Такыр

Такы́р (такыры; от тюркск. — гладкий, ровный, голый) — форма рельефа, образуемая при высыхании засолённых почв (такырных почв) в пустынях и полупустынях. Для такыра характерны трещины усыхания, образующие характерный узор на глинистом грунте. Размеры такыра от нескольких квадратных метров до нескольких квадратных километров.

Такыр, глинистая пустыня (Каракумы)

Такыр чаще всего формируется в плоских котловинах, где после сезона дождей возникают неглубокие озёра; высыхание тонкого слоя воды обнажает вязкое илистое дно, поверхностный слой которого при высыхании уменьшается в объёме, образуя корку, разбитую трещинами на отдельные многоугольные плиты различных форм и размеров.

Такыр в научно-популярной литературе, публицистике и мемуарах

Миновав предгорья Джетыма, мы были уже среди открытой степи, и одни только Тамдинские горы всё яснее и яснее рисовались впереди нас. В степи этой находятся большие котловины; одну из них мы видели близ Джетым-тау, а другие в урочищах Яны-казган и Биш-булак. Котловины эти, происшедшие от размыва почвы атмосферными водами, в берегах своих представляют хорошие обнажения, причём гладкое, как паркет, дно их состоит из плотной белесоватой глины. Таким гладким глиняным площадям, представляющим собой снос с береговых возвышенностей тончайшей глины, и которые мы не раз встречали при следовании нашем из Петроалександровска, киргизы дают название такыров.

— Николай Барбот де Марни, «Труды Арало-Каспийской экспедиции. Выпуск VI», 1889

Местами в песчаниках встречаются громадные сростки шаровидной формы, которые при выветривании и размывании остаются целыми рядами лежать на поверхности равнины (Мансу, подошва Аккупа). В большинстве же случаев выходы песчаников скрыты или летучими песками, продуктом развеивания песчаников, или такырной, иногда превращающейся в солончаковую, глиной, или наконец горизонтальным пластом конгломерата неизвестного возраста. Особенного развития пески достигают у колодцев Туар, более слабого в урочище Джанак; такыры и солончаки расстилаются между колодцем Туар и копанями Кумерли. У последних же наблюдается вышеназванный конгломерат. Он состоит здесь из небольших кусочков кремня, скреплённых туфовидным известняковым цементом.

— Николай Андрусов, «О геологических исследованиях в Закаспийской области», 1889

Мы еще не успели сообразить, каким образом биосилициты могли проделать это, а нас уже ожидали новые сюрпризы. Часам к десяти вечера к такыру, на котором мы располагались, со всех сторон двинулись родбариды. Мы и не подозревали, что их так много развелось в каракумских песках. Как только родбариды достигали края плотной глинистой площадки, они вгрызались в грунт и вползали под такыр. Не прошло и часа, как родбариды начали выползать из-под такыра, по границам которого уже образовалась кромка из прочной стекловидной массы. Это были края ребристой платформы, подведенной под занимаемую нами площадку. Тотчас же после того, как родбариды закончили свою работу, юсгориды ринулись к краям платформы; мы почувствовали толчки, словно началось землетрясение, и наша площадка, как некогда танк-сейф в Амстердаме, начала приподниматься. Нас настоятельно просят удалиться, ― заметил Асквит. Огромный такыр со всем нашим хозяйством ― с палатками, фургонами, вертолётами и автомобилями ― поднялся в воздух. Видимо, и для силицитов перемещение в пространстве таких огромных масс было целом нелегким.

— Александр Мееров, «Сиреневый кристалл», 1959

	Конец! Глаз отказывается верить, что эта величавая галерея кончилась. Потолок полого ныряет вниз, смыкаясь с глиной пола. На полу сухой окаменелый глиняный такыр. И только тонкая щелочка между полом и потолком. Сколько раз, утыкаясь в этот обидный тупик, лежали мы на холодной глине, пытаясь заглянуть в черную щель...
	— Константин Серафимов, «Экспедиция во мрак», 1978

Такыр в беллетристике и художественной прозе

Мечта о предгорьях Копет-Дага, о берегах Аму, как о прохладном рае. Страшная жизнь на глинистых раскаленных такырах, как на сковородках ада. Даже куст саксаула ― куща. Птицы в пустыне. Не они ли самые счастливые: они могут улететь на дальние реки. Сколько бы ни лить воды в пустыню: она не повеселеет. Пустыня ― мать скудная и худая. Худая пустыня, давно рассыпавшая свои кости в прах и прах истратившая на ветер.

— Андрей Платонов, «Записные книжки», 1928-1944

Заррин-Тадж стала жить кочевницей. Она доила верблюдиц и коз, считала овец и доставала воду из колодцев на такыре ― по сто и по двести бурдюков в день. Больше она никогда не видела птиц и забыла, как шумит ветер в древесных листьях. Но время молодости идет медленно. Еще долго тело персиянки томилось жизнью, точно непрестанно готовое к счастью. Когда овцы начинали худеть или дохнуть от бестравия, Атах-баба велел снимать кибитку, собирать в узлы домашнее добро и уходить в дальнейшее безлюдие, где земля свежее и еще стоит нетронутой бедная трава. Весь небольшой род снимался с обжитого места и шел через горячий такыр в направлении одинакового пустого пространства. Впереди ехал аксакал и умные мужья на ишаках. <...> Персиянка радовалась, если приходилось идти по песчаным холмам, утопая ногами в их теплоту. Она следила, как ветер тревожит и уносит дальше какое-то давно засохшее растение, рожденное, может быть, в синих смутных долинах Копет-Дага или на сырых берегах Амударьи. Но часто нужно было проходить долгие такыры, самую нищую глинистую землю, где жара солнца хранится не остывая, как печаль в сердце раба, где бог держал когда-то своих мучеников, но и мученики умерли, высохли в легкие ветви, и ветер взял их с собою. <...> Иногда она ложилась от утомления среди такыра, пустота и свет окружали ее. Она глядела на природу ― на солнце и на небо ― с изумлением своего сердца: «Вот и все!» ― шептала Заррин-Тадж, то есть вот вся ее жизнь чувствуется в уме, и обыкновенный мир стоит перед глазами, а больше ничего не будет.

— Андрей Платонов, «Такыр», 1934

Через несколько минут послышались медленные чавкающие звуки, и из тумана выплыли две серые фигуры. — Где ты тут, Алешка? Черт, ни зги не видно… Как, еще не сожрали тебя местные чудища? — Бог миловал, — буркнул Быков, помогая обоим выбраться на «такыр». Юрковский притопнул, пробуя прочность корки. Богдан, обтирая ладонью забрызганную илом лицевую часть шлема, сказал: — Зря это, скажу я вам… — Что? — Зря ее назвали Венерой.

— Аркадий и Борис Стругацкие. «Страна багровых туч». 1957

После трехчасового тряского путешествия по барханной дороге «газик» выбежал на солончак. Реджеп предложил Сапару Мередовичу отправиться на этот раз в отдаленную местность ― за колодцы Теза-Кую, Кзыл-Кятта и еще дальше к северу, где простирался обширный такыр, называемый жителями Алым-Такыр. Четыре года назад там работало много экспедиций, огромный такыр избороздили автомобильными колеями, истыкали скважинами, а пустынное зверье распугали. Потом экспедиции уехали, сделав свое дело. И пустыня вновь воцарилась на прежних местах.

— Юрий Трифонов, «Последняя охота», 1959

Он знал, как трудно заметить джейранов на большом расстоянии: палевая окраска делает их почти неразличимыми на фоне песка. Только белые подпалины на ляжках выдают джейранов, но увидеть подпалины можно лишь тогда, когда животное повернется задом к охотнику. Сапар Мередович смотрел в бинокль с таким напряжением, что у него заслезились глаза. Безжизненно и пустынно белел такыр. Кайма горизонта слоилась, трепеща от жаркого воздуха, и казалось, что впереди маячат гребни бархан, но это был все тот же плоский глиняный стол такыра, изрезанный трещинами и побеленный там и сям пятнами соли. Неожиданно Реджеп сказал: ― Вон рогаль стоит.

— Юрий Трифонов, «Последняя охота», 1959

Такыр в стихах

	За хребтом, голубым и туманным, Неприютно меняется мир, ― Там, граничащий с Афганистаном, Простирается скудный такыр…
	— Аделина Адалис, «Бессонница», 1939

	Все мне чудится полог шершавый, Запах дыма и кашель овцы, И восходят на скудном такыре Небывалого вида дворцы…
	— Аделина Адалис, «Бессонница», 1939

См. также

• Пустыня
• Барханы
• Солончаки
• Шуга
• Степь
• Песок
• Каракумы