Чёрная смородина

вид растений

Чёрная сморо́дина (лат. Ribes nígrum) — вид многолетних ягодных кустарниковых растений рода Смородина (лат. Ribes) из семейства крыжовниковых (лат. Grossulariaceae). Наряду с красной смородиной (а также малиной, ежевикой, облепихой), чёрная смородина — одна из самых распространённых в садоводстве плодово-ягодных культур.[комм. 1] Так же как и красная смородина — ценный медонос.

Чёрная смородина

Среди всех видов рода Смородина (лат. Ribes), именно чёрная обладает сильным характерным ароматом. Особенно душисты иссиня-чёрные (иногда чёрно-бурые или зеленоватые) ягоды, в которых, кроме великолепного сладко-кисловатого сочного вкуса, содержится множество витаминов, минеральных веществ, кислот, фитонцидов и эфирных масел.[комм. 2]

Чёрная смородина в стихахПравить

  •  

Хорошо сидеть под чёрной смородиной,
Дышать, как буйвол, полными лёгкими,
Наслаждаться старой, истрёпанной «Родиной»
И следить за тучками легкомысленно-лёгкими. <...>
Опять о Думе, о жизни и родине,
Опять о принципах и точках зрения...
А я вздыхаю по чёрной смородине
И полон желчи, и полон презрения...[1]

  Саша Чёрный, «Послание второе», 1908
  •  

Как тошнотворно пахнут листья
Смородины ― не красной ― чёрной!..
А берег речки всё скалистей
Идёт извилиной узорной. <...>
Тут искупаться бы. Но кору
Смородина на зное жжёт.
Дурман плывёт. Восходит в гору.
И тяжким тленьем обдаёт...[2]

  Владимир Нарбут, «Чёрная смородина», 1909
  •  

Жёлтые тропиночки! Сколько тропок пройдено,
А в лукавом взгляде у меня ― смородина.
Ягода-смородина, соком наливная,
Спелая смородина, чёрная, хмельная! <...>
У тебя есть хата на кудрявой родине,
И в глазах лукавых у тебя смородина.
Спелая смородина, чёрная, хмельная.
Уходи с гулянки, голова шальная! <...>
Золотые пятна погасили комнаты.
В суете окрайнской я один, непонятый.
Я иду, вздыхая о далёкой родине:
«Пропадай скорее, чёрная смородина!»[3]

  Яков Шведов, «Чёрная смородина», 1927
  •  

По отвесному берегу моря маленькой Эстии,
Вдоль рябины, нагроздившей горьковатый коралл,
Где поющие девушки нежно взор заневестили,
Чья душа целомудренней, чем березья кора,
По аллее, раскинутой над чёрной смородиной,
Чем подгорье окустено вплоть до самой воды,
Мы проходим дорогою, что не раз нами пройдена,
И всё ищем висячие кружевные сады...

  Игорь Северянин, «Узор по канве», 1928
  •  

Что вашего имени проще?
Прислушаюсь только ― а в нём:
И Волга, и лёгкие рощи,
И в чёрной смородине дом.
Как детства зелёная давность,
Как песни некошеный луг ―
Московский ваш говор и плавность
Черёмухой пахнущих рук.[4]

  Всеволод Рождественский, «Имя», 1932

Чёрная смородина в прозеПравить

 
Цветы чёрной смородины
  •  

— Пойдёмте-ка, дети, ко мне чай пить... Твоё любимое варенье будет, непокорный Адольф! — продолжала адмиральша с ласковою шуткой, обнимая Серёжу... — В плавании таким вареньем не полакомишься. Идём! Он не заглянет к нам... Он сейчас куда-то уехал! — прибавила адмиральша успокоительным и весёлым тоном.
И, когда они пили чай в её маленькой гостиной, она так ласково и нежно глядела на Серёжу и всё подкладывала ему чёрной смородины щедрой рукой.[5]

  Константин Станюкович, «Грозный адмирал», 1891
  •  

В полутьме магазина за прилавком уже копошился сам Аронсон. Хорошие у него подушечки, вкусные! И каких только нет! Тёмно-красные с вишнёвой начинкой, нежно-жёлтые лимонные, прозрачные медовые, ореховые, чёрная смородина, барбарисовые, но самые вкусные, конечно, кисленькие мятные. Особенно приятно их есть в жару, когда хочется пить. Они быстро утоляют жажду. Аронсон подливает в них немного мятных капель, и после таких конфет во рту долго-долго прохладно ― точно ветерком продуло.[6]

  Владимир Беляев, «Старая крепость», 1941
  •  

На нашем дворе всю неделю готовятся: парят кадки и кадочки, кипятят воду в чугунах, для заливки посола, чтобы отстоялась и простыла, режут укроп и хрен, остропахучий эстрагоник; готовят, для отборного засола, черносмородинный и дубовый лист, для крепкости и духа, ― это весёлая работа. <...>
Три ящика горшановского пива-мёду для народа привезли, а для гостей много толстых бутылок фруктовой воды, в соломенных колпачках, ланинской ― знаменитой, моей любимой, и Горкин любит, особенно черносмородинную и грушевую. А для протодьякона Примагентова бутылочки-коротышки «редлиховской» ― содовой и зельтерской, освежаться.

  Иван Шмелёв, «Лето Господне», 1944
  •  

И вдруг, среди этих цветов, под листьями, ― множество необыкновенных ягод, сочных-сочных, налившихся до того, что вот-вот сок потечёт из них. И ягоды я знаю: это клубника-викторийка, но она огромная, с апельсин. И с ней перепутаны чёрные-чёрные вишни и чёрная смородина, матовые, живые... дышат в цветах, шевелятся, и больше крупной антоновки. У меня дух захватывает от радости, что напал на такие ягоды, вот наберу папашеньке, удивлю-то! кричу и Горкина набирать, а он дальше ещё ушёл, чуть виднеется на лугу, на самом краю, как мушка. Я хочу сорвать ягоды… а их нет ― это не ягоды, а сухой чернослив, в белых крупинках, сахарных.

  Иван Шмелёв, «Лето Господне», 1944
  •  

А батюшка потом целый день провёл в хлопотах: то удочки бегал искать, то лесы готовил, ― для этого ему пришлось вырвать волосы из хвоста своей кобылы, ― то удилища приспосабливал. А сам всё время думал, как завтра, в праздник, попадья нажарит ему карасей в сметане и с каким аппетитом он будет их кушать. А у матушки в этот день случилось большое горе. Знала она, что её батюшка любит водку, настоенную на чёрной смородине. А делала она это хорошо: сначала на ягодах настаивала спирт, а потом разводила её водой на любую крепость. И вот попадья приготовила такой настойки целое ведро, процедила её сквозь сито и разлила по бутылкам. Но что делать с оставшимися ягодами? Попробовала их есть ― горькие. Спиртом они пропитались. Как ни жалко было попадье, а пришлось ей эти ягоды выкинуть во двор. А там ветерком их продуло ― перестали они пахнуть спиртом. Первым наткнулся на них петух. Проглотил он одну ягоду, другую ― ничего. И давай созывать всех своих жён.[7]

  Алексей Новиков-Прибой, «Капитан первого ранга», 1944
  •  

Она была лакомка, Маша, и всегда умела найти в поле, на лугу, в лесу что-нибудь съедобное и вкусное. Как только начинали зеленеть луга, она бегала с девчонками за щавелем. Потом подрастали дудки, остро пощипывающая язык кислица, сладковатый, с густым белым соком молочай, поспевала черёмуха, земляника в лесу, чёрная смородина, малина, шиповник... И всё лето Маша что-нибудь грызла, жевала, надкусывала. Язык её становился шершавым, покрывался трещинами, окрашивался в разные цвета.[8]

  Алексей Мусатов, «Стожары», 1948
  •  

В огородном тыну сделана как бы ниша, такое квадратное углубление, в котором и стоит колодец. А так как в огороде буйно растут возле самого тына малинник и чёрная смородина и так как ни малина, ни смородина не подвязываются, то ветви и того и другого растения перевалились через тын, просунулись в частокол, городьбы самой уж и не видно, а колодец утонул в кустах малины и смородины. Все говорят, что на Васильевом колодце вода, пожалуй, будет чуточку повкуснее, послаже, чем на Кунином. Но, вероятно, нужно быть очень тонким дегустатором, чтобы найти разницу. Я её не нахожу.[9]

  Владимир Солоухин, «Капля росы», 1959
  •  

Тени яблоневых веток скользили по лицу вытянутой, как струнка, девушки. Домик стал представляться Дмитрию родным домом. Он привязался и к старику и к девушке. Однажды Катя спросила его: ― Я нынче буду варить черносмородинное варенье. Вы с огня что больше любите ― пенки или ягоду? ― А у варенья бывают пенки? ― А вы не едали? Да как же так?! ― Она искренне огорчилась за него. ― Меня, маленькую, бывало, папа с мамой только ими и заманивали… Вечером, когда он занимался, Катина рука протянулась из-за стула и поставила возле книг молоко и розетку с пенками. Рука была разогретая, розовая, с алым соком ягоды у края кисти, от неё крепко пахло смородиной, и голубая жилка ручейком бежала в локтевой впадине. Он сам не заметил, как взял и погладил эту руку. Он гладил не девушку ― только руку, добрую, тёплую, пахнущую смородиной.[10]

  Галина Николаева, «Битва в пути», 1959
  •  

«Перекур» ― это самый обыкновенный отдых, отдых для некурящих, ибо махорки у нас не один год не было, а перекуры были. В тайге любители курения собирали и сушили листы чёрной смородины, и были целые дискуссии, по-арестантски страстные, на тему ― брусничный или смородинный лист «вкуснее». Ни тот, ни другой никуда не годился, по мнению знатоков, ибо организм требовал никотинного яда, а не дыма, и обмануть клетки мозга таким простым способом было нельзя. Но для перекура-отдыха смородинный лист годился, ибо в лагере слово «отдых» во время работы слишком одиозно и идёт вразрез с теми основными правилами производственной морали, которые воспитываются на Дальнем Севере. Отдыхать через каждый час ― это вызов, это и преступление, но ежечасная перекурка ― в порядке вещей. Так и здесь, как и во всём на Севере, явления не совпадали с правилами. Сушёный смородинный лист был естественным камуфляжем.[11]

  Варлам Шаламов, «Колымские рассказы», 1961
  •  

Вообще это последнее лето, словно зная, что оно последнее, было урожайным на ягоды и грибы. Вслед за кислицей поспела по берегам чёрная смородина; Дарья раз на обыденок сходила и в момент нахлестала большое ведро, едва дотащила его до кладбища и оставила там у родных могилок в кустах. Под вечер только вторым ходом вместе с Катериной перенесла домой.[12]

  Валентин Распутин, «Прощание с Матёрой», 1976
  •  

Недаром же в его стихах о Пушкине были такие слова: «... рассыпанные кудри Гончаровой и тихие медовые глаза». Не думаю, чтобы у Натальи Николаевны были рассыпанные кудри и медовые глаза. Судя по портретам, у неё были хорошо причёсанные волосы а-ля директуар, а глаза были отнюдь не тихие медовые, а черносмородинные, прелестные, хотя и слегка близорукие.[13]

  Валентин Катаев, «Алмазный мой венец», 1977
  •  

Когда через три недели за мной приехала мама, она застала неожиданную для себя буколическую сцену. Я сидела босая под деревом на маленькой скамеечке над огромным тазом с чёрной смородиной и маникюрными ножницами стригла хвостики у ягод. Неподалеку дядя Коля зашивал суровой ниткой уже нафаршированную огромную рыбину. Тётя Валя очень не хотела меня отпускать. Хотя едва ли она могла представить, что ожидало нашу семью в ближайшем будущем.[14]

  Ревекка Фрумкина, «О нас – наискосок», 1995
  •  

На этом языке мы спорили до хрипоты о прочитанных книгах, рассказывали друг другу анекдоты и даже умели читать между строк. Словом, это язык, на котором только мы понимали друг друга с полуслова. Ну, какой иностранец, к примеру, поймет наш диалог на базаре: ― Простите, это у вас чёрная смородина? ― Нет, это красная. ― Красная? А почему же она белая?[15]

  Аркадий Хайт, «Монологи, миниатюры, воспоминания», 1991-2000

КомментарииПравить

  1. Чёрная смородина, особенно в селекционных сортах, имеет высокую урожайность, которая зависит от ухода и условий содержания: растение светолюбиво и засухоустойчиво, однако в особо засушливые дни и во время цветения и вызревания плодов требует интенсивного полива.
  2. В ароматных листьях чёрной смородины (к примеру, в отличие от красной и белой) содержание полезных веществ не меньше, чем в ягодах. А витамина C в листьях даже больше, чем в плодах. Листья чёрной смородины в качестве пряности широко применяют в солении и мочении овощей, грибов, ягод, добавляют в салаты и соусы. Из высушенных листьев составляют лечебные сборы и чаи. Также целебными свойствами обладают почки и стебли растения.
    Наибольшей концентрации витамин С достигает в зеленоватых, слегка недозрелых ягодах, а в перезрелых — и вовсе может отсутствовать.

ИсточникиПравить

  1. Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
  2. Нарбут В.И. Стихотворения. Москва, «Современник», 1990 г.
  3. Шведов Я.З. Комсомольские поэты двадцатых годов. Библиотека поэта (большая серия). Ленинград, «Советский писатель», 1988 г.
  4. Рождественский Вс.А. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград, «Советский писатель», 1985 г.
  5. Станюкович К.М. Собрание сочинений в десяти томах, Том 3. Москва, Правда, 1977 г.
  6. Беляев В.П. «Старая крепость». Книга первая и вторая. Минск, «Юнацтва», 1986 г.
  7. Новиков-Прибой А.С. В бухте Отрада. Москва, «Московский рабочий», 1977 г.
  8. Мусатов А.И. «Стожары». Москва, «ГИХЛ», 1950 г.
  9. Солоухин В.А. Собрание сочинений в пяти томах, Том 1. Москва, «Русский мир», 2006 г.
  10. Николаева Г.Е. «Битва в пути». Москва, «Советский писатель», 1960 г.
  11. Шаламов В.Т. Собрание сочинений, Том 1. Москва, «Художественная литература Вагриус», 1998 г.
  12. Распутин В.Г. «Прощание с Матёрой». Москва, «Молодая гвардия», 1976 г.
  13. Катаев В.П. Трава забвенья. Москва, «Вагриус», 1997 г.
  14. Фрумкина Р.М. «О нас – наискосок». Москва, «Русские словари», 1997 г.
  15. Хайт А.И. Золотая серия юмора. Москва, «Вагриус», 2001 г.

См. такжеПравить