Стихотворения Александра Пушкина
Стихотворения Александра Пушкина обычно публиковались спустя годы после написания и с цензурными искажениями, многие — лишь посмертно, но ходили в списках.
Отдельные статьи о наиболее известных стихотворениях см. в категории его поэзии, а эпиграммы — в Викитеке.
Цитаты
правитьТак и мне узнать случилось, | |
— «К Наталье», 1813 |
Бесёнок, под себя поджав своё копыто, | |
— «И дале мы пошли…»[К 1], 1832 |
С Гомером долго ты беседовал один, | |
— <Гнедичу>, 1832 |
1814
правитьСтрашися участи бессмысленных певцов, | |
— «К другу стихотворцу»[К 2], начало года |
Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных, | |
— «Красавице, которая нюхала табак» |
Певцу любви любовь награда. | |
— «К Батюшкову» |
Сущий бес в проказах, | |
Vrai démon pour l’espièglerie, | |
— «Мой портрет» (Mon Portrait)[К 3] |
В проказах сущий демон, | |
— то же |
Утешься, мать градов России, | |
— «Воспоминания в Царском Селе», октябрь |
1815
правитьВянет, вянет лето красно; | |
— «К Наташе», начало года |
Сын Мома и Минервы, | |
— «Городок» |
Газеты[К 4] собирает | |
— там же |
О, сколь величествен, бессмертный, ты явился | |
— «Александру», ноябрь[К 5] |
1816
править- см. «Усы (философическая ода)», март
Беда, кто в свет рождён с чувствительной душой, | |
— «К Жуковскому» |
Любовь одна — веселье жизни хладной, | |
— «Любовь одна…» |
Тебе, о Нестор Арзамаса, | |
— «Тебе, о Нестор Арзамаса…» (из письма В. Л. Пушкину 28 декабря) |
1817
правитьСвоей ужасною томимый пустотой, | |
— «Безверие» |
Есть в России город Луга | |
— «Есть в России…» |
Кто раз любил, уж не полюбит вновь. | |
— «К ***» |
- см. «Прощанье»
Хочу воспеть Свободу миру, | |
— «Вольность. Ода», <декабрь> |
1818
править- см. «К портрету Жуковского»
- см. «Мечтателю»
К чему обманчивая нежность, | |
— «Прелестнице» |
— «К Чаадаеву» |
1819
править— Василий Жуковский, Пушкин, «Баллада», 2 мая (опубл. 1905) |
Приветствую тебя, пустынный уголок, | |
— «Деревня», июль |
Останься, тайный страж, в наследственной сени, | |
— «Домовому», июль — август |
Здорово, рыцари лихие | |
— «Юрьеву», 20 сентября |
- см. «Возрождение»
1820
править- см. «Когда б писать ты начал сдуру…»
- см. «Мне вас не жаль, года весны моей…», сентябрь
Я видел Азии бесплодные пределы, | |
— «Я видел Азии бесплодные пределы…», осень |
Гроза луны, свободы воин, | |
— «Дочери Карагеоргия», 5 октября |
1821
править- см. «Муза», 14 февраля
Ты знаешь, я в минувши годы, | |
— <Дельвигу>, 23 марта (из письма ему) |
На этих днях, среди собора, | |
— <В. Л. Давыдову>, около 5 апреля |
Подруга думы праздной, | |
— «К моей чернильнице» |
Ты сердце знал моё во цвете юных дней; | |
— «Чаадаеву», 6 апреля |
Над урной, где твой прах лежит, | |
— «Наполеон» |
А завтра к вере Моисея | |
— «Христос воскрес» |
Овидий, я живу близ тихих берегов, | |
— «К Овидию», 26 декабря |
1822
править- см. «Иной имел мою Аглаю…», 24 января
Ты, сердцу непонятный мрак, | |
— «Таврида», около 16 апреля |
Ты рождена воспламенять | |
— «Гречанке» |
Наперсница волшебной старины[К 9], | |
— «Наперсница волшебной старины…» |
- см. «Узник»
- см. «Послание цензору», конец года
1823
править- см. «Птичка», конец апреля
- см. «Moё беспечное незнанье…»
- см. «Надеждой сладостной младенчески дыша…» (об отсутствии загробной жизни)
- см. «Свободы сеятель пустынный», ноябрь
1824
править— «Давыдову» («Нельзя, мой толстый Аристип…»), апрель |
Одна скала, гробница славы… | |
— «К морю» |
- см. «Мне жаль великия жены» (черновик)
Поэт | |
— «Разговор книгопродавца с поэтом», 6 сентября |
Мужайся ж, презирай обман, | |
— «Подражания Корану» (I), ноябрь |
1825
правитьБуря мглою небо кроет, | |
— «Зимний вечер» |
- см. «Сатирик и поэт любовный…» из письма П. А. Вяземскому 2-й половины сентября
«Где вольность и закон? Над нами | |
— «Андрей Шенье», май-июнь |
— «К ***», не позднее 19 июля |
Друзья мои, прекрасен наш союз | |
— «19 октября» |
1826
править… в наш гнусный век <…> | |
— «К Вяземскому» |
Нет ни в чём Вам благодати, |
Подруга дней моих суровых, | |
— «Няне» |
Ах, обмануть меня не трудно!.. | |
— «Признание» |
- см. «Стансы» («В надежде славы и добра…»), 22 декабря
1827
править- см. «Во глубине сибирских руд», начало января
Себя как в зеркале я вижу, | |
— «Кипренскому» |
Почтенный череп сей не раз | |
— «Послание Дельвигу», июль |
- см. «Поэт», 15 августа
Там, где море вечно плещет | |
— «Талисман», 6 ноября |
1828
править- см. «Друзьям»
- см. «Дар напрасный, дар случайный…», 26 мая
- см. «Портрет»
Прибежали в избу дети | |
— «Утопленник» |
Ни один волшебник милый, | |
— «В прохладе сладостной фонтанов…», октябрь—ноябрь |
Недаром лик сей двуязычен. | |
— «К бюсту завоевателя», 1828 или 1829 |
1829
править- см. «Калмычке», 22 мая
- см. «Я вас любил…»
Не в наследственной берлоге, | |
— «Дорожные жалобы», 4 октября |
Оттоль сорвался раз обвал, | |
— «Обвал», 29—30 октября |
- см. «О сколько нам открытий чудных…», октябрь — ноябрь
Мороз и солнце; день чудесный! | |
— «Зимнее утро», 3 ноября |
1830
правитьБесконечны, безобразны, | |
— «Бесы» |
В часы забав иль праздной скуки, | |
— «В часы забав…» |
— «Герой», 29 сентября |
Благословенный край, пленительный предел! | |
— «К вельможе» |
- см. «Поэту», 7 июля
Румяный критик мой, насмешник толстопузый, | |
— «Румяный критик мой…» |
Раздаётся близ меня | |
— «Стихи, сочинённые ночью во время бессонницы» |
- см. «Что в имени тебе моём…», 5 января
И может быть на мой закат печальный блеснёт любовь улыбкою прощальной. | |
— «Элегия», 8 сентября |
- см. «На перевод Илиады», 8 ноября
О нет, мне жизнь не надоела, | |
— «О нет, мне жизнь…», 1830—1836 |
1833
правитьНе дай мне Бог сойти с ума | |
— «Не дай мне Бог…» |
И мысли в голове волнуются в отваге, | |
— «Осень», октябрь — ноябрь |
Французских рифмачей суровый судия, | |
— «Французских рифмачей…» |
1834
правитьПредполагаем жить, и глядь — как раз умрём. | |
— «Пора, мой друг, пора!..» |
- см. «Он между нами жил…», 11 августа
Везувий зев открыл — дым хлынул клубом — пламя | |
— «Везувий зев открыл…», август — сентябрь |
1835
править- см. «Туча», 13 апреля
Вот опальный домик, | |
— «Вновь я посетил…», 26 сентября |
Над Невою резво вьются | |
— «Пир Петра Первого», конец года |
1836
править- см. «Из Пиндемонти», 5 июля
Когда за городом, задумчив, я брожу | |
— «Когда за городом, задумчив, я брожу», 14 августа |
Чему, чему свидетели мы были! | |
— «Была пора: наш праздник молодой…», октябрь |
О стихотворениях
править- Многие высказывания о стихах Пушкина подразумевают его поэзию вообще (см. такие в статье о его творчестве).
Прекрасные стихотворения Пушкина то дышат суровым севером и завиваются в седых его туманах, то раскаляются знойным солнцем полуденным и освещаются яркими его лучами. Поэт обнял всё пространство родного края и в своенравных играх своей музы…[11] | |
— Орест Сомов, «О романтической поэзии» (статья III), декабрь 1823 |
… г. Пушкин не охотник щеголять эпитетами, не бросается ни в сентиментальность, ни в таинственность, ни в надутость, ни в пустословие; он жив и стремителен в рассказе; употребляет слова в надлежащем их смысле; наблюдает умную соразмерность в разделении мыслей — всё это составляет внешнюю красоту его стихотворений. Где ж, однако же, те качества, которые, по словам Горация[К 13], составляют поэта? где mens divinior? где os magna sonaturum? Малые дети, забавляясь куклами, остаются довольны блестящею наружностию своих игрушек, не заботясь о прочем, не спрашивая, кого они представляют, на кого походят, имеют ли приличную выразительность, соблюдена ли соразмерность в их формах. И мы такие же дети, если ослепляемся блеском наружности, если, остановившись над тем, что называется у нас хороший слог, считаем уже за лишнее поверять всё прочее на весах здравого вкуса и учёной критики, если, наконец, красивой безделке приписываем достоинство, ей не принадлежащее.[12][11][К 14] | |
— вероятно, Михаил Дмитриев, «Московские записки» |
Известный Скриччи <…> пред лучшей публикой парижской представил опыт чудесного своего искусства. |
Песни Пушкина сделались народными: в деревнях поют его «Чёрную шаль».[11] | |
— Николай Полевой, «Обозрение русской литературы в 1824 году», январь 1825 |
Стихотворения А. С. Пушкина в нашей литературе можно уподобить северному сиянию среди мрака полярных стран. Они как бы показывают, что мы ещё не совсем умерли, не совсем оледенели для поэзии в глубоком сне поэтических сил наших, которые растут и, может быть, ещё с большею прочностию развиваются для будущих поколений, покрытые снегами и ледяными холмами.[18][17] |
… потерялись бы для нас приметы его постепенно большей самобытности и беспрерывно возраставшей местности и национальности его поэзии, если бы мы, кроме поэм, не пересмотрели его мелких стихотворений. <…> Не будем говорить о пьесах ничтожных или подсказанных разными случаями, ни о мелочах, недостойных Пушкина, как-то: эпиграммах на людей, не стоивших даже щелчка, альбомном соре, странных дистихах в мнимо древнем роде, переводах, которые мог бы Пушкин отдать на драку другим, жаждущим движения поэтической воды восторга, хотя бы чужого…[19] | |
— Николай Полевой, рецензия на «Бориса Годунова», январь 1833 |
Вся сила, всё богатство поэта развивается в полноте мелких, преимущественно лирических, стихотворений <…>. Здесь Пушкин является полным властелином, в необозримом могуществе; здесь сверкают самые яркие искры того пламени, который горел в сокровенных тайниках его души. С первого взгляда ясно, что все воплощаемые им ощущения были прожиты им, что они или выражение переворотов судьбы, или страдание и грусть мужественного сердца, или бодрость и надежда сильной души. В веянии этих ощущений дышит сам поэт, дышат его соотечественники, его современники; он отыскивает в их груди самые сокровенные струны, настраивает эти струны и ударяет по ним. Волнения, которые темно и болезненно движутся и борются внутри, освобождаются очарованием его выражения и выпархивают на свет, радостные и сияющие. Как глубоко, как могущественно вскрыл Пушкин в своих песнях сердце своего народа, видно из того, что эти песни проникли всюду в России, что они перелетают там из уст в уста и везде возбуждают восторг и вдохновение. Мало того, что они вполне удовлетворяют лирическому чувству народа, они ещё возвышают его требования и умножают его богатство новым поэтическим сокровищем; неистощимо это сокровище: расточая его, не уменьшишь, а увеличишь его богатство.[20] | |
— Карл Фарнхаген фон Энзе, «Сочинения А. Пушкина», октябрь 1838 |
Ни в одном из лицейских его стихотворений, которых большая часть нам известна, вы не найдёте стремления перелететь через существующий порядок вещей в безвестную, бесконечную даль и строить там свой порядок вещей; основные идеи поэт почерпает везде из окружающих его явлений; он метким взглядом извлекает из них поэтические элементы и из этих свежих, существенных даров жизни строит свои поэтические здания, столь же существенные и истинные. Это направление мы считаем величайшею услугою, какую оказал Пушкин нашей литературе и образованности; оно-то и сделало его народным поэтом, потому что наш народный гений менее всего наклонен к априорическому, а, напротив, полный жизни и самой здравой логики, он любит жизнь, истину, простоту, любит подвизаться в области вещей, а не призраков.[21][20] | |
— Александр Никитенко |
16 июня 1853 г. узнал я о смерти Льва Пушкина. С ним, можно сказать, погребены многие стихотворения брата его неизданные, может быть, даже и не записанные, которые он один знал наизусть. <…> С ним сохранились бы и сделались бы известными некоторые драгоценности, оставшиеся под спудом; и он же мог бы изобличить в подлоге другие стихотворения, которые невежественными любителями соблазна несправедливо приписываются Пушкину. | |
— Пётр Вяземский, записная книжка, июнь 1853 |
… никогда, ни при каких обстоятельствах Пушкин не стал бы «иллюстрировать» свои переживания своими стихами: чем больше в этих стихах было связи с действительностью, тем менее они предназначались для цитирования в разговорах. | |
— Владислав Ходасевич, «Трагедия Андрея Глобы», ноябрь 1936 |
Замечательно, как много у Пушкина вещей, называемых «отрывками» и которые он, по-видимому, и сам считал таковыми. <…> В действительности это бессознательно используемый безошибочный художественный приём, аналогичный шумановскому — кончать на паузе, или баховскому — на мажорном аккорде — тогда, когда целая фуга или прелюдия звучала в миноре, и обратно. Эстетический смысл этого приёма на самом деле строжайше оправдан в тех случаях, когда «сюжетно» произведение относится к категории так называемой «открытой формы», т. е. когда, например, «предметом», о котором в литературном произведении «сообщается», служит какой-нибудь эпизод, являющийся «началом» чего-либо, или житейской случайностью и т. д.[22][8] | |
— Пётр Бицилли, «Образ совершенства» |
Единственный знакомый мне здесь, в Италии, японец говорит и пишет по-русски не хуже многих кровных русских. Человек высоко образованный, <…> цитирует Пушкина, по преимуществу, мало известные отрывки, черновые наброски, неоконченные стихотворения, <…> издатели «избранных произведений» почти всегда подобными «пустяками» пренебрегают. | |
— Александр Амфитеатров, «Пушкинские осколочки» |
… для того, чтобы добиться связности исторического и личного повествования, Пушкину приходилось иногда идти на хитрости — печатать стихи не под тем годом, в который они были реально созданы. На некоторых автографах даже стоят две даты: дата написания <…> и дата, под которой следует публиковать стихотворение <…>. В этом проявляется особое отношение ко времени: время — сюжет, человеческая жизнь — кривая, очерчивающая рельеф времени, но очерчивающая не всегда точно, иногда с запаздываниями или опережением. Иначе говоря, он сам монтировал отражение реальной жизни в поэтическом зеркале стихов, добиваясь отнюдь не того, чтобы выглядеть привлекательнее или скрыть что-нибудь, но более точного и глубокого образа времени.[24] | |
— Дмитрий Урнов, Владимир Сайтанов, «Монтаж мнений эпохи» |
Иногда случается встретить в толпе незнакомое лицо: в нём нет ничего особенного, а между тем оно врезывается в память, и долго-долго силишься вспомнить, где встречал его, и долго-долго мелькает оно перед усталыми очами, готовыми сомкнуться на ночной покой, и мгновение сонного забытья сливается с мыслию об этом странном, неотвязчивом лице… Вот какое впечатление производят мелкие стихотворения Пушкина, когда их прочтёшь в первый раз, без особенного внимания. Забудешь иногда и громкое имя поэта и всем известное название стихотворения, а стихотворение помнишь, и когда помнишь смутно, то оно беспокоит душу, мучит её. Отчего это? — оттого, что во всяком таком стихотворении есть нечто, которое составляет тайну его эстетической жизни. | |
— рецензия на 2-ю книгу «Стихотворений» В. Бенедиктова, апрель 1838 |
В первых своих лирических произведениях Пушкин явился провозвестником человечности, пророком высоких идей общественных; но эти лирические стихотворения были столько же полны светлых надежд, предчувствия торжества, сколько силы и энергии[К 16] | |
— «Стихотворения М. Лермонтова», январь 1841 |
- см. 2-ю половину пятой статьи «Сочинений Александра Пушкина» января 1844
Не давая детям в руки самой книги, можно читать им <…> некоторые из мелких стихотворений Пушкина, каковы: «Песнь о Вещем Олеге», «Жених» <и др.> Не заботьтесь о том, что дети мало тут поймут, но именно и старайтесь, чтобы они как можно менее понимали, но больше чувствовали. Пусть ухо их приучается к гармонии русского слова, сердца преисполняются чувством изящного; пусть и поэзия действует на них, как и музыка — прямо через сердце, мимо головы, для которой ещё настанет своё время, свой черёд. | |
— «О детских книгах», март 1840 |
Об отдельных
править«Вот дарования, вот успехи!» — кричат поклонники рифм и стихотворных безделок и затягивают на разлад шальную кантату. Между тем как люди благонамеренные трудятся во всю жизнь свою, собирают истины, как пчёлы мёд, <…> мнимые уставщики вкуса даже не ведают и не осведомляются, есть ли такие люди на свете: они ищут случая повергнуть венок свой к стопам рифмача или томного воздыхателя.[11] | |
— Михаил Дмитриев, «Мысли и замечания», февраль 1825 |
Блестящие имена знаменитых поэтов освещают <в Северных Цветах> только ярче пустоту разрушения, всюду царствующего. <…> Удивительное дело!.. Пушкин как будто хотел подшутить над самим собой или, может быть, из снисходительности не хотел собой затмевать общество, в которое приглашён по приязни. Стихотворения, скреплённые его именем, все так посредственны… чуть-чуть не ничтожны.[19] | |
— Николай Надеждин, «Северные цветы на 1831 год», январь 1831 |
В отделении стихов <…> стихи Пушкина <…> как произведение Пушкина не важны. Кажется, что у поэта вырвала их неотвязчивость альманачника.[19] | |
— Николай Полевой, рецензия на «Северные цветы» на 1831 год, февраль 1831 |
Есть ещё здесь двустишие в древнем размере, под которым имя Пушкина кажется похожим на те большие ворота маленького города, над которыми в старину Диоген трунил так затейливо и ядовито[К 17].[25][19] | |
— «„Альциона“, альманах на 1832 год» |
— П. С., рецензия на «Северные цветы на 1832 год» |
— Николай Надеждин, рецензия на то же, апрель 1832 |
В «Ангеле» — глубоко запавшее в душу самого отверженного духа зерно неба и полное презрение ко всему не-небесному <…>. Вот где обозначил себя Пушкин, вот где он становится выше современников, вот наши залоги того, что может он создать, если, сбросив оковы условий, приличий пошлых и суеты, скрытый в самого себя, захочет он дать полную свободу своему сильному гению! | |
— Николай Полевой, рецензия на «Бориса Годунова» |
— Степан Шевырёв, «Перечень Наблюдателя», июнь 1837 |
Ни один поэт в мире не воспел так достойно смерть Наполеона, как Пушкин[К 18]; ни одно стихотворение на эту тему не может равняться с пушкинским в выспренности и богатстве содержания. <…> Ещё замечательнее, ещё значительнее два другие стихотворения Пушкина, принадлежащие ко времени последней польской войны. <…> — Третья, замыкающая этот ряд песня, «Пир Петра Великого», должна покорить всё сердца поэту, который здесь с мыслию высокой, столько же русской, сколько и общечеловеческой, воплощает в могущественнейших, в трогательнейших образах торжественный акт прощения и примирения и рассыпает эти образы в формах быстрой, милой, весёлой песни. Никогда ещё такое духовное благородство и величие не соединялись так счастливо с высоким даром муз, как в этой песне. Эта одна песня может служить ручательством, что русская поэзия может смело поставить себя наряду со всякою другою поэзиею, достигшею до высочайшей степени развития.[20] | |
— Карл Фарнхаген фон Энзе, «Сочинения А. Пушкина» |
Чего желал, чего искал он? Похвалить богатство и сластолюбие. Пообедать у вельможи и насладиться беседою полумёртвого, изможённого старика, недостойного своих почтенных лет? Вот в чём было недоумение и вот что возбуждало негодование [публики]. Понимание! Тем хуже было, что, писавши о недостойном предмете, Пушкин находил прекрасные стихи и как будто вдохновение. | |
— Ксенофонт Полевой, «Записки о жизни и сочинениях Николая Алексеевича Полевого», 1850-е |
Когда для смертного умолкнет шумный день | |
— Василий Розанов, «Опавшие листья» (Короб второй), 1915 |
Совершенно поразительно, что с первого шага литературного своего поприща мальчик Пушкин выступает уже не как дилетант, <…> что «К другу стихотворцу» есть уже создание человека, не только обладающего определённо сложившимся литературным вкусом, но и примыкающего к известному лагерю, даже старающегося принять действенное участие в борьбе партий… | |
— Владислав Ходасевич, «Первый шаг Пушкина (1814 — 4-го июля — 1914)» |
- см. Григорий Гуковский, «Пушкин и проблемы реалистического стиля», 1948 — начало главы 4 о «Моей родословной» и «Румяный критик мой…»
Виссарион Белинский
править… Пушкин перевёл шестнадцать сербских песен с французского, а самые эти песни подложные, выдуманные двумя французскими шарлатанами, — и что ж?.. Пушкин умел придать этим песням колорит славянский, так что, если бы его ошибка не открылась, никто и не подумал бы, что это песни подложные. Кто что ни говори — а это мог сделать только один Пушкин![20] | |
— рецензия на 4-ю часть «Стихотворений Александра Пушкина», март 1836 |
Есть стихи Пушкина <…> чудные, глубокие и по тому самому незнаемые толпою и известные только немногим истинным поклонникам и жрецам изящного; в этих стихах заключается полнейшая характеристика поэта и высочайшая апофеоза художника. Поэт обращается к эху. | |
— «Стихотворения М. Лермонтова», январь 1841 |
«Воспоминания в Царском Селе» написаны звучными и сильными стихами, хотя вся пьеса эта не более как декламация и риторика. Такими же стихами написана и пьеса «Наполеон на Эльбе», содержание которой теперь кажется забавно-детским. <…> | |
— «Сочинения Александра Пушкина», статья четвёртая, ноябрь 1843 |
Об эпиграммах
править— Николай Греч, «„Денница“, альманах на 1831 год, изданный М. Максимовичем» |
… Пушкин такой был мастер писать их, что и чужие хорошие эпиграммы приписывались ему <…>. Что ни печаталось превосходного в этом роде в «Литературной газете» барона Дельвига, если не было подписано имени автора, всегда публикою приписывалось Пушкину. | |
— Виссарион Белинский, «Репертуар русского театра. Третья книжка», апрель 1840 |
Ярче всего пушкинская новизна проявилась в эпиграммах-портретах. Если сравнить две эпиграммы на Аракчеева — одну, написанную Е. А. Баратынским, а другую — Пушкиным, то, отдавая должное Баратынскому, который создал законченный тип верноподданного «слуги царя», легко заметить, насколько глубже пушкинское постижение того же типа, выпестованного николаевским режимом. Аракчеев Баратынского может быть соотнесён с любым временщиком, а у пушкинского Аракчеева мы видим не только личину, свойственную царским сатрапам («Всей России притеснитель», «Полон злобы, полон мести»), но и черты, присущие исключительно Аракчееву, своеобразному «феномену» зла и жестокости. Курсивом выделяя слова «Преданный без лести», поэт, с одной стороны, усиливает индивидуализацию Аракчеева через девиз, который тот сочинил для своего герба, а с другой, даёт возможность в общем контексте всю фразу воспринять на слух, как «преданный бес лести», что приводит к уничтожающей «героя» игре слов. <…> Пушкин привнёс в русскую эпиграмму особого рода психологизм — тонкий инструмент постижения бездн человеческих душ.[31][32] | |
— Владимир Васильев, «Неувядающий жанр» (1986) с изм. в «Беглый взгляд на эпиграмму» (1990) |
Комментарии
править- ↑ Шутливое подражание эпизоду из «Ада» Данте[1].
- ↑ Первое печатное произведение Пушкина[2][1].
- ↑ Вероятно, это поэтическая разработка известной темы «Mon portrait physique et moral» («Мой внешний и духовный портрет»), задававшейся педагогами по французскому языку[4]; у Пушкина с Лицея стала известной кличка «смесь обезьяны с тигром» (сатирическая характеристика французов, придуманная Вольтером), оказавшая заметное влияние на восприятие его внешности и поведения современниками[5].
- ↑ В XVIII и в начале XIX века так называли и всякие известия, слухи, сплетни[1].
- ↑ Стихотворение заказало Пушкину начальство для предполагавшейся торжественной встречи Александра I при возвращении из Парижа, но церемонию по его распоряжению отменили[1].
- ↑ «Арзамасское» прозвище В. Л. Пушкина[6].
- ↑ В «Опасном соседе» упомянуто, что в публичном доме: «Две гостьи дюжие смеялись, рассуждали
И «Стерна Нового», как диво величали
(Прямой талант везде защитников найдёт)»[6]. - ↑ Комментарий Г. П. Федотова («Певец Империи и Свободы»): «… хотя Пушкин поёт о страданиях народа и грозит его притеснителям, ничто не позволяет назвать его демократом. <…> Для Пушкина драгоценна именно вольность народа, а не его власть»[7][8].
- ↑ Вероятно, бабушка Пушкина по матери, Мария Алексеевна Ганнибал[4].
- ↑ Косматыми названы литовцы по их косматой рысьей шапке[9].
- ↑ Ранее та же мысль в письме П. Вяземскому (вторая половина ноября 1825)[10].
- ↑ Основано на словах Ломоносова о милосердии Петра: «Простив он многих знатных особ за тяжкие преступления, объявил свою сердечную радость принятием их к столу своему и пушечной пальбою». Так Пушкин намекнул Николаю I[9] на необходимость примирения с декабристами, возвращения их из Сибири[1].
- ↑ В 4-й сатире 1-й книги[11] .
- ↑ Это один из первых отзывов, провозгласивших отсутствие у Пушкина серьёзных мыслей[13][11] .
- ↑ Большая часть «тем» заимствована из стихотворений «Полярной звезды на 1824 год», первая пародирует мотивы элегической поэзии Жуковского. В. Ф. Щербаков записал слова Пушкина об этом:
Каченовский, извещая в своём журнале об итальянском импровизаторе Скричи, сказал, что он ничего б не мог сочинить на темы, как: К ней, Демон и пр.
— Это правда, — сказал Пушкин, — всё равно, если б мне дали тему «Михайло Трофимович», — что из этого я мог бы сделать? Но дайте сию же мысль Крылову — он тут же бы написал басню — Свинья.[15][11] - ↑ Очевидно, имеется в виду вольнолюбивая лирика Пушкина: «Вольность» (1817), «К Чаадаеву» (1818), «Деревня» (1819).
- ↑ Диоген Лаэртский в «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» привёл анекдот: «Придя в Минд и увидев, что ворота в городе огромные, а сам город маленький, Диоген сказал: «Граждане Минда, запирайте ворота, чтобы ваш город не убежал»[19] .
- ↑ Так же потом считал, например, П. И. Бартенев[28][29].
Примечания
править- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Томашевский Б. В. Примечания // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 10 томах. Т. 1. Стихотворения, 1813—1820; Т. 2. 1820—1826; Т. 3. 1827—1836. — 2-е изд., доп. — М.: Академия наук СССР, 1957.
- ↑ Вестник Европы. — 1814. — Ч. LXXVI. — № 13 (вышел 4 июля).
- ↑ Переводы иноязычных текстов под ред. А. А. Ахматовой // А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в 16 т. Т. 1. Лицейские стихотворения. — М., Л.: Изд. Академии наук СССР, 1937. — С. 499.
- ↑ 1 2 3 Д. Д. Благой. Примечания // А. С. Пушкин. Собр. соч. в 10 томах. Т. 1. Стихотворения 1814-1822. — М.: ГИХЛ, 1959.
- ↑ Лотман Ю. М. «Смесь обезьяны с тигром» // Временник Пушкинской комиссии, 1976. — Л.: Наука, 1979. — С. 110-2.
- ↑ 1 2 3 Б. Л. Модзалевский. Примечания // Пушкин А. С. Письма, 1815—1825 / Под ред. Б. Л. Модзалевского. — М.; Л.: Гос. изд-во, 1926. — С. 184-5.
- ↑ Современные записки. — 1937. — Кн. LXIII (апрель). — С. 191.
- ↑ 1 2 3 Пушкин в эмиграции. 1937 / Сост., комментарии, вступит. очерк В. Г. Перельмутера. — М.: Прогресс-Традиция, 1999. — С. 187, 206, 232-6.
- ↑ 1 2 3 Цявловская Т. Г. Примечания // Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10 томах. Т. 2. Стихотворения 1823—1836. — М.: ГИХЛ, 1959.
- ↑ В. В. Вересаев. Пушкин в жизни. — Предисловие к третьему изданию (1928).
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Пушкин в прижизненной критике, 1820—1827 / Под общей ред. В. Э. Вацуро, С. А. Фомичева. — СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 1996. — 528 с. — 2000 экз.
- ↑ Н. Д. // Вестник Европы. — 1824. — № 1 (вышел 24 января). — С. 72.
- ↑ Томашевский Б. В. Пушкин. Кн. 2. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1961. — С. 145.
- ↑ Без подписи. Краткие выписки, известия и замечания // Вестник Европы. — 1824. — № 10 (вышел не позднее 14 июня). — С. 156-8.
- ↑ Сочинения А. С. Пушкина / под ред. П. А. Ефремова. Т. VIII. — СПб.: издание А. С. Суворина, 1905. — С. 110-1.
- ↑ Без подписи. «Стихотворения Александра Пушкина». Первая часть // Северная пчела. — 1829. — № 77, 27 июня.
- ↑ 1 2 Пушкин в прижизненной критике, 1828—1830 / Под общей ред. Е. О. Ларионовой. — СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 2001. — С. 191, 256. — 2000 экз.
- ↑ Без подписи // Московский телеграф. — 1830. — Ч. 32. — № 6 (вышел 27—30 апреля). — С. 238.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Пушкин в прижизненной критике, 1831—1833. — СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 2003. — 544 с. — 2000 экз.
- ↑ 1 2 3 4 5 Пушкин в прижизненной критике, 1834—1837 / Под общей ред. Е. О. Ларионовой. — СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 2008. — 632 с. — 2000 экз.
- ↑ Примечание к стихотворениям «К Жуковскому» и «Кто из богов мне возвратил…» // Сын Отечества и Северный Архив. — 1840. — Т. 2. — № 4. — С. 245-6).
- ↑ Современные записки. — 1937. — Кн. LXIII (апрель). — С. 215.
- ↑ Сегодня (Рига). — 1937. — № 38 (Пушкинский), 8 февраля. — С. 2.
- ↑ Вересаев В. В. Пушкин в жизни. — М.: Московский рабочий, 1984. — С. 11.
- ↑ Без подписи // Молва. — 1832. — Ч. 3. — № 2 (5 января). — С. 6.
- ↑ Северная пчела. — 1832. — № 19 (25 января).
- ↑ Московский наблюдатель. — 1837. — Ч. XII. — Июнь, кн. 1. — С. 313.
- ↑ Бартенев П. И. Пушкин в южной России. 2-е изд. — М., 1914. — С. 88.
- ↑ Вересаев В. В. В двух планах (О творчестве Пушкина) // Красная новь. — 1929. — № 2. — С. 215.
- ↑ Сотрудник «Сына отечества» Максим Хохлович // Сын отечества и Северный архив. — 1831. — Т. 19. — № 20 (вышел 18-19 мая). — С. 326.
- ↑ Русская классическая эпиграмма / составление, предисловие и примечания В. Васильева. — М.: Художественная литература, 1986. — С. 18-19.
- ↑ Русская эпиграмма / составление, предисловие и примечания В. Васильева. — М.: Художественная литература, 1990. — Серия «Классики и современники». — С. 17.