Хохол

Хохо́л (жен. хохлу́шка, мн. ч. хохлы́) — унизительное или оскорбительное, иногда ироничное, шутливое историческое национальное прозвище украинцев (малорусов), данное им русскими (великоросами). Слово «хохлач» впервые встречается для обозначения православных жителей Речи Посполитой в 1630-х годах в сообщениях властей пограничных московских городов. В 1644 году встречается его более конкретное употребление по отношению к запорожским казакам. Значение «украинец, малоросс» для термина «хохол» также закреплено в «Толковом словаре» Даля.

«Запорожцы» (фрагмент)

Такое прозвище произошло, видимо, от запорожских казаков, в старину выбривавших голову и оставлявших собранные в торчащий хвостик (хохол) прядь волос. На Киевской Руси такой чуб мог означать принадлежность к знатному роду.

Хохол в афоризмах и кратких цитатах

	Хохол не соврёт, да и правды не скажет.
	— русская пословица

	Мы, малороссияне, люди простые, нехитрые, хохлы, любим правду, идём прямым путём.
	— Фаддей Булгарин, «Иван Иванович Выжигин», 1829

	Омолдаванившийся хохол в десять раз ленивее коренного хохла.
	— Иван Аксаков, Письма к родным, 23 ноября 1855

	Хохлу скажешь: «эй, хохол!» ― осерчает, изругает, пожалуй на драку пойдёт! А назови Мазепой ― и беги скорее: сейчас драться станет.
	— Павел Якушкин, «Из Астраханской губернии», 1870

	Русский выдумал, будто хохол хитёр. Это, кажется, насмешка или обидная шутка. Где хохлу против москвича или туляка! Те уж действительно, как говорит пословица, без мыла в щель влезут, продадут и купят хохла, и, вывернув его наизнанку, опять продадут прежде, чем он сам заметит…
	— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872

	...драки начинались безо всякой причины, просто потому, что «хохол»; а раз «хохол» ― надо бить.
	— Михаил Шолохов, «Тихий Дон» (Книга первая), до 1940

	Кто и за кого пролил больше крови: кацап за хохла или хохол за кацапа? И какой смысл взвешивать эту кровь?
	— Иван Солоневич. «Наша страна: о сепаратных виселицах», 1949

	― Евреев уважаю. Я за еврея дюжину хохлов отдам. А цыган своими руками передушил бы.
	— Сергей Довлатов, «Заповедник», 1983

	Мы, хохлы, живем долго и умирать не торопимся.
	— Лидия Вертинская, «Синяя птица любви», 2004

	Хозяйственный ты мужик. Хохол что ли?
	— «Соловей-Разбойник», 2012

	Мне противны: игривый еврей, радикальный хохол и пьяный немец.
	— Антон Чехов, «Записные книжки. Дневники», 1891—1903

Хохол в публицистике и исторической литературе

Уже москвитяне, слыша о ревностном восстании городов, переменились в обхождении с ляхами: быв долго смиренны, начали оказывать неуступчивость, строптивость, дух враждебный и сварливый, как было пред гибелью расстриги. Кричали на улицах: «Мы по глупости выбрали ляха в цари, однако ж не с тем, чтобы идти в неволю к ляхам; время разделаться с ними!» В грубых насмешках давали им прозвание хохлов, а купцы за все требовали с них вдвое.

— Николай Карамзин, «История государства Российского», 1826

	Гоголю с детства знакома жизнь малороссийская, но народность его поэзии не ограничивается одною Малороссиею. В его «Записках сумасшедшего», в его «Невском проспекте» нет ни одного хохла, всё русские и, вдобавок, еще немцы; а каково изображены им эти русские и эти немцы!
	— Виссарион Белинский, О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»), 1835

	Хохол у саду (в саду) сидит, в себя (у себя) гостит; и по этому произношению, как и по особой певучести буквы о, по надышке на букву г, вы легко узнаете южного руса...
	— Владимир Даль, «Говор», 1848

Третьего дня видел я, как к одному владимирцу, продающему под навесом разный товар, подошел торговать гармонию один хохол, также торгующий в своем местечке. Он нашел, что владимирец запрашивает дорого, и сказал, что у него в лавке есть гармонии гораздо дешевле. Это взбесило владимирца: «Ну, а какой фабрики, какой, говори», — спросил он его. Тот не нашелся, что отвечать, между тем владимирец пошел озадачивать его исчислением фабрик, достоинств и недостатков каждой и, разумеется, наполовину врал. — «Ну, скажи, -- продолжал владимирец, — есть у тебя вот такая штучка при твоей гармонии?» — «Кажется, есть», — отвечал добросовестный и сомневающийся хохол. — «Кажется, кажется! сотвори молитву, не будет казаться! Купец!» Разумеется, бывшие тут захохотали, и хохол удалился, сконфуженный, обиженный и озлобленный донельзя!

— Иван Аксаков, Письма к родным, 21 сентября 1854

Давно уже Малороссия не видала бородатого русского войска и при новой встрече с ним должна испытать то же чувство оскорбления и негодования, какое испытала тогда. <...> Наши ратники остаются совершенно бесчувственными к этой внимательности, напротив того, грубостью и цинизмом шуток оскорбляют малороссиянок, требуют ещё от хозяйки, исхлопотавшейся над угощением, смеются над хохлами, как жадные волки на овец, бросаются на горилку, напиваются пьяны до безобразия, а к утру хозяйка с воплем увидит, что в награду за ее гостеприимство у ней богацько (много) гусей и кур поворовано и перерезано. С тех пор, как мы пришли в Малороссию, наш народ стал более пьянствовать и воровать, чем прежде. Кроме дешевой горилки и других причин, мне кажется, что тут участвует отчасти сознание своего превосходства в некотором отношении; кроме того, он здесь как бы в стороне чужой, не в России и смотрит на жителей как на людей, совершенно ему чуждых.

— Иван Аксаков, Письма к родным, 2 сентября 1855

Вот здесь в городе мимо меня часто ездят экипажи разных польских помещиков, почти все графов (впрочем кто в Польше не граф!): лошади в краковских хомутах (какие-то высокие хомуты, с лентами, перьями и всяким цветным убранством, довольно безвкусным), в шорах, передние лошади бегут одни без форейтора, кучер с длинным бичом, словом, упряжь такая, как и за границей. Если кучер поляк, так оно так и идет, одно к другому, но иногда вы ясно видите, что кучером сидит переряженный крепостной хохол — и делается за него невыносимо больно.

— Иван Аксаков, Письма к родным, 29 сентября 1855

	Кликни любому донскому козаку: «эй, Ермаковецъ!» ― сейчас откликнется: «что скажет, тебе надобно?» Право так!.. Хохлу скажешь: «эй, хохол!» ― осерчает, изругает, пожалуй на драку пойдёт! А назови Мазепой ― и беги скорее: сейчас драться станет.
	— Павел Якушкин, «Из Астраханской губернии», 1870

Эта несколько животная естественность русской бороды по преимуществу поражала малоросса при старых столкновениях с москалями. Оттого-то и до сих пор зовут нас в Малороссии кацапами, то есть козлами. А нам, русским, особенно странным показалось неестественное бритье головы с оставлением длинного чуба или хохла. И вот поэтому малоросс у нас не выходит из хохлов, хотя давно перестал носить свои оселедцы.

— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872

Русский выдумал, будто хохол хитер. Это, кажется, насмешка или обидная шутка. Где хохлу против москвича или туляка! Те уж действительно, как говорит пословица, без мыла в щель влезут, продадут и купят хохла, и, вывернув его наизнанку, опять продадут прежде, чем он сам заметит… Сами москвичи знают и скажут вам, что они бедовый народ; а про Тулу давно говорится: «Хорош человек, да туляк!» Москаль в десять раз находчивее и предприимчивее хохла. Это заметно во всякой вещи; более всего, конечно, в хозяйстве и промыслах, но немало и в дороге; беда, коли ямщик ваш хохол, и вы попали в петлю, в одну из тех петель, которых давно уже перестал пугаться наш брат проезжий, знакомясь с ними ежедневно, то есть колесо разлетится в степи, дышло пополам, лопнет ось, завязнет по брюхо в сугробе и т. п. маленькие случайности вояжа. Хохол оробеет и растеряется без остатка и предоставит вас против своего желания вашей собственной изобретательности. Кроме откровенных, честных средств, он не привык иметь в своем распоряжении никаких других и, лишаясь вдруг, по несчастью, возможности их применения, становится в безысходный тупик. Москаль, напротив, тут-то и орёл!

— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872

	Даже лжет великоросс правдиво, лжет не активно, а пассивно: умалчивает, упорно запирается, отзывается незнанием, ― и никогда не начнет сочинять длинные хитросплетенные лживые истории, как это непременно сделает малороссийский плут, или даже иной раз и честный хохол.
	— Владимир Кигн, «Переселенцы и новые места», 1894

Когда я беру в руки рассказ «из хохлацкой» жизни какого-нибудь русского писателя, меня всегда охватывает смешанное чувство неловкости, стыда и боязни. <...> Этой грустной слабостью к «хохлацким» анекдотам страдают, за немногими исключениями, все русские писатели. Особенно же она приняла угрожающий, почти эпидемический характер за последние несколько лет. «Хохол» непременно найдется у каждого беллетриста. В этом, понятно, ничего удивительного нет: «хохлов» в России более 30 миллионов, они занимают громадную часть империи, жизнь последней в очень незначительных проявлениях обходится без их вольного или невольного участия. <...> И невольно обратишься с мольбой: Коллеги! Ради Бога, будьте внимательнее к жизни и к тому, о чем вы пишете. Не обижайте ни себя, ни художественной правды, ни нас, украинцев, своими невольными «хохлацкими» анекдотами!

— Владимир Винниченко. «Открытое письмо к русским писателям», 1913

Или ― что было бы без великороссов с Украиной? Турецкая, польская или немецкая колония? Или такое же пустынное пепелище, каким Украина была под властью попеременно гетманов ― павших гетманов польских королей, турецких султанов или крымских турок? Кто и за кого пролил больше крови: кацап за хохла или хохол за кацапа? И какой смысл взвешивать эту кровь? Пройдя неслыханные в истории человечества муки и испытания, три ветви одного и того же одинаково русского и одинаково православного народа наконец построили свой общий отчий дом. Я ― белорус и, кроме того, крестьянского происхождения. Ко мне, белорусу, приходят милостивые государи, которые пытаются вбить клин ненависти между мной, «кривичем», и другим Иваном ― «москалем». Другие сеятели ненависти приходят к другому Ивану ― Галушке и пытаются вбить еще более острый клин ненависти между ним, Иваном Галушкой, и тем же Иваном Москалем. У этих милостивых государей нет за душой ничего, кроме бездарности и ненависти. Больше ― ничего.

— Иван Солоневич. «Наша страна: о сепаратных виселицах», 1949

...когда мы думаем о том, что простые русские люди, не имея возможности силой ума и знания разобраться в той страшной гуще, в которую их завели, одной только чистотою сердца нашли верный путь из обступавшего их со всех сторон дремучего леса, наполненного страшными призраками и видениями, ― с радостью и гордостью бьется наше сердце. Низкий поклон этим киевским хохлам, чьи безвестные имена опять потонут в океане народа! Им, бедным, темным людям, пришлось своими неумелыми, но верными добру и правде руками исправлять злое дело тех, для кого суд только орудие, для кого нет доброго и злого, а есть только выгода или невыгода политическая. Им, этим серым гражданам Киевской земли, пришлось перед лицом всего мира спасать чистоту русского суда и честь русского имени. Спасибо им, спасибо земле, их выкормившей, спасибо старому Киеву, с высот которого свет опять засверкал на всей Русской земле!»

— Василий Шульгин, «Последний очевидец», 1971

Термин этот, получивший широкое распространение в русском языке XVIII-XIX веков и обозначавший «украинца», в своем первоначальном значении был, как известно, названием одной из черт внешнего облика человека. Хохол ― это клок волос, оставлявшийся на бритой голове. Такой «хохол» запомнился русским людям прежде всего как бросающаяся в глаза черта внешнего облика вражеского войска, вторгшегося в Россию в годы Смуты. Так, дьяк Иван Тимофеев писал в своем «Временнике», что М. В. Скопин-Шуйский начал в 1609 году свой освободительный поход, «хотя от бед изъяти матере град (Москву. ― Б. Ф.), иже хохлом имущими на главах тогда бяше той обстоим».

— Борис Флоря, Кто такой «хохол»? 1999

В документе о приезде в Россию в 1626 году претендента на османский трон Александра Ахии читаем, что он «голову простриг и учинил хохол, как делают польские купцы». За это его порицали сопровождавшие приставы, разъясняя «царевичу», что «в Российском государстве поляков с хохлы в церковь не пускают». А в 1631 году выехавший из Речи Посполитой казак Назар Сахнов, рассказывая о своей службе там у Салтыковых, сообщал: «А живут, де, те Салтыковы холосты и ходят по-польски с хохлами». Тогда же, в 1620-е годы, этот термин впервые используется для обозначения человека. В «ругательной» переписке воеводы одного из пограничных русских городов с «державцем» городка Серпейска (это 1621 год) читаем: «А православных крестьян называешь некрещеными и хамовыми детьми, и прямые некрещеные вы, поганые хохлы, сатанины угодники, хамовы внучата присканами (так в тексте. ― Б. Ф.) своими хохлы бесовскими». «Поганые хохлы» ― это уже не детали внешности, а люди другой, чужой и враждебной веры, признаком чего и служат украшающие их «бесовские» хохлы.

— Борис Флоря, Кто такой «хохол»? 1999

	Если Украина вступит в Евросоюз, ей придётся соблюдать нормы западной политкорректности. За слова «хохол» и «москаль» будут судить. Поэтому население Украины разделится корректно и вежливо на еврославян и укрославян. Еврославянами будут называть тех, чьим адресом станет не дом и не улица, а Евросоюз. Укрославянами — тех, кто будет продолжать красть газ у России и за это её любить.
	— Михаил Задорнов, «Умом Россию не поДнять», 2009

Хохол в мемуарах и дневниковой прозе

Сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой — явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве.

— Николай Гоголь, из письма А. О. Смирновой, Франкфурт, 24 декабря 1844

	Я всю жизнь боролся и ненавидел Гоголя: и в 62 года думаю: «Ты победил, ужасный хохол». Нет, он увидел русскую душеньку в ее «преисподнем содержании».
	— Василий Розанов, из письма П. Б. Струве, 1918

А эти самые хохлы могут неделями ехать на своих волах и мечтательно мурлыкать или петь свои чудные песни. Помню, большевики-великороссы зимой 1918 года осаждали Киев, где тогда пановала Центральная рада с Грушневским, Винниченко, Макаренко и еще с кем-то во главе. А у нас в это время был Украинский Церковный собор там. Кроме архиереев и очень немногих священников, члены собора были подлинные хохлы… И вот, бывало, снаряды ложатся возле нашего здания на Липках: один попал уже в конюшню, другой влетел в алтарь храма (прежде там было женское епархиальное училище), третий ударил в мраморный верх выходной двери. А наши украинцы, после сытного обеда, ложатся по койкам отдыхать и беспечно поют: «Ще не смэрла Украина» или «Виют витры». Дивился я тогда их этой беспечности!

— Вениамин (Федченков), «На рубеже двух эпох», 1950

	Стахович снова налил рюмку и поднял ее. ― Я счастлив приветствовать вас у себя. Но вот что я вам скажу, только не обижайтесь. Хохлы не решают дела. Решаем мы ― кацапы… ― Это верно. ― Так вот, если это верно, то это плохо.
	— Василий Шульгин, «Последний очевидец», 1971

	Меня подселили к Чепурновым, «хохлам», то есть потомкам столыпинских переселенцев (к национальности этот кулундинский термин отношения не имеет, мои хозяева были воронежцы).
	— Юрий Черниченко, «Яровой клин», 1974

	В козельской гостинице нас устроили ночевать в коридоре. Монтажник-украинец соседу: ― Почему русские стареют раньше хохлов? Вот я заехал к свояку, он на два года меня младше, а передо мной ― старик.<ref>М. С. Харитонов. Стенография конца века. Из дневниковых записей. — М.: Новое литературное обозрение, 2002 г.</ref>
	— Марк Харитонов, Стенография конца века. Из дневниковых записей, 1981

Мы, дети, видели и уже понимали то, как великорусские националисты, например, противопоставляли русских как представителей более культурной нации украинцам, как к представителям более-де отсталой нации, враждебной якобы русским, а на деле украинцы («хохлы», как их презрительно называли) относились к русскому трудящемуся народу как к родному брату, в то время как украинцы-старшины вместе с урядниками-русскими подавляли украинскую культуру и украинских трудящихся.

— Лазарь Каганович, «Памятные записки», 1991

	Наташе уже 80 лет, и Алеша говорит, что она вот-вот помрет. Но я не верю. Мы, хохлы, живем долго и умирать не торопимся. Тем более, в такие дни, когда празднуется наше «воссоединение»! Так или иначе, а до 400-летия мы как-нибудь дотянем с Наташей.
	— Лидия Вертинская, «Синяя птица любви», 2004

Хохол в художественной литературе

	Мы, малороссияне, люди простые, нехитрые, хохлы, любим правду, идем прямым путем. Я вам скажу откровенно, что добре, а что не добре.
	— Фаддей Булгарин, «Иван Иванович Выжигин», 1829

	К дереву крепко привязан под мышки мужчина, высокий, сутуловатый, желтоликий, с отчаянием в диких взорах; на нем одна рубашка; босые ноги оцеплены. Хохол на бритой голове изобличает род его. Это малороссиянин, которого недоставало на смотру Волынского.
	— Иван Лажечников, «Ледяной дом», 1833

Эта странствующая жизнь для дамы очень непривлекательна. Однако ж в характере человека есть способность сродняться с самым неприятным положением. Тесная лачужка, вид грязной улицы, полудикие хохлы с их стоическою беззаботностью и равнодушием ко всему, пока у них есть миска галушек и чарка водки, все это нисколько не заманчиво в настоящем; но, покидая эти предметы, невольный вздох вылетает из сердца; тайная цепь привычки привязывает нас к ним.

— Елена Ган, «Идеал», 1837

	Сев на свое место, он сказал ему: ― Слушай ты, москаль, рыжая борода! У нас так не делают. Вы хоть и говорите, что мы хохлы, и ещё безмозглые, да только мы проезжего не обижаем и не грабим, как ты, заманив нас обманом. Мы еще рады заезжего угостить, чем бог послал, а хлеба святого не продаем. Оставайся себе! Слава богу, что я не твоей, москальской, веры!
	— Григорий Квитка-Основьяненко, «Пан Халявский», 1839

	Как я глядь на него ― и расхохотался поневоле!.. Вообразите же: вместо прекрасной казацкой шапки, бывшей у него на голове, вижу предрянную безверхую оборванную шляпенку!.. Нахохотавшись, начал его осматривать, гляжу ― у него на спине написано мелом: «Это Кузьма, хохол!» ― Кто тебя так отделал? ― спросил я у него, нахохотавшись. ― Никто, как приятели, ― так рассказывал он.
	— Григорий Квитка-Основьяненко, «Пан Халявский», 1839

	Греки дивились дебелому мужеству Святослава, стройному его стану и благообразию. Под густыми бровями взор голубых глаз был сурово-спокоен; нос не походил на клюв римский; на голове хохол, признак великого рода русского, и в ухе серьга, украшенная жемчужинами и рубином, как у благорожденных предков раджей.
	— Александр Вельтман, «Райна, королева болгарская», 1843

	Раз было взялся он поставить песок сахарный в самую Москву; только Москва шутить не любит с нашим братом хохлом. Так что он едва с парой волами домой пришел. И с тех пор, если ему ненароком кто скажет слово про Москву, то просто из хаты выгонит, а если в гостях услышит такое слово, то наденет шапку и, не прощаясь с хозяином, уедет на свой хутор.
	— Тарас Шевченко, «Наймичка», 1844

	Да разве существует малороссийский язык? Я попросил раз одного хохла перевести следующую, первую попавшуюся мне фразу: «Грамматика есть искусство правильно читать и писать». Знаете, как он это перевел: «Храматыка е выскустьтво пра-выльно чытаты ы пысаты». Что ж, это язык, по-вашему?
	— Иван Тургенев, «Рудин», 1855

Барабанный староста этот был природный наш брат хохол и оригинал, какого мне другого и встречать не удавалось. <...> И этот-то чудак во время похода взялся выучить Володьку русскому языку, а он столько же знал русский язык, сколько наш хуторянин, не видавший русской бороды никогда; хотя и квартировал он шесть лет во Владимирской губернии, но это ему мало помогло, он все-таки остался настоящим хохлом.

— Тарас Шевченко, «Капитанша», 1855

Стоял солдат у хохла на квартире и свёл знакомство с его хозяйкою. Хохол заметил и перестал ходить на работу; все сидит дома. Солдат поднялся на выдумку, переоделся в другую одежду, приходит вечером к хате и стучится в окно. Хохлушка спрашивает: — Кто там? <...> — Да вот последовал указ всех хохлов перееть! Отпирай-ка скорей двери! Хохол испугался, не знает, куда деваться, схватил кожух, залез под лавку и укрылся тем кожухом. Хохлушка отперла двери и впустила солдата; вошёл он в хату и кричит: — Где же хозяин?

— Александр Афанасьев, Заветные русские сказки; «Солдат и хохол», 1863

	Хохлы мне очень понравились с первого взгляда. Я сразу заметил резкую разницу, которая существует между мужиком-великороссом и хохлом. Наши мужики — народ по большей части изможденный, в дырявых зипунах, в лаптях и онучах, с исхудалыми лицами и лохматыми головами. А хохлы производят отрадное впечатление: рослые, здоровые и крепкие, смотрят спокойно и ласково, одеты в чистую, новую одежду…
	— Иван Бунин, «Казацким ходом», 1898

На пыльной площади, у водопровода стояла красивая большая хохлушка в расшитой белой сорочке и черной плахте, плотно об­тягивавшей ей бедра, в башмаках с подковками на босую ногу. Было в ней что-то общее с Венерой Милосской, если только можно вооб­разить себе Венеру загорелой, с карими веселыми глазами и с та­кой ясностью чела, которая бывает, кажется, только у хохлушек и полек. Наполнив ведра, она положила коромысло на плечо и по­ шла прямо навстречу мне, — стройная, несмотря на тяжесть плес­кавшейся воды, слегка покачивая станом и постукивая башмаками по деревянному тротуару… И помню, как почтительно я посторо­нился, давая ей дорогу, и как долго смотрел за нею! А в улицу, ко­торая шла с площади под гору, на Подол, видна была огромная, мягко синеющая долина реки, луга, леса, смуглые золотистые пес­ки за ними и даль, нежная южная даль…

— Иван Бунин, «В августе», 1901

	Везли два хохла на телегах продовольствие. Вдруг у одного ломается ось, у другого — чека. — Продай мне одну чеку, у тебя две. — Изволь, за пять миллиардов продам. Услыхали чекисты, что идет такая спекуляция, и забрали хохлов в чрезвычайку. И когда стали хохлы у стенки — сказали друг другу сокрушенно: — Ось тебе и чека.
	— Аркадий Аверченко, «Новая русская хрестоматия» (из сборника «Смешное в страшном»), 1923

Пожилая учительница из Самары. Со стажем. — Какой состав учеников был там у вас в школе? — Русские, немцы и… хохлы. — Помилуйте, — укоризненно говорит председатель, — зачем же так называть? Неприятно же будет, если нас станут называть — кацапы! Украинцы, а не хохлы. — Какие же украинцы… — равнодушно протестует учительница, — украинцы больше на Украине. А наши заволжские… так… хохлы. Они и говорят-то неправильно…

— Михаил Булгаков, «Каэнпе и капе» (из сборника «Заметки и миниатюры»), 1926

	Несладко бывало и украинцам, привозившим к Дону на Парамоновскую ссыпку пшеницу. Тут драки начинались безо всякой причины, просто потому, что «хохол»; а раз «хохол» ― надо бить. Не одно столетье назад заботливая рука посеяла на казачьей земле семена сословной розни, растила и холила их, и семена гнали богатые всходы: в драках лилась на землю кровь казаков и пришельцев ― русских, украинцев.
	— Михаил Шолохов, «Тихий Дон» (Книга первая), до 1940

	― Изгадили всё. Изнутри и снаружи. Крым хохлам отдают в честь воссоединения. ― Ну, это чепуха. Границ-то ведь там нет. ― Не в границах счастье, лейтенант. Границы ― ерунда. Евреи вообще нация без границ. В любую дырку влезут. <...> ― А теперь только год прошел, и уже Крым хохлам отдаем. Так недолго и все раздать ― и Прибалтику, и еще Бог знает что!..
	— Владимир Корнилов, «Демобилизация», 1971

...петлюровцы опять громко рассмеялись: шутка их товарища насчет валюты показалась им удачной. Мише они очень понравились. Ему чудилось, что он видел их уже раньше, много раз, на базаре, когда они лениво лежали на возах, остро пахнущих сеном и животной плотью, а их бойкие жинки, в чистых платочках до самых бровей, вынимали из сена поросят, гусей, яйца, торговались, длинно божились. Они говорили не по-русски, назывались хохлами, и вот они переоделись запорожскими казаками, и это так весело.

— Семён Липкин, «Записки жильца», 1976

	Правда, знал Касьян, что ежели поехать лесом и миновать его, то сперва будут Ливны, а за Ливнами через столько-то ден объявится и сама Москва. А по тому вон полевому шляху должен стоять Козлов-город, по-за которым невесть что еще. А ежели поехать мимо церкви да потом прямки, прямки, никуда не сворачивая, то на третьем или четвертом дне покажется Воронеж, а уж за ним, сказывали, начинаются хохлы…
	— Евгений Носов, «Усвятские шлемоносцы», 1977

― Ты, Галаган, вообще-то у нас белорус… А Белоруссия ― она кто? Родная сестра Украины, их даже слить можно в одну. Вот я только про Кобрисова не знаю ― тэж, як я розумию, хохол? ― Никак нет. С Дону казак. ― С Дону?.. Ну, в душе-то ― хохол? ― И в душе казак. ― Та нэ брэши, ― Хрущёв на него замахал руками. ― Почему ж я тебя за хохла считал? У нас это, помню, в Донбассе жили такие, Кобрисовы, шахтерская семья, дружная такая, передовая, так ни слова кацапского, всё украинскою мовою. ― А в моей станице Романовской три куреня были ― Хрущёвы, так по-хохлацки и не заикались, все по-русски. ― Притворялись они! ― всё не унимался Хрущев. ― А может, матка от тебя утаила, шо вы хохлы? ― Матка-то, вроде, говорила, да батько разубедил. А я его больше боялся. Так уж…

— Георгий Владимов, «Генерал и его армия», 1994

	― А вы, значит, украинцы? ― спросила его моя бабушка. Он подумал и покачал головой. ― Ни. Мы хохлы. ― Ну как это можно, ― сказала бабушка. ― Хохлы ― это оскорбительная кличка. А вообще, такой национальности нет. Вы не хохлы, а украинцы. Микола Гаврилович посмотрел на бабушку удивленно, переглянулся с молодым Миколой, подумал как следует и повторил: ― Ни, мы хохлы.
	— Владимир Войнович, «Замысел», 1999

	Остановившись посреди хутора, мы были тут же обступлены местными жителями, которым Микола Гаврилович с досадой сказал: ― Ну шо вы збижалыся? Чи вы жидив не бачилы, чи шо? Жидами, как я впоследствии понял, назывались здесь все городские люди в отличие от местных хохлов.
	— Владимир Войнович, «Замысел», 1999

― А когда он, этот народ, вконец звереет, он начинает «бить жидов». ― Ой, Лёв, ну давай не будем об этом… Русские вообще не знают, кто такие евреи и что они существуют в природе. Еще десять лет назад один из тысячи знал, что Марк Бернес это, оказывается, еврей. И уж тем более Утёсов. Антисемиты в России во все времена были либо хохлы… с фамилией, скажем, Гоголь, или, например, Чехов, или Булгаков… либо поляки, с фамилией Достоевский...

— Захар Прилепин, «Санькя», 2006

Хохол в поэзии

	Не торговал мой дед блинами, Не ваксил царских сапогов, Не пел с придворными дьячками, В князья не прыгал из хохлов…
	— Александр Пушкин, «Моя родословная», 1830

Дорогой Карл XII <двенадцатый>, сражение под Полтавой, слава Богу, проиграно. Как говорил картавый, «время покажет Кузькину мать», руины, кости посмертной радости с привкусом Украины. То не зелено-квитный, траченный изотопом, ― жовто-блакытный реет над Конотопом, скроенный из холста, знать, припасла Канада. Даром что без креста, но хохлам не надо. Гой ты, рушник, карбованец, семечки в полной жмене! Не нам, кацапам, их обвинять в измене. Сами под образами семьдесят лет в Рязани с залитыми глазами жили, как при Тарзане. + Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго: скатертью вам, хохлы, и рушником дорога! Ступайте от нас в жупане, не говоря ― в мундире, по адресу на три буквы, на все четыре стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы. Как в петлю лезть ― так сообща, путь выбирая в чаще, а курицу из борща грызть в одиночку слаще. Прощевайте, хохлы, пожили вместе ― хватит!

— Иосиф Бродский, «На независимость Украины», 1994

Хохол в пословицах и поговорках

	Хохол глупее воро́ны, а хитрее чёрта.
	— Русская пословица

	Склизко, не ловко, в серёдках верёвка (сказал хохоль, когда ел сальную свечу, замест спаржи).
	— русская поговорка

	И по воду хохол, и по мякину хохол. Хохол не соврёт, да и правды не скажет. Русак до читанья, хохол до спеванья. Продали с хохла пояс за три деньги, а хохол нипочём в придачу пошёл. Малороссы — мазепинцы, хохлы, чубы; индюшка высидела; галушкой подавился. Индейка из одного яйца семерых хохлов высидела. Чёрт с хохла голову снял да приставил ему индюшечью.
	— русские пословицы

См. также

• Русины
• Кацапы
• Жиды
• Чукчи
• Бушмены