Цикута

Цику́та (лат. Cicúta virósa) или вёх ядови́тый, а также коша́чья петру́шка, вя́ха, оме́г, оме́жник, водяная бе́шеница, водяной болиголо́в, му́тник, собачий дя́гиль, гориголова́, свиная вошь — характерного облика болотное травянистое растение из семейства зонтичные, достаточно широко распространённое по всей Европе, включая даже Северную. Своим обликом цикута напоминает самые обыкновенные зонтичные «дудки». Однако простота его обманчива: вёх — это одно из самых ядовитых растений вообще. Ядовиты и цветы, и листья, и стебли, но особенно ядовито — корневище. Цикута очень коварна своим приятным морковным запахом ботвы, листья похожи на петрушку, а корневище по вкусу напоминает брюкву или редьку. Надземные части каждую осень отмирают, а корневища зимуют в земле. Легендарную известность цикуте принесла смерть Сократа. Исторически считается, что он покончил с собой (по приговору афинского суда), выпив именно сок цикуты. В некоторых случаях утверждается, что собственно болиголов пятнистый — и носил в Афинах название цикуты, выполняя функцию «государственного яда», и только позднее это название перешло к другому, хотя и похожему растению, современной цикуте.

Цветы цикуты (Марибор, Словения)

В русской народной медицине корни и корневища цикуты применяли наружно при некоторых кожных заболеваниях, ревматизме, подагре.

Цикута в афоризмах и кратких цитатах

	Продик <...> уморён афинянами цикутою за мнимое развращение малолетних; и таким образом, будучи Учителем Сократа, был его предшественником и в смерти.
	— Платон (Левшин), «Рассуждение против ужасов смерти», 1805

	...афиняне <...> цикутой хотели лечить от разума и сознания.
	— Александр Герцен, «Доктор Крупов (Выписка из журнала)», 1846

	Сочная, зёленая, ядовитая цикута! Тебе служить эмблемою Афин, а не оливковой ветви!
	— Ганс Христиан Андерсен, «Тернистый путь славы», 1855

	Человек настолько тщеславен и глуп, что <...> не может однакож отличить толчёный сахар от мышьяка и ест цикуту, принимая её за петрушку...
	— Камиль Фламмарион, «Жители небесных миров», 1862

	Точно веточки цикуты, Колебал прохладный ветер Перья в косах Гайаваты.
	— Иван Бунин, «Песня о Гайавате» (VIII. Гайавата и Мише-Нама), 1903

	Сограждане приговорили Сократа к смерти. Ученики советовали маститому философу отправиться лучше путешествовать. Но тот отказался за старостью лет и стал пить цикуту, пока не умер.
	— Тэффи, ««Всеобщая история, обработанная Сатириконом: Греция»» 1909

	Но пусть он исцелял мой дух во дни скорбей, В нём распускается цикута с белладонной…
	— Эллис (Л.Л.Кобылинский), «Курятся облака, померкнул блеск лазури...», 1914

	А что б когда тебе Голгофский выпал крест Иль чаша с едкою цикутой?
	— Сергей Есенин, «Послание «евангелисту» Демьяну», 1925

	Друг подарил тебе любовь, а ты вменил ему любовь в обязанность. Свободный дар любви стал долговым обязательством жить в рабстве и пить цикуту.
	— Антуан де Сент-Экзюпери, «Цитадель», до 1944

	Равнодушным пойлом из цикуты Угостит тебя желанный мир.
	— Георгий Оболдуев, «Раиса», 1947

	Сократ, который сам себе выращивает цикуту.
	— Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков» 1957

	И мир, как чаша выпитой цикуты Лежит у ног их, призрачен и пуст.
	— Владимир Злобин, «Мудрецы» («О, мир их мучал, вставших на дыбы...»), 1950-е

	Болотные топи вокруг посёлка. Заросли ядовитого тростника. <...> в этом тростнике содержится страшный яд ― цикута.
	— Евгения Гинзбург, «Крутой маршрут», 1977

	Картина отравления <цикутой>. <...> Характерно чувство холода во всём теле, нарушении равновесия, понижение кожной чувствительности. <...> Смерть может наступить от остановки дыхания на фоне острой сердечно-сосудистой недостаточности.
	— Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990

	Цикута — всем смерть, одному — бессмертие.
	— Ашот Наданян, 1990-е

	Можно принять за съедобную зелень другого очень опасного растения — цикуты, или веха ядовитого... Это растение хорошо отличается от других зонтичных своим толстым корневищем с поперечными перегородками. К сожалению, ранней весной эти перегородки почти незаметны, но в этом случае на разрезе корневища появляются капли жёлтого сока.
	— Наталья Замятина, «Кухня Робинзона», 1994

	Отравления цикутой чаще всего наблюдаются весной, когда ещё мало зелени. В это время зелёные побеги растения и мясистое, выступающее из земли корневище легко привлекают к себе внимание. Чаще всего отравления встречаются у детей...
	— Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005

	...Слава хотел попробовать на вкус цикуту. Глеб обещал принести.
	— Алексей Иванов, «Комьюнити», 2012

	Некоторые исторические источники отмечают, что смерть от болиголова была мучительной и характеризовалась удушьем и конвульсиями. Это хороший пример того, почему полезно знать о возможном неправильном переводе или неправильной идентификации: судороги являются симптомом отравления болиголовом водяного рода (Cicuta), а не болиголовом пятнистым (C. maculatum).
	— Фез Инкрайт, «Магия растений: убийцы и целители», 2016

Цикута в научной и научно-популярной прозе

Картина отравления <цикутой>. Через 15-20 минут после попадания яда в пищеварительный тракт развивается головная боль, тошнота, рвота, боли в животе. Характерно чувство холода во всём теле, нарушении равновесия, понижение кожной чувствительности. По мере развития отравления отмечаются клонико-тонические судороги, обильное выделение густой слюны. Смерть может наступить от остановки дыхания на фоне острой сердечно-сосудистой недостаточности.

— Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990

Отравления цикутой чаще всего наблюдаются весной, когда ещё мало зелени. В это время зелёные побеги растения и мясистое, выступающее из земли корневище легко привлекают к себе внимание. Чаще всего отравления встречаются у детей, однако взрослые тоже подчас становятся жертвами этого растения. Цикута привлекает к себе внимание совокупностью таких факторов, как естественное весной желание полакомиться свежей зеленью, своеобразный запах растения, напоминающий запах таких привычных суповых приправ, как петрушка и сельдерей, и, наконец, неосведомлённость о ядовитых свойствах растения. Для развития отравления необязательно попадание цикуты в желудок. Описаны два закончившихся смертью случая, когда отравление возникло после нанесения сока растения на оцарапанную кожу в качестве лечебного средства. Ядовиты все части растения. Тот факт, что причиной отравления обычно являются корневища, связан с их довольно аппетитным внешним видом и запахом, кроме того, содержание яда в них особенно высоко. Действие цикуты развивается очень быстро. Через 5-10 минут после того, как был проглочен первый кусок корневища (не важно, сырой он был, печёный или варёный), человеку уже становится не по себе. После очень короткого недомогания быстро развиваются основные признаки отравления: появляются головная боль, головокружение, общая слабость, обильное выделение слюны, тошнота, рвота. Вскоре сознание утрачивается, и начинаются судорожные припадки, частота возникновения которых зависит от количества попавшего в организм яда. Обычно во время судорог можно заметить выделение изо рта густой слюны и пены. Распознать отравление помогают сведения, полученные от очевидцев, либо осмотр места происшествия.

— Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005

Цикута в публицистике и документальной прозе

Продик впоследствии, сделавшись гнусным сребролюбцем, свои уроки продавал подобно столовым запасам. Всякой слушатель за каждое из риторических творений должен был платить ему пятьдесят драхм. Наконец он уморён афинянами цикутою за мнимое развращение малолетних; и таким образом, будучи Учителем Сократа, был его предшественником и в смерти. Жил, по свидетельству Евсевия, около 85-й Олимпиады т. е. в 436 году пред Рождеством Христовым.

— Платон (Левшин), «Рассуждение против ужасов смерти», 1805

Здесь персидский царь гоняет море сквозь строй, так же мало понимая нелепость поступка, как его враги афиняне, которые цикутой хотели лечить от разума и сознания. А что это за белая горячка была, вследствие которой императоры гнали христианство! Разве трудно было рассудить, что эти средства палачества, тюрем, крови, истязаний ничего не могли сделать против сильных убеждений, а удовлетворяли только животной свирепости гонителей?

— Александр Герцен, «Доктор Крупов (Выписка из журнала)», 1846

Перед нами переполненный зрителями амфитеатр; «Облака» Аристофана отравляют толпу ядом остроумного издевательства. Со сцены осмеивают — и с нравственной, и с физической стороны — замечательнейшего мужа Афин, спасшего народ от тридцати тиранов, спасшего в пылу битвы Алкивиада и Ксенофонта, осмеивают Сократа, воспарившего духом выше богов древности. Сам он тоже в числе зрителей. И вот, он встаёт с своего места и выпрямляется во весь рост, — пусть видят хохочущие Афиняне, похожа ли на него карикатура. Твёрдо, несокрушимо стои́т он, возвышаясь надо всеми. Сочная, зёленая, ядовитая цикута! Тебе служить эмблемою Афин, а не оливковой ветви! Семь городов спорили о чести считаться родиной Гомера — после его смерти. А при жизни? Он проходил эти города, распевая свои песни ради куска хлеба; волоса его седели при мысли о завтрашнем дне! Он, могучий провидец, был слеп и одинок! Острый тёрн рвал в клочья плащ царя поэтов.

— Ганс Христиан Андерсен, «Тернистый путь славы», 1855

Речь птиц заканчивается великолепными ораторскими периодами: «Человек настолько тщеславен и глуп, что вообразил он себе будто мы созданы единственно для него; несмотря на свою разумную душу, он не может однакож отличить толчёный сахар от мышьяка и ест цикуту, принимая её за петрушку, по внушению своего здравого рассудка; утверждая, что мы мыслим только на основании свидетельства чувств, человек обладает самыми слабыми, медленными и лживыми чувствами; в довершение всего, создав его уродом, природа, вместе с тем, внушила человеку честолюбивые желания повелевать всеми животными и истреблять их!»

— Камиль Фламмарион, «Жители небесных миров», 1862

Можно принять за съедобную зелень другого очень опасного растения — цикуты, или веха ядовитого (Cicuta virosa), растущего на влажных местах, часто прямо в воде. Это растение хорошо отличается от других зонтичных своим толстым корневищем с поперечными перегородками. К сожалению, ранней весной эти перегородки почти незаметны, но в этом случае на разрезе корневища появляются капли желтого сока. И болиголов и цикута смертельно опасны в малых (до 5 г) дозах и очень быстро вызывают тяжелое, а часто и смертельное отравление. Кроме этих двух растений в средней полосе России есть еще пять-шесть видов ядовитых зонтичных, так что в незнакомом месте лучше ранней весной их вообще не собирать, особенно если вы делаете это в первый раз. Особенно осторожны будьте с растениями, стоящими в воде. Практически все они смертельно ядовиты.

— Наталья Замятина, «Кухня Робинзона», 1994

	― Наша фишка в том, что «ДиКСи» по индивидуальным критериям и запросам предоставляет такие блоги для самовыражения, которые даже лучше, чем Мавзолей для слова «жопа». ― Надо как-нибудь попробовать, ― заинтересовался Слава. ― Да всегда пожалуйста… В общем-то, Слава хотел попробовать на вкус цикуту. Глеб обещал принести. Орли не возразила. ― А какую работу вы могли дать мне? ― спросила она.
	— Алексей Иванов, «Комьюнити», 2012

Некоторые исторические источники отмечают, что смерть от болиголова была мучительной и характеризовалась удушьем и конвульсиями. Это хороший пример того, почему полезно знать о возможном неправильном переводе или неправильной идентификации: судороги являются симптомом отравления болиголовом водяного рода (Cicuta), а не болиголовом пятнистым (C. maculatum). Истинный болиголов был выбран греками из-за его осторожной, неторопливой натуры: смерть от болиголова занимает несколько часов и приближается настолько постепенно, что иногда уже во время казни доза оказывалась недостаточной и ее нужно было повторить. Так случилось во время казни Фокиона, афинского государственного деятеля, известного своей честностью. Согласно протоколам, начальной дозы болиголова было недостаточно, и палач, пользуясь своим положением, отказался готовить вторую дозу, пока ему не заплатят дополнительные 12 драхм.

— Фез Инкрайт, «Магия растений: убийцы и целители», 2016

Цикута в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

Сократ сперва ходил, потом сказал, что ноги тяжелеют, и лёг на спину: так велел тот человек. Когда Сократ лёг, он ощупал ему ступни и голени и немного погодя — ещё раз. Потом сильно стиснул ему ступню спросил, чувствует ли он. Сократ отвечал, что нет. После этого он снова ощупал ему голени и, понемногу ведя руку вверх, показывал нам, как тело стынет и коченеет. Наконец прикоснулся в последний раз и сказал, что когда холод подступит к сердцу, он отойдёт. Холод добрался уже до живота, и тут Сократ раскрылся — он лежал, закутавшись, — и сказал (это были его последние слова): — Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте. — Непременно, — отозвался Критон. — Не хочешь ли ещё что-нибудь сказать? Но на этот вопрос ответа уже не следовало. Немного спустя он вздрогнул, и служитель открыл ему лицо: взгляд Сократа остановился. Увидев это, Критон закрыл ему рот и глаза. Таков, Эхекрат, был конец нашего друга, человека — мы вправе это сказать — самого лучшего из всех, кого нам довелось узнать на нашем веку, да и вообще самого разумного и самого справедливого.

— Платон, смерть Сократа из диалога «Федон»

	Тучи комаров и гнуса. Болотные топи вокруг посёлка. Заросли ядовитого тростника. Антон говорил, что в этом тростнике содержится страшный яд ― цикута. Теперь все мои мысли рвались в Магадан. В столицу! В центр колымской цивилизации.
	— Евгения Гинзбург, «Крутой маршрут», 1977

Цикута в беллетристике и художественной прозе

	Явственно, холодно, с спокойной отчётливостью прозвучали эти простые слова в моих ушах и, подобно расплавленному свинцу, шипя, проникли в мой мозг. Пройдут годы, но память об этом мгновении никогда не изгладится. Хотя я и не позабыл цветы и вино, но цикута и кипарис покрывали меня денно и нощно своей тенью.
	— Эдгар По, «Морэлла», 1835

— Но ведь и та постель, на которой я умер, тоже находилась в моём временном владении. Её дал мне на время добрый Протис, тюремный сторож. — А! если б я знал, к чему ты склоняешь речь, я не стал бы отвечать на твои коварные вопросы. Ну, слыхано ли, о Геракл, подобное нечестие: он равняет себя со мною! Но ведь я мог бы уничтожить тебя, если на то пошло, двумя словами… — Произноси их, Елпидий, произноси без страха. Едва ли можно уничтожить меня словами больше, чем это сделала цикута… — Ну вот! Это-то я и хотел сказать. Несчастный, ты умер по приговору суда, от цикуты! — Друг! Я это знал с самого дня смерти и даже значительно ранее. А ты, о счастливый Елпидий, скажи мне, отчего ты умер? — О, я совсем другое дело! У меня, видишь ли, сделалась водянка в животе. <...> — Скажи же мне: смерть от водянки доставила тебе большое наслаждение? — О, злой Сократ, не смейся надо мной! Говорю же тебе: она принималась душить меня три раза… Я кричал, как бык под ножом мясника, и молил Парку поскорее перерезать нить, связывающую меня с жизнью… — Это меня не удивляет. Но тогда, добрый Елпидий, откуда ты заключаешь, что водянка сделала своё дело лучше, чем цикута, которая покончила со мной в один раз?

— Владимир Короленко, «Тени» (фантазия), 1890

Травы росли, колыхались, тянулись к чему-то бессознательно и неуклонно. Вот скерда, — на сухом песке взошла, и всё тянется. Вот шелковисто-серый астрагал с лиловыми цветками лепится на песчаном обрыве. Вот ядовитый вех, томясь на болоте, раскинул свой белый зонтик. Из цветов любее всех стали Саше в эти дни одуванчики, хрупкие да чуткие, как и он. Уже когда созревали их круглые серенькие корзиночки, ему нравилось, лёжа в траве, развеивать их, не срывая, лёгким дыханием, и следить за их неторопливым полётом.

— Фёдор Сологуб, «Земле земное» (рассказ), 1898

	Сограждане приговорили Сократа к смерти. Ученики советовали маститому философу отправиться лучше путешествовать. Но тот отказался за старостью лет и стал пить цикуту, пока не умер. Многие уверяют, что Сократа нельзя ни в чём винить, потому-де, что он весь целиком был выдуман своим учеником Платоном. Другие замешивают в эту историю и жену его Ксантиппу (398 г. до Р. Х.)
	— Тэффи, ««Всеобщая история, обработанная Сатириконом: Греция»» 1909

	Друг подарил тебе любовь, а ты вменил ему любовь в обязанность. Свободный дар любви стал долговым обязательством жить в рабстве и пить цикуту. Но друг почему-то не рад цикуте. Ты разочарован, но в разочаровании твоем нет благородства. Ты разочарован рабом, который плохо служит тебе.
	— Антуан де Сент-Экзюпери, «Цитадель», до 1944

Когда копаешься в саду, самое время пофилософствовать. Никто об этом не догадывается, никто тебя не обвиняет, никто и не знает ничего, а ты становишься заправским философом — эдакий Платон среди пионов, Сократ, который сам себе выращивает цикуту. Тот, кто тащит на спине по своей лужайке мешок навоза, сродни Атласу, у которого на плечах вращается земной шар. Сэмюэл Сполдинг, эсквайр, сказал однажды: «Копая землю, покопайся у себя в душе». Вертите лопасти этой косилки, Билл, и да оросит вас живительная струя Фонтана юности.

— Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков» 1957

У самого подножия каменной ограды, разделявшей наши участки, подлая ведьма насадила целую плантацию петрушки. О, как прекрасна, развесиста и кучерява была петрушка у мерзейшей старухи! Кажется, никогда прежде за всю свою жизнь — я не видывал такой славной петрушки (разве что сельдерей). И вот, словно вечный сеятель плевел (подобно великому Сократу), десятками щедрых горстей я закидывал её вылизанные грядки семенами цикуты — смертельно ядовитого сорняка, внешний вид которого почти невозможно отличить от петрушки, но зато вкус... Ох, что за дивный это был вкус, мой бедный друг Сократ! — и я заранее преклоняю голову, если этот вкус оказался — дороже истины!

— Альфонс Алле, Юрий Ханон, «Чёрные Аллеи», 1900-2013

Цикута в поэзии

Цветущая цикута у воды (Керава, Финляндия)

	Крапива, ворсянка, с цикутой пахучей, Волчцы, белена и репейник колючий — Тянулись, дышали, как будто сквозь сон, Их ядом был воздух кругом напоён.
	— Перси Биши Шелли, (пер. Бальмонта), «Мимоза», 1820

	Он родился дипломатом, Талейран ― глядишь ― точь в точь, Даже смотрит и Сократом ― От цикуты б только прочь!
	— Владимир Бенедиктов, «Улетела», 1857

	«Знай: честный пыл моих учений, Моя вражда, любовь моя Достигнут дальних поколений. Глупец! и это ль я отдам За лишних две иль три минуты?..» Сказал ― и страшный яд цикуты Поднёс к бестрепетным устам.
	— Пётр Якубович, «Сократ», 1886

	На корме сел Гайавата С длинной удочкой из кедра; Точно веточки цикуты, Колебал прохладный ветер Перья в косах Гайаваты.
	— Иван Бунин, «Песня о Гайавате» (VIII. Гайавата и Мише-Нама), 1903

	Из вигвама Гайавате Видно было, как горел он, Озаряя из-под низу Ветви чёрные цикуты.
	— Иван Бунин, «Песня о Гайавате» (XX. Голод), 1903

	И простились с Миннегагой; Приготовили могилу Ей в лесу глухом и тёмном, Под печальною цикутой...
	— Иван Бунин, «Песня о Гайавате» (XX. Голод), 1903

	Цветок любимый бабочек ночных, — Вороний глаз, с приманкою из ягод Отливно-цветных, синевато-чёрных, — Пятнадцатилучистый сложный зонтик Из ядовитых беленьких цветков, Зовущихся — так памятно — цикутой...
	— Константин Бальмонт, «Огонь», 1905

	Куря́тся облака, померкнул блеск лазури, Но сад души моей цветёт ещё сильней, Ещё роскошней он среди дыханья бури, Но пусть он исцелял мой дух во дни скорбей, В нём распускается цикута с белладонной… Вот в нём забил фонтан струёю оживлённой...
	— Эллис (Л.Л.Кобылинский), «Курятся облака, померкнул блеск лазури...», 1914

	Ты испытал, Демьян, всего один арест — И то скулишь: «Ах, крест мне выпал лютый». А что б когда тебе Голгофский выпал крест Иль чаша с едкою цикутой?
	— Сергей Есенин, «Послание «евангелисту» Демьяну», 1925

	Как кулаки, круглы и вздуты, Тяжки, как яблоки, плоды добра и зла, Они на неуступчивых столах Налиты оловом, вином или цикутой…
	— Эдуард Багрицкий, «Ночь Гофмана», 1929

	Неизвестности манящий вир Сторожит уюты и закуты. Равнодушным пойлом из цикуты Угостит тебя желанный мир.
	— Георгий Оболдуев, «Раиса», 1947

	Теперь они из мрамора. С их уст Не упадут невидимые путы И мир, как чаша выпитой цикуты Лежит у ног их, призрачен и пуст.
	— Владимир Злобин, «Мудрецы» («О, мир их мучал, вставших на дыбы...»), 1950-е

	На остров Цитеру. Выпьем в пути. Ну что? Цикута в бокале? И горький миндаль. Миндаль? Почти Цианистый калий.
	— Игорь Чиннов, «На остров Цитеру. Выпьем в пути...», 1970

	Я на ночь равнодушно пью Цикуту чёрную мою. А звёзды свысока глядят На грустный мир, на мутный яд, Где проливает синеву Ночь в голубую трын-траву, Где трын-трава растёт ночным Противоядием земным.
	— Игорь Чиннов, «Как будто серной кислотой...», 1978

	Помню, бывало в бреду: В чаше — вино или яд? Кажется, в прошлом году Видел я небо ― и ад. Чаша с цикутой. ― Гряду! Стражники, тёмные, спят. Ночь в Гефсиманском саду. Мускулы римских солдат.
	— Игорь Чиннов, «Ночью в приморском саду...», 1984

	бьют и будут бить покуда мир не потеряет цвета став прозрачным как цитата но и горьким как цикута
	— Виктор Кривулин, «Из глубины», 2000

	Когда бы не куренье, мне б каюк ― В такие я заглядывала бездны… И курева не более полезны Цикута знаменитая и крюк.
	— Юнна Мориц, «Вредит куренье моему здоровью...», 2008

См. также

• Аконит
• Белена
• Дурман
• Петрушка
• Разрыв-трава
• Сон-трава
• Плакун-трава
• Трава