Сердолик

Сердоли́к (др.-греч. σαρδόνυξ), или карнео́л (от лат. cornus, ягода кизила) — минерал, одна из самых известных ювелирных разновидностей халцедона, имеющая красновато-розовый, жёлто-красный или оранжево-красный цвет. Полудрагоценный или поделочный камень. Плиний Старший считал, что название было дано в честь города Сарды в Лидии, где он был впервые обнаружен; но вероятнее, что оно пришло вместе с камнем из Персии.

Сердолик

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Особенности окраски сердолика обусловлены составом и характером распределения примесей, в качестве основного хромофора выступают соединения железа, прежде всего, гематит. Физико-химические свойства минерала тождественны халцедону. Ближайшими родственниками сердолика являются минерал сард или сардер (более тёмная разновидность коричнево-красного цвета), а также сардоникс, имеющий полосчатую окраску (как у оникса).

Коротко о сердолике

	...таковы, по своей гладкости, прозрачности и отличной цветности, самые камни, — и их-то частицы суть любимые у нас камешки: сердолик, яспис, смарагд и другие подобные.
	— Платон, из диалога «Федон»

	Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание <...> пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит...
	— Библия, «Откровение святого Иоанна Богослова», 22:2

	Кровь на пальцах проступила наподобье лала или сердолика.
	— Саят-Нова (пер. с грузинского Веры Потаповой), 1770-е

	Сердолики находятся обыкновенно почти въ тѣхъ же горныхъ породахъ, въ коихъ и халцедоны, въ округленномъ видѣ, мелкіе, иногда дюйма въ три толщиною...
	— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

	Сердоликъ. <...> Видъ желваковъ. Обыкновенно бываетъ съ просвѣтомъ. <...> Предъ паяльною трубкою теряетъ цвѣтъ свой и часть своей прозрачности.
	— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

	...тяжёлая сердоликовая печатка спускалась низко на узкие чёрные панталоны с гульфиком.
	— Иван Тургенев, «Вешние воды» (глава XVIII), 1872

	Ах, небосклон светлее сердолика: Прозрачен он и холоден и пуст.
	— Георгий Ива́нов, «Ах, небосклон светлее сердолика...» (из цикла «Стансы»), 1911

	И последнее о тебе откровение: лик твоего сердца: сердолик!
	— Марина Цветаева, «Живое о живом (Волошин)», 1932

	Морского лета земляники ― Двуискренние сердолики...
	— Осип Мандельштам, «Исполню дымчатый обряд...» (из цикла «Воронежские тетради»), 1935

	Облачные сердолики Холодеют в халцедон.
	— Михаил Зенкевич, «Облачные сердолики...», 1938

	На тонком слое ваты лежали: маленький овальный прозрачно-розовый сердолик; и другой сердолик ― покрупнее, но не обработанный морем и потому бесформенный, глухой к свету...
	— Юрий Нагибин, «Эхо», 1964

	Оранжево-красный минерал. Итальянцы называют его «Carneola», что значит «мясо» (мясного цвета). По народным преданиям, сердолик предохранял своего владельца от козней врагов и от опасности быть раздавленным при землетрясении.
	— Борис Горзев, «Портреты камней», 1965

	Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашёл тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от её зелёных, — и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь, который чудом уцелел и по сей день...
	— Ариадна Эфрон, Страницы воспоминаний, до 1975

	Карнеол-печатка в форме эллипса, притом необыкновенно яркого багряно-огненного оттенка. <...> — Как, вы сказали, называется этот камень? — Карнеол, — скрывая улыбку, напомнила Наталья Андриановна.
	— Еремей Парнов, «Александрийская гемма», 1990

	Негры почитали её <старую камею> своей величайшей святыней, хранили в особом капище на сваях посреди озера и в качестве племенного палладиума передавали из поколения в поколение. Они верили, что до тех пор, пока эту вырезанную в сердолике женщину регулярно обмывают теплой человеческой кровью, она будет оберегать племя...
	— Леонид Юзефович, «Князь ветра», 1991

	Видимо, кровавый ритуал и сохранил камею в ее первозданном облике. По словам Роговского, это удивляло всех специалистов по античному искусству. Сердолик не потускнел, в возрасте двух тысяч лет прекрасная гречанка выглядела так, словно только вчера вышла из мастерской афинского камнереза.
	— Леонид Юзефович, «Князь ветра», 1991

	Не то, чтобы в Сердоликовой бухте было больше сердоликов, чем на пляже в Коктебеле (или в Козах) — но именно там были над водой обнажены жилы сердоликового камня. В Сердоликовую бухту посуху пройти было нельзя.
	— Игорь Дьяконов, «Книга воспоминаний» (Глава шестая, Коктебель), 1995

	Название почти любого камня — даже утилитарно-рудного, даже грязно-глинистого — звучит чарующе. Сердолик: тут и сердце, и лик, и уменьшительно-ласкательное — ик.
	— Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015

	Карнеол... — многие названия похожи на поэтические неологизмы, когда ты можешь не знать значения слова (его может вообще не быть), но само звучание уже даёт некоторое эмоциональное впечатление.
	— Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015

	...персиковые, с мякотью, сердолики...
	— Ольга Славникова, «2017», 2017

	Люди часто путают сардер, сердолик и сардоникс, хотя это разные камни. <...> Сардоникс — розовый, темно-красный, коричневый минерал со светлыми полосами.
	— Татьяна Альбрехт, из комментариев к текстам А. Блока, 2021

В научной и научно-популярной литературе

Бусины сердолика и сарда

	Агатъ, которой изъ свѣтла сѣръ съ пятнами разныхъ цвѣтовъ. Халкедоній, которой не что иное есть, какъ нѣкоторой родъ Агата, куда принадлежитъ также и Ониксъ. Сердоликъ, которой мясной цвѣтъ имѣетъ, иногда бываетъ также и бѣлъ, а желтой за весьма рѣдкой почитается. Берилъ, также нѣкоторой родъ чистыхъ камней, и прозрачнаго сердолика.
	— Вильгельм Крафт, «Руководство къ Математической и Физической Географіи» (пер. А.М.Разумова), 1764

	Сердоликъ. Признаки. Цвѣтъ измѣняющійся отъ темнокровянаго до мяснаго съ желтоватою оттѣнкою. Видъ желваковъ. Обыкновенно бываетъ съ просвѣтомъ. Изломъ совершенно раковистой, нарочито гладкой; лоскъ слабой жирной. Тяжесть 2,61З7. <...> Предъ паяльною трубкою теряетъ цвѣтъ свой и часть своей прозрачности.
	— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

Сердолики находятся обыкновенно почти въ тѣхъ же горныхъ породахъ, въ коихъ и халцедоны, въ округленномъ видѣ, мелкіе, иногда дюйма въ три толщиною; поверхность ихъ облечена бываетъ чернью, которая совершенно скрываетъ внутренній ихъ цвѣтъ. Въ Сибири часто попадаются между другими кругляками. Лучшіе сердолики получаются съ Востока. Увѣряютъ, (Фожа С. фонъ) что Голландцы привозятъ ихъ изъ Японіи необдѣланные, и мѣняютъ ихъ въ Оберштейнѣ на тамошніе агаты.

— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

Употребленіе и обработываніе. На перстни, пронизки, черенки, амулеты, и пр. а наипаче на печатки, на кои онъ еще лучше пригоденъ нежели халцедонъ, потому что удобнѣе вырѣзывается, и при обработываніи не столь легко получаетъ трещины. Ювелиры различаютъ два разбора сердоликовъ въ отношеніи къ ихъ красотѣ: a) блѣдные или съ желтоватою оттѣнкою, и b) темноцвѣтные, кои называютъ, de vieille rocbe. Сіи послѣдніе чрезвычайно уважаются по причинѣ приятности ихъ цвѣта и рѣдкости; ибо между превеликимъ множествомъ сердоликовъ распространенныхъ въ торговлѣ, весьма не многіе дѣйствительно принадлежатъ къ сему разбору. Большая часть бываетъ съ пятнами, либо блѣднаго и желтоватаго цвѣта.

— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

	Сюда <к числу сердоликов>, по поводу другихъ, причитаю я также и Сардъ (Sardoine). Цвѣтъ его оранжевый, часто измѣняющійся оттѣнкою желтаго, темнокраснаго и даже бураго цвѣта, чѣмъ только отъ сердолика (говоритъ Г. Броньяръ) и отличается, и тѣмъ что представляется въ большихъ массахъ имѣющихъ примѣтные пояски.
	— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

	Если халцедон получает какую-нибудь яркую или, вообще, более темную окраску, то в зависимости от окраски его называют: карнеолом, или сердоликом, — Х., окрашенный окислами железа в красные, бурые или же иногда желтые тона...
	— Владимир Вернадский, Словарь Брокгауза и Ефрона, «Халцедон», до 1907

	Сард (сердолик). Коричневый или красно-коричневый халцедон. Считается, что он сходный с карнеолом <сердоликом>, но сард более тёмный и коричневый. В принципе, определённого деления на сард и карнеол не существует. Бразилия и Уругвай являются месторождениями обоих минералов.
	— Рене Ньюман, «Бриллианты, жемчуг, золото, платина, драгоценные камни», 2009

	Близкий родственник сердолика — сард, представляющий собой сердолик в кварце или агате. Внешне сард отличают яркие белые полосы на красно-коричневой поверхности.:142
	— Алексей Лагутенков, Драгоценные камни. Путеводитель по самоцветам, 2015

В публицистике и документальной прозе

Камея (I-III век)

	Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит...
	— Библия, «Откровение святого Иоанна Богослова», 22:2

	Увѣряютъ, что Японцы имѣютъ искуство, усовершенствовать цвѣтъ сердоликовъ, содѣлывая его болѣе густымъ, болѣе ровнымъ и прельщающимъ взоръ; но дабы содержать ихъ всегда въ высокой цѣнѣ, весьма не много таковыхъ пускаютъ въ торговлю между великимъ множествомъ обыкновенныхъ сердоликовъ, отправляемыхъ ими въ Европу.
	— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

Г. Браръ пишетъ, что въ собраніи рѣзныхъ камней въ Королевской Библіотекѣ въ Парижѣ, имѣются изъ сердоликовъ: — печать Михайла Анжело; — Геркулесъ мѣтящій въ птицъ озера Стемфала; Геркулесъ убивающій Діомеда; его же голова; — Юпитеръ между Марсомъ и Меркуріемъ, окруженный Зодіакомъ; — грудное изображеніе Улисса на весьма большемъ сердоликѣ, который цвѣтомъ своимъ приближается къ Сарду. Между выставками Императорской Академіи Художествъ въ С. Петербургѣ 1820 года, замѣчался рѣзной сердоликъ трудовъ Г. Доброхотова, изображавшій Меркурія съ Парисомъ, о коемъ тогда писали, что заслуживаетъ вниманіе какъ произведеніе величайшаго терпѣнія, и опытной руки.

— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821

	Христианская эра, сменившая язычество, унаследовала от него некоторые суеверия, приурочив их по-своему: аметист оказался посвящённым евангелисту Матфею, кровяной сердолик — мученику Варфоломею, яспис — апостолу Петру и т. д. <...> Каждый месяц в году имеет свой счастливый камень: <...> июнь — агат, июль — сердолик, август — сардоникс, сентябрь — хризолит...
	— Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Самоцветы», 1890

	Богачи и князьки живут окруженные многочисленною челядью, накопляя в сундуках дорогие уборы и безделушки из сердолика, ляпис-лазури, нефрита и других ценимых ими камней и проводя время в безделье, доходящем у некоторых до того, что слуги кладут им пищу в рот.
	— Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Сойоты, до 1907

Сардер, или сард, — камень, который относится к халцедонам, разновидность кварца. Люди часто путают сардер, сердолик и сардоникс, хотя это разные камни. Сердолик (карнеол) — минерал розового, светло-оранжевого, морковного или темно-красного цвета. Сардер — разновидность сердолика темных оттенков (красно-коричневого, коричневого, бурого, желтовато-бурого цвета). Сардоникс — розовый, темно-красный, коричневый минерал со светлыми полосами.

— Татьяна Альбрехт, из комментариев к текстам А. Блока, 2021

В мемуарах, письмах и дневниковой прозе

	Если же такова земля; то аналогически таковы на ней и растения, то есть деревья, цветы, плоды, таковы на ней и горы, таковы, по своей гладкости, прозрачности и отличной цветности, самые камни, — и их-то частицы суть любимые у нас камешки: сердолик, яспис, смарагд и другие подобные.
	— Платон, из диалога «Федон»

Казаки разрубили рыбу на части и стали носить ее в станицу; на помощь явились женщины, дети; все таскали куски рыбы и все были довольны. Я пошёл вдоль берега и стал собирать кусочки сердолика, которым обильно усыпан берег Амура. Между многими сердоликами мне случилось найти несколько окаменелостей дуба и сосны и замечательный по своей редкости окаменелый глаз, который я и сохранил у себя до настоящего времени.

— Дмитрий Стахеев, «За Байкалом и на Амуре», 1860

Довольно скоро (может к осени того же 1830 г.) отец мой завел почти ежедневные поездки на острова реки Томи «камушки сбирать»: сердолики, халцедоны, топазы, которых было там необычайное множество. Так как я этому делу был обучен еще доро́гой, то собирание камушков пошло сейчас же у меня очень успешно. <...> Камни, которых мы привозили ежедневно целые мешки, были невысокого достоинства: все они белого или медно-желтого цвета, изредка с красноватым оттенком, небольшие, а если и попадется большой, то непременно в трещинах. Сердолик кровавик, тёмный сердолик, голубой халцедон — дети других стран, других местностей Сибири или даже Индии (как напр. зелёный сердолик) <вероятно, автор имеет в виду хризопраз>. Мне случалось находить сердолики приятного красного цвета, но всегда очень маленькие и обыкновенно не крупнее, как горох. Только однажды найден был мною малиновый, полосатый халцедон, величиною с кулак.

— Николай Берг, «Посмертные записки», 1884

	И последнее моё о тебе, от тебя, озарение: те сердолики, которые ты так тщательно из груды простых камней, десятилетьями подряд вылавливал, — каждый зная в лицо и каждый любя больше всех, — Макс, разве не то ты, десятилетия подряд, делал с нами, из каждой груды — серой груды простых камней — неизбежно извлекая тот, которому цены нет! И последнее о тебе откровение: лик твоего сердца: сердолик!
	— Марина Цветаева, «Живое о живом (Волошин)», 1932

Они встретились — семнадцатилетний и восемнадцатилетняя — 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском, волошинском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей — красивый грустной и кроткой красотой юноша, почти мальчик (впрочем, ей он показался веселым, точнее: радостным!) — с поразительными, огромными, в пол-лица, глазами; заглянув в них и всё прочтя наперед, Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашёл тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от её зелёных, — и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь, который чудом уцелел и по сей день... Обвенчались Сережа и Марина в январе 1912 года...

— Ариадна Эфрон, Страницы воспоминаний, до 1975

Тропа вилась здесь под каменными обрывами вдоль бухточек, въедавшихся в берег через каждые сто метров или около того; разделяли их каменистые мысы и огромные глыбы камня, сорвавшиеся с горы; сами бухты были усеяны округлыми камнями, и берега их были каменисты, а между камней, колышимые набегавшими волнами, карабкались большие, наглые крабы. А на мысе, где ждут сердолики Любопытных и жадных людей, Крабы ползают злы и дики, Охраняя покой камней. Это уже из стихов Алеши, которые он начал писать здесь — год или два спустя. <...> Бухта перед обрывом называлась почему-то Лягушачьей, а по ту сторону каменной стены лежала Сердоликовая бухта; но стену мог бы преодолеть только опытный альпинист. Не то, чтобы в Сердоликовой бухте было больше сердоликов, чем на пляже в Коктебеле (или в Козах) — но именно там были над водой обнажены жилы сердоликового камня. В Сердоликовую бухту посуху пройти было нельзя.

— Игорь Дьяконов, «Книга воспоминаний» (Глава шестая, Коктебель), 1995

Старожилами, жившими в Коктебеле уже не первый год, были Десницкие — отец, мать и трое детей. Василий Алексеевич Десницкий, в белом чесучовом костюме и светлой шляпе, острыми усами и довольно большой седой бородкой, в черных очках (маленьких, как тогда носили) был человек весьма незаурядный. В Коктебеле, правда, он славился, прежде всего, как коллекционер сердоликов и других камней. Коллекция его уже тогда занимала несколько шкатулок, он их редко кому показывал. Поговаривали, что ему нельзя показывать свои коллекции — он не мог бы удержаться от соблазна тайно похитить какой-либо особо необыкновенный сердолик или «куриного бога». <...> Едва ли не по большей части они ходили за сердоликами — просто по коктебельскому пляжу, или в Сердоликовую бухту, или в Козы.

— Игорь Дьяконов, «Книга воспоминаний» (Глава шестая, Коктебель), 1995

В клинописных документах Двуречья часто упоминался Дилмун, богатая страна за морем, с которой торговали шумеры: обменивали шерсть на металлы. Из документов следовало, что шумеры совершали свои путешествия на каких-то плетёных судах, плавали на них по Персидскому заливу, ходили не только на Бахрейн, но спускались к Аравийскому морю, заходя в какой-то Макан за медью. <...> За сердоликом шумеры плавали в какую-то Мелуху. Поскольку сердолик добывался в районе Инда, Хейердал вполне мог предположить, что шумерские плетеные суда выходили в Индийский океан.

— Юрий Сенкевич, «Путешествие длиною в жизнь», 1999

Но я даром времени не теряю. Бродя по полосе прибоя, поднимаю кремешки. Вот чёрный с белыми полосками. Неужели агат? Ладно, дома разберёмся. <...> А это что, красненькое? Я поднимаю полупрозрачный камешек с сиреневым отливом, с одной стороны, в углублении, его поверхность покрыта такими же по цвету кристалликами. С другой стороны можно различить концентрическую слоистость, образованную более насыщенным красным цветом. Теперь я не сомневаюсь, что это сердолик. Из таких камешков японцы делают нэцке, египтяне — священных скарабеев, а древние греки — камеи.

— Владимир Ланг, «Калейдоскоп детства», 2013

В беллетристике и художественной литературе

	Как теперь вижу, София Алексеевна сидела на стуле с высокою узорочною спинкой, немецкого мастерства, и держала в руке тросточку, расписанную золотом, у которой рукоятка была из красного сердолика, украшенного дорогими каменьями.
	— Иван Лажечников, «Последний Новик», 1833

	На нём был порыжелый чёрный фрак и белый пикеневый жилет, по которому затейливо извивалась томпаковая цепочка; тяжёлая сердоликовая печатка спускалась низко на узкие чёрные панталоны с гульфиком.
	— Иван Тургенев, «Вешние воды» (глава XVIII), 1872

	И ещё она любила море… С разгону вбегать в огромное, синее, чуть пенное у берега, — ловить пригоршнями хитроузорчатых студенистых медуз, копаться в разноцветной гальке, ища сердолики...
	— Сергей Сергеев-Ценский, «В грозу», 1912

	Горный хрусталь был часто молочного, розового и других цветов. Много было и гидратов (водных соединений) кварца: халцедоны, полупрозрачные яшмы и опалы, но больше попадалось кремней. Из халцедонов блистали красотой: красный сердолик, зеленый, с красными пятнами, гелиотроп и агат.
	— Константин Циолковский, «Вне Земли», 1916

	Пятилетняя внучка камушки ему приносила: ― А вот сельдолик, дедя! ― Ну какой это сердолик! Нет, не сердолик это, а… шпат! ― Спать… А какой сельдолик, дедя? ― Такой… прозрачный, как твои глазки.
	— Иван Шмелёв, «Солнце мёртвых», 1923

На вопрос Ордина, откуда вампу берут кремень для своих орудий, Амнундак не мог дать ответа: онкилонам это место не было известно; они употребляли или кость, или осколки более крупных миндалин халцедона, агата или сердолика, которые попадались в базальте окраин котловины. Выделка наконечников из этого материала требовала очень много времени и производилась только во время досугов длинной полярной ночи при свете костра в землянке.

— Владимир Обручев, «Земля Санникова», 1924

	Господа офицеры поневоле отвесили ему ермоловские глубокие поклоны и вышли на цыпочках. На воздухе ни один из них не сказал другому ни слова, но завет Анчутина остался навсегда в их умах с такой твёрдостью, как будто он вырезан алмазом по сердолику.
	— Александр Куприн, «Юнкера», 1930

	Вот на этом-то месте полковник Лосев, до сих пор слушавший старообрядца, раскрыв рот и развесив уши, решился вполголоса сказать о своём сердолике. К его удивлению, Конопатов заинтересовался: — На сардониксе? — На сердолике. — Ну, да это — все равно. Но сардоникс — и звучит знаменательнее и отдает Библиею. А, кстати, скажите внешние приметы вашей вещички.
	— Александр Куприн, «Гемма», 1932

— Благодарю от души, но отложим этот кутёж на другой раз. Теперь у меня времени — всего пять минут, и то в обрез, в обрез. Я пришел, чтобы посмотреть на ваш резной сардоникс. Покажите, сделайте милость. А это не он ли у вас на камине? Позвольте полюбоваться? Лосев предупредительно вытер тряпкою пыль с сердолика и передал его старообрядцу. И он сам залюбовался тем, с какою бережной уверенностью и свободной ловкостью его гость рассматривает печатку, деликатно переворачивая ее с боку на бок и щуря глаза. И — странно: с каждым движением осторожных пальцев Конопатова сердолик становился изящнее и красивее и приобретал все новую, свежую, наивную прелесть.

— Александр Куприн, «Гемма», 1932

Слева, за столпившимися у моря горами, пожарищем занималась заря; горы справа чуть зарделись и открыли голубые провалы ущелий. Сергею представилось, как он — и не один! — перейдёт зеленую от макушки до пояса гору, опять спустится к морю, будет собирать сердолики. Ему виделся пустынный берег, а на нем сверкающие в солнце сердолики — они ждали и дивились, что его ещё нет. <...> Гора упиралась скалистой стороной в море. На ее ступенчатых уступах местами выступали жилы красных и розовых сердоликов, гнезда агата, слои белесого, дымчатого и полосатого халцедона. Ветер, дожди, снега и зной расщепляли поверхность горы, и куски редких камней в потоках весенней и дождевой воды катились в море. Волны отделяли от них породу, смешивали с галькой и уносили в пучину.

— Николай Ляшко, «Сердолик на ладони», 1938

О, нам везет! Он поднял синеватый, позолоченный морем, узорчатый халцедон. Женя тут же нашла густо-красный, с белым пояском, сердолик. При каждой удаче они подходили друг к другу, разглядывали находку. <...> Сергей не сводил с нее глаз и ждал, когда она взглянет на него. Корявые, осколистые камни она отложила в сторону, хорошо отшлифованные, редкие — пересчитала. — Пять крупных сердоликов, два агата, девять крошечных сердоликов и пять рисунчатых халцедонов. Я называю камни так, как ты учил. Не сбилась? Вот видишь!

— Николай Ляшко, «Сердолик на ладони», 1938

— Ничего в речке не заметили? Нет? Ну, дорогой мой майор, повоевали и все забыли! Древнее название этой речки, сохранившееся в летописях, — «Экик», что значит сердолик. И в гальках русла иногда попадаются красные камешки. При случае посмотрите. <...> В прозрачной воде среди черных и серых галек изредка резко выделялись разноцветные, сглаженные водой кусочки опала и халцедона. Охота за красивыми камнями увлекла нас обоих, и, только когда ноги совсем окоченели, мы вышли на берег и стали греться на теплых камнях, занимаясь разборкой добычи. — Красные кладите сюда, Таня. Это сердолик — очень ценившийся в древности камень, якобы обладавший целебной силой. — Красных больше всего.

— Иван Ефремов, «Обсерватория Нур-и-Дешт», 1944

— Показывайте ваши камешки... Как много сердолика! Пожалуй, если несколько дней поработать, набрали бы целый мешок. Теперь сердолик мало ценится: еще один из многих примеров забытой с веками мудрости человеческого опыта. Раньше во всей Ближней Азии этот камень ценился наравне с лучшими драгоценностями. Из него делали браслеты, ожерелья, пряжки. И верили, что сердолик предохраняет человека от многих заболеваний. А самое любопытное — оказывается, эта вера больше, нежели простое суеверие. Я недавно узнал... — Профессор замолчал, задумчиво разглядывая красный камень при свете костра. — Что вы узнали, Матвей Андреевич, расскажите, — попросила Таня. — Да очень просто: медики начинают пробовать лечение сердоликом. Оказывается, он почти всегда обладает радиоактивностью, слабой, можно сказать — ничтожной, равной сумме радиоактивности человеческого организма. Но именно потому, что радия в сердолике только ничтожные следы, он действует благотворно на нервную систему, восстанавливая в ней какой-то баланс, что ли, — не знаю толком. «Радий?» Меня пронзила неясная догадка, и в голове вихрем завертелись мысли об электрических разрядах, светящихся надписях, оранжево-зелёных красках.

— Иван Ефремов, «Обсерватория Нур-и-Дешт», 1944

На тонком слое ваты лежали: маленький овальный прозрачно-розовый сердолик; и другой сердолик ― покрупнее, но не обработанный морем и потому бесформенный, глухой к свету; несколько фернампиксов в фарфоровой узорчатой рубашке; две занятных окаменелости: одна в форме морской звезды, другая ― с отпечатком крабика; небольшой «куриный бог» ― каменное колечко; и гордость моей коллекции ― дымчатый топаз, клочок тумана, растворённый в тёмном стекле.

— Юрий Нагибин, «Эхо», 1964

Серая крепостная стена, столбики башен, из-под арки ворот выезжает пышная процессия: белые всадники на черных, отполированных морем голышах. А впереди всех треугольный красный сердолик — точно маленький гравилет. И я, как только увидел этот красный камень, сразу забыл про все на свете — захотел взглянуть на мой гравилет. Я покинул каменный город, начертив на песке грозный сигнал магнитной бури, чтобы какой-нибудь растяпа случайно не разрушил фантазию строителя.

— Евгений Велтистов, «Глоток солнца», 1967

— Сплав получился серебристо-зеленоватым, не похожим ни на один из металлов. — Опишите подробнее камень. — Карнеол-печатка в форме эллипса, притом необыкновенно яркого багряно-огненного оттенка. Он достался мне от бабушки. В самом центре на длинной оси надпись по-гречески: «Абраксакс». Я уже точно не помню, что она означает. Кажется, имя какого-то восточного божества. В древности это слово считалось магическим. <...> — А как она попала в вашу семью? — Понятия не имею. — Как, вы сказали, называется этот камень? — Карнеол, — скрывая улыбку, напомнила Наталья Андриановна.

— Еремей Парнов, «Александрийская гемма», 1990

...из всей коллекции исчезла единственная вещь — античная камея, принадлежавшая жрецам того племени, где жил Лукасевич. Естественно предположить, что она и стала причиной убийства. Очевидно, объясняет Роговский, еще с гоплитами Александра Македонского эта камея попала в Египет, из Египта — в Нубию, оттуда — в Экваториальную Африку. Негры почитали ее своей величайшей святыней, хранили в особом капище на сваях посреди озера и в качестве племенного палладиума передавали из поколения в поколение. Они верили, что до тех пор, пока эту вырезанную в сердолике женщину регулярно обмывают теплой человеческой кровью, она будет оберегать племя от засухи, эпидемий, нападений бешеных слонов, нашествий саранчи. Тех, на кого указывал жребий, увозили на лодке в озёрное святилище, там убивали под грохот наполненных зубами колотушек, кровь наливали в чашу из черепа одной из прежних жертв и с песнопениями погружали туда камею. Этой же кровью рисовались дарующие победу магические знаки на боевых знаменах. Камням тоже нужна пища. Видимо, кровавый ритуал и сохранил камею в ее первозданном облике. По словам Роговского, это удивляло всех специалистов по античному искусству. Сердолик не потускнел, в возрасте двух тысяч лет прекрасная гречанка выглядела так, словно только вчера вышла из мастерской афинского камнереза. Ее профиль был чист, нежен, завораживал своей чуть хищноватой женственностью. На вопрос, каким образом камея досталась Лукасевичу, Роговский отвечает, что профессор похитил ее для того, чтобы негры не истребили друг друга в непрерывных жертвоприношениях. Из сострадания к ним он проник ночью в капище посреди озера, усыпил внимание караульного жреца, подарив ему привезенные из России часы с кукушкой, выкрал камею и бежал к побережью, где его подобрал проходивший мимо португальский корабль.

— Леонид Юзефович, «Князь ветра», 1991

Она чуть прихмурилась, вглядываясь в серебряные снежные искры. Да, правильно. Серебряные. Серебряная звездчатая сетка-паутинка на розовом родоните. Впрочем, нет, родонит грубоват. И не орлец. И чароит не подойдёт. Быть может, лунный камень – адуляр? Тоже нет, слишком «холодный», почти голубой. Вот розовый опал, пожалуй, будет хорош или розовый гранат – родолит. И среди сердоликов наверняка нужный оттенок найдётся.

— Олег Рой, «Фамильные ценности, или Возврату не подлежит» (глава 1), 2016

	Оправы у вещиц были недорогие, напоминавшие изогнутые и переплетенные канцелярские скрепки, но уж камни Крылов подбирал со вкусом. <...> Здесь были кабошоны тигрового глаза, в которых на свету словно бы сужались кошачьи вертикальные зрачки; корочки уваровита химически-зелёного насыщенного цвета; персиковые, с мякотью, сердолики...
	— Ольга Славникова, «2017», 2017

В стихах

Полосчатый карнеол (Ботсвана)

	Протянул я руку, уколола злючка, словно ежевика! Кровь на пальцах проступила наподобье лала или сердолика.
	— Саят-Нова (пер. с грузинского Веры Потаповой), 1770-е

	Рука с рукой к прибою волн Они сошли, вдвоем отныне… Как сердолик ― далекий челн На хризолитовой равнине!
	— Валерий Брюсов, «Зачем» (из цикла «Предание»), март 1906

	Ах, небосклон светлее сердолика: Прозрачен он и холоден и пуст. Кровавится среди полей брусника Как алость мёртвых уст.
	— Георгий Ива́нов, «Ах, небосклон светлее сердолика...» (из цикла «Стансы»), 1911

	На античном сердолике Пастырь стад козу доит. Гермий ли в брадатом лике Селянина предстоит? <...> Незнакомый собеседник, Сердцем ты в мой голос вник И ― сокровища наследник ― Отдал лире сердолик.
	— Вячеслав Ива́нов, «Гемма» (из цикла «Лепта»)), 1912

	Протянулись нитью В синем небе тучки, В сердце нити мыслей не дают покоя. Дни текут так грустно, и знакомой ручки Сердолик привычный не сжимал давно я.
	— Николай Позняков, «В шелесте вешних дождей возникают минувшие годы...», 13 июля 1913

	Исполню дымчатый обряд: В опале предо мной лежат Морского лета земляники ― Двуискренние сердолики И муравьиный брат ― агат.
	— Осип Мандельштам, «Исполню дымчатый обряд...» (из цикла «Воронежские тетради»), 1935

	Облачные сердолики Холодеют в халцедон. Только тень моя, да лики Скал зубчатят плоский склон.
	— Михаил Зенкевич, «Облачные сердолики...», 1938

	Я не вижу той книги названия ― ее край сердоликом прижат, но ведь автор ― мой брат по призванию и, быть может, умерший мой брат.
	— Евгений Евтушенко, «Паруса», 1969

	Один старик нашёл сердолик величиной с помидор. Другой старик нашёл помидор величиной с сердолик.
	— Юнна Мориц, «Верлибр» (из книги «Синий огонь»), 1985

См. также

• Халцедон
• Сардоникс
• Сард
• Оникс
• Волосатик
• Яшма
• Хризопраз
• Кварц
• Обсидиан
• Аметист
• Аквамарин