллы». ― Мн.: «Мастацкая литаратура», 1987 г.

[5] Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4. — СПб.: «Азбука», 1999 г.

[6] Рубина Д. И. Русская канарейка. Блудный сын. — М.: Эксмо, 2015 г.

[7] Сумароков А. П., Избранные произведения. — Ленинград: Советский писатель (Библиотека поэта), 1957 г. — Второе издание.

[вил-8] Головина А. С. Вилла «Надежда»: Стихи. Рассказы. Сост. Л. Г. Баранова-Гонченко. — М.: Современник, 1992 г.

[Чиннов-9] Чиннов И.В. Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 2002 г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]