Роджер Желязны
Ро́джер Джо́зеф Желя́зны (англ. Roger Joseph Zelazny, точнее Зелазни[1]; 13 мая 1937, Юклид, штат Огайо, США — 14 июня 1995, Санта-Фе, штат Нью-Мексико, США) — американский писатель-фантаст.
ЦитатыПравить
Владея любыми оттенками эмоционального спектра, Фармер может предстать перед читателем непреклонным, мрачным и туманным, а затем, подобно радуге, озарить нас светлой и безмятежной радостью. Он обладает очаровательным тактом в описании священного и мирского. Его простота в применении этих понятий вызывает благоговение.[2] | |
— предисловие к роману Фармера «Личный космос», 1968 |
Миры, в которых действуют персонажи Филипа Дика, подвергаются отмене или пересмотру без предварительного уведомления. Реальность в них примерно так же надёжна, как и обещание политика. | |
The worlds through which Philip Dick's characters move are subject to cancellation or revision without notice. Reality is approximately as dependable as a politician's promise.[3] | |
— предисловие к сборнику статей «Филип Дик: Электропастух», 1975 |
... «Маска солнца» Фреда Саберхагена <…> содержала самую интригующую завязку, с какой мне пришлось встретиться за долгое время, планомерно и скрупулёзно ведущую к действительно необычным обстоятельствам и сюжету. Совокупность используемых парадоксов является образцом точности и симметрии. (Я вполне мог бы добавить и «красочной образности и выписанности характеров», а также того рода «эрудиции, которая не заслоняет собой, а улучшает произведение».) — перевод: О. Э. Колесников, 1996 | |
— предисловие к циклу Саберхагена «Восточная Империя», 1979 |
Любое произведение Джорджа Мартина — мастерски отшлифованный бриллиант, каждая грань которого играет бликами таланта и отражает всё разнообразие человеческих характеров.[4] |
Перед вами четыре рассказа, которые я сочинил шутки ради и напел без слов, поскольку слова, выстраиваясь в строки, сами ложились на бумагу. — к своему сб. «Уйти на Землю» (Gone to Earth); перевод: Н. Ляпкова, 2002 | |
— «Предисловие: Темы, вариации и подражания» (Introduction: Themes, Variations, and Imitations), 1991 |
Писатели-фантасты имеют дело с людьми, вещами и событиями, взятыми в их перспективе, рассмотренными с точки зрения ближайших последствий. Думаю, в Средние Века все мы были бы теологами — и вероятно, в конце концов, всех бы нас ждал костёр за ересь. Потому что по истечении некоторого времени уже просто невозможен иной взгляд на вещи, кроме еретического: на вещи сами по себе и на тень, которую они оставят, двигаясь по искривлённому ландшафту...[5] | |
— до 1992 |
Из художественных произведенийПравить
- Ниже приведены цитаты из рассказов, о которых нет отдельных статей.
В конце концов, жизнь — это место, где мы воруем для дохода и удовольствия, каждый — своим способом; и мы, естественно, не что иное, как тени, укравшие немного света. — перевод: В. Обручев, 1999 | |
— «Джек-Тень» (Shadowjack), 1978 |
«Концерт для серотонина с хором сирен» — межавторский цикл «Дикие карты» | |
Concerto for Siren and Serotonin | |
— название повести, 1988 |
Он перекатился на правый бок, чувствуя себя печальным и величественным. | |
— «Ибо это есть царствие моё» (Mine is the Kingdom), 1963 |
— Ты из племени тех, чьи ноги в аду, а голова — в небесах. — 17; перевод: О. Э. Колесников, 1995; парафраз христианского дуализма души и тела | |
"You are of that tribe with your feet in hell and your head in heaven." | |
— «Подменённый» (Changeling), 1980 |
Кругом всякие алгоритмы лезут в пикселях, и программы нетерпеливо напирают, и подпрограммы движутся туповато, зато надёжным путём, как у них там заведено. — перевод: Н. Ляпкова, 2002 | |
There are all these algorithms putting the make on pixels, and programs champing at bits and sub routines moving about in simpleminded, reliable ways, as is their custom. | |
— «Смертник Доннер и кубок Фильстоуна» (Deadboy Donner and the Filstone Cup), 1988 |
— ... когда твоё тело разрушилось при входе в <чёрную> дыру, я успел быстренько прогнать тебя через тот процесс, который сделал меня бессмертным энергетическим существом. Я подумал, ты будешь не против. | |
"… when your body was destroyed as we entered here I was able to mn? you quickly through the process by which I became an immortal energy being. Thought you might appreciate it." | |
— «Три попытки Джереми Бейкера» (The Three Descents of Jeremy Baker), 1995 |
Она созидала своё королевство не из бренного песка, и здешнее море было солью её слов, и весь этот мир был её песня. — гл. 6; перевод: В. Задорожный, 1995 (с уточнением) | |
Builded of no mortal sand, and sea the salt of her words, she passed through her kingdom, itself become the self of her song. | |
— Роджер Желязны, Фред Саберхаген, «Чёрный трон» (The Black Throne), 1990 |
Серебристый коридор буквально выстрелил вперёд, чтобы соединиться с себе подобным.[6] — гл. 14 | |
The corridor of silver shot forward to join with its counterpart. | |
— там же |
— Нужно вынести тебе новый приговор. | |
"To get a fresh judgment pronounced against you." | |
— «Эпиталама» (Epithalamium), 1995 |
О ЖелязныПравить
— некий рецензент журнала «Локус», до 1992 |
... отец Селани, устрашающий каббалист, который изъяснялся притчами и о котором говорили, что со времен Левиафана никто ни разу не понял его советов;..[8] | |
... Father Selahny, a terrifying kabbalist who spoke in parables and of whom it was said that no one since Leviathan had understood his counsel;.. | |
— Джеймс Блиш, «Чёрная пасха» (XIV), 1967 |
— Как ни прячутся безумцы, подобные крабьим клешням опасные люди, стоящие на мостах, — неожиданно произнёс нараспев отец Селани. Как всегда, смысл его изречений мог открыться лишь после длительных мифологических и фольклорных изысканий. Бесполезно было также просить его дать разъяснения; такие фразы просто приходили к нему, и он понимал их не больше, чем слушатели.[8] | |
‘Though the wicked may hide, the claws of crabs are dangerous people in bridges,” Father Selahny intoned abruptly. As was the case with all his utterances, die group would doubtless find out what this one meant only after sorting out its mixed mythologies and folklores, and long after it was too late to do anything about it. | |
— Джеймс Блиш, «День после Светопреставления» (V), 1971 |
Взрыв — самое точное слово для характеристики процесса утверждения Зелазни в американской фантастике. На читателя не только обрушилась непосредственная «ударная волна» от первых его опубликованных произведений, но, продолжая аналогию, ещё доброе десятилетие оказывала воздействие остаточная радиация. То есть все те символы, образы, фантастические создания и по— этические метафоры, аллюзии и подтексты, которыми густо насыщены его романы и рассказы. Иногда эта «густота» второго плана даже мешает цельному восприятию той или иной вещи: после чтения остаётся ощущение чего-то тонкого, эмоционального, поэтичного — но чего именно (о чём тот или иной рассказ?), порой трудно сформулировать... | |
— Вл. Гаков, «Жук в янтаре», 1991 |
И хотя никто никогда не произносил его фамилию, как это принято у нас, <…> пусть будет Желязны. Уж больно любопытным получается сопоставление такой фамилии и творчества писателя, которое критики согласно относят к soft science fiction. Буквально — мягкой научной фантастике. <…> | |
— Вл. Гаков, «В средние века все мы были бы теологами»», 2007 |
- см. Сэмюэл Дилэни, «Фауст и Архимед», 1968
... Желязны стал ведущей и представительной фигурой американской Новой волны, заметно терзая всякую всячину вместе Харланом Эллисоном <…>. | |
... Zelazny became a leading and representative figure of the American New Wave, with Harlan Ellison conspicuously goading all and sundry <…>. | |
— Джон Клют, Энциклопедия научной фантастики |
Он был поэтом от начала и до конца, всегда. Его слова пели. | |
He was a poet, first, last, always. His words sang. | |
— Джордж Мартин, «Роджер Желязны, Властелин света» (In Memoriam: Roger Zelazny, the Lord Of Light), 1995 |
... у Роджера Желязны <…> есть большие преимущества — несмотря на, казалось бы, порочные попытки перевести всю мифологию в нф-мифологию, <…> — для полного признания ему нужна временная перспектива, - столь сложными являются полотна, которые он ткёт. | |
… Roger Zelazny <…> have great strengths—Zelazny's despite what seem perverse attempts to translate whole mythologies into sf mythology, <…>—which need the perspectives of time for full appreciation, so elaborate are the garments [he] weave. | |
— Брайан Олдисс, «Кутёж на миллиард лет» (гл. 11), 1973 |
… Желязны находился в самом сердце научной фантастики, напоминая, пожалуй, большой кусок торта в отменной глазури, которая забивает вкус его самого[note 1]. Часть его поверхностного восприятия была обусловлена тем, что за всеми новшествами стиля <…>, работа Желязны ознаменовала возвращение к докэмпбелловскому методу повествования. Это была неаналитическая, берроузианская художественная проза. | |
… Zelazny was absorbed into the very heart of the body corporate that constitutes science fiction, rather like a slice of rich, alien gateau digested hungrily by tastes long deprived of such luxury. Part of his ready reception was due to the fact that for all its innovations of style <…>, Zelazny's work heralded a return to the pre-Campbellian mode of story-telling. It was a non-analytical, Burroughsian fiction. | |
— Брайан Олдисс, «Кутёж на триллион лет», 1986 |
Желязны, рассказывая о богах и магах, использует магические слова, как будто сам волшебник. Он проникает в подсознание и вызывает архетипы, чтобы волосы вставали на затылке. Однако эти архетипы преобразуются в научно-фантастическом мире так, что выглядят правдоподобно — и так впечатляюще, как в мире, в котором вы сейчас живёте. | |
Zelazny, telling of gods and wizards, uses magical words as if he himself were a wizard. He reaches into the subconscious and invokes archetypes to make the hair rise on the back of your neck. Yet these archetypes are transmuted into a science fictional world that is as believable — and as awe-inspiring — as the world you now live in.[10] | |
— Филип Фармер, 1980 |
Темы, которые затрагивал Желязны в своих произведениях, реалистичность его романов и рассказов, сделали его автором XXI века.[11] | |
— Роберт Шекли, 1995—2000 |
Иногда Р. Желязны трогательно наивен <…>. Однако автор может быть глубоко лиричным и даже сентиментальным: необыкновенно живописные виды природы, зарисовки космических ландшафтов доставят наслаждение любителям слова. Его пышные метафоры, смелые сравнения придают своеобразие обычно сухому стилю научной фантастики. | |
— Юлия Шор, «Мифы и фантазии Роджера Зилазни», 1993 |
Роджер Желязны является измождённым, аскетического вида мужчиной польско-ирландско-пенсильванско-голландского происхождения со сдержанным и вежливо скрытым чувством юмора, которому вполне мог бы позавидовать Торквемада. <…> | |
Roger Zelazny is an emaciated, ascetic-looking man of Polish-Irish-Pennsylvania-Dutch origins with a reserved and gentle manner cloaking a sense of humor that might well have been envied by Torquemada. <…> | |
— Харлан Эллисон, «Опасные видения», 1967 |
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.[11] | |
— Харлан Эллисон |
КомментарииПравить
ПримечанияПравить
- ↑ 1,0 1,1 Если. — 2007. — №5. — С. 283.
- ↑ От издательства // Филип Фармер. — Миры Филипа Фармера. Том 2 / составитель Д. Смушкович. — Рига: Полярис, 1996. — С. 8.
- ↑ Roger Zelazny, An Introductionin to Philip Dick: Electric Shepherd (1975), ed. by Bruce Gillespie.
- ↑ Джордж Мартин. Умирающий свет. — Смоленск: Русич, М.: Александр Корженевский, 1995. — С. 1.
- ↑ 5,0 5,1 5,2 Вл. Гаков. Жук в янтаре // Роджер Желязны. Создания света — создания тьмы. — М.: Аргус, 1993. — С. 5-13. — Тираж: 100000 экз.
- ↑ Роджер Желязны. Одержимый волшебством. — М.: Космосинформ, 1993. — С. 382. (с уточнением)
- ↑ 7,0 7,1 Вл. Гаков. Жук в янтаре // Фантакрим MEGA. — 1991. — №4. — С. 74-77.
- ↑ 8,0 8,1 Имя и характеристика католического священника-итальянца пародийно отсылает к нему. (Ketterer, David (1987). Imprisoned in a Tesseract: The Life and Work of James Blish. Kent State University Press. p. 317. ISBN 978-0-87338-334-9.)
- ↑ Zelazny, Roger // SFE: The Encyclopedia of Science Fiction, online edition, 2011—.
- ↑ Roger Zelazny. The Last Defender of Camelot. Pocket Books, 1980, back cover blurb.
- ↑ 11,0 11,1 Роджер Желязны. Не приходи ко мне зимою снежной. — СПб.: Нева, М.: Олма-пресс, 2001. — Серия: Имена ЗФ. — оборот книги.
- ↑ Роджер Зилазни. Остров мёртвых. СПб.: Северо-Запад, 1993. — С. 15.