Кипрей

Кипре́й, а также Иван-чай или копо́рский чай (лат. Epilóbium) — типовой род травянистых растений или полукустарников семейства Кипрейные (лат. Onagraceae). Представители рода — высокие, иногда выше человеческого роста, травянистые растения. Листья цельные, противоположные или разбросанные по стеблю так, что через них нельзя провести правильной винтовой линии. Длинноволосые мелкие семена разносятся ветром на далёкие расстояния.

Кипрей узколистный с семенами

Род кипрей включает в себя около полусотни видов, наиболее известным из которых стал Иван-чай или кипрей узколистный. Именно это вездесущее растение, заселяющее вырубки, гари и растущее на бросовых землях вокруг свалок, по канавам и железных дорог, обычно имеется в виду под словом кипрей.

Кипрей в научно-популярной прозе

	Окаменелостей, как кажется, на Колыме нет. Несмотря на каменистое свойство берега, прозябение здесь довольно изобильно: мы видели цветущим красивый кипрей широколистный (epilobium latifolium). Здесь растёт также во множестве трава кровохлёбка (sanguis-orba), корень которой туземцы собирают для употребления в пищу.
	— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841

	Врассыпную между названными видами красуются: золотистожёлтая купальница (Trollius Ledebouri), также фута три вышиною; горицвет (Lychnis fulgens) со своими яркокрасными цветами; жёлтая лилия и кипрей (Epilobium angustifolium)...
	— Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870

Кипрей в художественной прозе

Часу в седьмом утра Павел Алексеевич проснулся, и всё в доме зашевелилось. Обувшись в бараньи сапожки домашней выделки и в халат свой, он умылся, помолился и стал советоваться с Ванькой, чего бы напиться сегодня: малины ли, бузины ли, шалфею, липового цвета, кипрею, ивана-да-марьи, ромашки с ландышами или уж заварить настоящего чаю? И Ванька рассудил, что бузина пьётся на ночь для испарины, малина после бани, шалфей в дурную погоду, липовый цвет со свежими сотами, иван-да-марья и ромашка, когда неможется, кипрей, то есть копорский или иван-чай, по нужде, за недостатком лучшего, и потому полагал заварить сегодня настоящего китайского чаю, что и было исполнено.

— Владимир Даль, «Павел Алексеевич Игривый», 1847

	На вырубке вокруг старых чёрных пней было множество высоких, ёлочкой, красных цветов <кипрея>, и от них вся вырубка казалась красной, хотя гораздо больше тут было Иван-да-Марьи, цветов наполовину синих, наполовину жёлтых, во множестве тут были тоже и белые ромашки с жёлтой пуговкой в сердце, звонцы, синие колокольчики...
	— Михаил Пришвин, «Ярик», 1925

Я знал весёлость лоз, меняющих окраску весной много раз, ― то темно-розовых, то оранжевых, то бледно-зелёных, будто обтянутых цветной лайкой. Лиственницы протягивали тонкие пальцы с зелёными ногтями, вездесущий жирный кипрей покрывал лесные пожарища. Всё это было прекрасно, доверчиво, шумно и торопливо, но всё это было летом, когда матовая зелёная трава мешалась с муравчатым блеском замшелых, блестящих на солнце скал, которые вдруг оказывались не серыми, не коричневыми, а зелёными. Зимой всё это исчезало, покрытое рыхлым, жёстким снегом, что ветры наметали в ущелья и утрамбовывали так, что для подъёма в гору надо было вырубать в снегу ступеньки топором.

— Варлам Шаламов, «Колымские рассказы», 1955

	А между тем по берегам Невы проходили непрерывной полосой леса. То тут, то там они расступались, чтобы дать место запущенному парку с остатками великолепного дворца или гранитной лестнице, спускавшейся к самой воде. В трещинах лестницы цвел пунцовый кипрей. За Шлиссельбургом пароход вошел в Ладожское озеро.
	— Константин Паустовский, «Повесть о жизни. Книга скитаний», 1963

Уже второй и третий раз открякал в низине дергач, а майор все сидел на горушке, оставшейся от родного опечка. Опечек сгнил, его засыпало размокшей от ливней глиной, из которой сбита была печь; на горушке рос высокий кипрей и крапива. Кипрей был так высок, что старые фамильные кросна, стоявшие рядом, на земле, почти скрывались в его оранжево-розовых соцветиях. На этих кроснах бабка майора ткала холсты, на этой печке родился ее внук, по этой улице впервые, замирая от восторга, прошел он за ребячьей гармоньей… Но Каравайки больше не было на земле.

— Василий Белов, «За тремя волоками», 1965

Зоны лагеря «Черные камни» располагались в долине слева от главной дороги. Здесь журчал на перекатах широкий Черный ручей, сливающийся ниже с речкой Шайтанкой. Когда я какой-то весною или летом впервые оказался в этом месте, я был потрясен огромным количеством цветов. Обе долины и частично склоны сопок были до самого горизонта розоватыми от сиренево-фиолетовых цветов иван-чая. Это впечатление легло в основу моего стихотворения «Полярные цветы». Я сначала из кузова машины не мог определить, что это за цветы. Но когда мы высадились, я сразу узнал знакомый с детства кипрей, или иван-чай. (Epilobium angustifolium!). Правда, был он мельче российского, и, возможно, второе (видовое) латинское название я написал неверно. Возможно, что это какой-то иной вид кипрея. Привезли нас на это место, в долины иван-чая, на заготовку дров. Здесь ― в долинах и по склонам ― когда-то была тайга, был лес, сведенный на топливо, на строительство и рудничную стойку еще в тридцатых годах. Поэт Валентин Португалов валил здесь году в 37-м невысокую колымскую лиственницу, а к моему времени (1952-1953-й годы) от тайги здесь сохранились лишь одни пни.

— Анатолий Жигулин, «Чёрные камни», 1988

Кипрей в поэзии

	Как хорошо! Ни встреч и ни разлук. Земля трудится, от натуги прея. Мохнатым морем сразу вырос луг, катая алые валы кипрея.
	— Сергей Петров, «На пасеке», 1942

От края тундры до степных угодий, Распространясь на запад и восток, Иваном-чаем прозванный в народе, Прижился этот розовый цветок. Как бунчуки казачьи, каждым летом Соцветья он подъемлет, и в наезд! ― По гарям, лесосекам и кюветам, ― Иван Кипрей, хозяин здешних мест. Откуда он? В котором веке старом, Судьбу провидя на далекий срок, Другой Иван заведомо недаром Его своим же именем нарёк? Но с той поры, как стал цветок Иваном, Он множился и крепнул столько лет, Что расплескался морем разливанным По всей Руси за человеком вслед. Шагай, Иван, до рубежа земного, Иди на приступ дружною гурьбой! Порою оттеснят тебя, но снова Из праха ты воскреснешь сам собой.

— Аркадий Штейнберг, «Кипрей», 1953

	В роще, будто в деревянной бане, знай себе полеживай и прей, а в ложбине, как в медовом жбане, и кипит и пенится кипрей. Полежу я в баньке не для вида, ибо нынче лажу я с собой. Нагишом в кипрей попрет Киприда, в этот алый луговой прибой. От души и до души разденусь и в пучину кинусь я тогда. И блаженная богиня Венус будет мыться в зное без стыда.
	— Сергей Петров, «Как яичница, лужок поджарен...», 1958

	Побежать, пожевать бы кипрей узколистный, А свобода ― в созвездиях над головой! Пленник мира, на мир он смотрел ненавистный, На союз пожирателей плоти живой.
	— Семён Липкин, «Заложник», 1960

	Муха сползает с пыльного эполета лопуха, разжалованного в рядовые. Выраженье «ниже травы» впервые означает гусениц. Буровые вышки разросшегося кипрея в джунглях бурьяна, вьюнка, пырея синеют от близости эмпирея. Салют бесцветного болиголова сотрясаем грабками пожилого богомола. Темно-лилова сердцевина репейника напоминает мину, взорвавшуюся как бы наполовину.
	— Иосиф Бродский, «Эклога 5-я (летняя)», 1981

	Заходили мы к даче с дремучей, лесной стороны Сквозь кусты, через вырубку с дикой и грубой травой, Справедливо считавшей, что здесь мы ходить не должны, Иван-чай, да кипрей, да крапивы рубеж огневой.
	— Александр Кушнер, «Заходили мы к даче с дремучей, лесной стороны...», 2003

	Умер он через несколько дней. В хладном августе реют стрекозы Там, где в пух превратился кипрей, ― И на них она смотрит сквозь слёзы.
	— Александр Кушнер, «Долго руку держала в руке...», 2005

См. также

• Иван-чай
• Иван-да-марья
• Плакун-трава
• Разрыв-трава
• Сон-трава
• Прострел-трава
• Трын-трава
• Бешеная трава
• Шальная трава
• Ветреница
• Древо жизни