Коль в роли Фауста тебе не преуспеть

«Коль в роли Фауста тебе не преуспеть» (англ. If at Faust You don't Succeed) — или «Коль с Фаустом тебе не повезло» — юмористический фэнтези-роман Роджера Желязны и Роберта Шекли, написанный в 1991 году и опубликованный в 1993. Второй в трилогии «Тысячелетнее соперничество» (The Millennial Contest) или «История рыжего демона» после «Принесите мне голову Прекрасного принца».

Цитаты

Неуклюжий громила, арабский демон, за годы службы стражником у входа на Ведьминой кухне, казалось, всякое повидал и больше ничему не удивлялся. Но этот медлительный бывший житель Геенны с глазами как вишни впервые увидал двух греческих героев — прямиком из поэмы Гомера. Они направлялись в адский салон красоты. Демон тотчас же узнал их: ведь до того, как стать швейцаром в салоне красоты загробной жизни, он изучал классическую филологию. — Ахиллес (Achilles), глава 4

The hulking Arabian demon who stood guard at the door had seen some strange sights in his years of working at the Witches' Kitchen. But this was the first time this flabby, sloe-eyed, former citizen of Gehenna had seen two Greek heroes straight out of Homer come walking into his beauty salon. The demon knew at once who they were, because he had been a classical scholar before becoming doorman to an afterlife beautification service.

	Если в программе указано только семь демонов, а на сцене их восемь, — значит, один из них настоящий. — Марло (Marlowe), глава 5
	If there were too many devils on the stage, at least one of them had to be real.

— Когда-то я была ведьмой и служила силам Тьмы. Затем я стала служить Светлым силам. Но в конце концов я поняла, что граница меж Светом и Тьмой весьма расплывчата, и что Добро и Зло во многом похожи друг на друга. — Да, это так, — согласился Фауст. — Но к чему вы говорите мне это? — Я хочу начать всё сначала, — сказала Илит. — Начать новую жизнь «по ту сторону Добра и Зла». Я подумала о вас, Фауст. К худу ли, к добру ли, вы всегда идёте своею собственной дорогой. Я хотела спросить вас, не нужна ли вам ассистентка? Фауст с интересом посмотрел на неё. Она была красива и умна. И она улыбалась ему. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. Он снова почувствовал себя Фаустом. — Да. <…> Кто знает, быть может, это начало чего-нибудь прекрасного для нас обоих. — Суд (Judgment), глава 7 (конец романа)

"I used to be a witch who served the forces of Dark. Then I converted to Light. But I have found that the two are very much alike in certain important aspects." "No doubt," Faust said. "But why are you telling me all this?" "Because I want to begin again," Ylith said. "I want a new life, beyond Good and Evil. I thought of you, Faust. Right or wrong, you go your own way. And so I thought I'd ask you—do you by any chance need an assistant?" Faust looked at her. She was comely, she was intelligent, and she was smiling. He straightened his back and squared his shoulders. He could feel the Faustian spirit returning to him. "Yes. <…> This may be the beginning of a beautiful moment."

Спор (The Contest)

Два представителя сил Света и Тьмы договорились встретиться в Трактире-на-полпути, в Лимбе, чтобы продолжить свой давний спор, возникший ещё в незапамятные времена. Лимб был нейтральной полосой меж двумя обширными владениями — Обителью Света и Обителью Тьмы, сумрачной приёмной меж двух гостиных, полутёмной сценой, пустовавшей и в лучшие времена, но никогда не остававшейся без единого актёра. — глава 1 (начало романа)

The two representatives of Dark and Light had agreed to meet at the Halfway Tavern in Limbo, there to set in motion the Contest that had been agreed between them. Limbo was a gray sort of place with very even lighting. It existed between the Abode of Light and the Abode of Dark, a nebulous waiting-room sort of a place, vague at the best of times, but not entirely devoid of qualities.

	Профессора Ягеллонского университета учили, что Мир духов в обычном состоянии бывает размером не больше булавочной иголки <…>. Лишь когда в него вторгается телесный наблюдатель, он раздаётся в целый мир. В этом случае пространство само себя строит, создавая внутри себя ландшафт и мир под стать той эпохе и той местности, откуда прибыл гость. — глава 7
	The learned doctors at the Jagiellonian taught that when the Spiritual Realm wasn't being used, it resided in a space no larger than a pinhead <…>. The only thing that would cause it to expand was the presence of an observer. Then the space created itself, with the sort of scenery and personnel as might be expected in this place and at this time.

Он <…> осторожно дотронулся до двери. <…> Как ни странно, дверь оказалась вполне материальна; <…> ведь ещё древние философы подметили, что не будет драмы там, где ничего не сталкивается. Но как же эфемерные существа умудряются быть в то же время упругими? Фауст пришёл к заключению, что ответ только один: все здешние обитатели заключили негласный договор не терять своей твёрдости, не смешиваться и не протекать сквозь друг друга, невзирая на преимущества бесплотности. С этими мыслями Фауст вошёл внутрь Ведьминой кухни и увидел ватагу мелких бесов совсем не страшного вида, которые прислуживали своим закутанным в полосатые простыни и восседающим в креслах патронам. Похоже, это было что-то вроде местного салона красоты, а мелкие бесы были не иначе как парикмахеры, впрочем, заодно и хирурги, так как они тут же с неимоверной ловкостью вырезали лишний жир с животов своих клиентов, выковыривали неуместный жир из колбасоподобных ляжек и одновременно подбивали кусками алых мышц хилые руки и тощие икры. Эти шустрые ребята соскребали грязь с тел и заодно стирали уродливые родимые пятна и удаляли бородавки. Из-под их искусных когтистых лап лица выходили совершенно преображёнными — где надо было заменить кожу, дьяволята хватали куски на любой вкус из стоявших возле каждого кресла корытец и нашлёпывали в нужные места. — глава 7

He <…> touched the door with a gingerly gesture. <…> But the door felt solid; <…> for as the ancient philosophers have pointed out, there's no drama unless things can bump into each other. But how, being aethereal, had they managed to become solid? Faust decided that it must be because the entities here had taken a formal oath to maintain solidness despite the comforts of intangibility, and above all not to melt into each other. Faust entered the Witches' Kitchen and saw a whole host of small demons of not very frightening aspect attending to a group of patrons who sat in chairs with striped sheets over their bodies. It seemed to be a beauty salon of some kind. These demons were evidently barbers, or surgeons, for not only did they cut hair, they also scalloped away fat from obese bellies, trimmed beef from sausagelike thighs, and added strands of glistening red muscle to wasted arms and shrunken calves. They scrubbed dirt off the body and sandpapered blemishes out of the skin. Under their skilled claws, faces were reconstructed, the devils utilizing gobs of all-purpose flesh that they kept in vats beside their barber chairs.

	… перед ними был Стикс, <…> лодка проплыла мимо большого фанерного щита с надписями на нескольких языках: РЕКА СТИКС. ДАЛЕЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ДВИЖЕНИЕ ЛЮБЫХ ЧАСТНЫХ ПЛАВСРЕДСТВ. — глава 16
	… they'd finally reached the Styx, <…> punted past a very large sign that was written in several languages. It read, THE RIVER STYX. NO PRIVATE BOATS BEYOND THIS POINT.

О романе

	Этот том на самом деле работает лучше, чем первый, в частности, своим темпом. <…> это приятное чтение, но, к сожалению, не более того. Едкая сатира и по-настоящему вдохновенные комичные ситуации, которые Шекли описал в <…> лучших работах, здесь в основном отсутствуют.
	This volume actually works better than the first, in particular its pacing. <…> is a pleasant read, but sadly nothing more. The biting satire and truly inspired comical situations that Sheckley spun in <…> his best efforts, are mostly absent here.
	— Жан-Марк Лоффисье

	… хотя демон Аззи и ведьма Илит (и другие) появляются снова, они больше не кажутся присутствующими просто для того, чтоб пустяками взвивать суматоху. Пустяки, конечно, есть, но теперь они действительно вызывают у вас улыбку.
	… though demon Azzie and witch Ylith (and others) appear again, they no longer seem present merely to stir the froth. The froth is there, of course, but now it really does make you smile.
	— Томас Истон

Фарс, с которым надо считаться

A Farce to Be Reckoned With — завершение трилогии. Написано в 1992 году, издано в 1995. Перевод Н. Б. Шварцманна, 1997 («Театр одного демона»).

	— Если один бог не может попросить совета у другого бога, то я уж не знаю, куда катится наша вселенная! — часть 9, глава 4
	"If a god can't ask another god for a little advice, I don't know what the universe is coming to."

	Как известно Ананке может принимать любое обличье. На сей раз вершительница судеб выбрала образ Неописуемой, как всегда, когда она не хочет напрашиваться на комплименты. Этот образ буквально не поддаётся никакому описанию. Пожалуй, самое точное представление о нём читатель может получить, если посмотрит на экскаватор. Так вот, именно на экскаватор Ананке не была похожа. — часть 9, глава 9
	It is known that Ananke can take many forms. One of those forms, the Indescribable, is the one she takes when she wants to discourage flatterers. It is a mode of being that literally resists description. The most one can say is that Ananke looked nothing like a steam shovel. She had chosen this mode of appearance for the occasion.