Альпийские луга

Альпи́йские луга́ — горные поля, покрытые преимущественно травянистой растительностью, так называемой альпийской флорой, находятся в горных массивах над верхней границей леса, в альпийском поясе. Высота, на которой начинаются альпийские луга, зависит в наибольшей степени от климата региона и географической широты местности (чем дальше от полюсов, тем выше начинаются альпийские луга). Обычно от границы горных лесов альпийские луга отделены поясом субальпийских лугов.

Австрийские Альпы

Для альпийских лугов характерна низкорослая специфическая растительность, а также густая почвопокровная флора, образующая «травяные подушки» или розеточные растения. Это сближает данный тип экосистем с тундрой, благодаря чему альпийские луга также называют «горной тундрой». Почвенный слой на альпийских лугах обычно сравнительно тонкий и малоплодородный, с многочисленными включениями камней и щебня. Подвижные щебнистые субстраты заселяют растения-пионеры, имеющие очень сильную, глубокую корневую систему.

Альпийские луга в публицистике и научно-популярной прозе

Хребет Нарат хотя и не достигает предела вечного снега, но тем не менее имеет самый дикий, вполне альпийский характер. Вершины отдельных гор и их крутые боковые скаты, в особенности близ гребня хребта, везде изборождены голыми, отвесными скалами, образующими узкие и мрачные ущелья. Немного пониже расстилаются альпийские луга, а ещё ниже, на северном склоне гор, разбросаны островами еловые леса; южный же склон Нарата безлесен. Мы перевалили через описываемый хребет в его восточной окраине.

— Николай Пржевальский, «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор», 1870

В истоках и на склонах всех других балок, питающих своими водами Закан, снега очень много, но он разбросан всюду небольшими лоскутами и пятнами по склонам, котловинам и среди зелёных альпийских лугов. Такое расположение снегов придаёт местности совершенно своеобразный вид, отличающийся особенной пестротой. Ниже этих мест тянутся сначала березняки, а потом густые тёмно-зёленые ельники. <...> Вершины и гребни гор, окружающих его, не особенно круты и представляют довольно широкую зону альпийских лугов, на которых скал и осыпей сравнительно мало. На этих лугах могло бы пастись много скота, но до них почти невозможно добраться ни с какой стороны. Особенно обширные и чистые покрытые травой места находятся на северной части хребта, ограничивающего ущелье Дамхурца с правой стороны и отделяющего его от ущелья другого притока Лабы — Мамхурца. Ущелья обеих этих речек принадлежат к самым глухим и безлюдным на всём Кавказе. В них до сих пор водится много оленей, медведей и кабанов. <...> С нашей стоянки хорошо были видны и горы, которые тянутся по правую сторону долины Загдана. Большая часть их склонов также покрыта лесами. Над ними располагается широкая полоса альпийских лугов, а ещё выше громоздятся высокие остроконечные зубчатые скалы, разрисованные полосами и пятнами снега. Эти горы отделяют долину Лабы от истоков Урупа и Кяфара. Поляна, на которой мы расположились, была покрыта, как уже я говорил, свежей зелёной травой и представляла пышный луг, по которому было рассыпано множество различных цветов, свойственных по-преимуществу нижнему поясу альпийских лугов. Прежде всего бросаются здесь в глаза крупные розовые Betonica grandiflora, малинового цвета клевер, гвоздики, Rhinanthus major, Linaria vulgaris, Geranium pratense, Galium, Gratiola officinalis, белоголовник (Leucanthemum vulgare) и так далее. <...> В истоках Грибзы склоны Главного Кавказского хребта покрыты по-преимуществу альпийскими лугами, прорезанными множеством балок, по которым текут быстрые горные ручьи. Не особенно высокие зубчатые скалы поднимаются над альпийскими лугами, а ниже этих последних расстилается целое море лесов, которые покрывают горы, постепенно понижающиеся по мере удаления от Главного Кавказского хребта. Эти леса тянутся непрерывно до берега моря. В верховьях Грибзы около самого перевала растёт очень много рододендронов, густые заросли которых тянутся широкими полосами почти по всем склонам гор..

— Николай Динник, «Верховья Большой Лабы и перевал Цагеркер», 1905

Две трети всех альпийских лугов и две трети всех лесов Швейцарии до сих пор остаются общинной собственностью; и значительное количество полей, садов, виноградников, торфяников, каменоломен и т. д. до сих пор находятся в общинном владении. <...> В других местах, «полоски» общинных полей, меняющие владельцев при системе переделов, оказываются очень хорошо унавожены, так как нет недостатка ни в скоте, ни в лугах. Высокие альпийские луга вообще содержатся хорошо, а деревенские дороги превосходны. <...> Любопытно, что и различные современные потребности удовлетворяются тем же путем. Так, например, в Гларусе большинство альпийских лугов было продано в эпоху бедствий; но общины продолжают до сих пор покупать полевые земли, и после того как новокупленные участки оставались во владении отдельных общинников в течение десяти, двадцати или тридцати лет, они возвращаются в состав общинных земель, которые переделяются, сообразно нуждам всех общинников.

— Пётр Кропоткин, «Взаимная помощь как фактор эволюции», 1907

Вся описываемая часть Сихотэ-Алиня совершенно голая; здесь, видимо, и раньше не было лесов. Если смотреть на вершины гор снизу (из долин), то кажется, что около гольцов зеленеет травка. Неопытный путник торопится пройти лесную зону, чтобы поскорее выйти к альпийским лугам. Но велико бывает его разочарование, когда вместо травки он попадает в пояс кедрового стланца. Корни этого древесного растения находятся вверху, а ствол и ветви его стелются по склону, как раз навстречу человеку, поднимающемуся в гору. Пробираться сквозь кедровый стланец очень трудно: без топора тут ничего не сделать. Нога часто соскальзывает с сучьев; при падении то и дело садишься верхом на ветви, причём ноги не достают до земли, и обойти стланцы тоже нельзя, потому что они кольцом опоясывают вершину. Выше их на Сихотэ-Алине растут низкорослые багульники, брусника, рододендрон, мхи, ещё выше ― лишаи, и наконец начинаются гольцы.

— Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923

Однако потом стало разъясневеть, и я с Цэрэном поехал в горы, на Юго-Запад от бивака, к могилам управителей Сайн-ноионовских владений. Эти могилы залегают высоко, чуть не у самого гребня, на высоте 9000 футов над морем. Там альпийские луга выше границы леса и всегда прохладно: и летом, и зимой. Могилы, словно у подножия гранитной горы, увенчанной обо, на покатой во все стороны луговой площадке. Они обнесены частоколом из лиственницы, правда не все, а лишь часть их.

— Пётр Козлов, «Географический дневник Тибетской экспедиции 1923-1926 гг.», 1925

Как и в других горных районах земного шара здесь проявляется вертикальная зональность растительности. На вершинах высоких гор встречаются субальпийские растения, а ниже расстилаются цветущие ковры альпийских лугов. В начале лета их украшают жёлтые лилии Кёссельринга, голубовато-фиолетовые водосборы, белые анемоны, душистый чабрец и знаменитый «чёрный тюльпан» Кавказа ― рябчик широколистный. Есть распростёртые кустарники: рододендрон кавказский с его крупными соцветиями белых цветков, волчье лыко скученное с обилием мелких розовых цветочков, низкорослая северная черника и другие.

— Юрий Карпун, «Природа района Сочи», 1997

Альпийские луга в мемуарах и художественной прозе

В пять часов утра пошел я из Гриндельвальда, мимо верхнего ледника, который показался мне еще лучше нижнего, потому что цвет пирамид его гораздо чище и голубее. Более четырех часов взбирался я на гору Шейдек, и с такою же трудностию, как вчера на Венгенальп. Горные ласточки порхали надо мною и пели печальные свои песни, а вдали слышно было блеяние стад. Цветы и травы курились ароматами вокруг меня и освежали увядающие силы мои. Я прошел мимо пирамидальной вершины Шрекгорна, высочайшей Альпийской горы, которая, по измерению г. Пфиффера, вышиною будет в 2400 сажен; а теперь возвышается передо мною грозный Веттергорн, который часто привлекает к себе громоносные облака и препоясывается их молниями. За два часа перед сим скатились с венца его две лавины, или кучи снегу, размягченного солнцем.

— Николай Карамзин, Письма русского путешественника, 1793

Каждый домик был «гостиницей»; окна и балконы были изукрашены резьбой, крыши выдавались вперёд. Домики смотрели такими чистенькими, нарядными; перед каждым красовался цветник, обращённый к широкой, вымощенной камнями проезжей дороге. Дома шли вдоль всей дороги, но лишь по одной стороне, а то бы закрылся вид на зелёный луг, на котором паслись коровы с колокольчиками на шее, звучавшими как и на горных альпийских пастбищах. Луг был окаймлён высокими горами, которые в самой середине вдруг расступались и открывали вид на сияющую снежную вершину Юнгфрау, первой красавицы Швейцарии.

— Ганс Христиан Андерсен, «Дева льдов», 1861

Перевал крутой, срывистый, трудный; зато какой за ним далёкий простор: широкие, на вёрсты, альпийские луга. Трава по пояс человеку. Жорж чиркает в книжке: anemona narcissiflora, Delphinium, Eutrema alpestris, geranium collinum, achillea… ― Какая, по-твоему, achillea? Millefolium? Среди этого зелёного моря ― ослепительно белые острова во всё лето не стаивающих снежников. Говорят, сюда гоняют скот не только окрестные туземцы, но и каратегинцы, с бухарской стороны, из-за южного хребта..

— Сергей Мстиславский, «Крыша мира», 1905

От гула воды в ущелье человек обалдевал, каким-то электрическим волнением наполнялась грудь и голова; вода мчалась со страшной силой, гладкая однако, как раскаленный свинец, но вдруг чудовищно надувалась, достигнув порога, громоздя разноцветные волны, с бешеным ревом падая через блестящие лбы камней, и с трех саженей высоты, из-под радуг рухнув во мрак, бежала дальше, уже по другому: клокоча, вся сизая и снежная от пены, и так ударялась то в одну, то в другую сторону конгломератового каньона, что казалось, не выдержит гудящая крепь горы; по скатам которой, меж тем, в блаженной тишине цвели ирисы, ― и вдруг, из еловой черни на ослепительную альпийскую поляну вылетало стадо маралов, останавливалось трепеща… нет, это лишь воздух трепетал, ― они уже скрылись.

— Владимир Набоков, «Дар», 1937

Гигантская лощина, распадок по сибирской терминологии, упиралась в такую же гигантскую каменную стену и только в одном месте, постепенно суживаясь, лощина подходила к широкой щели перевала. На ровную, хотя и покатую площадку альпийской луговины один за другим спустились три самолёта. Из первого из них вылез товарищ Медведев и, разминая свои мясистые ноги, отошёл в сторону, глядя на то, как из машин один за другим вылезает его сопровождение ― двое дядей в штатском, вооружённые какими-то чемоданчиками и десяток пограничных офицеров, вооруженных автоматами. <...> Товарищ Медведев, широко и грузно ступая по осыпям, направился к бывшей стоянке Бермановского самолёта, до неё было не меньше полуверсты. Там, на альпийской траве, ещё видны были следы колёс. Было видно и место, где сидел Берман: около десятка окурков валялись на траве, в земле ещё сохранились отпечатки ножек складного стула и треножника бинокля. Медведев, глубоко засунув руки в карманы брюк, осматривал местность.

— Иван Солоневич. «Две силы», 1953

	Чудная это пора для предгорий Алтая! После весенних затяжных дождей горячее солнце бурно гонит густую шелковистую траву на альпийских лугах, всё ещё свежую, светлую, какую-то трепетную, нарядную от множества синих цветов змееголовника, бледно-жёлтого мытника, голубеньких кукушкиных слёзок и броских пунцовых марьиных кореньев, похожих издали на знаменитые узбекские тюльпаны.
	— Борис Можаев, «Живой», 1961-1972

Поднявшись на кафедру, она открывала журнал и кого-нибудь вызывала: ученик такой-то, расскажите о рододендронах. Тот начинал что-то говорить, говорить, но что бы он ни рассказывал, и что бы ни рассказывали о рододендронах другие люди и научные ботанические книги, никто никогда не говорил о рододендронах самого главного ― вы слышите меня, Вета Аркадьевна? ― самого главного: что они, рододендроны, всякую минуту растущие где-то в альпийских лугах, намного счастливее нас, ибо не знают ни любви, ни ненависти, ни тапочной системы имени Перилло, и даже не умирают, так как вся природа, исключая человека, представляет собою одно неумирающее, неистребимое целое.

— Саша Соколов, «Школа для дураков», 1976

	Вообще-то я временно нахожусь на псарне. Моя мечта — пасти овечек среди альпийских лугов и эдельвейсов…
	— Ефим Гамбург, «Пёс в сапогах» (мультфильм), 1981

Собирались несколько дней, выступали с торжественностью федеральных войск, вышедших из форта на тропу индейцев: несколько женщин со старшими детьми, пожилой преподаватель физкультуры Игорь Яковлевич, студент на каникулах Саша и Ирма Степановна, энтузиастка… Однако, как это ни смешно, но альпийские луга я увидела впервые именно в этих походах. И блеск и грохот высокого и узкого, кинжалом вонзившегося в озерцо, водопада, объятого дымящейся водяной пылью, и толстого сома под скользкой корягой в ручье… А помнишь ты, ироничная старая дура, как с вечера вы поставили палатку, а утром ты первая вышла и замерла: весь склон горы перед тобой пламенел алым, и только что взошедшее солнце накаляло этот цвет до нестерпимого радостного вопля, который зрел-зрел, и вдруг вырвался на волю из твоей вечно ангинной глотки? И это маковое поле, и горы с альпийскими лугами, и цветы, высотой с тебя, десятилетнюю, это и есть, ― ироничная старая дура, ― это и есть счастье твоей жизни…

— Дина Рубина, «На солнечной стороне улицы», 2006

Альпийские луга в поэзии

	Все порядки, слава и законы Не сложны. Короче говоря ― Отделенья Третьего шпионы, Царского двора фельдъегеря. За границу! Поиски свободы, Теплые альпийские луга, Новые, неведомые воды И приветливые берега.
	— Борис Корнилов, «Пушкин в Кишиневе», 1936

	Мы шли на перевал. С рассвета менялись года времена: в долинах утром было лето, в горах ― прозрачная весна. Альпийской нежностью дышали зеленоватые луга, а в полдень мы на перевале настигли зимние снега...
	— Ольга Берггольц, «Мы шли на перевал. С рассвета...» (из цикла «Дорога в горы»), 1939

	Подымалось на дыбы всё — врагу встречь: корнем вверх пошли дубы на завал лечь. На альпийские луга с ледников сверк, чтоб скользящая нога не прошла вверх.
	— Николай Асеев, «Великая Отечественная», «Это — медленный рассказ», 1943

	По альпийским лугам в октябре расцветает Розоватым тюльпаном безвременный цвет. Снег пойдет, нападет, полежит и растает, А цветку ничего. Он туманом одет. До зимы остается цветок ядовитый. Он белеет в увядшей траве до конца. Так вот эти стихи: ты ведь слышишь, как слиты В них прощанье и нежность с шагами Гонца.
	— Борис Нарциссов, «Безвременный цвет», 1965

в поговорках и массовой культуре

	Реклама для самых маленьких наших слушателей: Покупайте пиво Gösser! Пиво Gösser в советских магазинах! Лучшая марка пива из Австрии! Аромат альпийских лугов!
	— группа Тайм-Аут, 1990-е

См. также

• Альпийский пояс
• Альпийская флора
• Тайга
• Тундра
• Пустыня
• Такыр
• Солончак
• Бор
• Альпийская роза
• Фиалка альпийская
• Альпийский первоцвет
• Камнеломка