Жёлудь

Жёлудь, раньше жо́лудь (лат. glans) — сухой односемянный нижний плод, чаще всего дубовый, с жестким кожистым околоплодником, частично или полностью заключённый в плюске. Предполагают, что плюска образуется из сросшихся осей и прицветников редуцированного соцветия. У дуба в плюске только один жёлудь, у бука и каштана — два — три. Данный тип плода характерен для семейства Буковые.

Жёлудь

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Жёлуди служат хорошим кормом для животных, как диких, так и культурных. Едят их также и люди, самые лучшие жёлуди получают от дуба каменного (Quercus ilex). Некоторые из его разновидностей, выращиваемых в Испании и Португалии, дают урожай желудей, лучшие сравнимы по вкусовым качествам с каштанами. По длине эти жёлуди превосходят большинство других, они цилиндрические по форме. Из желудёй приготавливают желудёвую муку, из которой делают каши. Мука из желудей схожа по использованию с кукурузной.

Жёлудь в афоризмах и коротких цитатах

	И ты, образец современников Вильгельма Теля, честный швейцарец Кунц, вари шоколад с желудями и ячною мукою!
	— Фаддей Булгарин, «Дачи», 1830-е

	Это ― фарфоровые горшечки съ насаженными въ нихъ желудями. Пройдетъ время, желудь разростется и горшокъ разлетится въ дребезги.
	— Александр Дружинин, Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1849

	...фазаны очень любят жолуди, и я часто убивал в дубовых лесах экземпляры, у которых целый зоб был набит исключительно очищенными от кожуры желудями.
	— Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870

	...только два семейства Люшныхъ въ хуторѣ Высшемъ Бѣломъ питались всю осень, зиму и весну однимъ только хлѣбомъ изъ желудей.
	— Виктор Гольцев, «Внутреннее обозрение», декабрь 1880

	...взрослый дуб бросает в землю пятьдесят тысяч желудей? И лишь один желудь произрастает...
	— Вячеслав Шишков, «Угрюм-река» (часть шестая), 1932

	Вступил в Крыму в зеркальную прохладу, Под градом желудей оркестр любовь играл.
	— Константин Вагинов, «Вступил в Крыму в зеркальную прохладу...», 1933

	Корневища этого растения имеют побеги, вздутые на конце в клубеньки. Они похожи на жолуди.
	— Георгий Боссэ, «Готовьте из диких весенних растений», 1942

	Но разве меньше потрясений Тебе, о дуб, готовят свиньи, Искательницы желудей?
	— Леонид Мартынов, «Дуб», 1956

	Непривычная, но еда. Каша из стручков акации. Печёные жёлуди. Корни репейника...
	— И. Грекова. «Фазан», 1984

	Глядя на жёлудь или орешек липы, не представишь тот могучий дуб или пышную липу, которые спрятаны в этих плодах, хотя облик их уже в них заложен.
	— Николай Сладков, «Зарубки на памяти», 1970-1996

Жёлудь в публицистике и научно-популярной прозе

	Почтенный г. Имзен, заготовляйте поболее вашего исландского моха в разных приличных видах. Добрый г. Валленштейн, вострите свои зубные инструменты и варите зубные тинктуры! И ты, образец современников Вильгельма Теля, честный швейцарец Кунц, вари шоколад с желудями и ячною мукою!
	— Фаддей Булгарин, «Дачи», 1830-е

Тутъ не помѣшаютъ никакіе Дюма и Фудрасы; ихъ успѣхъ есть успѣхъ мимолетный. Ихъ слава слишкомъ велика по ихъ достоинству. Это ― фарфоровые горшечки съ насаженными въ нихъ желудями. Пройдетъ время, желудь разростется и горшокъ разлетится въ дребезги. Скоро пройдетъ пора чужеземной поэзіи; публика наша, подобно дитяти, нещадно объѣвшемуся конфектъ, получитъ отвращеніе къ конфектамъ, захочетъ пищи простой, но питательной.

— Александр Дружинин, Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1849

Сучанская долина замечательна необыкновенным обилием фазанов (Phasianus torquatus), которых вообще множество во всём Южноуссурийском крае и в особенности на морском побережье. Любимую пищу этих птиц составляют различные зерновые хлеба, поэтому осенью фазаны держатся преимущественно возле наших деревень и китайских фанз. Здесь они немилосердно истребляют всякий хлеб и даже молодой картофель, который проглатывают целиком. Кроме того, фазаны очень любят жолуди, и я часто убивал в дубовых лесах экземпляры, у которых целый зоб был набит исключительно очищенными от кожуры желудями.

— Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870

Въ зиму 1879 ― 1880 г. на обоихъ хуторахъ (состоящихъ изъ 85 дворовъ) только 10 дворовъ не покупало хлѣба. Остальные домохозяева покупали хлѣбъ и то мѣшали его съ мякиною отъ пшена, то съ сухими толчеными грушами (на которыя также былъ урожай въ 1879 году въ сосѣднихъ лѣсахъ), съ отрубями и межиситкою; случалось, что подмѣшивали и муки изъ желудей. Но только два семейства Люшныхъ въ хуторѣ Высшемъ Бѣломъ питались всю осень, зиму и весну однимъ только хлѣбомъ изъ желудей. Когда наконецъ запасъ муки желудиной сталъ истощаться, то на Петровъ день (29 іюня) желудь былъ замѣненъ межиситкою.

— Виктор Гольцев, «Внутреннее обозрение», декабрь 1880

	Заботливость белки и её ум при сборе этих запасов просто изумительны. Если в какой-нибудь местности неурожай на орехи, грибы, жёлуди, на семена сосны и ели, то белки оставляют свои родные леса и пускаются на чужбину целыми стадами.
	— Модест Богданов, «Белка», 1887

	Белогрудые медведи устраивают свои берлоги в дуплах старых тополей. <...> Главной пищей им служат: <...> летом — ягоды коломикты, черёмухи и жёлуди, а осенью — лещина, маньчжурские и кедровые орехи и плоды дикой яблони.
	— Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917

	С севера РСФСР и на юг до Кавказа и в Сибири, иногда в тех же местах, где и сусак, иногда отдельно, растёт стрелолист обыкновенный. Корневища этого растения имеют побеги, вздутые на конце в клубеньки. Они похожи на жолуди. В сыром виде они не съедобны, но в печёном очень нежны и рассыпчаты...
	— Георгий Боссэ, «Готовьте из диких весенних растений», 1942

	Так помрачение и расстройство наступают в природе. Гаснут роднички, торфянеют озерки, заводи затягиваются стрелолистом и кугой. Худо земле без травяного войлока; когда-нибудь люди узнают на деле, чего стоит натянуть на неё неосторожно сорванную дернинку и укоренить жёлудь на солончаке. Леса с земли уходят прочно.
	— Леонид Леонов, «Русский лес», 1953

Жёлудь в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

	Мы закладываем в почву жёлудь. В течение времени он видоизменяет частицы земли, воздуха и воды путём бесконечного числа делений, чтобы произвести дуб; ту силу, которая заставляет его быть вот этим дубом, мы можем назвать его растительным принципом, символизирующим собой жизненный принцип, или душу одухотворённого существования.
	— Перси Биши Шелли, из письма Элизабет Хитчнер, 20 июня 1811

	Наружность Дружинина мне весьма не понравилась уже в Занциге. Знаете ли, мне почему-то кажется, что у него должен быть diabete sucre (моча с сахаром), весьма быстро изнуряющая и опасная болезнь. Нельзя ли шепнуть об этом Шипулинскому? «Иногда и слепая свинья набредет на желудь», ― гласит немецкая пословица, и, может быть, моя мысль справедлива.
	— Павел Анненков, «Литературные воспоминания», 1882

Малиновая плюшевая мебель ― пуфчики, козетки, еще козетки и пуфчики, множество фисташковых подушек в букетах бледно-розового, лилового и кумачово-красного гаруса, бамбуковые столики для семейных альбомов и томных, телесно-розовых раковин, портьеры, ламбрекены и скатерти ― все окаймлено бахромой с кистями. Дорожка на скатерти расшита настоящими желудями… Посреди комнаты, упираясь в потолок, стоит покрытая золотым дождем и звёздами ёлка, дышащая печальным ароматом опавшей хвои. За окнами горит январь.

— Юрий Анненков (Б. Темирязев), «Повесть о пустяках», 1934

Глядя на жёлудь или орешек липы, не представишь тот могучий дуб или пышную липу, которые спрятаны в этих плодах, хотя облик их уже в них заложен. Вот так не видишь и то, что заложено в каждой встрече в лесу, что из нее со временем прорастет и чем обернется. Все окружающее скрывает в себе гораздо больше, чем кажется нам на первый взгляд. Чем интереснее человек, тем интереснее всё, о чем он рассказывает: и лес, и звери, и птицы.

— Николай Сладков, «Зарубки на памяти», 1970-1996

Жёлудь в беллетристике и художественной прозе

У Алексеевича нет колеблющихся начинаний, нет попыток: мысль его есть уже исполнение; она верна, как взгляд стрелка, не знавшего никогда промаха. Стоит ему завидеть цель, и, как бы далека ни была, она достигнута. Другие садят желудь и ждут с нетерпением годы, чтобы дуб вырос: он из чужих пределов могучею рукой исторгает вековые дубы, глубоко врывает на почве благословенной, и дубы вековые быстро принимаются и готовы осенить Московию.

— Иван Лажечников, «Последний Новик», 1833

Он дотащился только до священного дуба белгесугум, растущего в половине высоты небесной горы, и лёг под ним отдыхать. От нечего делать стал он подбирать рассыпанные под деревом желуди и стрелять ими изо всех четырех ртов на воздух. Эта забава утешала его чрезвычайно, и он просидел под дубом семьдесят семь лет, не трогаясь с места. Наконец, как-то вспомнил он обо мне, вынул меня из кармана и, отыскав на земле желудь, расколол его и положил меня в средину. Зажав опять желудь, он взял его в рот, надулся, толкнул языком и выстрелил им так же, как и прочими. Я долго летела в воздухе, заключенная в дубовом плоде, и упала на землю в песок. Через несколько времени из этого плода вырос прекрасный дубок, и я, будучи принуждена одушевлять неподвижное дерево, увидела себя в дубовом лесу, происшедшем от желудей, набросанных моим ленивым тегри.

— Осип Сенковский, «Похождения одной ревижской души», 1834

Жили старик с старухой, люди бедные. Хлеба у них не было. Набрали они в лесу желудей и ими питались. Раз уронила старуха один желудь в подполье. Пустил желудь росток и скоро дорос до полу. Старик прорубил пол, и деревце выросло до потолка. Потом он разобрал потолок и снял крышу. Дерево все растет да растет и доросло до самого неба. Не стало у старика со старухой желудей, взял старик мешок и полез на дуб.

— Фёдор Буслаев, «Русский народный эпос», 1861

Когда Пётр не был еще плотником, он приносил от ближнего ручья острых плоских камешков и, прицелившись в дуб, швырял ими. Камни летели как дождь один за другим, рассекали кору и наносили глубокие раны дереву; но дерево молчало, и Петр не понимал его страданий. Дело в том, что двадцать лет тому назад Петр семилетним ребенком полез на этот дуб за желудями, сорвался, упал, повредил себе ногу и на всю жизнь остался хромым. Петр ненавидел дуб, причинивший ему боль и увечье, и мстил дереву по-своему.

— Надежда Лухманова, «Девочки», 1894

Старый дуб уронил с себя жёлудь под куст орешника. Орешник сказал дубу: «Разве мало простора под твоими сучьями? Ты бы ронял свои жёлуди на чистое место. Здесь мне самому тесно для моих отростков, и я сам не бросаю наземь своих орехов, а отдаю их людям». «Я живу двести лет, — сказал на это дуб, — и дубок из этого желудя проживёт столько же». Тогда орешник рассердился и сказал: «Так я заглушу твой дубок, и он не проживёт и трёх дней».

— Лев Толстой, «Дуб и орешник» (басня), 1875

	Русский <человек> не то, он прирожденный враг леса: свалить вековое дерево, чтобы вырубить из сука ось либо оглоблю, сломить ни на что не нужное деревцо, ободрать липку, иссушить березку, выпуская из нее сок либо снимая бересту на подтопку, ― ему нипочем. Столетние дубы даже ронит, обобрать бы только с них желуди свиньям на корм.
	— Павел Мельников-Печерский, «На горах» (Книга первая), 1881

— О, мерси… Ах, сейчас столько бедных, столько нужды, что прямо всякий грош дорог! <…> До вашего прихода мы говорили о голоде. Этот голод прямо меня угнетает. <…> Я всё время думаю, что они там едят, чем питаются? В газетах пишут все о непонятных продуктах: какой-то конский щавель, лебеда, суп из травы, дубовая кора, корешки, жёлуди… — А вы знаете, — защебетала madame Ленина. — Мне бы так хотелось всего этого попробовать… Но где тут достать в Москве? Я просила мужа — он говорит: глупости! В оборотистой голове Гришки мелькнула мысль: вот путь для укрепления столь нужных светских связей. <…> — Желаете, могу вам предоставить настоящий голодный обед из тех самых веществ, которыми питаются мужики!.. <…> — А знаешь что? — оживилась Троцкая. — Мы это могли бы сделать в виде пикника. <…> — А это что отдельно подано? Неужели жёлуди? Совсем вкус пирожков с фаршем. — Домашний желудь, — сказал Гришка. — Внутре у его такая мякоть. Только наше мужичьё варить не умеет. <…> А вот и дубовая кора! — А как же её есть? — удивилась Троцкая. — Она ведь твёрдая. — Пустяшное дело. Верхнюю корку ножом снимите, а внутре мягкое. <…> — Полная иллюзия молочной телятины! Неужели это дубовое? — Всё от повара зависит, сударыня, — самодовольно сказал Гришка. — Хороший повар из калоши «Проводник» такой бифштекс тру-ля-ля ушкварит! <…> От стола встали отяжелевшие. Ковыряя головной шпилькой в зубах, madame Троцкая облегчённо вздохнула и сказала: — Теперь я знаю, как питается мой народ! И я за него совершенно спокойна… Пока есть дубовая кора, лебеда, корешки и конский щавель — мой народ не погибнет…

— Аркадий Аверченко, «Голодный пикник» (из сборника «Смешное в страшном»), 1923

	Вдруг Дерсу спохватился, ― Дуба сынка! ― воскликнул он простодушно и вслед за тем подал мне обыкновенный жёлудь. Потом он сообщил мне, что нашёл его на сопке с левой стороны реки, хотя вблизи самого дерева нигде не было видно. Очевидно, этот жёлудь занесла сюда какая-нибудь птица или мелкое животное вроде белки или бурундука.
	— Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923

Вдруг что-то с силой стукнуло его по затылку. Боль была как от удара камнем. Косецкий оглянулся, но вокруг было все спокойно и неподвижно. Тут взор его упал на качающийся на поверхности воды маленький жёлтенький желудь. «Желудем кто-то запустил», ― подумал халдей, но новый удар заставил его действовать и думать быстрее. Он поплыл к берегу. Щёлк. Щёлк. Сразу два желудя ударили его в висок и в затылок. Положение становилось критическим. «Нужно поскорее одеться. Тогда можно будет изловить негодяев», ― подумал Косецкий. Однако размышления его прервал новый удар в висок, настолько сильный, что жёлудь, отлетев от головы, вдруг запрыгал по воде, а сам Косецкий пробкой выскочил на берег. По-прежнему кругом стояла мертвая тишина. ― Погодите же! ― пробормотал Косецкий и бросился к кустику, за которым лежало белье. ― О, чёрт! Косецкий, вне себя от ярости, огляделся вокруг, все еще не веря, что одежда его пропала. Он остановился, беспомощный, не зная, что делать. Он чувствовал, что на него глядят откуда-то десятки глаз, наблюдают за ним и смеются. Как бы в подтверждение его мысли, где-то поблизости прокатилось сатанинское злорадное гоготанье, и новый желудь шлепнулся в плечо халдея. Теперь он понял, что началось сражение, исход которого будет зависеть от выдержки и стойкости той или другой стороны. Лично для него начало не предвещало ничего хорошего. Белья не было.

— Григорий Белых, Л. Пантелеев «Республика ШКИД», 1927

	У меня их, подобных, до сотни было, ― в лесу по горам я их пас… До двадцать шестого дозволяли, а потом уж запрещение вышло… А там же, конечно, орешки буковые кучами гниют, жёлуди… Свинья в лесу завсегда сыта бывает и может даже сала на палец приобресть…
	— Сергей Сергеев-Ценский, «Итог жизни», 1932

	Но известно ли тебе, друг Андрей, что взрослый дуб бросает в землю пятьдесят тысяч желудей? И лишь один желудь произрастает? Остальные лишь удобряют почву или идут на корм свиньям. Много званых, да мало избранных.
	— Вячеслав Шишков, «Угрюм-река» (часть шестая), 1932

	― Что же ты умолкла? ― спросил Злат. ― Какое же твое заклятье? Старуха пошевелила беззубым ртом: ― Слушай! Скажешь три раза… Она проговорила другим голосом: Иду на высокую гору, по водам и облакам. На горе серебряный дуб стоит, на нем золотые жёлуди растут. На горе заря сияет. Заря, заря, освети мне дорогу, земля, разверзись предо мною…
	— Антонин Ладинский, «Последний путь Владимира Мономаха», 1960

	Василий Семёнович знал по имени каждое дерево, каждую травку, каждый гриб. Знал, что можно есть, а чего нельзя. Под его руководством ребята собирали, варили, пекли и ели. Непривычная, но еда. Каша из стручков акации. Печёные жёлуди. Корни репейника, вкусом и сладковатостью похожие на морковь… День и ночь не погасала на кухне огромная плита.
	— И. Грекова. «Фазан», 1984

Жёлудь в стихах

Белка с жёлудем

Как урожай счастливый собрать, под какою звездою Землю пахать, Меценат, и к вязам подвязывать лозы Следует, как за стадами ходить, каким попеченьем Скот разводить и каков с бережливыми пчёлами опыт, Стану я здесь воспевать. Ярчайшие светочи мира, Вы, что по кругу небес ведёте бегущие годы, Либер с Цереры благой! Через ваши деяния почва Колосом тучным смогла сменить Хаонии жёлудь И обретённым вином замешать Ахелоевы чаши!

— Вергилий, «Георгики» (1:12), 29 год до н. э.

	Что делать с бедным Тигрой? Как нам его спасти? Ведь тот, кто ничего не ест, Не может и расти! А он не ест ни мёду, Ни вкусных желудей — Ну ничего, чем кормят Порядочных людей!
	— Алан Александр Милн, «Винни-Пух», 1926

	Вступил в Крыму в зеркальную прохладу, Под градом желудей оркестр любовь играл. И, точно призраки, со всех концов Союза Стояли зрители и слушали Кармен.
	— Константин Вагинов, «Вступил в Крыму в зеркальную прохладу...», 1933

	Поглотит птиц туман осенний, Войдут крылатые их клинья В диагональ сплошных дождей, Но разве меньше потрясений Тебе, о дуб, готовят свиньи, Искательницы желудей?
	— Леонид Мартынов, «Дуб», 1956

Жёлудь в кинематографе и массовой культуре

	Когда золудь спелый, (съедает жёлудь сам) его каздая свинья слопает. При таких свиньях… как-то и сам становишься…
	— из мультфильма «Падал прошлогодний снег», 1983

Жёлудь в пословицах и загадках

Зелёные жёлуди

	В берлоге медведя желудь не останется.
	— армянская пословица

	Иногда и слепая свинья набредет на желудь.
	— немецкая пословица

	Летят ягоды лимоны, подбирают Харитоны (свиньи и желуди). Ходя ходит, виса висит: виса пала, ходя съела (свинья, желудь).
	— русские пословицы

	Выйду в лес без топора, без долота; высеку две лодки ездовых, две доски половых, горшку покрышку, уполовнику ручку (желудь).
	— русская пословица

	Много желудей на дубу — к теплой зиме и плодородному лету.
	— русская примета

	Не по чушке желуди, не по чину шелуди.
	— русская пословица

	Люди спать, а они желудей (шалфей) искать.
	— русская пословица

См. также

• Орех
• Каштан (плод)
• Яблоко
• Черешня
• Вишня
• Рябина
• Кедровник
• Морские жёлуди