Мята

Мя́та, под которой чаще всего имеются в виду мя́та пе́речная (культурное растение), а также близкие к ней природные виды мя́та полева́я (лат. Méntha arvénsis), мя́та колоси́стая (лат. Méntha spicáta), а также некоторые другие — известнейшие лекарственные и пряно-ароматические растения из рода Мята семейства Яснотковые (лат. Lamiaceae). Название рода происходит от имени нимфы Минфы (или Минты), богини реки Кокитос, по имени которой также названы горы Минти в Трифилии в южной Элиде, возлюбленной бога подземного царства Аида. Супруга Аида Персефона превратила её в растение — душистую мяту.

Мята перечная

Культурное растение мята перечная было получено путём гибридизации дикорастущих видов мяты — мяты водной (лат. Mentha aquatica) и мяты колосистой. Растения многих видов рода Мята широко используются: в приготовлении пищевых продуктов, в косметике, фитотерапии и ароматерапии, а также в производстве лекарственных препаратов и настоек.

Мята в афоризмах и кратких высказываниях

	Напоила его мятою, Обложила кругом ватою.
	— Николай Лесков, «Обойдённые», 1865

	Еще два батальона прошли мимо нас вперед; мы, вероятно, были оставлены для резерва. Нас отвели в сторону, люди составили ружья и улеглись на земле, покрытой мягкой душистой мятой.
	— Всеволод Гаршин, «Аясларское дело», 1877

	Весенний дождь похож на мятный коктейль с кубиками льда. Коктейль из весны, так напоминающий лето…
	— Эльчин Сафарли, «Я вернусь», 2009

Мята в научно-популярной литературе и публицистике

	Предлежит всенепременно, сообразуясь припадкам первенствующим, употребить всему тут соответствующему таковые и аптечные лекарства… Когда же преследуют ещё вышесказанным припадкам и другие, то в обмороках нюхать уксус, либо хрен тёртый, либо руту с ржаным хлебом, в чистый платок завернутую в узелок и сверху уксусом или квасом, сыровцом смоченную. Нюхать также или мяту, или кануфер.
	— Данило Самойлович, «Способ самый удобный повсемственного врачевания смертоносной язвы заразоносящейся чумы…», 1797

Растение, открытое профессором Клаусом в южно приволжских странах, и названное им Pulegium deserticolae, содержит особое эфирное масло ― весьма замечательное по химическим содержаниям. В сыром виде масло это имеет светложелтый цвет, вкус жгучий, потом слегка холодящий, зажженное горит светлым пламенем с копотью. Запах его, близкий к запаху масла кудрявой мяты (menthae crispae) напоминает в то же время о запахе мяты перечной и шалфея. При охлаждении до -17° C из него ничего не выделяется.

— Александр Бутлеров, «Теоретические и экспериментальные работы по химии», 1851-1886

	Полициймейстер подсел к муллам; армяне, составив свой кружок, предлагали мне блюда в том же порядке, в каком их подали с женской половины, а именно: 1) шербет из уксуса, мяты и сахару (не по вкусу мне), 2) кисло-солоноватое, молочное питье, тоже со льдом (приятно прохладительное)...
	— Павел Огородников, «Очерки Персии», 1874

Сквозь деревья пробиваются и ложатся на воду первые розоватые пятна ― заря. Тепло. Пахнет речным туманом, который успел оторваться от воды и путается теперь в вершинах прибрежных деревьев, в верхушках черного елового леса на том берегу. Пахнет мятой-травой. Наверно, вытирая руки пучком травы, размял стебель мяты, и вот теперь разливается в неподвижном воздухе ее крепкое, с холодком, благоухание. Прислушаешься ― птицы поют, приглядишься ― сонные капли росы на траве и цветах.

— Владимир Солоухин, «Григоровы острова», 1963

На аптекарских огородах выращивали перечную мяту. Ту самую дальнюю родственницу знакомой каждому мяты, что наполняет медвяным ароматом ветры лугов и лесов. Мята перечная ― это старое культурное растение, выведенное в XVII веке в Англии путем скрещивания диких видов мяты. Интересно, что растение это обычно не образует семян, а уж если они и появятся, то порождают потом новые формы растений, совсем не похожие на материнские и притом все разные. Размножается же целебная мята вегетативным путем, разбрасывая по земле толстые и длинные стебли. Если посмотреть в лупу на лист этого растения, станут хорошо заметны золотые точки ― желёзки, наполненные эфирным маслом. Ради него-то и выращивают мяту с петровских времен до наших дней. Путем перегонки из перечной мяты получают эфирное масло, а вторичная перегонка с паром дает ценное лекарственное вещество ― ментол. Именно ментол и является важнейшей составной частью валидола ― его содержание в лекарстве доходит до 25-30%.

— Светлана Осьминина, «Еще немного о валидоле», 1965

	Очень своеобразная реакция к ромашке, мяте, свежескошенной траве у детей в возрасте до 15 лет. Тесты показали, что после нескольких часов, проведенных в комнате с этими запахами, даже у слабых учеников ход мыслей становится быстрее и логичнее. Конечно, некоторые отмеченные закономерности связаны с образом жизни и личными переживаниями людей.
	— Сергей Рязанцев, «В мире запахов и звуков», 1997

Мята в мемуарах

	Машинист сразу успокоился, перестал протестовать и начал возиться со штофом. Через три минуты мы с Антошей жевали какие-то кисленькие листья, похожие на листья подорожника. Во рту как будто бы посвежело и похолодело, как от мятных капель. Приятное ощущение было однако же непродолжительно: его заменила какая-то горечь, и жажда усилилась. Мы повесили носы..
	— Александр Чехов, «В гостях у дедушки и бабушки (Страничка из детства Антона Павловича Чехова)», 1912

	Встречаются на улице даже мало знакомые люди, поздороваются шапочно, а если захотят продолжать знакомство — табакерочку вынимают. — Одолжайтесь. — Хорош. А ну-ка моего… Хлопнет по крышке, откроет. — А ваш лучше. Мой-то костромской мятный. С канупером табачок, по крепости — вырви глаз.
	— Владимир Гиляровский, «Москва и москвичи», 1926-1934

Мята в беллетристике и художественной прозе

Мята душистая

Весна прошла, прошло и лето, настала осень, а мотылёк не подвинулся со своим сватовством ни на шаг. Появились новые цветы в роскошных нарядах, но что толку? С годами сердце всё больше и больше начинает тосковать о весенней свежести, об оживляющем аромате юности, а не искать же их у осенних георгин и шток-роз! И мотылёк полетел к кудрявой мяте. — На ней нет никаких особых цветов, но она вся один сплошной благоухающий цвет, её я и возьму! И он посватался. Но мята не шелохнула листочком и, наконец, сказала: — Дружба и — больше ничего! Мы оба стары; друзьями мы ещё можем быть, но пожениться?.. Нет, что за дурачество на старости лет!

— Ганс Христиан Андерсен, «Мотылёк», 1860

	Жили-были себе брат да сестра, петушок да курочка. Побежал петушок в сад и стал клевать зеленёхонькую смородину, а курочка и говорит ему: «Не ешь, Петя! Обожди, пока смородина поспеет». Петушок не послушался, клевал да клевал, и наклевался так, что насилу домой добрел. «Ох! — кричит петушок, — беда моя! Больно, сестрица, больно!» Напоила курочка петушка мятой, приложила горчичник — и прошло.
	— Константин Ушинский, «Умей обождать», 1860-е

	Все дорожки были также обсажены руками больных. Тут были всевозможные цветы, встречающиеся в малороссийских садиках: высокие розы, яркие петунии, кусты высокого табаку с небольшими розовыми цветами, мята, бархатцы, настурции и мак.
	— Всеволод Гаршин, «Красный цветок», 1883

Наумовна достала из кладовой и взбила на кровати покойной барыни пуховик и гору подушек, велела внести кровать в гостиную, накрыла постель белою простыней и тонким марселевым одеялом, освежила комнату и покурила в ней смолкой. Сюда она, с помощницами, перенесла и уложила Митю. Фельдшер обмыл его страшную, зияющую рану, сделал перевязку и надел на больного чистое, вынутое няней, и пахнувшее калуфером и мятой белье.

— Григорий Данилевский, «Сожжённая Москва», 1885

	― Ох, кажется, я задремала, ― подумала графская дочь, качаясь, потому что ветер, пропитанный запахом болиголова и дикой мяты, баюкал её, как в колыбели… И вот ей стало сладко-сладко… И в дремотной истоме ей чудилось, будто старый дуб наклоняет к ней свою шумную голову, тянется к ней узловатыми ветвями и на одном, самом крошечном, сучке блестит её потерянное кольцо.
	— Александр Амфитеатров, «Жар-цвет», 1895

Несколько минут они сидели молча, улыбаясь и любовно рассматривая друг друга, точно они не видались целые годы. В овраге было тихо; только слышно было, как гудели пчелы над цветами мяты и богородской травы. Молодой человек придвинулся к девушке и взял её руку. <...> На небе загорались звёзды. Зеленый скат оврага был увлажнен росою; мята и богородская трава благоухали сильнее; майские жуки то и дело проносились мимо с монотонным гудением. В кустарнике бобовника пел соловей.

— Алексей Будищев, «Хам», 1897

	Октябрист порылся в кармане, нашел коробку мятных лепешек, которые он ел после пьянства, и отдал мужикам на семя. — Вот вам! Сейте, как сказал поэт, разумную, добрую, вечную мяту!! Посеяли мужики мятные лепешки. Год в то время был урожайный и поэтому мята разрослась пышными, большими кустами, покрытыми сплошь коробочками с лепешками.
	— Аркадий Аверченко, «Сон в зимнюю ночь», 1914

	Чисто и дико текли детские дни, сёстры учили их строго понемногу и немного времени, за малочисленностью; они были часто заняты по хозяйству и, нуждаясь, нанимались сиделками. Летом они варили варенье и сыр, собирали орехи и мяту, подоткнув юбки, окапывали огород или же с медным опрыскивателем за спиною стоически поливали каждый виноградный лист, борясь с филоксерой.
	— Борис Поплавский, «Аполлон Безобразов», 1932

В полутьме магазина за прилавком уже копошился сам Аронсон. Хорошие у него подушечки, вкусные! И каких только нет! Тёмно-красные с вишнёвой начинкой, нежно-жёлтые лимонные, прозрачные медовые, ореховые, чёрная смородина, барбарисовые, но самые вкусные, конечно, кисленькие мятные. Особенно приятно их есть в жару, когда хочется пить. Они быстро утоляют жажду. Аронсон подливает в них немного мятных капель, и после таких конфет во рту долго-долго прохладно ― точно ветерком продуло.

— Владимир Беляев, «Старая крепость», 1941

Ничего не изменилось за прошедшее время в дядюшкиных покоях. Все так же повсюду лежали рукописные листы, так же чинно на полках стояли книги, так же пахло полынью, мятой, чебрецом ― травами, которыми лечился Родион Кириллович. Неугасимая лампада теплилась перед образом Спасителя, в сумерках дядюшкин старенький слуга Пафнутьич, шаркая негнущимися ногами, накрывал стол, ставил блюда с кушаньями, сулеи с винами, квас.

— Юрий Герман, «Россия молодая» (часть вторая), 1952

	Пули срубали деревца, выкашивали кустарник, дробили камень, перемалывали почву в пыль и сбивали с цветов лепестки. Потом на какое-то время пули ничего не поражали, а шелестели над землей, выискивая человеков. Без пуль день стал погожим и ослепительно-ярким, холмы зеленели, как мята, и радовали глаз.
	— Рэй Брэдбери, «Именная пуля» (Bullet with a Name, перевод Арама Оганяна), 1953

На узких, высоко приподнятых над поверхностью грядках вместо моркови и огурцов золотились звездочки зверобоя, качались скромные головки тысячелистника. Среди ошарашивающего разнообразия Люсин распознал валерьяну и донник, душицу и мяту, девясил, шалфей и горец. <...> ― А у вас хорошо! Пахнет душицей и мятой. Это запах дальних дорог. Он волнует душу. ― Неужели ты хочешь приобщиться к бродячему племени трубадуров?

— Еремей Парнов, «Александрийская гемма», 1990

После дождя они дышали открытыми ртами, как дети во сне. Вот проплыла замшевая мята с крестовидными веточками, вдруг дико взглядывала на меня ромашка, невнятное бормотание пастушьей сумки с истончившейся на цветках желтизной перемежалось пламенным восклицанием мака, щитковидные соцветия тысячелистника проносили в своих мелких корзинках белый и розовый аромат, между ними вился фиолетовый чабрец, и трепет этих оттенков был похож на колебание длинной струны… И вдруг вся эта нежная пастораль наматывалась на бешеный рев поезда: мы останавливались и одинаковым движением зажимали уши руками. И снова цветы торопливо спускались с насыпи, лишь только исчезал шум поезда.

— Ирина Полянская, «Прохождение тени», 1996

	Это был великий лекарь. И его чудачества были добрыми. Ему приносили коробку конфет или бутылку вина, а он тут же либо возвращал «плату за услуги», либо раздавал подношения ― конфеты детям, а вино взрослым. Сам же он в рот не брал спиртного. Наслаждался травами. Любил мяту, липу, боярышник, шиповник.
	— Юрий Азаров, «Подозреваемый», 2002

	Тим же рассказывал о любимой Разбитой коленке, он полжизни отдал бы сейчас, чтобы вдохнуть кисловатый, с лёгкой сладостью, зелёный и розовый, чуть голубой воздух соснового леса, и очутиться на тёплой печке в родной избушке, увешанной связками мяты и сухих грибов.
	— Ирина Краева, «Тим и Дан», или Тайна «Разбитой коленки»: сказочная повесть, 2007

	Выход был ― питаться кашкалдаками, чье темное, напоминающее черное пеликанье, мясо густо воняло рыбой, их еще надо было уметь готовить. Все ели кашкалдаков и сравнивали одно приготовление с другим. Сона-ханум славилась тем, что набивала лысух портулаком, чабрецом и мятой ― травы эти отбирали у птичьего мяса рыбный вкус.
	— Александр Иличевский, «Перс», 2010

	Побудем здесь, пока не стемнеет. Обрыв. Лунная поверхность плато Караби, святой источник из водопроводной трубы, чай из тимьяна и мяты, сладкая до черноты ежевика на трассе, где нас никто не подбирает. Гарик, нам обязательно возвращаться? ну, в Москву?.. ведь и в Крыму люди живут, — значит, можно?
	— Екатерина Завершнева, «Высотка», 2012

Мята в стихах

Мята полевая

	Там его поили зельем, Наколдованным настоем Из корней и трав целебных: Нама-Вэск ― зеленой мяты И Вэбино-Вэск ― сурепки, Там над ним забили в бубны И запели заклинанья, Гимн таинственный запели...
	— Иван Бунин, «Песня о Гайавате» (XV. Плач Гайаваты), 1903

	Выхожу я утром в сад, Страшная утрата! Сад весь мятый, весь примят, И помята мята.
	— Михаил Савояров, «Мятость», 1904

	Обовью я чобром, мятой и полынью седой чело. Здравствуй, ты, в весне распятый, мой торжественный Коктебель!
	— Максимилиан Волошин, «Я иду дорогой скорбной...» (из цикла «Звезда Полынь», Киммерийские сумерки), 1907

	Но сознаться мы не смеем В страхе жалостном своем, По степям бензином веем И над мятой и шалфеем Молча терпим и живем.
	— Марк Тарловский, «Наша тряская машина...» (из цикла «По дороге в Феодосию»), 13 августа 1929

	Я видел бедного Орфея… Дыша отстоем душных смол, Он в стеблях мяты и шалфея Босые ноги исколол.
	— Всеволод Рождественский, «Я видел бедного Орфея...», 1967

	Духота. Сильный шорох набрякших листьев, от какового еще сильней выступает пот. То, что кажется точкой во тьме, может быть лишь одним ― звездою. Птица, утратившая гнездо, яйцо на пустой баскетбольной площадке кладет в кольцо. Пахнет мятой и резедою.
	— Иосиф Бродский, «Колыбельная Трескового Мыса», 1975

	Двор заполонила сорная, Безнадзорная, узорная, Подзаборная трава, Дышит мятой и паслёном, Шёлком шитые зелёным Простирает рукава.
	— Арсений Тарковский, «Бобыль», 1977

	Если б не было какой-то химии (У дороги мята, резеда), Я б не мог назвать тебя по имени, Я б не встретил никогда.
	— Игорь Чиннов, «Ты сощурила глаза нестрогие...», 1978

	Монтрёй или Кембридж? Кому что припомнить дано. Я ахну, я всхлипну, я вспомню деревню Межно, Куда с детским садом в три года меня привезли, ― С тех пор я не видел нежней и блаженней земли. По рощам блаженных, предчувствуя жизнь впереди Такую родную, как эти грибные дожди, Такую большую ― не меньше, чем та, что была. И мята, и мёд, и, наверное, горе и мгла.
	— Александр Кушнер, «По рощам блаженных, по влажным зеленым холмам...», 1980-е

См. также

• Ментол
• Мята перечная
• Чабрец
• Тимьян
• Душица
• Розмарин
• Шалфей
• Пижма
• Бархатцы
• Календула
• Чернобыльник
• Эстрагон