Корчев
Ко́рчев — прежнее руссифицированное название города Керчь, возникшего на месте греческой колонии Пантикапей. Макс Фасмер считал наиболее вероятным происхождение названия города от слова ко́рчить (корчевать).
._%D0%92%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F_%D0%A1%D1%8B%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B0_(%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D1%82-%D0%9F%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3,_1911-1915).jpg)
- Не следует путать с городом Корчева́ — затопленным в 1937 году Московским морем.
В конце X—XI веках восточная часть Керченского полуострова вместе с Керчью (древнерусское название Корчев), предположительно, входила в состав русского Тмутараканского княжества. Корчев играл значительную роль в торговых отношениях Руси с Византией, Кавказом и средиземноморскими странами. С конца XI — начала XII века город вновь перешёл под контроль Византии
Корчев в коротких цитатах
правитьНа этой надписи мы впервые встречаем болгаро-русское название Корчево или Корчев, откуда явилось сокращенное Керчь. Это название заменило греческие «Пантикапея» и «Боспор». <...> Тмутракань в это время имел верх над Корчевом, ибо был стольным городом княжества.[1] | |
| — Дмитрий Иловайский, «Начало Руси», 1876 |
| — Александр Красницкий, «Князь Святослав», 1894 |
| — Александр Красницкий, «Князь Святослав», 1894 |
Около княжества тмутаракан | |
| — Марк Тарловский, «Около княжества тмутаракан...», 4 ноября 1931 |
...любознательный князь мерил по льду море от этого города до Корчева, и камнерезец выбил на памятной плите число саженей, обозначавших расстояние.[4] | |
| — Антонин Ладинский, «Последний путь Владимира Мономаха», 1960 |
Пантикапей был отождествлен с Керчью ― старинным русским городом Корчевым, Гермонасса ― с Таманью (русской Тмутараканью).[5] | |
| — Александр Кондратов, «Атлантиды ищите на шельфе», 1979 |
На древний Корчев мы шли из Италии. <...> Было холодно, прогнозы обещали тяжёлый лед в Керченском проливе.[6] | |
| — Виктор Конецкий, «Вчерашние заботы», 1979 |
Корчев в исторической литературе
правитьДругое житие даёт ещё более любопытные подробности, хотя, впрочем; еще более заключает в себе легендарной примеси. Какой-то Русский князь, попленив всю страну от Корсуня до Корчева, с великой силой приступил к Сурожу <Судаку>.[1] | |
| — Дмитрий Иловайский, «Начало Руси», 1876 |
Святослав отдал Тмутракань в удел своему сыну Глебу. Деятельность Глеба Святославича в этом отдалённом конце древней Руси засвидетельствована дошедшим до нас камнем с следующей надписью: «В лето 6576 индикта Глеб князь мерил море по леду от Тьмутороканя до Керчева... сажени». Камень этот найден был в 1792 г. на острове Тамани. — На этой надписи мы впервые встречаем болгаро-русское название Корчево или Корчев, откуда явилось сокращенное Керчь. Это название заменило греческие «Пантикапея» и «Боспор», так же как имя «Тмутракань» сменило древнее «Фанагория». По-видимому, эти два города, лежавшие друг против друга на берегах пролива, уж успели несколько оправиться от разорений, причинённых им во времена гунно-болгарского и потом турко-хазарского завоевания. Керчь-Пантикапея не достигала уже никогда своего прежнего блеска; однако сохраняла свой торговый характер, благодаря выгодному положению на торном пути между Русью и Хазарией, с одной стороны, и Византийской империей, с другой. О торговом характере Тмутраканской Руси, как мы говорили, особенно свидетельствуют арабские известия. Тмутракань в это время имел верх над Корчевом, ибо был стольным городом княжества.[1] | |
| — Дмитрий Иловайский, «Начало Руси», 1876 |
В «Перипле Понта Эвксинского» называется множество городов на берегах Боспора Киммерийского: Пантикапей и Фанагория, Ахиллий и Мирмекий, Нимфей и Китей, Корокондама и Гермонасса, Тиритака и Кепы, Тирамба и Акра. Говорят об этих городах и другие античные авторы, в том числе и Страбон, Плиний Старший, знаменитый астроном и географ Птолемей. Когда в конце XVIII столетия этот край отошёл к России, начались исследования его античных поселений. Пантикапей был отождествлен с Керчью ― старинным русским городом Корчевым, Гермонасса ― с Таманью (русской Тмутараканью). Нашлись городища Фанагории, «столицы Азиатского Боспора», и Тиритаки, Нимфея и Китея… Словом, почти все города и поселения, о которых говорят античные источники, получили свою прописку на берегах Керченского пролива, крымском и кавказском. Но один город ― Акру ― тщетно искали чуть ли не два столетия. Причем неясно было, город ли это или же деревенька.[5] | |
| — Александр Кондратов, «Атлантиды ищите на шельфе», 1979 |
Корчев в публицистике и мемуарах
правитьНа самом дне морской жизни в самый мой чёрный день не было штормов, сигналов о спасении души и окровавленных тельняшек. На дне морской жизни тихо, как ночью в покойницкой или уже утром в вытрезвителе. На древний Корчев мы шли из Италии. В каюте висела ветка с лимонами и торчал из ржавого железного ведра сардинский кактус. В ночь с 8 на 9 января 1969 года зазеленели на экране радара отметки далеких коктебельских гор Карадага и Сюрю-Кайя. Было холодно, прогнозы обещали тяжёлый лед в Керченском проливе.[6] | |
| — Виктор Конецкий, «Вчерашние заботы», 1979 |
Корчева в беллетристике и художественной прозе
править
Навстречу русскому войску понеслись, загоняя насмерть коней, гонцы от старейшин гибнувшего города: «Спаси, князь! Поспеши в Тмутаракань!» Но русское войско опоздало. Хазарский гарнизон успел переправиться на другую сторону пролива, где в городе Корчеве тоже была цитадель и тоже сидел хазарский тадун. Князя Святослава встретили толпы рыдающих тмутараканцев в прожженных одеждах, с набрякшими от крови повязками на свежих ранах. Воздевая руки к небу, они проклинали хазар. Многие изъявляли желание тут же взяться за оружие, чтобы помочь руссам изгнать хазарского тадуна из Корчева.[2] | |
| — Александр Красницкий, «Князь Святослав», 1894 |
Через пролив переправилась отборная дружина воеводы Свенельда, но в штурме ей не пришлось участвовать. Вооружённые горожане со всех сторон окружили Корчев, привезли камнемётные машины и множество лестниц. С отчаянной храбростью горожане полезли на стены. К вечеру ни одного живого хазарина не осталось в Корчеве. Не осталось и мёртвых: их тела были сброшены в городской ров на съедение бродячим псам. Отрубленные головы двух тадунов ― тмутараканского и корчевского привезли князю Святославу. Руссы, не приближаясь к огнедышащим стенам Тмутаракани, разбили свои станы в окрестных селениях и садах, которых было много вокруг города. Омывали усталые, растертые кольчугами до кровавых ссадин, тела в ласковых водах Сурожского моря.[2] | |
| — Александр Красницкий, «Князь Святослав», 1894 |
...вскоре Святослав разболелся и умер. Скончался и царь Михаил, с кем заключили договор. Всеволод к тому же нуждался в присутствии сына и велел ему вернуться на Русь. Мономах выполнил отцовский приказ, а Глеб ушёл в Тмутаракань. Именно тогда любознательный князь мерил по льду море от этого города до Корчева, и камнерезец выбил на памятной плите число саженей, обозначавших расстояние.[4] | |
| — Антонин Ладинский, «Последний путь Владимира Мономаха», 1960 |
Корчев в поэзии
правитьОколо княжества тмутаракан | |
| — Марк Тарловский, «Около княжества тмутаракан...», 4 ноября 1931 |
Примечания
править- ↑ 1 2 3 Д. И. Иловайский. «Начало Руси», — М.: Типография Грачёва, 1876 г.
- ↑ 1 2 3 4 А. Красницкий. Русичи. — М.: Книжный дом, 2013 г.
- ↑ 1 2 М. А. Тарловский. «Молчаливый полет». — М.: Водолей, 2009 г.
- ↑ 1 2 Ладинский А.П. «Последний путь Владимира Мономаха». — Минск: «Мастацкая литаратура», 1987 г.
- ↑ 1 2 А. М. Кондратов. Атлантиды ищите на шельфе. — Л.: Гидрометеоиздат, 1988 г.
- ↑ 1 2 Конецкий В. Вчерашние заботы: Повесть-странствие. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
