Куколь
Ку́коль, под которым обычно имеется в виду ку́коль обыкнове́нный или посевной (лат. Agrostémma githágo), также известный под названием во́лчец — однолетнее растение, типовой вид рода Куколь из семейства Гвоздичные, известное как злостный сорняк зерновых культур и льна. Куколь вынослив и имеет обширный ареал от Сибири до Северной Африки.
| Куколь | |
| |
 Статья в Википедии
| |
 Медиафайлы на Викискладе
|
В семенах этого волчеца содержится ядовитое вещество гитагин. Наиболее опасны семена для лошадей, крупного рогатого скота (молодых животных) и домашней птицы. Отравления обычно возникают при использовании для кормлении животных зерноотходами и мучнистыми кормами с большой примесью семян куколя. Благодаря крупным красивым цветкам, куколь обыкновенный иногда выращивают в качестве декоративного растения.
Куколь в коротких цитатах
править...когда на мокрой земле сеется добрая рожь, то часто родится куколь.[1] | |
| — Михаил Ломоносов, «Лифляндская экономия», 1760 |
| — Михаил Загоскин, «Аскольдова могила», 1833 |
| — Михаил Салтыков-Щедрин, «Наша общественная жизнь», 1863-1864 гг. |
| — Пётр Каратыгин, «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий». Книга первая, 1870 |
...царь Иван Васильевич истреблял бояр целыми сотнями <...>; ради истребления одного куста куколя выжигал целую ниву...[4] | |
| — Пётр Каратыгин, «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий». Книга первая, 1870 |
...не следует забывать, что как куколь, так и плевел содержат ядовитые начала и что потому присутствие их в муке, которою снабжается голодающее население, не может быть терпимо.[5] | |
| — Фёдор Эрисман, «Пищевая гигиена», до 1908 |
Мужицкое поле есть наш исторический компромисс: пусть с хлебом и куколь, и василёк, и полынь, и лебеда ― всякая божья трава.[6] | |
| — Сергей Григорьев, «Казарма», 1925 |
| — Иван Бунин, «Далёкое», до 1926 |
| — Николай Клюев, «Двенадцать снов царя Мамера...» (из цикла «Песнь о Великой Матери», 19), 1929-1934 |
| — Виктор Астафьев, «Затеси», 1999 |
| — Игорь Сокольский, «Что есть что в мире библейских растений», 2006 |
| — Игорь Сокольский, «Что есть что в мире библейских растений», 2006 |
| — Евгений Водолазкин, «Лавр», 2012 |
Куколь в научно-популярной литературе и публицистике
править
| — Михаил Ломоносов, «Лифляндская экономия», 1760 |
| — Александр Радищев, «Путешествие из Петербурга в Москву», 1790 |
На книжку Зизания в том же году явился опять католический ответ: Plewy Stephanka Zuzaniej. Как образчик полемического тона и остроумия времени приведём несколько слов из этой книжки: «В недавнее время Зизаний привез в Вильну на торг множество куколю фальшивой науки и хотел продавать его вильнянам за настоящую пшеницу. Но вильнян предостерегли от измены, и Зизанию торг запрещен. Давши покой куколю, взялся он за плевелы, желая на них попробовать счастья, написал новую книжку, не куколя, а плевел исполненную. Но как плевелы от первого дуновения ветра разлетаются по воздуху, так и все, что он в этих книжках написал, одним духом каждый сдунуть может. Чтоб это легче можно было сделать, он написал книжку двояким языком: по-русски и по-польски, дабы иметь больше свидетелей своей глупости».[13] | |
| — Сергей Соловьёв, «История России с древнейших времен», 1860 |
Чтобы добраться до двух-трех крамольников, царь Иван Васильевич истреблял бояр целыми сотнями, из-за одной нечистой овцы резал все стадо; ради истребления одного куста куколя выжигал целую ниву...[4] | |
| — Пётр Каратыгин, «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий». Книга первая, 1870 |
...например, нам была доставлена мука из Измалковского (Елецкого уезда) земского склада. Эта мука, кроме огромного количества отрубей (37,5 %) и чересчур большого процента песку, содержала цельные, неперемолотые семена ржи, мякину, древесные опилки и семена различных сорных трав (костёр, плевел, куколь) в значительном количестве. При оценке этой муки с санитарной точки зрения не следует забывать, что как куколь, так и плевел содержат ядовитые начала и что потому присутствие их в муке, которою снабжается голодающее население, не может быть терпимо.[5] | |
| — Фёдор Эрисман, «Пищевая гигиена», до 1908 |
Белый хлеб-то мы знаем. Но сорное, ржаное, в каждой русской душе. Лев Толстой куст дикого татарника (чертополох) среди «мёртвого» распаханного поля прославил… Мужицкое поле есть наш исторический компромисс: пусть с хлебом и куколь, и василёк, и полынь, и лебеда ― всякая божья трава. Мы сами дикая трава в мире. Нас топчут, косят, жгут.[6] | |
| — Сергей Григорьев, «Казарма», 1925 |
Нельзя обойти молчанием и ещё одно растение <из числа волчцев>. Это распространенный на всем Ближнем Востоке, за исключением пустынь, сорняк — куколь обыкновенный (Agrostemma githago) из семейства гвоздичных. Родовое название растения происходит от двух греческих слов: «agros» — поле и «stemma» — венец. Поэтому здесь уместно упомянуть о том, что очень похожее название носит часть повседневной одежды монаха византийского обряда: облегающий голову чёрный (у патриарха — белый) капюшон с тремя концами, который называется кукуль, куколь или кокуль. Куколь всегда доставлял земледельцам немало хлопот тем, что мука из зерна, засоренного семенами куколя, становилась ядовитой. В то же время, как это обычно бывает, ядовитое растение с большим или меньшим успехом использовали в лечебных целях. Настоем травы и семян полоскали рот при зубной боли или пили его при простудных заболеваниях и болях в желудке.[10] | |
| — Игорь Сокольский, «Что есть что в мире библейских растений», 2006 |
В христианской традиции злостные сорняки символизируют порок, который конечно же должен быть наказан: «То пусть вместо пшеницы вырастает волчец, и вместо ячменя куколь» (Иов 31: 40). Употребление словосочетания «терние и волчцы» в иносказательном или даже символическом смысле в одних случаях может характеризовать результаты пренебрежения своим делом, в других — иллюстрирует последствия неисполнения Божьего промысла, в третьих — означает затруднения и препятствия.[10] | |
| — Игорь Сокольский, «Что есть что в мире библейских растений», 2006 |
Куколь в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
правитьНе имѣя, для чего бы долѣе медлить на семъ мѣстѣ, поѣхали обратно во Владимиръ тою же дорогою, которою приѣхали. Хотя сей путь былъ не близокъ и нарочито безпокоенъ; однако ничего не нашли такого, что бы хотя мало соотвѣтствовало нашему предприятію, выключая, что на поляхъ попадалося намъ великое множество стрекочющихъ кузнечиковъ (Gryllus stridulus), и на песчаныхъ мѣстахъ малыхъ кобылокъ, называемыхъ острокрыльная (Gryllus subulatus) и двоеточная (Gryllus bipunctatus); и гдѣ росъ малый дурнишникъ (Xanthium strumarium) и Татарской куколь (Cucubalus tataricus); тамъ послѣдняя тучами прыгала. И такъ съ весьма малымъ успѣхомъ приѣхали мы подъ вечеръ въ нашу квартиру.[14] | |
| — Иван Лепёхин, «Дневные записки путешествія...», 1769 |
| — Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...», 1771 |
По обеим сторонам узкой дороги, поросшей меж колей пыреем и белоголовником <таволгой>, неподвижною стеною стояла выколосившаяся зелено-бурая, в сумерках почерневшая рожь, с круглыми, похожими на блюда, вымочинами, кое-где обметанными куколем, краснушкою и васильками...[16] | |
| — Иван Вольнов, «Повесть о днях моей жизни», 1912 |
Куколь в беллетристике и художественной прозе
правитьПрошло около четверти часа. Буря усиливалась, но в сенях избы царствовала глубокая тишина. Наконец двери растворились, и Вахрамеевна вошла в избу. Ее исцарапанное лицо было все в крови, волосы растрепаны; как опьянелая подошла она, шатаясь, к столу и, сняв со стены решето просеяла сквозь него на столе несколько горстей ячменя перемешанного с черным куколем.[2] | |
| — Михаил Загоскин, «Аскольдова могила», 1833 |
Хотя ворота Карповой риги — те ворота, которые отворялись на ток, — были настежь раскрыты, нечего было думать приступать с этой стороны. Из ворот вылетало, клубясь и подымаясь кверху, целое облако пыли; перед входом громоздился ворох куколи, мякины и всякого сору; кроме того, легкая летевшая пыль ослепила бы глаза.[17] | |
| — Дмитрий Григорович, «Пахатник и бархатник», 1860 |
На улице, правда, тише, чем в другое время, но задняя часть деревни из конца в другой гремит под ударами цепов: здесь молотят, там веют. В чистом, посвежевшем воздухе явственно слышится, как шуршит лопата, захватывая зерна, и как звонко они затем сыплются на гладко убитый ток; из открытых ворот сараев вьется клуб пылки и куколи, слегка отлетающий в сторону.[18] | |
| — Дмитрий Григорович, «Город и деревня», 1892 |
Зеленый же луг той порой отжелтел курослепом; выкинулась, забагрянилась липкая на лугу гвоздика, забелела ромашка, и из овсов на дорогу просунулся розовый куколь... Вот и все, что было памятного в эти дни...[19] | |
| — Андрей Белый, «Серебряный голубь», 1909 |
Студент, любивший в детстве снегирей и зимние березы, пеночек и кусты крыжовника, успел сорвать десятка два васильков и куколя и, вертя их в руках, говорил шутливо: | |
| — Сергей Сергеев-Ценский, «Жестокость», 1922 |
Ах, эти просёлки! Весело ехать по глубоким колеям, заросшим муравой, повиликой, какими-то белыми и желтыми цветами на длинных стеблях. Ничего невидно ни впереди, ни по сторонам — только бесконечный, суживающийся вдали пролет меж стенами колосистой гущи да небо, а высоко на небе — жаркое солнце. Синие васильки, лиловый куколь и желтая сурепка цветут во ржи. Дрожки задевают колосья, растущие кое-где по дороге, и они однообразно клонятся под колесами и выходят из-под них черными, испачканными колесной мазью.[7] | |
| — Иван Бунин, «Далёкое», до 1926 |
— Это тебя, парень, куколем опоили, — сказал тесть. | |
| — Вячеслав Шишков, «Угрюм-река» (том второй), до 1932 |
По узенькой меже, разделяющей два пшеничных поля, мы пошли вперед, в березовую рощу. Мы давим ногами голубые васильки, дикие, чуть распустившиеся маки, лиловый куколь. Межа густо заросла цветами и сорной травой. А вокруг, по обеим сторонам межи, колышется от ветра еще не окрепшая, но уже густая пшеница: пробежит полем ветер, и пройдет по ней едва заметная, неслышная зыбь.[22] | |
| — Владимир Беляев, «Старая крепость», 1940 |
В широко цветущих зонтах дремали шмели и бабочки, на них охотились пичуги, суетились, выбирая из гущи соцветий мушек, тлю и всякий корм детям. Марьин корень дурманом исходил по склонам берегов, лабазник в пойме речки набух крупкой, цвел молочай, дрёма, вех, бедренец и всякий разный дудник, гармошистые листья куколя,[23] всё время бывшие на виду, потухли в громко цветущем дурнотравье, и все ранние цветки унялись, рассорив лепестки по камням берега. Ароматы голову кружили. Теплынь![24] | |
| — Виктор Астафьев, «Царь-рыба», 1974 |
| — Виктор Астафьев, «Затеси», 1999 |
Сестра Агафья, порывшись в его мешке, находит соответствующую грамоту Христофора и зачитывает больному вслух. Получившему траву куколь предписывается варить ее в воде с корением: вытянет гной из ушей. Покусанному пчёлами выдают траву пырей и велят натереться. Арсений молча внимает чтению сестры Агафьи, хотя значение предлагаемых трав переоценивать не склонен. Врачебный опыт подсказывает ему, что медикаменты в лечении ― не главное.[11] | |
| — Евгений Водолазкин, «Лавр», 2012 |
Куколь в стихах
править| — Роберт Браунинг, «Чайлд Роланд к Тёмной Башне пришёл», 1855 |
Из одной семьи с гвоздикой, | |
| — Николай Холодковский, «Куколь», 1922 |
| — Николай Клюев, «Двенадцать снов царя Мамера...» (из цикла «Песнь о Великой Матери», 18), 1929-1934 |
| — Николай Клюев, «Двенадцать снов царя Мамера...» (из цикла «Песнь о Великой Матери», 19), 1929-1934 |
Куколь в пословицах и поговорках
правитьПосей хлеб, уродится и куколь. | |
| — русская пословица |
Смерд — что куколь: сверху сер, а нутром бел. | |
| — русская пословица |
Источники
править- ↑ 1 2 М.В. Ломоносов. Полное собрание сочинений: в 11 томах. Том 11. Письма. Переводы. Стихотворения. Указатели. — Л.: «Наука», 1984 г.
- ↑ 1 2 М.Н. Загоскин. «Аскольдова могила». Романы. Повести. — М.: «Современник», 1989 г.
- ↑ М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 6. — Москва, Художественная литература, 1966 г.
- ↑ 1 2 3 Кондратий Биркин (П.П. Каратыгин). «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий». — М: Издательский дом», 1992 г.
- ↑ 1 2 Ф.Ф.Эрисман.Избранные произведения: в 2 т. — М.: Медгиз, 1959 г.
- ↑ 1 2 С. Т. Григорьев. «Казарма». Круг: Альманах артели писателей. М.; Л. Круг. 1925. Книга 4.
- ↑ 1 2 И.А. Бунин. Рассказы. — Москва, Правда, 1983 г.
- ↑ 1 2 3 Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.
- ↑ 1 2 Астафьев В.П. Затеси. — М: «Новый Мир», № 8 за 1999 г.
- ↑ 1 2 3 4 И. Н. Сокольский, «Что есть что в мире библейских растений». — М.: журнал «Наука и жизнь», №5 за 2006 г.
- ↑ 1 2 Евгений Водолазкин. Лавр. — М.: Астрель, 2012 г.
- ↑ Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. — М.: «Детская литература», 1975 г.
- ↑ С. М. Соловьев История России с древнейших времен: в 15 кн. Кн. 5. — М.: Соцэкгиз, 1961 г.
- ↑ И. И. Лепёхин. Дневныя записки путешествія доктора и Академіи Наукъ адъюнкта Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства, 1768 и 1769 году, в книге: Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. — Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936 г.
- ↑ И. И. Лепёхин. Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія Ивана Лепехина, академика и медицины доктора, Вольнаго економическаго въ С: П: друзей природы испытателей въ Берлинѣ и Гессенгомбургскаго патріотическаго, обществъ члена, по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства въ 1771 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1780 года
- ↑ И.Е.Вольнов (И.Е.Владимиров). «Повесть о днях моей жизни» — М.: «Советская Россия», 1976 г.
- ↑ Д.В. Григорович. Избранные сочинения. — М.: «Государственное издательство художественной литературы», 1954 г.
- ↑ Д.В. Григорович. Сочинения в трёх томах. Том второй. — М.: «Художественная литература», 1988 г.
- ↑ А. Белый. Сочинения в двух томах, (том первый). — М.: Художественная литература, 1990 г.
- ↑ Сергеев-Ценский С.Н. Собрание сочинений. В 12 томах. Том 2. — М.: «Правда», 1967 г.
- ↑ Шишков В. Я. «Угрюм-река», в двух томах. Москва, «Художественная литература», 1987 г.
- ↑ В. П. Беляев. «Старая крепость». Кн. первая и вторая — Минск: «Юнацтва», 1986 г.
- ↑ Не вполне ясно, какой именно куколь с «гармошистыми листьями» имеет в виду Виктор Астафьев. Вероятно, Короставник полевой или, может быть, кирказон.
- ↑ Астафьев В. П. «Царь-рыба»: Повествование в рассказах. — М.: Современник, 1982 г.
- ↑ Холодковский Н.А. проф. «Гербарий моей дочери». – Петроград: Московское издательство П.П. Сойкина и И.Ф. Афанасьева, 1922 год.
