Я́спис (устар. от греч. ἴασπις, тур. jaşim — пёстрый или крапчатый камень) — первоначальное, старое, полузабытое, а также церковнославянское название яшмы, распространённого «полевого» поделочного камня, прежде всего, красных и алых тонов, но также и всех прочих оттенков и рисунков. Во все времена яспис нередко путали с агатами.

Яспис. Маска Хатшепсут
(Египет, 18-династия)

Большинство современных упоминаний о ясписе, так или иначе, восходит к новозаветной книге Апокалипсиса (Откровение святого Иоанна Богослова), в которой это слово употребляется четырежды в описании образа Божьего, а также Небесного Иерусалима.

Коротко про яспис править

  •  

...таковы, по своей гладкости, прозрачности и отличной цветности, самые камни, — и их-то частицы суть любимые у нас камешки: сердолик, яспис, смарагд и другие подобные.

  Платон, из диалога «Федон»
  •  

И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.

  Библия, «Откровение святого Иоанна Богослова» (Апокалипсис), до 95 г.
  •  

Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.

  Библия, «Откровение святого Иоанна Богослова» (Апокалипсис), до 95 г.
  •  

Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны.
И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела.
Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.
Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд

  Библия, «Откровение святого Иоанна Богослова» (Апокалипсис), до 95 г.
  •  

Яспис, подобно смарагду, зеленоватым цветом означает верховного Петра, который мёртвость Христову носил в теле, показал непрестанно цветущую и неувядаемую любовь к Нему и наставил нас своею теплою верою на место злачное.[1]

  Андрей Кесарийский, «Толкование на книгу Откровения Иоанна Богослова», до 614 года
  •  

В храмине — убогое и роскошное ложе из трав, а на зелёном ясписе трав — золотой плод: нагота преподобной...[2]

  Евгений Замятин, «О том, как исцелен был инок Еразм», 1920

В научной и научно-популярной литературе править

 
«Пейзажный» яспис (Китай)
  •  

Каким в действительности предстанет это «завтра», никто не знал. Коммунистический идеал был таким же неосязаемым волшебным видением, каким веками представал наивному воображению верующих Небесный Иерусалим Апокалисиса: «И вознёс меня в духе на великую гору, и показал великий город на 12 тысяч стадий, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога… // Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. // Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое ― яспис, второе ― сапфир, третье ― халкидон, четвертое ― смарагд[3]

  Мария Чегодаева, «Соцреализм: Мифы и реальность», 2003
  •  

Грандиозный размах выставки, величина ее территории, число, капитальность и богатство павильонов, разнообразие ценных строительных материалов… стройные, подобные стеблям лилий резные стволы колонн… розовый газнагский мрамор, майолика, гранит… золотые буквы текстов… — «Город на двенадцать тысяч стадий… Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое ― яспис, второе ― сапфир, третье ― халкидон, четвертое ― смарагд… Улицы города ― чистое золото, как прозрачное стекло…» Разумеется, никто, вероятно и сам Сталин, не имели в виду такие прямые аналогии, но подсознательно творился именно преображенный мир ― «Небесный Иерусалим», «тридевятое царство» народной фантазии. Творился в значительной степени силами и средствами искусства.[3]

  Мария Чегодаева, «Соцреализм: Мифы и реальность», 2003

В публицистике и документальной прозе править

  •  

Ты находился в Едеме, в саду Божьем; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего.

  Библия, «Книга пророка Иезекииля», 593-571 года до н. э.
  •  

Двенадцать оснований — двенадцать дорогих камней; восемь камней древний первосвященник носил на нарамнике (одна из одежд, возлагаемых на рамена, то есть на плечи), а четыре – новые, чтобы указать на согласие Ветхого и Нового Завета и на преимущество просиявших в Новом. И это верно! Потому что апостолы, означаемые драгоценными камнями, украшены всеми добродетелями.
Основание первое – иаспис. Яспис, подобно смарагду, зеленоватым цветом означает верховного Петра, который мёртвость Христову носил в теле, показал непрестанно цветущую и неувядаемую любовь к Нему и наставил нас своею теплою верою на место злачное.[1]

  Андрей Кесарийский, «Толкование на книгу Откровения Иоанна Богослова», до 614 года
  •  

Он имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.
Это так называемый «небесный Иерусалим», может быть, суть и «дыхание» и истина земного, коего полная мысль и миссия нам непонятна, и, вероятно, по неусовершенству и неудаче всего земного никогда полно и чисто не была осуществлена. Во всяком случае, в приведенных двух стихах начато и кончено изображение вида его: обелиско-образный камень, очевидно, составляет центр его, главный в нем символ; это — «слава Божия», или она почиет на нем.[4]

  Василий Розанов, «О древнеегипетских обелисках», 1899
  •  

Таким образом, «Бог», и «слава Божия», и «Агнец» — всё это сливается как душа и «храм» Иерусалима, как его «светило» и вместе символизировано «драгоценнейшим камнем», «как бы камнем ясписом кристалловидным». Обратив внимание, что обелиск имеет четыре грани, что он есть вполне и точно — кристалл с правильностью плоскостей и углов; что он ставился, обыкновенно парно, перед входом в египетские храмы и имеет на себе символы молитвы...[4]

  Василий Розанов, «О древнеегипетских обелисках», 1899
  •  

«Он имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.
Он имеет большую и высокую стену, имеёт двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых.
Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.
Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое — яспис, второе — сапфир, третье — халкидон, четвертое — смарагд, пятое — сардоникс, шестое — сардолик»…
Да это — свадебная шкатулка, раскрыв которую растерялась Гретхен; я хочу сказать, что в XIX веке, «нищие и убогие», мы растериваемся среди сверкающих красот, коими оделяется таинственная Невеста Агнца.[4]

  Василий Розанов, «О древнеегипетской красоте», 1899
  •  

И ниже, в золотом обрамлении — самая храмина, бедная и белая, ибо в бедности жила преподобная и не взимала мзды за красоту тела своего. В храмине — убогое и роскошное ложе из трав, а на зеленом ясписе трав — золотой плод: нагота преподобной, и жалят взор четыре расцветших алыми чашами цветка.[2]

  Евгений Замятин, «О том, как исцелен был инок Еразм», 1920
  •  

Святой Гавриил изображается с райской ветвью, принесенной им Пресвятой Деве, или со светящимся фонарем в правой руке и с зеркалом из ясписа ― в левой.[5]

  — Анна Егорова, «Архангел», 2002
  •  

Спрятанная, подобно айсбергу-Китежу, скрытая (то есть сокровенная, сокровищная) поэзия старых слов; чего стоит одна «ртуть» или, скажем, «яшма». Яшма занимает особое место в нашей истории. Русским яшмам нет конкуренции по запасам и разнообразию, хотя слово произошло то ли от греческого «яспис», то ли от арабского yasm.[6]

  Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015

В мемуарах, письмах и дневниковой прозе править

  •  

Есть на ней и другие цвета, притом в гораздо бо́льшем количестве и превосходнее тех, какие мы видали. Да и самые эти впадины её, полные воды и воздуха, блистают какою-то пестротою цветов; так что в единстве её вида является непрерывное разнообразие. Если же такова земля; то аналогически таковы на ней и растения, то есть деревья, цветы, плоды, таковы на ней и горы, таковы, по своей гладкости, прозрачности и отличной цветности, самые камни, — и их-то частицы суть любимые у нас камешки: сердолик, яспис, смарагд и другие подобные.

  Платон, из диалога «Федон»
  •  

Александрит, найденный в царствование Александра Второго и его именем названный пророчески. Носил в сиянии своем судьбу этого государя: цветущие дни и кровавый закат. ― И алмаз, яспис чистый, символ жизни Христовой. Я любила камни. И какие были между ними чудесные уроды: голубой аметист, жёлтый сапфир или тоже сапфир, бледно-голубой с ярко-жёлтым солнечным пятнышком.[7]

  Надежда Тэффи, «Воспоминания», 1932
  •  

Умопостигаемая любовь не есть блаженство, ибо его нет в юдоли плачевной, но есть малое предварение небесной радости. Отношение ветхозаветной любви, умопостигаемой любви и небесной любви, которая явится в „грядущей вселенной“, подобно отношению плодородной земли, драгоценного камня и преображенного, невесомого и непротяженного „камня ясписа кристалловидного“.[8]

  Валерия Пришвина (Вознесенская-Лебедева), «Невидимый град», 1962

В беллетристике и художественной литературе править

 
Шар из ясписа (Польша)
  •  

Был на стене изображен Змеевидный Блуд: Змий — зеленый, как яспис, стоглавый, и которая глава присосалась к сосцам женщины, которая к прекрасному чреву ее и к рукам и к глазам грешников, улепивших Змия, как мухи.[9]

  Евгений Замятин, «Знамение», 1918
  •  

Шестьдесят миллионов убитых и умерших в годы гражданской войны… и как оправдание крови ― двенадцатиметровой высоты стальная сетка вдоль границ… Новый Иерусалим со стенами из ясписа…[10]

  Андрей Лазарчук, «Священный месяц Ринь», 1988
  •  

Но помню, ещё молодая была, а бабки подотошнее уже таскались по утрам послушать: трубит аль нет. Затрубит, слышь, затрубит, а потом трактор накатит, прогрохочет, гусеницами разровняет ― и не будет города Курья Слепота, будто и не стояло его вовсе. Зато возгорятся звёзды на знаменах, и приидет Царствие Мавзолея Бабы-яги. Такой мавзолей тебе, бачок, и не снился, не тебе, ржавой зеленой железяке чета: из ясписа и чистого золота мавзолей, с двенадцатью жемчужными воротами. Ворота те не запираются днем, а ночи там не будет.[11]

  Галина Зеленина, «Куриная Слепота и ее обитательницы», 2014

В поэзии править

 
Вазочка из ясписа (Швеция, 1600-е)
  •  

Над цветущими лугами
Вознесен ко облакам,
Почитаемый богами,
Вижу я огромный храм;
Стены яспис составляет,
И помост его янтарь,
Меж златых столпов сияет
Адамантовый алтарь...[12]

  Василий Майков, «Ода на день брачного сочетания цесаревича великого князя Павла Петровича и великия княгини Наталии Алексеевны», 1773
  •  

Святой Ерусалим, от Бога с неба
Сходящий, Божию имевши славу,
Блистающий, как камень драгоценный ―
Кристалловидний яспис. Обнесен
Был град высокою стеной... <...>
Был град о четырёх углах; длиной
И шириной был равен, И измерив
Его своей златою тростью, ангел
Нашел, что все его пространство было
Двенадцать тысяч стадий, и что он
В длину, и в широту, и в высоту
Был равен, и что стены града были,
По мере человеческой, в сто сорок
Четыре локтя. Стены ж града были
Из ясписа; сам город был построен
Из золота, чистейшему стеклу
Подобнаго; а основанье стен
Из светлых драгоценных камней было:
Из ясписа, сапфира, халкидона,
Сардоникса, смарагда, хрисопраса,
Вирилла, хризолифа, гиацинта,
Топаза, сарда, аметиста.[13]

  Василий Жуковский, <Первое переложение Апокалипсиса>, 1852
  •  

И сей Сидящий, славою сияя,
Был точно камень яспис и сардис,
И радуга, подобная смарагду,
Его престол широко обняла.[14]

  Иван Бунин, «Из Апокалипсиса», 1901
  •  

По колее крутой, но верной и безгрешной,
Ушёл навеки я от суетности внешней.
Спросить я не хочу: ― А эта чаша ― чья? ―
Я горький аромат медлительно впиваю,
Гирлянды тубероз вкруг чаши обвиваю,
Лиловые черты по яспису вия.[15]

  Фёдор Сологуб, «Вражий страж», 13 июня 1904
  •  

Не спорить, а спать. Не оспаривать,
А спать. Не распахивать наспех
Окна, где в беспамятных заревах
Июль, разгораясь, как яспис,
Расплавливал стёкла и спаривал
Тех самых пунцовых стрекоз,
Которые нынче на брачных
Брусах ― мертвей и прозрачней
Осыпавшихся папирос.[16]

  Борис Пастернак, «Весна была просто тобой...» (из цикла «Осень»), 1917
  •  

Объявится Арахлин-град,
Украшенный яспи́сом и сарди́сом,
Станет подорожник кипарисом,
И кукуший лён обернётся в сад. <...>
Глядите в глубинность, там рощи-смарагды,
Из ясписа даль, избяные коньки, ―
То новая Русь ― совладелица ада,
Где скованы дьявол и Ангел Тоски.[17]

  Николай Клюев, «Медный кит», 1918
  •  

Но пятна тоже были как живые,
Росли, и двигались, и умирали.
И были овые черны, как уголь,
И овые цвели, как яспис и сардис.[18]

  Борис Нарциссов, «Рыбангелы» (из книги «Шахматы»), 1974

Источники править

  1. 1 2 Андрей Кесарийский. «Толкование на Апокалипсис». Инок Никодим. Азбука Спасения. Том 1. — М.: Издательские решения, 2022 г. — 436 с.
  2. 1 2 Замятин Е. И. Избранное, — М: Правда, 1989 г.
  3. 1 2 М. А. Чегодаева. Соцреализм: Мифы и реальность. — М.: Захаров, 2003 г.
  4. 1 2 3 Розанов В. В. Собрание сочинений. Во дворе язычников. — М.: Республика, 1999 г.
  5. Анна Егорова. Архангел. — М.: «Пятое измерение», 2002 г.
  6. В. О. Авченко. Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях. — М.: АСТ, 2015 г.
  7. Надежда Тэффи. «Моя летопись». — М.: «Вагриус», 2004 г.
  8. В. Д. Пришвина. Невидимый град. — М.: Молодая гвардия, 2003 г.
  9. Замятин Е. И. Избранные произведения в двух томах; Том первый. — Москва, Изд-во: «Художественная литература», 1990 г.
  10. Андрей Лазарчук, «Сентиментальное путешествие на двухместной машине времени». — М.: АСТ, 2003 г.
  11. Г. С. Зеленина. Куриная Слепота и ее обитательницы. — Саратов: «Волга», № 11-12, 2014 г.
  12. Майков В.И. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — Москва-Ленинград, «Советский писатель», 1966 г.
  13. Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем. — М.: Языки славянской культуры, 2000 г.
  14. И. Бунин. Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1956 г.
  15. Сологуб Ф. К. Собрание стихотворений в 8 томах. Москва, «Навьи Чары», 2002 г.
  16. Б. Пастернак. Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
  17. Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.
  18. Б. А. Нарциссов. «Письмо самому себе». — М.: Водолей, 2009 г.

См. также править