Бегство Агамемнона

«Бегство Агамемнона» (англ. Agamemnon’s Run) — ироничный фантастический рассказ Роберта Шекли 2002 года на основе греческих мифов. Вошёл в последний авторский сборник «Зловещие сказки».

Цитаты

— Тиресий? Разве он не умер? — Какое это имеет значение? Он был величайшим магом древнего мира и будет рад поговорить с тобой. Ему нравится болтать с живыми. — Но как я попаду в царство мёртвых? — Запросто. Можешь покончить с собой, а когда за тобой придёт Харон — связать его, захватить лодку и спокойно переплыть через Стикс. — Я не хочу убивать себя. Я уже вдоволь наигрался со смертью. — Чепуха! Найдёшь потом кого-нибудь себе на замену в царство мёртвых, и дело в шляпе.

"Tiresias? He's dead, isn't he?" "What does that matter? He was the supreme magician of the ancient world. He'd be glad to talk to you. He likes talking to live ones." "But how do I get to the underworld?" "You must kill someone, then intercept the Charon-function when it comes to carry off the shade, and accompany them across the Styx." "I don't want to kill anyone. I've had enough of that." "Then find someone on the point of death and it'll still work."

	— Я бы хотел пойти с вами! — Вы доктор? Или родственник? — Я — репортёр! — наобум сказал Агамемнон. — Как это может быть? У нас здесь, в Микенах, нет газет. Я слышал, руководство «Аргив Пресс» собиралось этим заняться, но стоимость меди зашкалила, и Египет перестал экспортировать папирус… — Это новое коммерческое предприятие! — решительно заявил Агамемнон.
	"I want to go with you!" "Are you a doctor? Or a relative?" "Neither. I am—a reporter!" Agamemnon said in a burst of inspiration. "How can that be? You have no newspapers here in Mycenae. I've heard that Argive Press managed to run for a while, but the price of copper went through the ceiling, and Egypt stopped exporting papyrus . . ." "It's a new venture!"

— Скажи мне, это очень тягостно — наказание, которое боги наложили на тебя? Я что-нибудь могу для тебя сделать? — Спасибо, что спросил, — сказал Тантал. — Нет, ты ничего не можешь сделать для меня. Кроме того, эта кара не столь ужасна, как может показаться на первый взгляд. Боги безжалостны, но безалаберны и не слишком следят за строгостью исполнения наказаний. <…> Поэтому мы с Сизифом и Прометеем время от времени меняемся муками. Упражнения с камнем Сизифа хорошо отражаются на моей фигуре — честно говоря, без них я давно бы уже зарос жиром, поскольку моё основное наказание вызывает у меня чрезмерный аппетит, который я утоляю при первой возможности. — Но когда ты меняешься с Прометеем, твою печень терзает стервятник — вряд ли это так же весело. — Знаешь, орёл часто промахивается мимо печени и клюёт почки, что гораздо менее болезненно. Да и вообще, здесь, в аду, чувства притупляются. Даже царь Ахилл и царица Елена, благословенные непревзойдённой красотой, имеют определённые затруднения с сексом. Сильная боль — это желанный шанс почувствовать хоть что-нибудь.

"Thanks very much, Tantalus. Is it very onerous, this punishment the gods have decreed for you? Is there anything I can do?" "Good of you to ask," Tantalus said. "But there's nothing you could do for me. Besides, this punishment is not as terrible as it might seem. The gods are relentless in decreeing punishment, but they don't much care who actually does it. <…> Sisyphus, Prometheus, and I from time to time take over one another's punishments. The exercise of pushing Sisyphus' boulder does me good—otherwise I might get fat—I tend to gorge when I get the chance." "But to have your liver torn out by a vulture when you take over for Prometheus—that can't be much fun." "You'd be surprised. The vulture often misses the liver, chews at a kidney instead, much less hurtful. Especially when you consider that here in hell, sensation is difficult to come by. Even King Achilles and Queen Helen, each blessed with the unsurpassed beauty of the other, have a bit of trouble feeling desire without bodies. Pain is a welcome change to feeling nothing."

— Мы знаем, кто ты. Мы ждали тебя с тех пор, как твои злоключения были упомянуты в нескольких книгах, которые сгорели вместе с великой Александрийской библиотекой. В честь твоего прибытия мы написали большую речь под названием «Плач Агамемнона». Мы полагаем, что отразили в ней всё, что могли бы услышать от тебя самого. — Раз вы знали, что я приду, почему вы не подождали, чтобы услышать, что я скажу на самом деле? — Потому что мы исповедуем философию действия. Разумнее написать твою речь самим, чем пассивно ждать, пока её напишешь ты, даже если у тебя и получится, в чём мы сильно сомневаемся. Ты ведь не философ и вряд ли сумел бы облечь свои мысли в подобающие формы.

"We know who you are. We were expecting you, since your trip here was mentioned in several of the books that were lost when the great library at Alexandria burned. In honor of your arrival, several of us have written philosophical speeches entitled 'Agamemnon's Lament.' These speeches are about the sort of things we thought we would hear from you." "Since you knew I was coming, why didn't you wait and hear what I actually did say?" "Because, Agamemnon, what we did is the philosophical way, and the way of action. We wrote your speech ourselves, instead of passively waiting for you to write it, if you ever would. And, since you are not a philosopher yourself, we thought you were unlikely to cast your thoughts into a presentation sufficiently rigorous for an intelligent and disinterested observer."

	— Царство мёртвых — место, где метафоры становятся реальностью.
	"The underworld is a place where metaphors become realities."

	— Мёртвый герой не сравнится даже с живой собакой.
	"A dead hero does not even compare to a live dog."

Перевод

В. Мельник (под псевд. В. Мидянин), 2003 (с незначительными уточнениями)