Степь

Степь — равнина, поросшая травянистой растительностью, в умеренных и субтропических зонах северного и южного полушария.

Прибайкальская степь

Степь в прозе

	Чёрт вас возьми, степи, как вы хороши!..
	— Николай Гоголь, «Тарас Бульба», 1842

	Прямо на восток тянется безграничная, слегка поднимающаяся степь, то жёлтая от сенокосов, на которых густо разросся негодный молочай, то зеленеющая хлебами, то лилово-чёрная от поднятой недавно целины, то серебристо-серая от ковыля.
	— Всеволод Гаршин, «Медведи», 1883

Единственным развлечением могли быть только окна пассажирских поездов да поганая водка, в которую жиды подмешивали дурман. <...> На меня, уроженца севера, степь действовала, как вид заброшенного татарского кладбища. Летом она со своим торжественным покоем — этот монотонный треск кузнечиков, прозрачный лунный свет, от которого никуда не спрячешься, — наводила на меня унылую грусть, а зимою безукоризненная белизна степи, её холодная даль, длинные ночи и волчий вой давили меня тяжёлым кошмаром.

— Антон Чехов, «Шампанское (Рассказ проходимца)», 1887

	Загорелые холмы, буро-зелёные, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски…
	— Чехов, «Степь», 1888

Вы посмотрите, как крушит сибирскую тайгу железная дорога! Абаканский завод ещё не принёс краю пользы даже на ломаный грош, а таёжных палестин опустошил — в два ста лет им не воскреснуть! Это можно принять за правило: если вы в Сибири поставите фабрику или завод в дремучей тайге, то, десять лет спустя, фабрика ваша окажется среди бесплодной степи, и разве где-нибудь далеко на горизонте останется синеть лесная окоёмка.

— Александр Амфитеатров, «Сибирские этюды» (Лесное умертвие), 1904

	Такая дивная тишина стоит в степи! Только гогочут гуси, которых гонит крохотная девочка. Скрипучие, металлические, словно железные звуки. Дурман ― белый, яркий ― встает по дороге из полумрака. Маня любит его запах, ядовитый и сладкий. А как пахнет конопля в эти часы! Целый лес её стоит на краю поля...
	— Анастасия Вербицкая, «Ключи счастья», 1909

Арестанты называли эти тележки «бурятская беда», но на них не жаловались, а только смеялись. В конце концов, это было гораздо приятнее, чем сидеть взаперти в душной тюрьме. На каждой такой «беде» сидело по два-три человека, через одну-две тележки сидел конвойный солдат с ружьём. В это время года «Бурятская степь» ещё не выжжена солнцем ― волнами ходила под ветром зелёная трава, в которой было множество цветов ― главным образом багульник, дикая азалия и жёлтые лилии! Воздух был упоительный. Наше путешествие походило на увеселительную прогулку. Она продолжалась по степи одну неделю.

— Владимир Зензинов, «Пережитое», 1953

Мугань ― степное море, равнинный простор прикаспийского Закавказья, ограниченный Араксом, Курой и персидской границей. Приморская часть изобилует солончаками и солёными озёрами. В целом в Мугани полынь господствует наравне с курчавками, библейскими каперсами, чьё одноночное цветение мы сторожили, чтобы разжиться для коллекции редким бражником ― слепым или глазчатым ― эти бабочки наподобие колибри зависали над цветками каперса с шелестящим трепетом, будто кто-то листал книгу, опирались на спираль хоботка. Каперс знаменит был в наших походах наравне с лакрицей, которую звали мы «сладкий корень» и чьё сочное корневище способно пригасить жажду, с цветастыми небесными дельфиниумами, съедобными мимозками, чьи зёрна маслянисты, чуть горчат, но рождают призрак сытости. Камышовые заросли вокруг озёр подымают в воздух нездоровье болотной лихорадки, посетившей меня однажды, благодаря чему я видел в море на Артёме парусник из стекла ― хрустальный парус его полоскался при смене галса, он шёл на мель и взмыл над ней, пропал… Дожди и снег с Мугани зимой размешивают соль с грязью на солончаках, разливают озёра и до весны одушевляют степь воскресшей зеленью трав, стадами овец, дымом кочевий. В восточной части Мугани сеть каналов, ведущих от Куры, орошают поля ― пшеница и сезам.

— Александр Иличевский, «Перс», 2010

Степь в стихах

	Кудри мои русые, очи мои светлые, Травами, бурьяном, да полынью зарастут. Кости мои белые, сердце мое смелое, Коршуны да вороны по степи разнесут.
	— Казачья песня "Любо, братцы, любо", XVIII век

	По диким степям Забайкалья, Где золото роют в горах, Бродяга, судьбу проклиная, Тащился с сумой на плечах
	— Русская народная песня «По диким степям Забайкалья», XIX век

	Взгляни: сей кипарис, как наша степь, бесплоден, — Но свеж и зелен он всегда. Не можешь, гражданин, как пальма дать плода? Так буди с кипарисом сходен: Как он уединен, осанист и свободен.
	— Константин Батюшков, «Взгляни: сей кипарис, как наша степь, бесплоден...», 1821

	Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовёт меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгуз, и друг степей калмык
	— Александр Пушкин, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный»..., 1836

	Стою печален на кладби́ще. Гляжу кругом — обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено.
	— Александр Пушкин, «Стою печален на кладби́ще…»

	Всё унесло, умчало горе, Как буйный вихрь уносит пыль, Когда в степи шумит ковыль, Шумит взволнованный, как море, И догорает вся дотла Грозой зажжённая ветла.
	— Иван Никитин, «Хозяин», 1861

	Снег да снег кругом; Сердце грусть берёт; Про моздокскую Степь ямщик поёт…
	— И. Суриков, «В степи», 1869

	Пустыня, грусть в степных просторах. Синеют тучи. Скоро снег. Леса на дальних косогорах Как жёлто-красный лисий мех.
	— Иван Бунин, «Пустыня, грусть в степных просторах…», 1888

	Никогда я не знал, что прекрасно могущество степи: Только одна белена, только одна лебеда, Ни языка, ни отечества…
	— Семён Липкин, «Воля», 1943