Яхонт
Я́хонт — одно из устаревших названий драгоценных камней высшей категории, рубина и сапфира (красного и синего корунда ювелирного качества). Соответственно, красным яхонтом (или лалом) называли рубин, а «яхонтом лазоревым» или синим — сапфир. Кроме того вишнёвым яхонтом иногда называли аметист, а жёлтым — гиацинт. Существовало и расширительное метафорическое толкование слова яхонт, как «драгоценный, очень красивый, яркий».
С XIX века термин вышел из актуального языка и переместился в художественную литературу, главным образом, исторического характера. Однако в русском языке остались устойчивые выражения в отношении драгоценной вещи или любимого человека, использующие слово в переносном значении, например: «яхонтовый мой».
ЦитатыПравить
А кто червчатый яхонт носит в перстне при себе, тот крепит сердце своё... Аще кто лал при себе носит в поветрие моровое отгоняет и похоти телесные умет... Яхонт лазоревый — кто его носит при себе тело умножает и благолепие лицу подает... Изумруд толчен в питии прият пользует прокаженных людей, печени и желудковым болезням помогает... Гранат или по-русски вениса тот камень веселит сердце человеческое и кручину одоляет...[1] | |
| — «Вертоград Прохладный», начало XVIII века |
Государь мой барон Иван Антонович. При сем посланной алмаз, надеюся, что е. и. в. в угодность явится не токмо тем, что по моему разумению за полцены куплен, но и за сусчую диковинку почесть можно, ибо не знаю, есть ли где такой величины зеленой алмаз. Он же мне сказал, что знает у одного хана красной яхонт около 50 крат очень чистой, якобы он просил у армянина 10000 руб., токмо как тот, так другой опасались, чтоб шах не проведал. А по моему мнению, ежели очень чист и не толст, то более 5 тысяч стоит, однакож такой великой цены яхантов не ценивал, хотя видел в Швеции более 150 крат, которой, сказывают, 500000 дан. И для того прошу, спрося искуснаго юбилира, взять таблицу и ко мне прислать, чтоб я знал так, как алмазы ценить.[2]. | |
| — Василий Татищев, письмо Ивану Черкасову, 18 июня 1744 г. |
Алмаз ― наичистейший, граненый называется бриллиант; рубин ― красный; яхонт ― синий; топаз, как золото, желтый; изумруд ― зеленый; хризолит ― желто-зеленый; аметист ― фиолетовый; виниса ― тёмнокрасная; гиацинт ― желто-красный; берилл ― сине-зеленый, из коих первые семь наипрозрачнейшие, а последние три более или менее прозрачные и суть все драгоценные камни, различающиеся между собою цветом или водою, цену имеющие в чистоте воды, а продающиеся по весу.[3] | |
| — Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785 |
Иоанн был доволен; угостил их во дворце обедом и привел в удивление великолепием: сидел с сыном за особенным столом в бархатной малиновой одежде, усыпанной драгоценными каменьями и жемчугом, ― в остроконечной шапке, на коей сиял необыкновенной величины яхонт; две короны (царя и царевича), блестящие крупными алмазами, лалами, изумрудами, лежали подле; серебро, золото стояло горами в комнатах...[4] | |
| — Николай Карамзин, «История государства Российского» (том девятый), 1820 |
Шах хвалился войском, цветущим состоянием художеств и торговли, пышностию, великолепием и, показывая князю Звенигородскому свои новые палаты, говорил: «ни отец, ни дед мой не имели таких». Показывал ему и все свои редкие сокровища: желтый яхонт, весом во 100 золотников, назначенный им в дар царю, богатое седло Тамерланово, латы и шлемы работы персидской.[5] | |
| — Николай Карамзин, «История государства Российского» (том десятый), 1823 |
― Увлечения этого рода, однако ж, факт, ― факт, не допускающий противоречия, ― сказал литератор; ― примеры внезапной страсти слишком часто повторяются, чтобы можно было сомневаться в ее возможности. Сколько помнится, в литературе первый раз изобразил ее Шекспир в трагедии «Ромео и Юлия», ― заставляя воскликнуть Ромео при первом взгляде на Юлию: «Кто дама та, что подала сейчас Синьору руку?! Так может поразить Лишь яхонт нас, сверкающий на коже Нубиянки!.. Нет на земле дороже Сокровища!!»[6] | |
| — Дмитрий Григорович, «Не по хорошу мил, ― по милу хорош», 1889 |
А воевода тоже думал и передумывал об Охоне все эти три дня. Старик даже плакал, запершись у себя в опочивальне. А когда ему принесли с подворья весь дареный Охонин наряд, воевода затрясся, припал головой к парчовому сарафану и зарыдал. Все прислала назад, ничего не оставила, кроме перстенька с яхонтом. Такое лютое горе схватило воеводу, такое горе, что хуже и не бывает.[7] | |
| — Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Охонины брови», 1892 г. |
В художественной литературеПравить
Хавронья. Я бы для тебя, премногомилосердый отец, червчетый мой яхонт, Финиста сокола перышко, ни за что не постояла; да этого никак невозможно сотворить, эта раба ― правая у меня рука. | |
| — Александр Сумароков, «Рогоносец по воображению» (пьеса), 1772 |
Но вот ― отворяются двери, несут чарки с Гречким вином; вслед за подносом выходит красная дочь Боярина Мириана. Она в япончице на отборном сороке соболей; повязка из объяри серебряной с кистями, низанная зерном <бисером> восточным; на шее у нее скатный жемчуг и гривна золотая крещатая, запон шелковый с дробницами, на ногах чарки сафьянные шитые, пояс шит бисером скатным и самоцветными камнями; обручи <древние браслеты> кованые, саженные яхонтом лазоревым.[9] | |
| — Александр Вельтман, «Кощей бессмертный. Былина старого времени», 1833 |
Нет, это не блудячий огонек, не светляк зажигает свою искру на листке, это не вечерняя звездочка на краю небосклона: она искрится, разбрасывает лучи, расцветает, ― вспыхнула! Бог мой, как это прелестно! Это яркий фалшфейер на люгере в привет братьям русским. Вообразите себе зажженный яхонт над прозрачною зеленью моря, озаряющий волнистым, дымным, голубоватым светом своим и корабль, на котором сиял, и волшебный круг из двух бездн ― воды и воздуха, в которых плавал этот корабль. Казалось, все снасти нижутся дорогими каменьями, а самое тело люгера вылито из цветного хрусталя; казалось, весь он зыблется, трепещется, летит, тонет в пучине взор ласкающего света.[10] | |
| — Александр Бестужев-Марлинский, «Он был убит», 1836 |
Как милы, как чистосердечны их сочинители: «Наше дело, ― говорят они, ― очень просто: женщина, не оставляя своего веретена, может совершить его, ― умом только понимать нас». | |
| — Владимир Одоевский, «Житель Афонской горы», 1841 |
Пока стоял Афанас отворотясь, а Порфирий сидел задумчиво, быстро пробежали взоры Цимисхия по всей комнате; но он не переменял своего положения и сидел по-прежнему беспечно, облокотясь на стол. Вошел черный невольник. «Вина, лучшего хиоского вина, ― сказал ему Афанас, ― три чаши, и одну из них с яхонтом!» Невольник вышел. Цимисхий улыбнулся. «Вот доказательство тебе, почтенный Афанас, какой плохой император буду я. Знаешь ли, что пришло мне в голову теперь, когда среди важных разговоров наших ты велел принести вина?» ― Не то ли, что по слову святого Писания: вино веселит сердце человека, и уже одна мысль об нем заставляет улыбаться? <...> «Успеха нашему делу! ― сказал Афанас и взялся за одну чашу. ― Почтенный доместик! чаша с яхонтом тебе, моему доброму гостю, и… Но кто знает будущее! ― Глаза его сверкнули на Порфирия. <...> ― Старый товарищ! бери свою чашу, вот эту. Порфирий протянул руку к чаше. Цимисхий любовался яхонтом на крышке чаши, ему назначенной. ― Аминь! ― воскликнул Афанас, осушив половину чаши своей. ― Что ж не пьешь ты, дорогой гость?[12] | |
| — Николай Полевой, «Иоанн Цимисхий», 1841 |
Святослав казался человеком среднего роста, но жилистые руки его, огромная голова, широкие плечи показывали необычайную силу его. Лицо князя было смуглое, загорелое, суровое, и суровость умножали еще длинные, рыжие усы, висевшие с верхней губы; голубые глаза его выражали задумчивость; улыбка, казалось, не была привычною гостьею на его устах, ограниченных с обеих сторон щек двумя глубокими морщинами; бархатная, вышитая жемчугом шапочка была надета на его бритую голову, и только клок рыжих волос виден был из-под нее, закинутый за ухо. В одном ухе продета у него огромная золотая серьга с дорогим красным яхонтом и двумя жемчужинами.[12] | |
| — Николай Полевой, «Пир Святослава Игоревича, князя киевского», 1843 |
В какой школе, в каком институте она выучилась так к лицу, так изящно-просто одеваться? Удивительная вещь чувство изящного! На ней было темно-серое шёлковое платье с такими широкими прекрасными складками, какими щеголяют только одни Рафаэлевы музы. В темной роскошной косе с несколькими листочками зелени, как яхонт, блестел яркий синий барвинковый цветок. Узенький воротничок и такие же рукавчики довершали ее изящный наряд.[13] | |
| — Тарас Шевченко, «Прогулка с удовольствием и не без морали», 1858 |
| — Алексей Писемский, «Взбаламученное море», 1863 |
Так прилив темных дум ее гнал на враждебные берега; рассеянно она прислонилась к окошку ― и видела, как над невской волной понеслись розоватые облачка; клочковатые облачка вырывались из труб убегающих пароходиков, от кормы кидающих в берега проблиставшую яхонтом полосу: облизавши каменный бык, полоса кидалась обратно и сплеталась со встречною полосою, разметавши свой яхонт в одну змеёвую канитель.[15] | |
| — Андрей Белый, «Петербург», 1914 |
Под скалой раскинулись монастырские сады, а по самой скале тянутся могучие клёны, шелестят под ногами у нас вершины, багряные и золотые. Нет земли под ногами, а каким-то чудом висишь над океаном листьев. За краем его, внизу, — сады. Слава трудников Валаама, слава — чудо. На камне — лудой называют на Валааме этот камень, — взошли сады. Правильными рядами идут раскидистые яблони, груши-дули, сквозные вишнёвые деревья — радость. Вон и любимые ягодные кусточки смородины и крыжовника, взятые чинно в жерди, — видно отсюда даже блистающие грозды ягод — сквозные яхонты красной смородины, тяжёлые серёжки крыжовника. Прижавшись к скале гранита, чернеет деревянная беседка, вся в зелени, в черёмухе, в сирени и жасмине. Весной-то какая красота!.. | |
| — Иван Шмелёв, «Старый Валаам» (очерк), 1950 |
В поэзииПравить
| — Василий Тредиаковский, «Ода в похвалу цвету розе», 1735 |
| — Матвей Дмитриев-Мамонов, «Истина», 1812 |
| — Владимир Одоевский, «Куда несетесь вы, крылатые станицы...», 1837 |
И сказал смеясь Иван Васильевич: | |
| — Михаил Лермонтов, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», 1837 |
| — Владимир Бенедиктов, «Две прелестницы», 1838 |
| — Пётр Ершов, «Клад души», 1840 |
Где в скучной оправе, во впадине темной, | |
| — Владимир Бенедиктов, «К бывшим соученикам», 1841 |
| — Евгений Милькеев, «С туч, беременных дождями...», 1842 |
| — Пётр Вяземский, «Тропинка», 1848 |
| — Алексей Толстой, «Смерть Иоанна Грозного» (пьеса), 1864 |
| — Вера Меркурьева, «Как не надо писать стихи», 1918 |
| — Илья Сельвинский, «Монолог Иоанна Грозного», 1944 |
Пословицы и поговоркиПравить
Четыре четырки, две растопырки, один вертун да два яхонта. (Кошка) | |
| — Пословицы русского народа (толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля) |
| — Русская загадка |
| — Народная присказка (приводится в повести Дело Артамоновых) |
ИсточникиПравить
- ↑ Прохладный вертоград : Лечебник Патриаршего келейника Филагрия. (Сост., авт. предисл., пер. и коммент. Т.А.Исаченко). Серия: Рос. гос. б-ка. — М.: Археографический центр, 1997 г. — 408 стр.
- ↑ В.Н.Татищев «Научное наследство», том 14: Записки. Письма 1717―1750 гг.. — М.: «Наука», 1990.
- ↑ В. Ф. Зуев. «Педагогические труды». — М.: Изд-во АПН, 1956 г.
- ↑ Н. М. Карамзин. «История государства Российского»: Том 9. — СПб.: Тип. Н.Греча, 1816—1829 гг.
- ↑ Н. М. Карамзин. «История государства Российского»: Том 10. — СПб.: Тип. Н.Греча, 1816—1829 гг.
- ↑ Д.В. Григорович. Сочинения в трёх томах. Том 2. — М.: «Художественная литература», 1988 г.
- ↑ Мамин-Сибиряк Д.Н. Повести, Рассказы, Очерки. Москва, «Московский рабочий», 1983 г.
- ↑ Сумароков А. П., Избранные произведения. — Ленинград: Советский писатель (Библиотека поэта), 1957 г. — Второе издание. — стр.254
- ↑ А.Ф.Вельтман. Романы. — М.: Современник, 1985 г.
- ↑ А.А. Бестужев-Марлинский. «Кавказские повести». — СПб., «Наука», 1995 г.
- ↑ Русская романтическая повесть. — М.: Советская Россия, 1980 г.
- ↑ 1 2 Полевой Н. А. Избранная историческая проза. — М.: Правда, 1990 г.
- ↑ Тарас Шевченко. «Зібрання творів»: (у 6 т.) том 3. Киев, 2003 год
- ↑ Писемский А.Ф. Собрание сочинений в 9 т. Том 6. — М.: «Правда», 1959 г.
- ↑ Андрей Белый. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.
- ↑ В. К. Тредиаковский. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — М.-Л.: Советский писатель, 1963 г.
- ↑ М. А. Дмитриев-Мамонов в книге: Поэты 1790-1810-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1971 г.
- ↑ Одоевский В. Ф. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1958 г.
- ↑ М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М. Л.: Academia, 1935-1937 гг.
- ↑ 1 2 В. Г. Бенедиктов. Стихотворения. — Л.: Советский писатель, 1939 г. (Библиотека поэта. Большая серия)
- ↑ П. П. Ершов. Стихотворения. — М.: 1989 г.
- ↑ Поэты 1840-1850-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. Ленинград, «Советский писатель», 1972 г.
- ↑ П.А.Вяземский. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
- ↑ А.К. Толстой. Собрание сочинений в четырех томах. — М.: Правда, 1980 г.
- ↑ Меркурьева В.А.. Тщета. — Москва, «Водолей Publishers», 2007 г.
- ↑ И. Сельвинский. Избранные произведения. Библиотека поэта. Изд. второе. — Л.: Советский писатель, 1972 г.
- ↑ Максим Горький. Собрание сочинений в тридцати томах. — М.: Гослитиздат, 1949 г. — Т. 16. Рассказы, повести 1922—1925 гг.
См. такжеПравить
 Поделитесь цитатами в социальных сетях: |
.svg){kind=logo}
