Бурьян
Бурья́н, дурни́на (заросли сорняков, чертополох в общем, невидовом смысле) — выделяющиеся среди окружающего пейзажа скопления или куртины высокой, обычно крупностебельной сорной травы (репейника, лебеды, чертополоха, чернобыльника и т. п.), чаще всего — смешанного видового состава, иногда — переплетённые вьющимися растениями или находящиеся между упавших деревьев. Чаще всего заросли бурьяна образуются на обочинах полей, пустошах, заброшенных участках или в обезлюдевших деревнях.
Реже это слово употребляется просто для обозначения любой сорной, дурной травы, растущей на приусадебном участке или на сельскохозяйственных полях.
Бурьян в коротких цитатах править
...везде притязая на монополию метафизических знаний, религия терпит подле себя метафизику как бурьян...[1] | |
| — Артур Шопенгауэр, «Мир как воля и представление», 1818 |
| — Николай Гоголь, «Майская ночь, или Утопленница», 1830 |
| — Николай Гоголь, «Тарас Бульба» (глава пятая), 1841 |
Осмотрев дом, Лаврецкий вышел в сад и остался им доволен. Он весь зарос бурьяном, лопухами, крыжовником и малиной... | |
| — Иван Тургенев, «Дворянское гнездо», 1859 |
| — Надежда Хвощинская, «Пансионерка», 1860 |
| — Александр Никитенко, «Моя повесть о самом себе», 1877 |
...«забалованная» мелкодворянская земелька покрывалась сорными травами, порастала бурьяном и бобовником и за бесценок переходила в руки предприимчивых пионеров нового сословия. Так погибли «малодушные».[5] | |
| — Александр Эртель, «Записки Степняка», 1883 |
...только колючий татарник да корявый бурьян кое-где разнообразили эти поля, высохшие, как камень, и пыльные, точно столбовая дорога.[5] | |
| — Александр Эртель, «Записки Степняка», 1883 |
| — Антон Чехов, «Счастье», 1887 |
| — Лев Толстой, «Хозяин и работник», 1895 |
| — Сергей Сергеев-Ценский, «Аракуш», 1926 |
| — Иван Бунин, «Жизнь Арсеньева. Юность», 1933 |
| — Михаил Шолохов, «Судьба человека», 1959 |
| — Василий Гроссман, «Жизнь и судьба» (часть 2, глава 25), 1960 |
| — Владимир Швец, Дневник, 30 июня 1966 |
| — Владимир Ковенацкий, «Два кретина», 1970-е |
| — Виктор Конецкий, «Начало конца комедии», 1978 |
Как будто никогда не было ничего в России кроме дикого поля и бурьяна.[14] | |
| — Протопресвитер Александр Шмеман, Дневники, 1983 |
Сам гипсовый вождь, крашенный в серебрянку, лежал ничком в высоком бурьяне, откинув сломанную указующую руку. Свергли его, должно быть, не снарядом, а поворотом танковой пушки...[15] | |
| — Георгий Владимов, «Генерал и его армия», 1994 |
Бурьян в научно-популярной литературе и публицистике править
| — Артур Шопенгауэр, «Об университетской философии», 1851 |
У каждого богатого татарина есть в горах свой чаир, то есть небольшая лесная луговина, обнесенная забором, куда уже не пускают скот. Сено с этих чаиров и других мест собирается на зиму. Его держат на крайний случай и на подкормку, потому что просто кормить им скот не достанет на месяц. Мы, привыкшие к мягкому сену русских лугов, не можем смотреть без смеха на эти кучи колючек и бурьяну, величаемых тоже сеном. Нельзя взять охапки его, чтобы не проколоть или не разорвать себе рук. И между тем, здешний скот есть его с наслаждением, с азартом. Этому можно не удивляться только после того, как увидишь, что козы здесь жуют с добродушнейшим аппетитом головки репья, усаженные крепкими и с острыми иглами в дюйм длины.[16] | |
| — Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872 |
...крошечные домишки с тесовыми и иными кровлями гнили и обрушивались и зарастали чертополохом; «забалованная» мелкодворянская земелька покрывалась сорными травами, порастала бурьяном и бобовником и за бесценок переходила в руки предприимчивых пионеров нового сословия. Так погибли «малодушные».[5] | |
| — Александр Эртель, «Записки Степняка», 1883 |
Овсы, не поднявшись ещё и на пол-аршина от земли, уже поблекли и начинали желтеть. Просяные поля уныло отливали своими бледно-зелёными преждевременно выметавшимися кистями. Мурава на выгонах и отава на покосах высохла наподобие какой-то щетины и подернулась неприятной желтизною. Паровые поля, выбитые скотиной, уж не зарастали вновь травою: только колючий татарник да корявый бурьян кое-где разнообразили эти поля, высохшие, как камень, и пыльные, точно столбовая дорога.[5] | |
| — Александр Эртель, «Записки Степняка», 1883 |
Вспоминаются горестно годы, проведённые в Риме в какой-то неизгладимой обиде на эту вздорную крикливую жизнь, просачивающуюся в каждую щель самого уединённого жилища и грубо выбивающую человека из его интимного ритма. | |
| — Нина Петровская, «Итальянские очерки», 1922-1924 |
Бурьян в мемуарах, письмах и дневниковой прозе править
Степановна пренебрегала всем деревенским. Она была горожанка и дала своему огороду зарости бурьяном и кустами паслёна, везде готового расти без претензий на уход. Двор у неё поражал запустением; у Емельяновны, напротив, он был полон жизни и движения.[4] | |
| — Александр Никитенко, «Моя повесть о самом себе», 1877 |
| — Иван Шмелёв, «Солнце мёртвых», 1923 |
Зато какое облегченье настало потом, когда все стихло, успокоилось, всей грудью вдыхая невыразимо-отрадную сырую свежесть пресыщенных влагой полей, ― когда в доме опять распахнулись окна, и отец, сидя под окном кабинета и глядя на тучу, все ещё закрывавшую солнце и чёрной стеной стоявшую на востоке, за огородом, послал меня выдернуть там и принести ему редьку покрупнее! Мало было в моей жизни мгновений, равных тому, когда я летел туда по облитым водой бурьянам и, выдернув редьку, жадно куснул её хвост вместе с синей густой грязью, облепившей его…[9] | |
| — Иван Бунин, «Жизнь Арсеньева. Юность», 1933 |
| — Корней Чуковский, Дневник, 1946 |
Тут когда-то стояла фанза, корейская изба, теперь от нее остался лишь кан, или пол, заросший бурьяном в рост человека. У корейцев пол отапливается, устраивается с дымоходами, как печь. И вот под этим каном и устроилась жить пара песцов ― Ванька и Машка. Между прочим, возле кана над бурьяном возвышалась горка старого мусора и служила песцам верандой или наблюдательным пунктом.[20] | |
| — Михаил Пришвин, «На Дальнем Востоке», 1951 |
| — Владимир Швец, Дневник, 30 июня 1966 |
| — Даниил Ступа, «Далёкие годы», до 1977 |
Вчера вечером кончил «Чевенгур». Читал, и все в уме сверлила ахматовская строчка: «еще на западе земное солнце светит…» А тут ― погружение в мир, весь сотканный, в сущности, из какой-то бездонной глубины невежества, беспамятства, одержимости непереваренными мифами. Как будто никогда не было ничего в России кроме дикого поля и бурьяна.[14] | |
| — Протопресвитер Александр Шмеман, Дневники, 1983 |
На земле, убитой чрезмерным унавожением, почти ничего не росло. Только молочай нашел для себя чрезвычайно полезным старый куриный помет. Летом он стоял сплошным зелёным лесом. Теперь, зимой, только сухой бурьян, стволы молочая, высились сплошным частоколом.[22] | |
| — Герман Садулаев, «Шалинский рейд», 2009 |
Бурьян в беллетристике и художественной прозе править
Лишь только солнце закатилось, я запасся изрядною баклагою лучшего вина и, освещаемый яркою зарею, пустился в путь. Мне весьма нетрудно было распознать описанный тополь, а перелезть через плетневый забор для всякого бурсака дело не хлопотливое. Усевшись в бурьяне, я предался сладостным мечтам о наслаждениях, меня ожидающих. Я нимало не сомневался в нежности прелестной вдовы. <...> | |
| — Василий Нарежный, «Бурсак», 1822 |
Аммалат дрожащей рукой высек огня, раздул его на сухом бурьяне и пошел с ним искать новой могилы. Рыхлая земля и большой крест указали ему последнее жилище полковника. Он выдернул крест и начал разгребать им холмик; разбил еще неокреплый кирпичный свод и наконец сорвал крышку с гроба. Бурьян, вспыхивая, проливал неровный крово-синий блеск на предметы. Склонясь над покойником, убийца, бледнее самого покойника, глядел на труп неподвижно.[24] | |
| — Александр Бестужев-Марлинский, «Аммалат-бек», 1831 |
Исправник, услышав это, приказал Денису посмотреть и подать к себе. Денис бросился проворно, вынул из руки, посмотрел, вздрогнул всем телом, стёр в руке, бросил далеко от себя и стал как вкопанный. | |
| — Григорий Квитка-Основьяненко, «Перекатиполе», 1840 |
Но зато подальше подымалась толстая монастырская стена. Обрывистый берег весь оброс бурьяном, и по небольшой лощине между им и протоком рос высокий тростник; почти в вышину человека. На вершине обрыва видны были остатки плетня, отличавшие когда-то бывший огород. Перед ним — широкие листы лопуха; из-за него торчала лебеда, дикий колючий бодяк и подсолнечник, подымавший выше всех их свою голову.[2] | |
| — Николай Гоголь, «Тарас Бульба» (глава пятая), 1841 |
За плетнем, служившим границею сада, шёл целый лес бурьяна, в который, казалось, никто не любопытствовал заглядывать, и коса разлетелась бы вдребезги, если бы захотела коснуться лезвеем своим одеревеневших толстых стеблей его. | |
| — Николай Гоголь, «Вий», 1841 |
Осмотрев дом, Лаврецкий вышел в сад и остался им доволен. Он весь зарос бурьяном, лопухами, крыжовником и малиной; но в нем было много тени, много старых лип, которые поражали своею громадностью и странным расположением сучьев; они были слишком тесно посажены и когда-то — лет сто тому назад — стрижены. | |
| — Иван Тургенев, «Дворянское гнездо», 1859 |
| — Антон Чехов, «Степь», 1888 |
| — Дмитрий Мережковский, «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895 |
Опять впереди его зачернелось что-то. Он обрадовался, уверенный, что теперь это уже наверное деревня. Но это была опять межа, поросшая чернобыльником. Опять так же отчаянно трепыхался сухой бурьян, наводя почему-то страх на Василия Андреича. Но мало того, что это был такой же бурьян, — подле него шёл конный, заносимый ветром след. Василий Андреич остановился, нагнулся, пригляделся: это был лошадиный, слегка занесённый след и не мог быть ничей иной, как его собственный. Он, очевидно, кружился, и на небольшом пространстве. «Пропаду я так!» — подумал он, но, чтобы не поддаваться страху, он ещё усиленнее стал погонять лошадь, вглядываясь в белую снежную мглу, в которой ему показывались как будто светящиеся точки, тотчас же исчезавшие, как только он вглядывался в них.[7] | |
| — Лев Толстой, «Хозяин и работник», 1895 |
Мелкий дождь серой сеткой затягивал всю окрестность и сад, жалкий и унылый, с истлевшей травой, с побуревшим бурьяном у забора, с свернутыми в трубочку листьями дуба. Все это Степа хорошо видел из окна, с постели, и он не спешил вставать. Натянув до самого горла одеяло, он лежал в постели и думал: «Тоска! Боже, какая тоска! Хоть бы поскорее ночь!»[27] | |
| — Алексей Будищев, «Хам», 1897 |
| — Антон Чехов, «Душечка», 1899 |
| — Иван Бунин, «Древний человек», 1911 |
И однажды в июле я набрел на пышный бурьян, для меня тогда показавшийся целым лесом. За год перед тем была тут бахча, но теперь на взрыхлённом чернозёме (и лето тогда было дождливое) такой поднялся густой татарник, матово-зелёный, лохматый, с розовыми шапками цветов повсюду, непролазно-колючий, ростом больше, чем в сажень, ― тот же лес, полный тайн и возможностей, которые только снятся. И вот в этом бурьяне, на самой его опушке, я увидел аракуша.[8] | |
| — Сергей Сергеев-Ценский, «Аракуш», 1926 |
С хлопотливым граем пронеслась осенняя стая галок. Пыльная, местами поросшая бурьяном и кустарником площадь пред Китайской стеной стала заполняться людом.[29] | |
| — Вячеслав Шишков, «Емельян Пугачев» (книга первая, часть третья), 1939 |
Человек не понимает, что созданные им города не есть естественная часть природы. Человек не должен выпускать из рук ружья, лопаты, метлы, чтобы отбивать свою культуру от волков, метели, сорных трав. Стоит зазеваться, отвлечься на год-два, и пропало дело — из лесов пойдут волки, полезет чертополох, города завалит снегом, засыплет пылью. Сколько уже погибло великих столиц от пыли, снега, бурьяна.[10] | |
| — Василий Гроссман, «Жизнь и судьба» (часть 2, глава 25), 1960 |
Есть, правда, и там поэзия. Ведь она всюду, вообще-то. Даже в скорбном молчании заброшенных тусклых рельсов, в почерневшем зимнем сухостое бурьянов и шелесте облетевшей пушицы, в вечной зелени низкой травки, в подгнивших, но все еще колючих и тяжёлых булавах дикой горчицы. Кустики этой горчицы только и показывали, что мы ближе к югу, нежели к северу.[13] | |
| — Виктор Конецкий, «Начало конца комедии», 1978 |
| — Василь Быков, «Знак беды», 1982 |
| — Василь Быков, «Знак беды», 1982 |
Заколелые, на негнущихся деревянных ногах, путники вползли на берег по едва заметной тропе и огляделись. Кругом трава по пояс: там, где когда-то резвилась детвора, где копилась жизнь, где катали в погреба, набитые льдом, бочки с рыбой, где растягивали на вешалах невода, где бродил скот и вставал на чищеницах высокий ячмень, где затевали свиданья и провожали мужиков на фронт, где гуляли свадьбы и несли усопшего на жальник, ― всё полонила трава забвения, та самая, что выпивает всякое напоминание о человеке, ― чертополох, крапива, осот. Мышиный горошек свил, заплёл всю бережину в частый уловистый невод, так что путники едва продирались забытой деревенской улицей. Четыре последние избы едва чернели крышами над дурниной.[31] | |
| — Владимир Личутин, «Любостай», 1987 |
― Замечай! ― мотнул головой Ланцов на танк, вросший в землю, пушечкой уткнувшийся в кювет. Машину оплело со всех сторон сухим бурьяном, под гусеницами жили мыши, вырыл нору суслик. Ржавчина насыпалась холмиком вокруг танка, но и сквозь ржавчину просунулись острия травинок, густо, хотя и угнетённо, светились цветы мать-и-мачехи.[32] | |
| — Виктор Астафьев, «Пастух и пастушка. Современная пастораль», 1989 |
Центром площади был круглый насыпной цветник, на нем сохранился изгрызенный пулями и осколками серый пьедестал «под мрамор», из которого росли ноги с ботинками и штанинами. Сам гипсовый вождь, крашенный в серебрянку, лежал ничком в высоком бурьяне, откинув сломанную указующую руку. Свергли его, должно быть, не снарядом, а поворотом танковой пушки ― о том говорили изогнутые, вытянутые из пьедестала прутья арматуры.[15] | |
| — Георгий Владимов, «Генерал и его армия», 1994 |
И тут все смешалось: жалость ― от вкуса губы расквашенной, и страх этой клятвы не сдержать, и испуг никогда не увидеть ее больше, и новый испуг ― заразиться чужой кровью: ведь из-за чего же именно бабушка на нужнейшую операцию лечь боялась! ― и еще больший испуг ― в этом испуге признаться… Изо всех сил стараясь не сглотнуть, он буркнул: «Ага, назавжды», ― и выскочил вон, за дом, за погреб, в самую гущу бурьяна, чтобы выплюнуть то святое, что ― навсегда, что ― мы.[33] | |
| — Марина Вишневецкая, «Вышел месяц из тумана», 1997 |
Бурьян в стихах править
О люди! Им коса нужна, не скипетр; | |
| — Джордж Байрон, «Сарданапал», 1820 |
| — Иван Бунин, «Соловьи», 1892 |
| — Иван Доронин, «Уход», 1924 |
Двор, когда-то садом бывший, | |
| — Георгий Шенгели, «Из-за забора», 1938 |
| — Марина Цветаева, «Рассвет», 1940 |
| — Владимир Ковенацкий, «Два кретина», 1970-е |
| — Иосиф Бродский, «Эклога 5-я (летняя)», 1981 |
| — Лидия Алексеева, «Ты присела у калитки...» (из цикла «Детство»), 1987 |
Бурьян в песнях и массовой культуре править
| — Казачья песня «Любо, братцы, любо» |
| — Лев Ошанин, «Эх, дороги…», 1945 |
Бурьян в пословицах и поговорках править
Баран-буян залез в бурьян. | |
| — Русская скороговорка |
Источники править
- ↑ Артур Шопенгауэр. Собрание сочинений в пяти томах. Том первый. Перевод Ю.И. Айхенвальда под редакцией Ю.Н. Попова. — М., "Московский клуб", 1992 г.
- ↑ 1 2 Николай Гоголь, «Тарас Бульба». Большая хрестоматия. Русская литература XIX века. ИДДК. 2003 г.
- ↑ П. Д. Хвощинская. Пансионерка. — СПб.: «Отечественные записки», №3, 1861 г.
- ↑ 1 2 Никитенко А.В., Записки и дневник: В 3 т. Том 1. — М.: Захаров, 2005 г. (Серия «Биографии и мемуары»)
- ↑ 1 2 3 4 Эртель А. И. «Записки Степняка». Очерки и рассказы. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1958 г.
- ↑ Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 6. (Рассказы), 1887. — стр.215
- ↑ 1 2 Толстой Л. Н. Собрание сочинений: в 22 т. — М.: Художественная литература. — том 11.
- ↑ 1 2 Сергеев-Ценский С.Н. Собрание сочинений в 12-ти томах, Том 2. — Москва, «Правда», 1967 г.
- ↑ 1 2 Бунин И.А., «Жизнь Арсеньева»: Роман. Рассказы. — М.: Советская Россия, 1991 г.
- ↑ 1 2 Гроссман В.С. Жизнь и судьба. Москва, «Книжная палата», 1992 г.
- ↑ 1 2 В. А. Швец. Дневник. В книге: Смирнов В. А. Реквием ХХ века: в 5-ти ч. Астропринт 2004-2013 гг.
- ↑ 1 2 Владимир Ковенацкий. Альбом стихов, рисунков и гравюр. — М.: Культурная революция, 2007 г. — 288 с.
- ↑ 1 2 Конецкий В. «Начало конца комедии». Повести и рассказы. — М.: «Современник», 1978 г.
- ↑ 1 2 Протопресвитер Александр Шмеман, Дневники. 1973-1983 гг. — М.: Русский путь, 2005 г.
- ↑ 1 2 Георгий Владимов, Генерал и его армия. – М.: «Книжная палата», 1997 г.
- ↑ Евгений Марков. Очерки Крыма. Картины крымской жизни, истории и природы. Евгения Маркова. Издание 3-е. — Товарищество М. О. Вольф. С.-Петербург и Москва, 1902 г.
- ↑ Нина Петровская. «Разбитое зеркало. Проза. Мемуары. Критика». — Москва, «Издательство Б.С.Г. — Пресс», 2014 г., 976 Стр. ISBN 978-5-93381-333-0
- ↑ Шмелёв И.С. «Солнце мёртвых». Москва, «Согласие», 2000 г.
- ↑ К.И. Чуковский. Собрание сочинений. Том 13: Дневник 1936-1969. Предисл. В. Каверина, Коммент. Е. Чуковской.-2-е изд. — М., «Терра»-Книжный клуб, 2004 г.
- ↑ М. М. Пришвин. «Зелёный шум». Сборник. — М., «Правда», 1983 г.
- ↑ Даниил Ступа. Далекие годы. — Париж: «Ковчег», № 43, 2014 г.
- ↑ Герман Садулаев. «Шалинский рейд». — М.: «Знамя», №1,2 — 2010 г.
- ↑ В. Т. Нарежный, Собрание сочинений в 2 томах. Том 2. — М.: «Художественная литература», 1983 г.
- ↑ Бестужев-Марлинский А.А. Кавказские повести. Санкт-Петербург, «Наука», 1995 г.
- ↑ А.П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем. — М.: «Наука», 1974 г.
- ↑ Мережковский Д.С. «Смерть богов. Юлиан Отступник». — М.: «Художественная литература», 1993 г.
- ↑ Алексей Будищев в книге: Сборник рассказов «Распря». Санкт-Петербург: тип. Спб. т-ва «Труд», 1901 г.
- ↑ Бунин И. А. «Древний человек», 1911 год
- ↑ Шишков В. Я.: Емельян Пугачев: Историческое повествование. — М.: Правда, 1985 г.
- ↑ 1 2 Василь Быков. «Бедные люди». — Москва, «Вагриус», 2002 г.
- ↑ В.В.Личутин. «Любостай». — М.: «Современник», 1990 г.
- ↑ Астафьев В.П. «Так хочется жить». Повести и рассказы. — Москва, Книжная палата, 1996 г.
- ↑ Марина Вишневецкая. «Вышел месяц из тумана». — Москва, «Вагриус», 1998 г.
- ↑ И. Бунин. Полное собрание сочинений в 13 томах. — М.: Воскресенье, 2006 г.
- ↑ Доронин И.И. в кн. «Комсомольские поэты двадцатых годов». Библиотека поэта (большая серия). — Ленинград, «Советский писатель», 1988 г.
- ↑ М.И. Цветаева. Собрание сочинений: в 7 томах. Сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. — М.: Эллис Лак, 1994-1995 г.
- ↑ Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы: в 2 томах. Новая библиотека поэта (большая серия). — СПб.: «Вита Нова», 2011 г.
- ↑ Л. Алексеева. «Горькое счастье». М.: Водолей, 2007 г.
