Ворона

Воро́на, воро́ны (лат. Corvus) — обобщающее или тривиальное название для нескольких родственных видов птиц из рода во́ронов. Воро́ну не следует путать с во́роном, хотя зачастую из текста не просто заключить, какая из птиц имеется в виду.

Ворона с добычей

В северных странах воро́ной (в женском и мужском роде) чаще всего называют серую ворону (лат. Corvus cornix). Значительно реже под этим названием можно встретить следующие виды:

• Чёрная ворона (лат. Corvus corone)
• Австралийская ворона (лат. Corvus coronoides)
• Бронзовая ворона (лат. Corvus crassirostris)
• Белошейная ворона (лат. Corvus cryptoleucus)
• Чёрная ворона (лат. Corvus rhipidurus)
• Бангайская ворона (лат. Corvus unicolor) и других.

Ворона в коротких цитатах

	Нас черви, как умрем, ядят, А львов ядят вороны.
	— Александр Сумароков, «Осёл во Львовой коже», 1760

	...Йозеф Гайдн разучился петь — он стал каркать, как ворона.
	— Йозеф Гайдн, Воспоминания, 1800-е

	Вы воображаете, что эти два толстяка, остановившиеся перед строящеюся церковью, судят об архитектуре ее? Совсем нет: они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой.
	— Николай Гоголь, «Невский проспект», 1834

	Дураковы столбы пользуются любовью потому, что там, за неимением в Глупове орлов, собираются воро́ны.
	— Михаил Салтыков-Щедрин, «Глупов и глуповцы», 1862

	«Что такое Белинский как тип? <...> Он родился между воронами, в вороньей обстановке, родился впечатлительным, сердечным, добрым и сразу стал чувствовать себя неладно в вороньей среде.
	— Андрей Осипо́вич (Новодворский), «Эпизод из жизни ни павы, ни вороны», 1880

	Прежде всего нагнали целую уйму ворон. Нагнали, записали в ревизские сказки и выдали окладные листы. Ворона ― птица плодущая и на всё согласная. Главным же образом, тем она хороша, что сословие «мужиков» представлять мастерица.
	— Михаил Салтыков-Щедрин, «Орел-меценат» (сказка), до 1886

	Ум человеческий смущён, В его глубинах — чёрный страх, Как стая траурных ворон На обессиленных полях.
	— Николай Гумилёв, «Как труп, бессилен небосклон...», 16 декабря 1907

	Ворона — сове не оборона!
	— Русская пословица

	Вот тебе и электрокар! А ты небось думал: «кар», «кар» ― ворона на хвосте электричество носит?
	— Сергей Розанов, «Приключения Травки», 1938

	Осталась теперь единственная птица, подлежащая уничтожению, объявленная вне закона, ― серая ворона. Она якобы разоряет птичьи гнёзда...
	— Гавриил Троепольский, «Белый Бим черное ухо», 1971

	Спасите серую ворону ― отличного санитара местожительства людей, спасите ее от истребления, ибо она помогает очищать от нечистот местность вокруг нас так же, как сатирик очищает общество от духовных нечистот, спасите серую ворону за это самое, пусть она немножко воровка птичьих яиц, но на то и серая ворона, чтобы птицы умели стоить гнезда...
	— Гавриил Троепольский, «Белый Бим черное ухо», 1971

	Вороньё нам не выклюет глаз из глазниц, Потому что не водится здесь воронья.
	— Владимир Высоцкий, «Белое безмолвие», 1972

	А в этом городе было полным-полно ворон. И Тут остановился, чтобы посчитать их. Считал-считал и насчитал 999 ворон.
	— Олег Кургузов, «Эхо в портфеле», 1991

	Присядем на камень, пугая ворон. Ворон за ворон не считая...
	— Денис Новиков, «Россия» 1992

	«Еврейская птица ворона, зачем тебе сыра кусок?
	— Иосиф Бродский, «Послесловие к басне», 1993

	...кабы ястреб не сидел на гнезде, не долететь бы той вороне до края леса...
	— Василий Голованов, «Медитация в Лосином острове», 1997

	В окно билась большая серая ворона, залетевшая сюда через открытую на веранду дверь. Я подбежал к подоконнику, рванул шпингалеты и выпустил пленницу на волю. Птица улетела недалеко, опустилась на траву, вытянула шею, смотрела на меня выжидающе и нахально.
	— Пётр Алешковский, «Седьмой чемоданчик», 1998

	Нас ограбили вороны, всё, что можно было съесть и утащить, они съели и утащили. Сыто обвиснув на ветвях елей, сонно глядели вороны на побоище, и стоило мне пошевелиться, сесть на бревно, как вся опушка огласилась торжествующими криками: «Дураки! Дураки! Ох, какие дураки!..»
	— Виктор Астафьев, «Затеси», 1999

	На прощание я погрозил воронам, густо обсевшим опушку и терпеливо ждущим, когда мы уплывём: «В другой раз, курвы, я с ружьём приеду!»
	— Виктор Астафьев, «Затеси», 1999

	Человек, а тем более группа людей повсюду привлекают к себе внимание серых ворон. Эти птицы ведут наблюдения за нами не из праздного любопытства. Они давно приметили, что там, где люди задерживаются на достаточно продолжительное время, нередко можно найти что-нибудь съестное...
	— Василий Вишневский, «Коллекция птичьих гнезд», 2006

	Ровно 21 день, как и курица, серая ворона высиживает воронят.
	— Василий Вишневский, «Коллекция птичьих гнезд», 2006

Ворона в публицистике и научно-популярной литературе

«Что такое Белинский как тип? Это «алчущая правды», вечно страдающая, вечно рвущаяся к свету ни пава, ни ворона… Он родился между воронами, в вороньей обстановке, родился впечатлительным, сердечным, добрым и сразу стал чувствовать себя неладно в вороньей среде. Он задыхается, ищет воздуха. А там, у подножия божества, спокойно расположились павы… Неотъемлемая особенность его характера ― неудовлетворенность и стремление к идеалу. Ни вороны, ни павы этого не испытывают. У первых ничего подобного не зарождалось в голове, а вторые успокоились на лоне какой-нибудь до того широкой (или узкой) идеи или на таком громадном запасе силы, что перед нею все сомнения, терзания ― нуль! Белинскому завидно это олимпийское спокойствие.

— Андрей Осипо́вич (Новодворский), «Эпизод из жизни ни павы, ни вороны», 1880

И все равно, своими глазами увидев гнездо совы-неясыти, глядишь обалдело. А потом еще выдолбленное в старой липе гнездо черного дятла-желны и ствол сухого дерева, его клювом проработанный, как долотом (желна ― крупный дятел); и клён, кора которого в четырех местах аккуратно продырявлена: это обычный пестрый дятел пил сладкий кленовый сок; и лисью нору в клубке корней; и гнездо дрозда-белобровика в расщепе старого дуба; поползней, синиц и одну только ворону, торопливо и на большой высоте несущуюся над лесом (и не напрасен страх ее: в развилке высокой березы видна копна веток ― гнездо ястреба, и кабы ястреб не сидел на гнезде, не долететь бы той вороне до края леса). Чувствуешь: с тобой происходит что-то неладное. Нелепый восторг переполняет, будто выпил кипучего молодого сидра, только ведь ты ничего не пил, парень, просто побыл немного в лесу…

— Василий Голованов, «Медитация в Лосином острове», 1997

Когда мы гуляем по парку или лесу, бредем вдоль реки, отдыхаем на лужайке, то даже не подозреваем, что за нами… следят. Человек, а тем более группа людей повсюду привлекают к себе внимание серых ворон. Эти птицы ведут наблюдения за нами не из праздного любопытства. Они давно приметили, что там, где люди задерживаются на достаточно продолжительное время, нередко можно найти что-нибудь съестное, например остатки трапезы на лоне природы. А теперь представим, что, прогуливаясь среди белоствольных берез майского леса, мы вдруг наткнулись на мастерски упрятанное гнездо зяблика. Конечно, захочется его хорошенько рассмотреть, потрогать ― и вот уже маскировка нарушена. Вскоре мы уйдем, но нам на смену прибудет гроза птичьих гнезд ― серая ворона. Она не зря держалась на расстоянии и битый час вела наблюдения за любителями природы. В награду за терпение и внимательность ворона получит славный обед, а чете зябликов придется смириться с потерей и приняться за постройку нового гнезда. Но как ни безжалостна разбойница по отношению к чужим яйцам и птенцам, свое потомство она пытается обезопасить от хищников и вьет гнездо-чашу на высоких ветвистых деревьях. Для пущей прочности в стенки, помимо грубых ветвей, часто вплетает алюминиевую проволоку. А лоток для тепла и мягкости выстилает шерстью животных, иногда с примесью тряпочек, обрывков газет и даже полиэтилена. Ровно 21 день, как и курица, серая ворона высиживает воронят.

— Василий Вишневский, «Коллекция птичьих гнезд», 2006

Ворона в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

На празднествах Св. Леопольда, проводившихся ежегодно в монастыре Нойбург, обычно присутствовала императрица Мария Терезия. Однажды она соизволила в шутку заметить капельмейстеру Ройтеру, что Йозеф Гайдн разучился петь — он стал каркать, как ворона. Ройтеру пришлось заменить Йозефа другим сопранистом. Выбор пал на его брата Михаэля. Мальчик пел так прекрасно, что императрица велела призвать его к себе и наградила двадцатью четырьмя дукатами.

— Йозеф Гайдн, Воспоминания, 1800-е

А мы с Колей всё пели и пели. И хорошо нам было, ох как хорошо! Кончилось всё это тем, что я проснулся по одну сторону бревна, Коля неподвижно лежал, натянув на ухо курточку, по другую. Комары, вялые от утреннего холодка, кружились над нами, и я почувствовал, что всё лицо моё горит, уши распухли, глаза превратились в набухшие щёлки. Повеселился ночью комар, попировал над пирующим народом. В тумане маячила отчуждённая фигура рыбака, то и дело махающего удилищем. Костёр почти потух, и вокруг него был полный разгром. Нас ограбили вороны, всё, что можно было съесть и утащить, они съели и утащили. Сыто обвиснув на ветвях елей, сонно глядели вороны на побоище, и стоило мне пошевелиться, сесть на бревно, как вся опушка огласилась торжествующими криками: «Дураки! Дураки! Ох, какие дураки!..» ― Коля! ― теребнул я за куртку сотоварища по пиру. ― Ты слышишь, как вороны торжествуют? ― А чё это они? ― Попировали возле нас. ― Да ну? ― подскочил Коля из-за бревна. Огляделся спросонья и покрутил головой: ― Вот эт-то да-а!

— Виктор Астафьев, «Затеси», 1999

Соль и буханку хлеба вороны унести не смогли, хотя булку и поклевали изрядно. Еще мы нашли половину пачки сливочного масла и плавленый сырок, закатившийся под бревно. Тем временем взошло солнце, обогрело, вороны маленько успокоились, но со своих мест не слетали, плануя сверху, чем еще возле нас поживиться, что спереть возможно. Витя остервенело выхватывал рыбин из воды, Коля подносил их к бревну и, уложив рядком, обкладывал крапивой. <...> Мы усадили Колю средь лодки на ящик из-под консервов. Витя сел на лопашни, я за кормовое весло. На прощание я погрозил воронам, густо обсевшим опушку и терпеливо ждущим, когда мы уплывём: «В другой раз, курвы, я с ружьём приеду!»

— Виктор Астафьев, «Затеси», 1999

Ворона в беллетристике и художественной прозе

Но страннее всего происшествия, случающиеся на Невском проспекте. О, не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим, когда иду по нем, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется! Вы думаете, что этот господин, который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат? Ничуть не бывало: он весь состоит из своего сюртучка. Вы воображаете, что эти два толстяка, остановившиеся перед строящеюся церковью, судят об архитектуре ее? Совсем нет: они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой.

— Николай Гоголь, «Невский проспект», 1834

<Город> Глупов представляет равнину, местами пересекаемую плоскими возвышенностями. Главнейшие из этих возвышенностей суть: Чёртова плешь и Дураковы столбы. Чертова плешь пользуется между глуповцами большим уважением, потому что на вершине ее по временам собираются ведьмы; Дураковы столбы пользуются любовью потому, что там, за неимением в Глупове орлов, собираются воро́ны. Истории у Глупова нет — факт печальный и тяжело отразившийся на его обитателях, ибо, вследствие его, сии последние имеют вид растерянный и вообще поступают в жизни так, как бы нечто позабыли или где-то потеряли носовой платок.

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Глупов и глуповцы», 1862

За забором, где-то вдали, видна какая-то мокрая соломенная крыша, две промокшие вороны с глухим карканьем поднялись было над нею, но тотчас же и возвратились в свои норы… За мокрой соломенной крышей ― тучи и тучи… Тяжесть какая-то, которую испытываешь именно только под влиянием этих крыш, ворон, грязи и разоренья, веющего от всякой русской глуши, наваливалась на меня вместе с темнотою, сумраком дождливого летнего вечера…

— Глеб Успенский, «Тяжкое обязательство», 1879

И молодые, и родители, и поезжане — все были веселы. Чижик выступал гордо и предвкушал; канарейка перебирала носиком перышки; родители думали: «Ну, слава богу, одну дочку сбыли!» А поезжане мечтали о той горе́ конопляного семени, маринованных комаров, варенных в сахаре мух и проч., которую им предстояло уничтожить на новоселье у чижика. Только ворона-вещунья без пути каркала: «Не будет проку от этого брака! не будет! не будет! не будет!»

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Чижиково горе», 1884

Выслушали хищники этот приказ и полетели во все стороны. Закипело у них дело не на шутку. Прежде всего нагнали целую уйму ворон. Нагнали, записали в ревизские сказки и выдали окладные листы. Ворона ― птица плодущая и на все согласная. Главным же образом, тем она хороша, что сословие «мужиков» представлять мастерица. А известно, что ежели готовы «мужички», то дело остается только за деталями, которые уж ничего не стоит скомпоновать. И скомпоновали.

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Орел-меценат» (сказка), до 1886

Ты знаешь, какая кровь течет в жилах итальянской женщины? В ней кровь Аннибала и Корсини, Борджиа и грязного лонгобарда или мавра. О, это не женщина низшей расы, где позади одни только мужики и цыгане! В итальянке заключены все возможности, все формы, как в нашем чудесном мраморе, понимаешь, чурбан? Ударь ее здесь ― и она кухарка, которую ты выгонишь за грязь и крикливость вороны, дешевая кокотка; осторожно… деликатно! Тронь ее с этой стороны ― и она королева, богиня, Венера Капитолийская!

— Леонид Андреев, «Тот, кто получает пощечины», 1915

― Электрокар ― это на вокзалах. По гладкому полу. Он запас электричества возит с собой. Не очень большой ящик, но тяжелый ― страсть! Главные части в нем все как есть свинцовые. Аккумулятор называется. Его электричеством заряжают. А от аккумулятора и моторчик работает. Вот тебе и электрокар! А ты небось думал: «кар», «кар» ― ворона на хвосте электричество носит? ― посмеивается Беляков. ― А слово «кар» обозначает маленькую каретку ― тележку, попросту говоря.

— Сергей Розанов, «Приключения Травки», 1938

...бормотали дружно тетерева, собираясь в то же время подраться. И когда они так бормотали, случилось небольшое событие в глубине еловой густой кроны. Там сидела на гнезде ворона и все время таилась там от Косача, токующего почти возле самого гнезда. Ворона очень бы желала прогнать Косача, но она боялась оставить гнездо и остудить на утреннем морозе яйца. Стерегущий гнездо ворона-самец в это время делал свой облёт и, наверное, встретив что-нибудь подозрительное, задержался. Ворона в ожидании самца залегла в гнезде, была тише воды, ниже травы. И вдруг, увидев летящего обратно самца, крикнула своё: ― Кра! Это значило у неё: ― Выручай! ― Кра! ― ответил самец в сторону тока в том смысле, что еще неизвестно, кто кому оборвет круты перья. Самец, сразу поняв, в чем тут дело, спустился и сел на тот же мостик, возле елки, у самого гнезда, где Косач токовал, только поближе к сосне, и стал выжидать. Косач в это время, не обращая на самца вороны никакого внимания, выкликнул своё, известное всем охотникам: ― Кар-кар-кекс!

— Михаил Пришвин, «Кладовая солнца», 1945

Строжайший приказ к уничтожению сменился строжайшим наказом к запрещению. Осталась теперь единственная птица, подлежащая уничтожению, объявленная вне закона, ― серая ворона. Она якобы разоряет птичьи гнезда (в чем, впрочем, обвинялась безапелляционно и сорока). Зато никто не отвечает за отравление ядохимикатами птиц степных и лесостепных районов. Спасая леса и поля от вредителей, мы уничтожали птиц, а уничтожая их, губили… Леса. Неужели виноватой оказалась серая ворона, извечный санитар и спутник человеческого общества? Вали на серую ворону! ― самое верное, элементарное оправдание виновных в смерти птиц. Длительные эксперименты со смертью ― ужасно. Уже восстают против этого честные ученые биологи и охотники, уже борьба за охрану птиц и лесов идет в международном масштабе. Поднял ли я в свое время голос против экспериментов со смертью? Нет. И это ― укор и моей совести. Как бледно и немощно прозвучал бы мой голос теперь, если бы я сказал задним числом так: «Спасите серую ворону ― отличного санитара местожительства людей, спасите ее от истребления, ибо она помогает очищать от нечистот местность вокруг нас так же, как сатирик очищает общество от духовных нечистот, спасите серую ворону за это самое, пусть она немножко воровка птичьих яиц, но на то и серая ворона, чтобы птицы умели стоить гнезда, спасите это колготную насмешницу, единственную птицу, обладающую наглостью наивности настолько, что она в глаза человеку может так и ляпнуть с дерева: «Ка-ар-р!» (уходи, дурак!), а только вы отошли, слетит вниз и, насмешливо покрякивая, примется в ночь уплетать тухлый кусок мяса, который ни одна собака в рот не возьмет.

— Гавриил Троепольский, «Белый Бим черное ухо», 1971

А в этом городе было полным-полно ворон. И Тут остановился, чтобы посчитать их. Считал-считал и насчитал 999 ворон. Потом взял портфель и пошел дальше по своим делам. Идет и размышляет: «Что-то здесь не так!» До того, как он считал ворон, портфель был лёгонький, а сейчас ― тяжелющий. «Может быть, все вороны, которых я сосчитал, попадали в мой портфель?» ― предположил Тут. ― Эй! Кто здесь? ― крикнул он портфелю. ― Здесь! ― откликнулись из портфеля. «Это эхо,» ― подумал Тут и очень удивился.<...> Оказывается Здесь забрался в портфель, пока Тут считал ворон.

— Олег Кургузов, «Эхо в портфеле», 1991

Лицо его внезапно исказилось ужасом; живот, оставшись без присмотра, выкатился. ― Струна! ― плачуще закричал полковник. ― Ты что ж смотришь? Ты погляди, что у тебя на пляже делается! По сырой полосе песка, оттискивая полиграфически четкие следы, нагло прогуливалась взъерошенная серая ворона. Заботливо промытая ночным дождем зелень взбурлила, и из нее по пояс возник ополоумевший сержант милиции. Размахнулся и метнул в пернатую нечисть резиновой палкой ― точь-в-точь как дон Жуан в чертенка арматуриной. ― Карраха! ― выругалась ворона по-испански и улетела. Следы замыли. Слава Богу, успели, ― с облегчением выдохнул полковник. ― А вон и Петр Петрович с генералом…

— Евгений Лукин, «Там, за Ахероном», 1995

Тут чтение пришлось прервать. Снизу несся страшный грохот, словно кто-то пытался высадить окно открытой ладонью. На даче происходили непонятные вещи, я весь превратился в слух и даже обрадовался, когда грохот на первом этаже повторился снова. ― Кто там? ― грозно спросил я и, не получив ответа, пошел вниз, прихватив острую стамеску. Хищно отставив руку с инструментом, как ходят гангстеры в боевике, я осмотрел пустую кухню, коридор, осторожно ступая, вошел в большую комнату. В окно билась большая серая ворона, залетевшая сюда через открытую на веранду дверь. Я подбежал к подоконнику, рванул шпингалеты и выпустил пленницу на волю. Птица улетела недалеко, опустилась на траву, вытянула шею, смотрела на меня выжидающе и нахально. В ней было столько комичного, что я не выдержал и рассмеялся: ― Лети, дура, с тебя должок! Ворона утвердительно моргнула, смешно запрыгала прочь, взлетела и исчезла в сплетении зеленых веток. Птица в доме ― плохой знак, быть может, я сам его накликал, описав в сказке явление моей умершей прабабки Евгеньевны. Она пришла ко мне сюда, на дачу, села в плетеное кресло, посмотрела сквозь меня уставшими, бесцветными глазами.

— Пётр Алешковский, «Седьмой чемоданчик», 1998

Лизавета оборвала себя и уставилась в окно. Там, на улице, две вороны, большая и маленькая, выясняли отношения. Большая ворона нашла, украла, в общем, раздобыла неведомо где кусок сухаря, ценную по вороньим понятиям штуку. Очень довольная собой, она шла по тротуару, держа добычу в клюве. Ворона поменьше семенила рядом, возмущенно, даже укоризненно каркая и хлопая крыльями. Лизавета фыркнула. ― Вот, живая иллюстрация! ― прокомментировал сценку Саша Байков. ― Именно так выглядят в современной России отношения прессы и власти. Вы кричите, хлопаете крыльями, разоблачаете и укоряете, а тот, кто ухватил свой кусок пирога, просто не обращает внимания. Вороны тем временем продолжали выяснять отношения. Владелица сухаря положила его на асфальт, давая понять, что дозволяет меньшей поклевать немного. Но вторая ворона не унималась. Игнорируя любезное приглашение поделиться, она буквально выпрыгивала из серо-черных перьев и все каркала, каркала, каркала. ― Вот! Хуже всего приходится самым честным из вас. Тем, кто не замечает приглашения на дележку! Большая ворона, видимо, осознав, что подкупить шумную соплеменницу не удастся, вновь схватила свой кусок и пошлепала дальше. Маленькая не унималась. Гневное карканье преследовало хозяйку «пирога». ― Ты тоже хочешь потратить жизнь на бесполезный шум? ― Почему это бесполезный? ― Лизавета, совсем уже согласившаяся с доводами Саши, неожиданно полюбила неугомонную птицу, ей захотелось встать на защиту неудачницы. Байков заметил бунтарский блеск в глазах Лизаветы и вознегодовал: ― Ну и чего добилась эта правдоискательница? ― Мы ее услышали! Это уже немало. Потом услышит еще кто-то… Нас тоже когда-нибудь услышат. ― Лизавета подняла голову и посмотрела Саше в глаза...

— Марианна Баконина, «Школа двойников», 1990

	Машины фырчали, троллейбусы пускали искры, иногда проносились автомобили с мигалками — все это Марсика совершенно не интересовало. Интересовали его птички — голуби и вороны, время от времени мелькавшие в небе. Марсик сидел на подоконнике и «считал» ворон. Появление каждой птицы было сигналом к большой охоте.
	— Марина Аромштам, «Мохнатый ребенок», 2010

Ворона в стихах

	«Здорово, — говорит Лисица, — Дружок, Воронушка, названая сестрица! Прекрасная ты птица! Какие ноженьки, какой носок, И можно то сказать тебе без лицемерья, Что паче всех ты мер, мой светик, хороша! И попугай ничто перед тобой, душа, Прекраснее стократ твои павлиньих перья!»:236
	— Александр Сумароков, «Ворона и Лиса», 1750-е

	А против смерти нет на свете обороны. Лишь только не такой по смерти львам обряд: Нас черви, как умрем, ядят, А львов ядят вороны.
	— Александр Сумароков, «Осёл во Львовой коже», 1760

	Вороне где-то Бог послал кусочек сыру; На ель Ворона взгромоздясь, Позавтракать было совсем уж собралась, Да призадумалась, а сыр во рту держала. На ту беду Лиса близехонько бежала; Вдруг сырный дух Лису остановил: Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил. Плутовка к дереву на цыпочках подходит; Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит И говорит так сладко, чуть дыша: «Голубушка, как хороша!..»
	— Иван Крылов, «Ворона и лисица», 1807

	Две вороны в грязной луже Моют перья и бока. Боже мой, ну чем я хуже? Лучше ведь, наверняка!:29
	— Михаил Савояров, «Cравнение», 1904

	Как труп, бессилен небосклон, Земля — как уличённый тать, Преступно-тайных похорон На ней зловещая печать. Ум человеческий смущён, В его глубинах — чёрный страх, Как стая траурных ворон На обессиленных полях.
	— Николай Гумилёв, «Как труп, бессилен небосклон...», 16 декабря 1907

	Север, воля, надежда, — страна без границ, Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья. Вороньё нам не выклюет глаз из глазниц, Потому что не водится здесь воронья. Кто не верил в дурные пророчества, В снег не лег ни на миг отдохнуть, Тем наградою за одиночество Должен встретиться кто-нибудь.
	— Владимир Высоцкий, «Белое безмолвие», 1972

	Невеста и мать увяли, Когда он богатым стал, А младший брат отвернулся, Поскольку ворон считал.
	— Юрий Кузнецов, «Баллада о старшем брате», 1974

	Нам помнится, вороне, а может быть собаке, А может быть корове, однажды повезло. Прислал ей кто-то сыра, грамм, думается двести, А, может быть, и триста, а может полкило. На ель она взлетела, А может, не взлетела, А может быть, на пальму С разбегом забрала-а-ась.
	— «Пластилиновая ворона», 1981

	Сладко иволга играет, Не пугая тишину. А ворона громко грает Про свободную весну.
	— Давид Самойлов, «Тихо тенькает синичка...», 1983

	Присядем на камень, пугая ворон. Ворон за ворон не считая, урон державным своим эпатажем ужо нанесём ― и завяжем.
	— Денис Новиков, «Россия» 1992

	«Еврейская птица ворона, зачем тебе сыра кусок? Чтоб каркать во время урона, терзая продрогший лесок?» «Нет! Чуждый ольхе или вербе, чье главное свойство ― длина, сыр с месяцем схож на ущербе. Я в профиль его влюблена».
	— Иосиф Бродский, «Послесловие к басне», 1993

Пословицы и поговорки

	Хохол глупее воро́ны, а хитрее чёрта.
	— русская пословица

	Ворона в пузыре занесла (ответ на вопрос: «Ты как сюда почал?»)
	— русская пословица

	И костей его седая ворона сюда не занашивала.
	— русская пословица

	Не обманет и Марья Тита, что завтра молотить позовут, — по гумнам на Поликарпа (2-го апреля) одно воронье каркает!
	— русская пословица

	Ворона каркала-каркала да Поликарпов день мужику и накаркала!
	— русская пословица

	Ворон каркает к несчастью, ворона — к ненастью!
	— русская пословица

	Ворон — волшебник, ворона — карга!
	— русская пословица

	Ну, начал наш Иван ворон считать!
	— русская пословица

	Метил в ворону, а попал в корову!
	— русская пословица

	Пугана ворона и куста боится!
	— русская пословица

	Ворона — сове не оборона!
	— русская пословица

	Вороне соколом не бывать!
	— русская пословица

	Наряди ворону в павлиньи перья, все каргой останется!
	— русская пословица

	Ворона прямо летает, да все без толку!
	— русская пословица

	Где вороне ни летать, а все навоз клевать
	— русская пословица

	Одна ворона и за море летала, а все той же каргой вернулась!
	— русская пословица

	Не живать вороне в высоких хоромах!
	— русская пословица

	На что вороне большие разговоры, знает она одно свое кра!
	— русская пословица

	Если каркает воронья стая летом — быть дождю, зимой — морозу.
	— русская примета

См. также

• Птицы
• Ворон
• Воробей
• Голубь
• Утки
• Ворон считать
• Вороний глаз
• Белая ворона
• Птичий помёт
• «Пластилиновая ворона»
• «Влюбчивая ворона»
• «Ворона на мосту»
• «Хитрая ворона»