Сидр
Сидр (фр. cidre или буза (устаревшее просторечное) — слабоалкогольный (от одного до восьми градусов), слегка газированный напиток, получаемый в результате брожения яблочного, реже грушевого или айвового сока. Чаще всего сидр получается при добавлении в брагу культивированных дрожжей, реже — натуральным способом. Грушевый сидр называется перри.
Настоящий сидр приготавливается не из обычных яблок (содержащих слишком мало танина), а из особых сидровых сортов. В Англии и ряде других стран законодательно определена минимальная доля яблочного сока, который должен использоваться при приготовлении сидра (чаще всего 50 %). Использование столовых или десертных яблок в производстве сидра допускается, хотя это и влияет на вкусовые качества конечного продукта.
Сидр в афоризмах и коротких цитатах
править| — Иван Лепёхин, «Дневные записки...», 1768 |
По столу ползали мухи, они карабкались по грязным стаканам и с жужжанием тонули на дне в остатках сидра. | |
| — Гюстав Флобер, «Госпожа Бовари» (пер. А.И.Ромм), 1856 |
Иногда при проходе мимо канав ферм их обдавало запахом толчёных яблок, тем ароматом свежего сидра, который в это время года носится по всем нормандским деревням...[2] | |
| — Ги де Мопассан, «Жизнь женщины» (скромная правда), перевод Л. П. Никифорова, 1883 |
| — Альфонс Алле, «С потрохами», 1890-е |
| — Наталья Крандиевская-Толстая, «Ни скатерти, ни салфеток...» (из сборника «Дорога в Моэлан»), 1921 |
| — Саша Чёрный, «Зеленое воскресенье», 1928 |
| — Михаил Цетлин (Амари), «Нормандия», 1930-е |
| — Борис Слуцкий, «Записки о войне», 1945 |
Подали сидр, и женщины с крестьянской вежливостью дожидались, пока мы не выпили по две кружки.[6] | |
| — Борис Слуцкий, «Записки о войне», 1945 |
| — Григорий Бакланов, «Почём фунт лиха», 1962 |
Как когда-то русская интеллигенция спорила в своих каморках ― помните? ― «пускай мы в спорах этих сипнем, пускай стаканы с бледным сидром стоят в соседстве с хлебом ситным и баклажанною икрой»...[8] | |
| — Василий Аксёнов, «Круглые сутки нон-стоп», 1976 г. |
| — Евгений Евтушенко, «Ягодные места», 1982 |
| — Василий Голованов, «Медитация в Лосином острове», 1997 |
В 1954 году я был в одном московском доме, среди студенческой компании. За бутылками сидра и кабачковой икрой мы читали свои стихи и спорили.[11] | |
| — Евгений Евтушенко, «Волчий паспорт», 1999 |
Жители Древнего Рима порой употребляли сидр вместо воды. Этот напиток, как утверждают историки, любил знаменитый полководец Гай Юлий Цезарь...[12] | |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
Изобретение сидра, по одной из множества легенд, приписывается даже Карлу Великому, который якобы однажды сел на мешок перезревших яблок, отчего те раздавились.[12] | |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
| — Александр Кириченко, «Солнце Нормандии», 2012 |
В тех вон бочках бродил сидр, набирал нужный градус, а потом отправлялся на винокурню, чтобы стать аперитивом…[14] | |
| — Дина Рубина, «Русская канарейка», 2014 |
| — Виктор Пелевин, «Любовь к трём цукербринам», 2014 |
Сидр в документальной литературе и публицистике
править| — Иван Лепёхин, «Дневные записки...», 1768 |
Во многих европейских странах сидр является частью национальной культуры. В нашей стране яблоки не обделены народной любовью. Их употребляют в пищу, из них делают варенье, варят компоты и выжимают сок. Однако по неизвестным причинам производство алкоголя на яблочной основе в России, зародившись однажды, уступило пальму первенства другим напиткам. Чего не скажешь о некоторых странах Европы, где непрерывная нить традиций приготовления сидра ― а именно такое название получило «яблочное вино» ― тянется из глубины веков к современности.[12] | |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
Сидр, подобно другим популярным напиткам ― виноградному вину и пиву, известен с незапамятных времён. Его история насчитывает уже несколько тысячелетий. Первые сведения о возделывании яблонь и об изготовлении из их плодов хмельного напитка в долине Нила в Древнем Египте относятся к XV-XIII вв. до н. э. Письменные упоминания об этом впервые встречаются у древнеримских авторов, прежде всего, в трудах Плиния. Жители Древней Палестины делали из яблок своеобразный креплёный сок, называя его «шекар». Известный географ античности Страбон в 60 г. до н. э. упоминал слово zytho при описании яблочного напитка, полученного в результате естественного брожения в Древней Греции.[12] | |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
Считается, что современное французское название этого напитка ― «сидр» (cidre) ― происходит от древнегреческого слова «сикера» (sikera), затем трансформированного в латинское sicera. Жители Древнего Рима порой употребляли сидр вместо воды. Этот напиток, как утверждают историки, любил знаменитый полководец Гай Юлий Цезарь. Когда в 55 г. до н. э. римские войска под его руководством приступили к завоеванию Британии, они обнаружили, что населявшие её кельтские племена бриттов также пьют хмельной напиток из яблок. О сидре повествуют многие кельтские сказания. Кельты считали, что он был принесён из страны вечной молодости ― Тир-на-Ног. Мифический напиток, судя по сохранившимся описаниям его приготовления, более всего соответствует современной рецептуре. Таким образом, сидр с полным на то правом можно считать изобретением кельтов. Впрочем, прародителями сидра иногда называют и норманнов ― суровых воинов родом из Скандинавии, завоевавших в XI в. Северную Францию. После покорения ими Англии напиток получил признание и на Британских островах. Следует, однако, отметить, что норманны несколько видоизменили оригинальную рецептуру, добавляя в сидр мёд.[12] | |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
Существует альтернативное мнение, согласно которому, во Францию сидр попал задолго до походов воинственных скандинавов. Произошло это в VI в. благодаря морякам из Испании. Мореплаватели брали в дальние путешествия вместо воды яблочный сок, который в пути сбраживался. Изобретение сидра, по одной из множества легенд, приписывается даже Карлу Великому, который якобы однажды сел на мешок перезревших яблок, отчего те раздавились.[12] | |
| — Александр Кириченко, «Осень в бокале», 2012 |
Первое документальное свидетельство о производстве яблочного бренди в Нижней Нормандии относится к 1553 г. и связано с именем некоего Жиля де Губервиля из поселения Мений-о-Вал в округе Котантен. Нужно полагать, что этот мелкопоместный дворянин был далеко не первым, кого посетила идея перегонки сидра, о которой он и сообщает в своём известном «Дневнике» под датой 28 марта. В 1580 г. была основана корпорация производителей кальвадоса, получившая официальный статус лишь спустя почти два века. Тогда, в 1741 г., по настоянию тогдашнего канцлера Анри Франсуа д'Агессо, Королевский совет принял указ, который определял права, обязанности, а также привилегии нормандских производителей спиртного напитка из сидра, который в то время назывался просто «eau-de-vie de pommes» ― «яблочная вода жизни». Кальвадосом этот напиток начинает называться лишь в середине XIX в., по имени одного из департаментов, созданных после Великой французской революции.[13] | |
| — Александр Кириченко, «Солнце Нормандии», 2012 |
Для производства сидра, из которого после перегонки и получается кальвадос, специально выведено от 150 до 200 сортов. Официально рекомендованы только лучшие 48 сортов яблок. Так называемые яблоки для сидра отличаются низкоствольностью деревьев, их высокой продуктивностью и мелким размером плодов ― они чрезвычайно богаты танинами и обладают более интенсивным ароматом. Все сорта яблок, в зависимости от кислотности, привкуса горечи, содержания сахара и танинов, разделены на четыре категории: сладкие, горько-сладкие (таких сортов большинство), горькие и кислые. <...> | |
| — Александр Кириченко, «Солнце Нормандии», 2012 |
Сидр в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
правитьСейчас мы шли назад по запущенному просёлку. Было очень жарко, и погребок у придорожной избушки обещал холодный яблочный сидр. В доме нас поразило обилие женщин. На стульях, кроватях, подоконниках их сидело девять ― десять ― все в «опасном возрасте», точнее, в угрожаемом возрасте ― от шестнадцати до сорока пяти лет. Некоторые из них тихо плакали. <...> | |
| — Борис Слуцкий, «Записки о войне», 1945 |
И все равно, своими глазами увидев гнездо совы-неясыти, глядишь обалдело. А потом еще выдолбленное в старой липе гнездо черного дятла-желны и ствол сухого дерева, его клювом проработанный, как долотом (желна ― крупный дятел); и клён, кора которого в четырех местах аккуратно продырявлена: это обычный пестрый дятел пил сладкий кленовый сок; и лисью нору в клубке корней; и гнездо дрозда-белобровика в расщепе старого дуба; поползней, синиц и одну только ворону, торопливо и на большой высоте несущуюся над лесом (и не напрасен страх ее: в развилке высокой березы видна копна веток ― гнездо ястреба, и кабы ястреб не сидел на гнезде, не долететь бы той вороне до края леса). Чувствуешь: с тобой происходит что-то неладное. Нелепый восторг переполняет, будто выпил кипучего молодого сидра, только ведь ты ничего не пил, парень, просто побыл немного в лесу…[10] | |
| — Василий Голованов, «Медитация в Лосином острове», 1997 |
В 1954 году я был в одном московском доме, среди студенческой компании. За бутылками сидра и кабачковой икрой мы читали свои стихи и спорили. И вдруг одна восемнадцатилетняя студентка голосом шестидесятилетней чревовещательницы сказала: | |
| — Евгений Евтушенко, «Волчий паспорт», 1999 |
Сидр в беллетристике и художественной прозе
правитьОднажды он попал на ферму около трех часов; все работали в поле. Он зашел на кухню, но сначала не заметил Эммы: ставни были закрыты. Солнечные лучи пробивались сквозь щели, вытягиваясь на каменных плитах тоненькими полосками, ломались об углы мебели и дрожали на потолке. По столу ползали мухи, они карабкались по грязным стаканам и с жужжанием тонули на дне в остатках сидра. | |
| — Гюстав Флобер, «Госпожа Бовари» (пер. А.И.Ромм), 1856 |
Иногда при проходе мимо канав ферм их обдавало запахом толчёных яблок, тем ароматом свежего сидра, который в это время года носится по всем нормандским деревням; иногда до них доносился запах конюшни, теплый, приятный навозный запах. Маленькое, освещенное окошечко в глубине двора указывало на жилье.[2] | |
| — Ги де Мопассан, «Жизнь женщины» (скромная правда), перевод Л. П. Никифорова, 1883 |
Здесь у него взяли деньги, отсчитали, сколько было нужно, остальное (не очень много) отдали ему вместе с билетом, который продели за ленту шляпы. Перед самым отходом поезда долговязый принёс ещё две бутылки сидра, большой белый хлеб и несколько фруктов. Все это было уложено в корзине. Это до глубины души тронуло Матвея, который крепко обнял своего благодетеля.[16] | |
| — Владимир Короленко, «Без языка», 1895 |
Пожалуй, только в такие минуты редкого (ежедневного) реванша, находясь на почтительном расстоянии от семейных казематов и с избытком одаривая себя славным обедом в компании самого себя, я решительно сметаю со своей дороги все искусственные, приевшиеся, наносные, а также — естественные преграды. Не оглядываясь ни на кого, щедрой дланью я дарю себе настоящий пир прокажённых! — для начала опрокинув две-три миски сочных канских кишок с таким же содержимым, обильно орошаю их сверху пузатой бутылью паршивого шипучего сидра, а на десерт, зажав кончик носа, — закусываю верхней половинкой оранжевого сыра ливаро, замотанного осклизлыми верёвками...[3] | |
| — Альфонс Алле, «С потрохами», 1890-е |
Был месяц май, уже шестой день, как кончилась война, а мы стояли в немецкой деревне: четверо разведчиков и я, старший над ними. В деревне этой, непохожей на наши, было двенадцать крепких домов, под домами ― аккуратно подметенные подвалы, посыпанные песком, и там ― бочки холодного яблочного сидра, во дворах ― куры, розовые свиньи, в стойлах тяжко вздыхали голландские коровы, а за домами, на хорошо удобренной земле, рос хлеб.[7] | |
| — Григорий Бакланов, «Почём фунт лиха», 1962 |
Как когда-то русская интеллигенция спорила в своих каморках ― помните? ― «пускай мы в спорах этих сипнем, пускай стаканы с бледным сидром стоят в соседстве с хлебом ситным и баклажанною икрой» ― так и сейчас американские «яйцеголовые», отставляя в сторону свои «хайболы» и «снэкс», работают до утра языками, и в спорах этих бурлит, пузырится, булькает вольнолюбивый дух их предков, пионеров.[8] | |
| — Василий Аксёнов, «Круглые сутки нон-стоп», 1976 г. |
Порой ему казалось, что он прожил несколько жизней в одной, где был и первый поцелуй сжатыми губами со школьницей на чертовом колесе, и бесстыдно деловитые губы марьинорощинской шлюхи, сунувшей в свой ридикюль его карманные деньги, и с тоскливой торопливостью раскрывавшиеся, пахнущие спиртом губы медсестер и регулировщиц на фронте, и губы студенток геофака, дышащие сидром праздничных вечеринок, и губы случайных городских женщин, отдающие только что стертой помадой, и шершавые, шелушащиеся губы деревенских девчат, и неожиданно прижавшиеся к нему в Париже губы черноглазой девчонки в лиловом трико во время карнавала на Монмартре.[9] | |
| — Евгений Евтушенко, «Ягодные места», 1982 |
― Здесь есть одна тайна. И сама зажмурила глаза, ноздри раздула, с шумом втягивая сырой воздух: | |
| — Дина Рубина, «Русская канарейка», 2014 |
Кеша покорно кивнул, и у него в горле запузырился успокаивающий сидр ― средство номер один для снятия стресса: organic, natural, instant. Кеша предполагал, что популярность этой микстуры была не в последнюю очередь связана с высоким процентом алкоголя. Чего не сделаешь для здоровья… Сидр, однако, стоил всех своих sharing points до последнего. Отчаяние куда-то исчезло ― сознание Кеши залил шипучий, побулькивающий и покалывающий покой. То, как он побулькивал, было приятно. Но вот покалывание казалось слишком уж острым и дискомфортным. Так что все вместе выходило, в общем, никак. Неудивительно ― если бы было приятно, стоило бы как абсент.[15] | |
| — Виктор Пелевин, «Любовь к трём цукербринам», 2014 |
Сидр в поэзии
править
| — Владимир Нарбут, «Земляника», 1909 |
| — Николай Гумилёв, «Только глянет сквозь утёсы», 1909 |
Ни скатерти, ни салфеток, | |
| — Наталья Крандиевская-Толстая, «Ни скатерти, ни салфеток...» (из сборника «Дорога в Моэлан»), 1921 |
| — Саша Чёрный, «Зеленое воскресенье», 1928 |
| — Михаил Цетлин (Амари), «Нормандия», 1930-е |
Источники
править- ↑ 1 2 И. И. Лепёхин в книге: Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. — Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936 г.
- ↑ 1 2 Ги де Мопассан. Сочиненія, избранныя Л. Н. Толстымъ. Перев. с франц. Никифорова. — М., 1893 г.
- ↑ 1 2 Юрий Ханон «Альфонс, которого не было». — СПб.: Центр Средней Музыки & Лики России, 2013. — 544 с.
- ↑ 1 2 Саша Чёрный, собрание сочинений в пяти томах, — Москва: «Эллис-Лак», 2007 г.
- ↑ 1 2 М. Цетлин (Амари). «Цельное чувство». — М.: Водолей, 2011 г.
- ↑ 1 2 3 Б. А. Слуцкий. „О других и о себе“. — М.: «Вагриус», 2005 г.
- ↑ 1 2 Г. Я. Бакланов, «Пядь земли». Повести. Роман. Рассказы. — Кишинев: «Литература артистикэ», 1983 г.
- ↑ 1 2 Василий Аксёнов. «Круглые сутки нон-стоп». — М.: Новый Мир, №8, 1976 г.
- ↑ 1 2 Евгений Евтушенко, «Ягодные места». — М.: Советский писатель, 1982 г.
- ↑ 1 2 Василий Голованов, «Медитация в Лосином острове». — М.: журнал «Столица», №11 от 07 января 1997 г.
- ↑ 1 2 Евгений Евтушенко, «Волчий паспорт». — Москва: Вагриус, 1999 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Александр Кириченко, Осень в бокале. — Москва, Зеркало мира, № 4, 2012 г.
- ↑ 1 2 3 Александр Кириченко, Солнце Нормандии. — Москва, Зеркало мира, № 6, 2012 г.
- ↑ 1 2 Рубина Д. И. Русская канарейка. Блудный сын. — М.: Эксмо, 2015 г.
- ↑ 1 2 Виктор Пелевин. «Любовь к трём цукербринам». — М.: ЭКСМО, 2014 г.
- ↑ В. Г. Короленко. Собрание сочинений в десяти томах, том 2. «Повести и рассказы». Москва: «Государственное издательство художественной литературы», 1953 год
- ↑ В. Нарбут. Стихотворения. — М.: Современник, 1990 г.
- ↑ Н.С. Гумилёв. Собрание сочинений в четырёх томах / Под редакцией проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова — Вашингтон: Изд. книжного магазина Victor Kamkin, Inc., 1962. — Том 1. — С. 145.
