Луга

город в Лужском районе Ленинградской области России

Лу́га (фин. Laukaa — Лаукаа; или Ylä-Laukaa — Юля-Лаукаа) — город на реке Луга в Ленинградской области, административный центр Лужского городского поселения. Первые упоминания в летописях о славянском поселении на реке Луга датируются 947 годом. Статус города Луге был присвоен много позже, во времена Екатерины Великой — в 1777 году при учреждении Псковского наместничества было решено: «На реке Луге учредить новый город ... наименовав оный город Луга».

Луга. Здание железнодорожного вокзала.

Название города, таким образом, произошло от имени реки, которое в переводе с эстонского языка (эст. laugas) обозначает — болото.[1]

Луга в коротких цитатах и определениях править

  •  

Есть в России город Луга
Петербургского окру́га...[2]

  Александр Пушкин, «Есть в России город Луга...», 1817
  •  

На следующей станции узнал я, что их везут из Шлиссельбурга, — но куда же? Луга.[3]

  Александр Пушкин, Встреча с Кюхельбекером, 1827
  •  

— В случае внезапной войны, — говорил он, — <...> весь наш запад могут быть наводнён неприятельскими войсками прежде, чем наши успеют дойти из Петербурга до Луги.[4]

  Модест Корф, «Записки», 1838
  •  

...так как в полярных странах летние ночи бывают довольно ясны, то мы засветла еще вступили в город Лугу. Нас, разумеется, препроводили в острог...[5]

  Тарас Шевченко, «Музыкант», 1855
  •  

Но только Порхов не Луга; тут их забросали гривенниками.[5]

  Тарас Шевченко, «Музыкант», 1855
  •  

Я попробовал в Луге спросить обед. Мне подали на грязной скатерти цыплят, к которым нельзя было близко подойти — так благоухали они.[6]

  Александр Никитенко, Дневник, 5 августа 1855 года
  •  

То казался мне смешным город Луга, то гостиница, в которой мы остановились, носящая громкое название «Дудки», то, наконец, я сам.[7]

  Семён Надсон, Дневник, 17 апреля 1875 года
  •  

Луга — небольшой уездный городок; если считать там каменные здания, то едва ли наберётся пять. Тротуар не вымощен, и потому весною ужасная грязь. В Луге есть две церкви, и начали теперь строить ещё собор. Главная улица Луги служит Невским проспектом для жителей: на ней выстроен Гостиный двор, и она же служит для гулянья жителям.[7]

  Семён Надсон, Дневник, 17 апреля 1875 года
  •  

Можно подумать, что в Луге вовсе нет стариков: я всего одного и видел, да и то приезжего крестьянина! По вечерам на главной улице Луги устраивается гулянье, если так можно выразиться, гулянье молодёжи, группами ходящей в самых ярких костюмах и преимущественно шляпках, взад и вперёд.[7]

  Семён Надсон, Дневник, 17 апреля 1875 года
  •  

...в Луге изобилуют звери двух пород: собаки и блохи![7]

  Семён Надсон, Дневник, 17 апреля 1875 года
  •  

― А что за Луга? город, что ли?
— Город.
— А чудотворцы в нём какие-нибудь почивают?
— Об каких ещё чудотворцах ты заговорил? Есть исправник, становые — вот и довольно.[8]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Культурные люди», 1876
  •  

Луга относится въ числу городовъ нашихъ, сложившихся не исторически, но по Высочайшему повелѣнію 1777 года, гласившему: «на рѣкѣ Лугѣ учредить новый городъ, близъ урочища, гдѣ рѣка Вревка въ Лугу впадаетъ, наименовавъ новый городъ Луга». Такъ и исполнено.[9]

  Константин Случевский, «Балтийская сторона», 1888
  •  

...имѣется легенда о томъ будто при постройкѣ перемѣшаны планы: тотъ <храм>, который назначался для Луги, воспроизведенъ въ Ямбургѣ, а кирка, долженствовавшая стоятъ въ Ямбургѣ, явилась православнымъ соборомъ въ Лугѣ.[9]

  Константин Случевский, «Балтийская сторона», 1888
  •  

Въ послѣдніе годы окрестности Луги стали населяться петербургскими дачниками, но лѣтнее время проходитъ скоро, и удѣлъ Луги — полная тишина и совершенное отсутствіе какихъ-либо общихъ интересовъ.[9]

  Константин Случевский, «Балтийская сторона», 1888
  •  

— Город Луга? К чёрту, срезать! Кому нужно, тот и без карты найдёт!..[10]

  Викентий Вересаев, «Два конца», 1903
  •  

Сотни петербуржцев едут на лето в Лугу. А жители Луги выезжают в окрестности города.[11]

  Надежда Тэффи, «Сезон бледнолицых», 1910
  •  

Я только что приехал с женой моей
Из маленького города Луги…[12]

  Валентин Горянский, «Симметрия», 1913
  •  

«Почему, спрашивает автор, санатория не устроена у нас в Луге?» В самом деле, почему? Дальше он очень тонко намекает, что в Луге не имеется горцев...[13]

  Мариэтта Шагинян, «Своя судьба», 1916
  •  

Разговор шёпотом: — Ну, а многих расстреляли в Луге? — Нет. Одного. — Ну и хорошо.[14]

  Корней Чуковский, Дневник, 1919
  •  

— А ты откудова?
— Из Луги.
— А я Скопской...[15]

  Вячеслав Шишков, «Пейпус-озеро», 1924
  •  

Небольшая станция между Новоржевом и Лугою — Боровичи.[16]

  Юрий Тынянов, «Кюхля», 1925
  •  

Она построила дачу в Луге, боясь за лёгкие детей, у Бориса начало туберкулёза. Там осталась её сестра. «Там немцы, и если только не нагрянут наши партизаны, всё уцелеет. А придут партизаны — сожгут».[17]

  Шапорина, Любовь Васильевна, Дневник, 18 сентября 1941
  •  

Район Ленинградской области, где расположен город Луга, теперь является одним из самых обычных пригородных районов. Там много прекрасных, богатых колхозов и совхозов, много пионерских лагерей, дачных поселков, домов отдыха, санаториев.[18]

  Лев Успенский, «Слово о словах», 1971
  •  

В этих местах известны очень старинные русские поселения. Некоторые деревни под Лугой уже в грамотах XIII века упоминаются под теми же названиями, под которыми мы их знаем сейчас. Деревня Смерди, в двадцати километрах от Луги, была названа так тогда, когда еще жило слово «смерд» — крестьянин, позднее — крепостной. Деревня Русыня не моложе ее.[18]

  Лев Успенский, «Слово о словах», 1971
  •  

Лугой называлась местность по реке Луге, берущей начало неподалеку от Новгорода и впадающей в Финский залив. Одноимённого города тогда ещё не существовало.[19]

  Валентин Янин, «Я послал тебе бересту...», 1975
  •  

В двенадцать подъехали к Луге. Остановились на вокзальной площади. <...>
Вокзал... Грязноватое жёлтое здание с колоннами, часы, обесцвеченные солнцем дрожащие неоновые буквы...
Я вышел на площадь. Ограда сквера была завешена покоробившимися фанерными щитами.[20]

  Сергей Довлатов, «Заповедник», 1983
  •  

Там, в Луге, есть один мощный современный завод, дед его называет заводом будущего, потому что там понастоящему работают и понастоящему платят.[21]

  Нина Катерли, «Дневник сломанной куклы», 2001

Луга в публицистике и документальной прозе править

 
Мост через реку Лугу
  •  

Луга относится въ числу городовъ нашихъ, сложившихся не исторически, но по Высочайшему повелѣнію 1777 года, гласившему: «на рѣкѣ Лугѣ учредить новый городъ, близъ урочища, гдѣ рѣка Вревка въ Лугу впадаетъ, наименовавъ новый городъ Луга». Такъ и исполнено.
Какихъ-либо историческихъ воспоминаній ни въ городѣ, ни въ уѣздѣ не найти, и одинъ изъ видныхъ представителей мѣстныхъ интересовъ, спрошенный объ этомъ, отвѣчаетъ, что, кромѣ древняго монастыря святаго Іоанна Богослова, на полуостровѣ Череменецкаго озера. «другихъ памятниковъ или пунктовъ историческаго значенія не имѣется». Желѣзная дорога проходитъ подлѣ; до Петербурга всего 132 версты, а между тѣмъ здѣсь такъ безконечно тихо, скромно, безпритязательно, завидно это, или удивительно? Въ послѣдніе годы окрестности Луги стали населяться петербургскими дачниками, но лѣтнее время проходитъ скоро, и удѣлъ Луги — полная тишина и совершенное отсутствіе какихъ-либо общихъ интересовъ.[9]

  Константин Случевский, «Балтийская сторона», 1888
  •  

Район Ленинградской области, где расположен город Луга, теперь является одним из самых обычных пригородных районов. Там много прекрасных, богатых колхозов и совхозов, много пионерских лагерей, дачных поселков, домов отдыха, санаториев. Это очень современный район, всецело живущий жизнью XX века. Но он любопытен и другим.
В этих местах известны очень старинные русские поселения. Некоторые деревни под Лугой уже в грамотах XIII века упоминаются под теми же названиями, под которыми мы их знаем сейчас. Деревня Смерди, в двадцати километрах от Луги, была названа так тогда, когда еще жило слово «смерд» — крестьянин, позднее — крепостной. Деревня Русыня не моложе ее. Так удивительно ли, что в этих исконных русских местах сохранились в огромной толще новых слов некоторые слова чрезвычайно старые и уже давно исчезнувшие из общерусского языка? <...>
Слово «гне́тить» — не единственное древнее слово, пойманное под Лугой. <...> И вот вообразите: там же под Лугой (и даже в несколько более обширном районе Ленинградской области) до сих пор существует слово «лазея́». Оно значит: «перелаз», тесный проход в изгороди, через который перебираются люди, но не может пройти скот. <...>
Попав в те же живописные и древние русские места под Лугой, вы можете натолкнуться, слушая разговор местных колхозников постарше, и вот еще на какое своеобразное и незнакомое вам слово: «Я-то пошел в город часом раньше, да она-то меня достогна́ла». <...>
Но вы и сами понимаете, что́ получится, если мы будем книги, предназначенные для чтения в любой части нашей великой страны, уснащать то «псковскими» (вроде «мяклыша» — белой бабочки), то «лужскими» (наподобие глаголов «гне́тить» — жечь или «достогна́ть» — догнать) местными словами. Их поймут под Псковом и в Луге, по перед ними встанут в недоумении рязанцы или тверяки-калининцы.[18]

  Лев Успенский, «Слово о словах», 1971
  •  

Грамота № 265 обнаружена у самой стены раскопа. Может быть, там, за этой стеной, на участке, остающемся нераскопанным, до сих пор лежит недостающая часть второго приказа Григория! Что же написано на вновь найденном куске? А вот что: «...а само не леж... Воспяте во Лугу иди. А ты, Репехе, слушате Домни и ты, Фовро». За исключением первых безнадежно изодранных слов, здесь все понятно. Григорий приказывает кому-то возвратиться в Лугу. Может быть, тому же Недану, который должен отправиться туда к Ильину дню. <...>
Недана нужно было послать в Лугу к Ильину дню. Ильин день праздновался 20 июля по старому стилю. Лугой называлась местность по реке Луге, берущей начало неподалеку от Новгорода и впадающей в Финский залив. Одноимённого города тогда ещё не существовало. А имя Недан до сих пор в древнерусских источниках не встречалось, но оно было хорошо известно в Польше. В древности многие славянские имена были общими для разных славянских народов, в чём проявлялось их близкое родство.[19]

  Валентин Янин, «Я послал тебе бересту...», 1975

Луга в мемуарах, письмах и дневниковых записях править

  •  

Мы кинулись друг другу в объятия. Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с угрозами и ругательством — я его не слышал. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали. Я поехал в свою сторону. На следующей станции узнал я, что их везут из Шлиссельбурга, — но куда же? Луга.[3]

  Александр Пушкин, Встреча с Кюхельбекером, 1827
  •  

...Я, разумеется, стараюсь подбиться к почт-директору, и он назначает меня на тепленькое местечко, например, почт-экспедитором в Лугу. На мою беду, у лужского городничего хорошенькая дочка. Я по уши в нее влюбляюсь, но отец никак не хочет ее за меня выдать. Отсюда начинаются все мои несчастья. В страсти моей я уговариваю девочку бежать со мною и похищаю ее. Об этом доносят моему начальству, которое отнимает у меня любовницу, место, хлеб и напоследок отдает меня под суд. Что тут делать, без связей и без протекции?
В эту минуту вошёл в кабинет Бенкендорф.[4]

  Модест Корф, «Записки», 1838
  •  

— В случае внезапной войны, — говорил он, — при теперешней общей сети железных дорог в Европе, Варшава, а оттуда и весь наш запад могут быть наводнены неприятельскими войсками прежде, чем наши успеют дойти из Петербурга до Луги.[4]

  Модест Корф, «Записки», 1838
  •  

Дорога до Острова была довольно беспокойная, тряская. Она испорчена огромными обозами, которые бесконечно тянутся по ней из Варшавы до Петербурга и обратно, включая в себя всю нашу нынешнюю внешнюю торговлю. От Острова шоссе лучше. По дороге мелькают новые премиленькие почтовые домики с садиками и цветниками, хоть бы на петербургских дачах. Только в этих домиках нечего ни есть, ни пить. Я попробовал в Луге спросить обед. Мне подали на грязной скатерти цыплят, к которым нельзя было близко подойти — так благоухали они.[6]

  Александр Никитенко, Дневник, 5 августа 1855 года
  •  

Ах! Как бы подольше остаться в Луге, — думал я, — по крайней мере больше возможности видеть её! Я узнаю, к моей величайшей радости, что останемся до 5 часов утра, раньше поезд не идет. Я был в таком расположении духа, что смеялся решительно над всем и каждым.
То мне казался смешон Григорий Васильевич со своим романсом, который он напевал постоянно:
Отчего я тебя
Так безумно люблю.
То казался мне смешным город Луга, то гостиница, в которой мы остановились, носящая громкое название «Дудки», то, наконец, я сам. Мне вдруг показалось, что в комнату вошла дама, тогда как это был трактирный слуга, и я от души расхохотался. Я был в очень весёлом расположении духа и, кажется, покажи мне палец кто-нибудь, я бы расхохотался.<...>
Наконец пришли Григорий Васильевич и Закревский. Они хлопотали неудачно. Григорий Васильевич спросил себе чаю. Когда мы напились, то отправились гулять по Луге.
Луга — небольшой уездный городок; если считать там каменные здания, то едва ли наберётся пять. Тротуар не вымощен, и потому весною ужасная грязь. В Луге есть две церкви, и начали теперь строить ещё собор. Главная улица Луги служит Невским проспектом для жителей: на ней выстроен Гостиный двор, и она же служит для гулянья жителям. Одна аптека, две гостиницы и трактир ― вот здания, которые бросаются в глаза по причине своих сравнительно громадных и разукрашенных вывесок.
В заключение остаётся сказать несколько слов о лужских жителях. Можно подумать, что в Луге вовсе нет стариков: я всего одного и видел, да и то приезжего крестьянина! По вечерам на главной улице Луги устраивается гулянье, если так можно выразиться, гулянье молодёжи, группами ходящей в самых ярких костюмах и преимущественно шляпках, взад и вперёд. Вот всё, что можно сказать о Луге, и ещё, виноват, позабыл было: в Луге изобилуют звери двух пород: собаки и блохи!
Возвратившись в гостиницу, Григорий Васильевич спросил чаю. (От нечего делать начали пить.) Напившись чаю, мы поужинали в вокзале и опять пришли в славные «Дудки».[7]

  Семён Надсон, Дневник, 17 апреля 1875 года
  •  

Великій Князь выѣхалъ 16 іюня, въ 8 часовъ утра, со станціи Александровской, варшавской желѣзной дороги и прибылъ на станцію Луга въ половинѣ одиннадцатаго, здѣсь представились Его Высочеству: начальникъ петербургской губерніи Лутковскій, мѣстныя власти, волостные старшины и поднесена хлѣбъ-соль, послѣ чего Великій Князь прослѣдовалъ прямо въ городской соборъ. Невеликая Луга, юнѣйшій городъ губерніи, сдѣлала все возможное для того, чтобы предстать болѣе красивою и нарядною.
Все, что можно было придумать для того, чтобъ изукрасить ея 250 домовъ изъ которыхъ только 3 каменные, все было сдѣлано; жителей, народа, оказалось въ ней на этотъ день гораздо болѣе обычныхъ 2,000; улицъ проѣздныхъ въ ней, собственно говоря, одно только петербургское шоссе, всѣ остальныя, равно какъ и многіе пустыри, зеленѣли свѣженькою травкой.
Единственная церковь Луги — соборъ — звонила во всѣ свои колокола. Соборъ, какъ и городъ, Екатерининскаго времени, очень малъ и робко жмется подлѣ большаго, новаго собора, уже совершенно готоваго, освященіе котораго совершится, вѣроятно, скоро; постройка начата въ 1872 году, длилась до 1874, затѣмъ до 1883 пріостановлена, по недостатку средствъ, и приводится къ концу только теперь. Какъ могутъ помѣщаться жители Луги, желающіе помолиться, въ старомъ соборѣ, какъ помѣстятся они даже въ новомъ, это совершенно не постижимо; остается предполагать что они молятся дома, или ѣздятъ по деревенскимъ приходамъ. Внѣшность стараго храма, уступающаго мѣсто новому, напоминаетъ отчасти лютеранскую кирку, и для объясненія этого имѣется легенда о томъ будто при постройкѣ перемѣшаны планы: тотъ, который назначался для Луги, воспроизведенъ въ Ямбургѣ, а кирка, долженствовавшая стоятъ въ Ямбургѣ, явилась православнымъ соборомъ въ Лугѣ.[9]

  Константин Случевский, «Балтийская сторона», 1888
  •  

«Кровопролития» не вышло. Под Лугой, и ещё где-то, посланные Корниловым дивизии и «петроградцы» встретились. Недоумело постояли друг против друга. Особенно изумлены были «корниловцы». Идут «защищать Временное Правительство» и встречаются с «врагом», который идёт «защищать Временное Правительство» тоже, ― и то же. Ну, постояли, подумали; ничего не поняли; только, помня уроки агитаторов на фронте, что «с врагом надо брататься», принялись и тут жадно брататься.

  Зинаида Гиппиус, Дневники, 29 августа 1917
  •  

Сегодня грозные меры: выключаются все телефоны, закрываются все театры, все лавчонки (если уцелели), не выходить после 8 ч. вечера, и т.д. Дело в том, что вот уже 4 дня идёт наступление белых с Ямбурга. Не хочу, не могу и не буду записывать всех слухов об этом, а ровно ничего кроме слухов, самых обрывочных, у нас нет. Вот, впрочем, один, наиболее скромный и постоянный слух: какие «белые» и какой у них план ― неизвестно, но они хотели закрепиться в Луге и Гатчине к 20-му и ждать (чего? тоже неизвестно). Однако, красноармейцы так побежали, что белые растерялись, идут, идут, и не могут их догнать. Взяв Лугу и Гатчину ― взяли будто бы уже и Ораниенбаум и взорвали мост на Ижоре.

  Зинаида Гиппиус, Дневники, 15 октября 1918
  •  

На станции Жмеринка мы встретили шедший с севера курьерский поезд. Среди пассажиров оказалось несколько очевидцев последних событий в столице. Между ними начальник 12-ой кавалерийской дивизии свиты генерал барон Маннергейм (командовавший впоследствии в Финляндии белыми войсками). От него первого, как очевидца, узнал я подробности столичных народных волнений, измены правительству воинских частей, имевшие место в первые же дни случаи убийства офицеров. <...> Среди жертв обезумевшей толпы и солдат оказалось несколько знакомых: престарелый граф Штакельберг, бывший командир Кавалергардского полка граф Менгден, Лейб-Гусар граф Клейнмихель... Последние два были убиты в Луге своими же солдатами запасных частей гвардейской кавалерии.

  Пётр Врангель, «На фронте и в тылу в дни переворота», 1921
  •  

И в тот самый час, когда министр-президент совещался с фактическими инициаторами корниловщины относительно соглашения, Военно-революционному комитету было уже доложено (около 3 часов дня) об исполнении важнейших его приказов: около Луги был разрушен железнодорожный путь, было устроено крушение и загромождение полотна, расчистка и поправка которого должна была занять не меньше суток. <...>
С утра 28-го корниловские эшелоны стали прибывать к городу Луге. Всего прибыло 8 эшелонов во главе с самим Крымовым. Войска заняли город, центральные учреждения, помещения Совета; но везде был порядок и спокойствие. Сопротивления не было оказано. Совет не показывался. Крымову тут нечего было делать. Но дальше ехать было нельзя, так как путь был разобран. Прибывшие части перемешались с лужским гарнизоном. <...> Выяснилось, что на пути к Луге находится еще несколько эшелонов. Было решено остановить их во что бы то ни стало, хотя бы открыв сражение. Теперь ликвидировать Лужский Совет и гарнизон было уже поздно. При помощи наличных эшелонов это было уже невозможно...[22]

  Николай Суханов, Записки о революции (книга пятая), 1921
  •  

Моя соседка Елисавета Ив. Некрасова, 24 лет, поражает меня своим феноменальным невежеством. Жена профессора, родом из Луги. Я процитировал ей Пушкина: Есть на свете город Луга...
— Да, да, я знаю эти стихи, я читала их в газете.[23]

  Корней Чуковский, Дневник, 1929
  •  

Когда упала бомба именно в субботу в половине двенадцатого, мальчики даже не проснулись и ничего из вещей не пострадало. Надежда Семеновна видит в этом заботу Николая Михайловича о семье даже за гробом. Она построила дачу в Луге, боясь за лёгкие детей, у Бориса начало туберкулёза. Там осталась её сестра. «Там немцы, и если только не нагрянут наши партизаны, всё уцелеет. А придут партизаны — сожгут».[17]

  Шапорина, Любовь Васильевна, Дневник, 18 сентября 1941
  •  

Это рытьё окопов в принудительном порядке — загадка для меня и для многих. Рыли под Кингисеппом, Веймарном (Митя Толстой), Лугой, наша Катя была под Лугой, Толмачевом, Красным. Всё это взято немцами, и немцы, как говорят, с благодарностью воспользовались готовыми траншеями. Сейчас-то, когда идет обстрел пригородов, это копанье производит впечатление маниакальной идеи сумасшедшего.[17]

  Шапорина, Любовь Васильевна, Дневник, 2 октября 1941
  •  

Вельяминов увлекался фотографией и краеведением. <...> Со сдержанной гордостью он рассказывал мне, как ему удалось найти могилу пушкинской няни Арины Родионовны в селе Суйда под Лугой, а кроме того ― бюст работы известного скульптора Козловского...[24]

  Константин Паустовский, «Повесть о жизни. Беспокойная юность», 1954
  •  

К 10 июля 1941 г., захватив почти всю Прибалтику, фашисты вторглись в пределы Ленинградской области. Но осуществить своё намерение по захвату Ленинграда им не удалось. Советские войска, усиленные частями и соединениями народного ополчения, оказали фашистам упорнейшее сопротивление и остановили противника на подступах к Луге и Новгороду. Но к концу августа 1941 г. под Ленинградом вновь сложилась крайне тяжёлая обстановка: нависла реальная угроза окружения и захвата города.[25]

  Анастас Микоян, «Так было», 1974
  •  

Поначалу летний отдых совсем не входил в мои планы, но уже к июлю стало понятно, что хотя бы дней двадцать придётся потерять, и ещё на часть пыльного августа уехать прочь из гадкого, непригодного для жизни города... Местом своего паломничества я снова избрал, как самое безобидное, «город» Лугу, в её заречной деревенской части, там у меня было теперь – где остановиться и относительно спокойно провести часть месяца.[26]:232

  Юрий Ханон, «Скрябин как лицо», 2009

Луга в беллетристике и художественной прозе править

 
Луга. Излучина реки
  •  

— Так я начну вам именно с путешествия. — Уже вечерний солнца луч златил величественное и широкое ложе реки Луги (так начал читать Иван Максимович), и когда мы перешли бесконечно длинный и разными вавилонами на сваях воздвигнутый мост через едва выглядывавшую из камышей реку Лугу, то лучезарный Феб уже скрылся за горизонтом в объятиях Фетиды. Но так как в полярных странах летние ночи бывают довольно ясны, то мы засветла еще вступили в город Лугу. Нас, разумеется, препроводили в острог... <...>
— Так вот они и испросили позволение (разумеется, предложивши ему часть заработок) пройтись по улицам с инструментами и дать несколько концертов. Предприятие (несмотря на то, что город Луга, можно сказать, нарочито невеликий), предприятие их увенчалося полным успехом, так что, несмотря на значительную часть приобретения, отделённую ими командиру этапа, у них хватило пропитания до самого Порхова. Близ Порхова я описываю (по его же рассказу) длинную тонкую возвышенность, вроде циклопического вала, по которому тянется почтовая дорога почти до Порхова, потом самый Порхов и величественную Шелонь, на левом берегу которой высятся древние развалины замка. На счастье их, в Порхов они пришли как раз на Духов день. Пошли по улицам на другой же день с музыкою, как и в Луге это сделали. Но только Порхов не Луга; тут их забросали гривенниками. Один приказчик какого-то мыловаренного завода Жукова (знаменитого табачного фабриканта) разом выкинул три цалковых. Им так повезло в Порхове, так, что они уже нанимали на каждом этапе лошадку с телегою для своих инструментов до самых Великих Лук.[5]

  Тарас Шевченко, «Музыкант», 1855
  •  

Я не понимаю, за что меня полюбила ваша сестра; но, уж конечно, я без неё, может быть, не жил бы теперь на свете. Клянусь вам от глубины души, что я смотрю теперь на встречу мою с ней в Луге как на перст провидения. Я думаю, она полюбила меня за «беспредельность моего падения»... впрочем, поймёте ли вы это, Аркадий Макарович?
— Совершенно! — произнёс я в высшей степени убеждённым голосом.
Я сидел в креслах перед столом, а он ходил по комнате.
— Я должен вам рассказать весь этот факт нашей встречи без утайки. Началось с моей душевной тайны, которую она одна только и узнала, потому что одной только ей я и решился поверить. И никто до сих пор не знает. В Лугу тогда я попал с отчаянием в душе и жил у Столбеевой, не знаю зачем, может быть, искал полнейшего уединения.[27]

  Фёдор Достоевский, «Подросток», 1875
  •  

Наконец вновь Прокоп сел подле меня и некоторое время казался обиженным. Но так как никакое определённое чувство не могло в нём долго задерживаться, то в скором времени его занимали уже совсем другие соображения, и он изумил меня целым рядом совершенно неожиданных вопросов и рассуждений.
― К Луге, что ли, мы подъезжаем? ― спросил он.
― К Луге.
Есть будем ― это хорошо. Вот я ему компот из чернослива закажу ― ешь, брат, здоров будешь. А что за Луга? город, что ли?
— Город.
— А чудотворцы в нем какие-нибудь почивают?
— Об каких ещё чудотворцах ты заговорил? Есть исправник, становые — вот и довольно.
— Нет, это ты уж вздор мелешь. Это я наверное знаю. Во всяком городе свои угодники почивают — это мне архимандрит Амфилохип говорил. Во Пскове — псковские угодники, в Вильне — виленские... А мне, брат, серьёзно есть захотелось. В Луге какая рыба водится?
— Ей-богу, не знаю. Одному только удивляюсь: как это ты, голубчик, минуту помолчать не можешь? И мысли у тебя какие-то всё разные являются: сейчас были угодники, и вдруг — рыба...[8]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Культурные люди», 1876
  •  

Андрей Иванович положил скребок, потянулся и, засунув руки в карманы, подошёл к столу.
― Чего это вы? ― сумрачно спросил он.
Новиков почтительно посторонился.
― Да вот, Андрей Иванович, всё о путешественниках тужим! ― Он юмористически-огорчённо указал на карту. ― Порастерялись у нас тут кой-какие городки, вот мы и огорчаемся: купит путешественник карту, а города-то и нет, куда ехать. Как быть?
― Листы-то в литографии какие вдоль печатаны, какие поперёк, ― объяснил Ермолаев. ― Там этого не разбирают, сырыми-то они разными и оказываются... Город Луга? К чёрту, срезать! Кому нужно, тот и без карты найдёт!.. Казань? Девалась неизвестно куда!.. Вот так карта, ха-ха-ха!..[10]

  Викентий Вересаев, «Два конца», 1903
  •  

Вы скажете, что закона такого нет, но что человеку вполне естественно менять душный город на деревенскую прохладу. Вот тут-то вы и попадете впросак: о прохладе никто и не заботится. Докажу примером. Сотни петербуржцев едут на лето в Лугу. А жители Луги выезжают в окрестности города. Провинциалы сплошь и рядом приезжают на лето в Петербург (вы скажете — за прохладой?)[11]

  Надежда Тэффи, «Сезон бледнолицых», 1910
  •  

И вот статья обращает внимание на географическое положение твоей санатории. «Почему, спрашивает автор, санатория не устроена у нас в Луге?» В самом деле, почему? Дальше он очень тонко намекает, что в Луге не имеется горцев, каждый в бурке, папахе, на верховой лошади и вооруженный кинжалом! Это место вызвало сенсацию. У нас говорили на эту тему даже гимназисты![13]

  Мариэтта Шагинян, «Своя судьба», 1916
  •  

В двенадцать подъехали к Луге. Остановились на вокзальной площади. Девушка-экскурсовод сменила возвышенный тон на более земной:
— Там налево есть одно местечко...
Мой сосед заинтересованно приподнялся:
— В смысле — уборная?
Всю дорогу он изводил меня: «Отбеливающее средство из шести букв?.. Вымирающее парнокопытное?.. Австрийский горнолыжник?..»
Туристы вышли на залитую светом площадь. Водитель захлопнул дверцу и присел на корточки у радиатора.
Вокзал... Грязноватое жёлтое здание с колоннами, часы, обесцвеченные солнцем дрожащие неоновые буквы...
Я пересек вестибюль с газетным киоском и массивными цементными урнами. Интуитивно выявил буфет.
— Через официанта, — вяло произнесла буфетчица. На пологой груди ее болтался штопор.
Я сел у двери. Через минуту появился официант с громадными войлочными бакенбардами.
— Что вам угодно?
— Мне угодно, — говорю, — чтобы все были доброжелательны, скромны и любезны.
Официант, пресыщенный разнообразием жизни, молчал.[20]

  Сергей Довлатов, «Заповедник», 1983
  •  

Я вышел на площадь. Ограда сквера была завешена покоробившимися фанерными щитами. Диаграммы сулили в недалеком будущем горы мяса, шерсти, яиц и прочих интимностей.
Мужчины курили возле автобуса. Женщины шумно рассаживались. Девушка-экскурсовод ела мороженое в тени.[20]

  Сергей Довлатов, «Заповедник», 1983
  •  

Задумал со своим Ореховым организовать в Луге какую-то фирму, не то как бы службу. Вроде, охранную. Там, в Луге, есть один мощный современный завод, дед его называет заводом будущего, потому что там понастоящему работают и понастоящему платят. А начальство — кто бы подумал? — не сует прибыль в собственный карман, а вкладывает в развитие производства. Короче, честное предприятие. Хоть и частное.[21]

  Нина Катерли, «Дневник сломанной куклы», 2001

Луга в стихах править

 
Луга. Вид на Воскресенский собор с Лысой горы
  •  

Есть в России город Луга
Петербургского округа;
Хуже не было б сего
Городишки на примете,
Если б не было на свете
Новоржева моего.[2]

  Александр Пушкин, «Есть в России город Луга...», 1817
  •  

Я только что приехал с женой моей
Из маленького города Луги…
Комната в месяц ― шестнадцать рублей,
Семнадцатый рубль ― для прислуги[12]

  Валентин Горянский, «Симметрия», 1913
  •  

Барабаны, гряньте
В Горьком и Коканде,
Гневом бушуя,
Улицы оденьте
В Ленинграде, в Шуе,
В Луге и Дербенте.
Клин, греми трубою
К бою! К бою! К бою![28]

  Леонид Лавров, «Песня Отечественной войны», 1942
  •  

Трудно поверить,
Но в городе Луге
Коты по ночам
Надевают кольчуги.[29]

  Алексей Хвостенко, «война котов и мышей», 1973

Источники править

  1. Географические названия мира: Топонимический словарь. — Москва, «АСТ», Поспелов Е.М. 2001 г.
  2. 1 2 Пушкин А.С. Полное собрание сочинений, 1837-1937: в шестнадцати томах, Том 2
  3. 1 2 А. С. Пушкин, Записные книжки. — М.: «Вагриус», 2001 г.
  4. 1 2 3 Корф М. А., «Записки». — Москва: «Захаров», 2003 год
  5. 1 2 3 Шевченко Т.Г. Избранные сочинения в шести томах, Том 3. Киев, 2003 г.
  6. 1 2 Никитенко А. В. Записки и дневник: в трёх томах, Том 1. — Москва, «Захаров», 2005 г.
  7. 1 2 3 4 5 Надсон С. Я. Дневники (1875-1883). — Москва, «Захаров», 2003 г.
  8. 1 2 Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений в двадцати томах, Том 12. — Москва, «Художественная литература», 1966 г.
  9. 1 2 3 4 5 Случевский К.К.. Балтийская сторона. — СПб.: Типография Эдуарда Гоппе, 1888 г.
  10. 1 2 Вересаев В. В. Избранное. — Минск, «Народная асвета», 1980 г.
  11. 1 2 Надежда Тэффи. Юмористические рассказы. — СПб.: Шиповник, 1910 г.
  12. 1 2 В. И. Горянский в книге: Поэты "Сатирикона". Библиотека поэта (большая серия). — Л.: Советский писатель, 1966 г.
  13. 1 2 Мариэтта Шагинян. Собрание сочинений в 9 т. Том 2. — М.: «Художественная литература», 1986 г.
  14. К.И. Чуковский. Собрание сочинений в 15 т. Т. 11: Дневник 1901-1921. Предисл. В. Каверина, Коммент. Е. Чуковской. — 2-е изд., электронное, испр. — М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2006. — М., «Терра»-Книжный клуб, 2006 г.
  15. Шишков В. Я. Пейпус-озеро. — М.: «Современник», 1985 г.
  16. Тынянов Ю. Н. Кюхля. Рассказы. — Ленинград, «Художественная литература», 1974 г.
  17. 1 2 3 Л. В. Шапорина в сборнике: «Россия в мемуарах». Том первый. 1898-1945 гг.. — М.: Новое литературное обозрение, 2017 г.
  18. 1 2 3 Успенский Л. В. «Слово о словах» (Очерки о языке). — Л.: Детская литература, 1971 г.
  19. 1 2 Янин В. Л. Я послал тебе бересту... — Москва, «МГУ», 1975 г.
  20. 1 2 3 С. Довлатов. Собрание прозы в 3 томах. — СПб: Лимбус-Пресс, 1993 г. том 1.
  21. 1 2 Нина Катерли, «Дневник сломанной куклы», роман. — М.: журнал «Звезда», №2-3 за 2001 г.
  22. Н. Н. Суханов. Записки о революции. В 3-х томах. — М.: Политиздат, Республика, 1992 г.
  23. К.И. Чуковский. Собрание сочинений в 15 т. Том 12: Дневник 1922-1935. Предисл. В. Каверина, Коммент. Е. Чуковской. — 2-е изд., электронное, испр. — М.: Агентство ФТМ, Лтд, 2013. — 592 с. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2006 г.
  24. Паустовский К. Г. «Повесть о жизни». — М.: «АСТ, Астрель», 2006 г.
  25. Микоян А. И. Так было. — Москва, «Вагриус», 1999 г.
  26. Юрий Ханон. «Скрябин как лицо». Издание второе, переработанное. — Санкт-Петербург: «Центр Средней Музыки», 2009. — 680 с.
  27. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. — Ленинград, «Наука», 1972 г.
  28. Лавров Л. А. Лето. — Москва, «Летний сад», 2011 г.
  29. А.Х.В.. Всеобщее собрание произведений. Анри Волхонский, Алексей Хвостенко; сост. и примеч. И. Кукуя. — М.: Новое литературное обозрение, 2016 г. — 544 с.

См. также править