Алексей Петрович Цветков
Алексе́й Петро́вич Цветко́в (1947, Ивано-Франковск — 2022, Тель-Авив) — русский поэт, прозаик, эссеист, критик и переводчик, с 1975 года живший в эмиграции. Доктор философии (1983). Лауреат премии Андрея Белого (2007) и Русской премии (2011).
Алексей Петрович Цветков | |
Статья в Википедии |
Вырос в Запорожье. Учился на химическом факультете Одесского университета, затем в различное время обучался на историческом факультете (1965—1968) и факультете журналистики МГУ (1971—74). Принимал участие в поэтической группе «Московское время» вместе с Бахытом Кенжеевым, Сергеем Гандлевским и Александром Сопровским. В 1975 году эмигрировал в США.
Цитаты из стихотворений разных лет
править— «219» (из сборника «Письма на волю»), 1976 |
За рубежом, в одном подвале, | |
— «За рубежом, в одном подвале...» (из сборника «Письма на волю»), 1978 |
— «Отсюда солон или сух...» (из сборника «Сборник пьес для жизни соло»), 1978 |
— «Грозный Курбскому ― бандероль...» (из цикла «Сборник пьес для жизни соло»), 1978 |
Император Марк Аврелий | |
— «Как бы славно перестать...» (из сборника «Сборник пьес для жизни соло»), 1978 |
бесполезный звук из воды возник | |
— «отверни гидрант и вода тверда...» (визитная карточка), 1980 |
звенит железная цикада | |
— «когда летишь через атлантику...», 1980 |
— «воспоминаньем о погромах...», 1980 |
осенний строй настурций неумелых | |
— «уже и год и город под вопросом...», 1980 |
— «мой сосед семен никитин...», 1980 |
— «вот дедушка сторонник мидий...» (из сборника «Жалобы часовщика»), 1983 |
— «так и ко мне некоторые питали слабость...» (из книги «Эдем»), 1985 |
диспетчер погоды грозу громоздит из угла | |
— «диспетчер погоды грозу громоздит из угла...», 2004 |
— «погоди я тащусь от пейзажа...», 2004 |
который год мерещится страна | |
— «который год мерещится страна...», 2005 |
кипел залив как тигель золотой | |
— «на бечевах чье вялое белье...», 2005 |
— «толпа не знала времени отъезда...», 2005 |
перед кем они прежние виноваты | |
— «перед кем они прежние виноваты...», 2005 |
Цитаты из эссеистики
правитьДавным-давно, еще на заре интернета, когда я работал на радио «Свобода» в Праге, мы с моим коллегой Александром Генисом поспорили в эфире о будущем искусства чтения, а попутно и письма, в эпоху персональных компьютеров и всемирной паутины. С тех пор история нас отчасти рассудила: мы оба оказались неправы, хотя я, как ни прискорбно это признавать, — в большей степени. | |
— «Контент и его носители», 2016 |
И радио, и телевидение в их традиционном виде обладают свойством навязчивости. Это хорошо понимали тоталитарные пропагандисты, вполне себе пионеры технологии. В нацистской Германии был очень быстро налажен выпуск крайне дешевых радиоприемников с намеренно узким диапазоном и слабой чувствительностью. Такой приемник, «Volksempfänger», был в то время практически в каждом немецком доме, в результате чего Германия опередила по радиофикации все ведущие страны Запада, включая США, и геббельсовская пропаганда проникала в мозги граждан с минимальными препятствиями. А потом этот опыт быстро переняло советское вещание с его вездесущими радиоточками, которые хрипели в каждой квартире всё моё детство, а в некоторых местах принудительного содержания вообще редко выключались. Сегодня эстафету у радиоточек переняло путинское телевидение — его повышенный наркотический эффект даже снимает нужду в принудительности.[6] | |
— «Контент и его носители», 2016 |
Репутация, если только она не связана с легко конвертируемой гарантией вроде Нобелевской премии по физике, — худший груз, который можно взять с собой в такую дорогу, она моментально обнуляется или теряет девяносто процентов от стоимости.[6] | |
— «Глядя вниз», 2016 |
— «Глядя вниз», 2016 |
А собственно сами итоги — где они? У меня уже не было другой, эталонной, жизни, с которой можно было сравнить американскую, и я прожил ту, которая была, не нуждаясь в таких экстремальных метафорах, как ад или кишки на асфальте.[6] | |
— «Глядя вниз», 2016 |
Я, наверное, мог бы раствориться в этом новом мире, хотя бы потому, что не имел большой надежды на гранты и прилично владел английским, но я к тому же не имел и человеческой профессии, а естественные склонности и российские события привели туда, куда привели, и эмиграция в конечном счете получилась — ну, паллиативной, что ли. Но я очень хорошо помню свое ощущение после первого за много лет визита в СССР, когда, пережив душераздирающую встречу с друзьями и родными, я наконец оказался в вашингтонском аэропорту Даллеса и вдруг понял: я дома.[6] | |
— «Глядя вниз», 2016 |
Есть две оптимальные точки обзора, с которых начинается антропология города: это лифт и ближайший супермаркет, потому что в повседневной жизни их не обойти, и они возникают на пути куда чаще, чем, скажем, смерть и налоги, о неизбежности которых писали еще Даниэль Дефо и Бенджамен Франклин. Ну и еще, конечно, прачечная в подвале.[6] | |
— «Квинс и окрестности», 2016 |
В лифте я обычно отмечаю языки, на которых говорят жильцы, они делятся на понятные (хотя бы в том смысле, что это за язык) и непонятные.[6] | |
— «Квинс и окрестности», 2016 |
В супермаркете весь персонал общается между собой исключительно по-испански, и это типично для всего сектора обслуживания в Нью-Йорке, хотя есть особые нишевые отрасли: так, например, большинство табачных лавочек принадлежит пакистанцам.[6] | |
— «Квинс и окрестности», 2016 |
У Квинса в городе несколько иная функция, чем у Манхэттена с его очагами мировой культуры и бизнеса или у дышащего ему в затылок Бруклина с его музеем искусств мирового класса и замечательным концертным залом «BAM». У нас вроде тоже где-то есть музей, но он звезд с неба не хватает, и районные библиотеки, конечно, но этим культура в целом исчерпывается, район у нас спальный.[6] | |
— «Квинс и окрестности», 2016 |
— «Квинс и окрестности», 2016 |
Мой собственный дом — такой же индикатор в миниатюре, он не из тех, где прочно обосновываются или, напротив, оказываются в тупике. Поэтому жильцы часто меняются, одни съезжают, другие вселяются, все как в жизни, и поди пойми, кто отправляется в сторону надежды, а кто — в обратном направлении. Только я, с моим антропологическим интересом, ощущаю себя константой, но и это — иллюзия.[6] | |
— «Квинс и окрестности», 2016 |
Соединенные Штаты — минималистская нация. Помимо флага и конституции, с которыми худо-бедно знакомишься в процессе натурализации, есть две национальные святыни, два патриотических алтаря, и они реально исторические, а не фильмы Эйзенштейна с музыкой Прокофьева. | |
— «Никаких расставаний», 2016 |
...несмотря на всю эту кровь, Линкольн удивительно человечен в сравнении с другими политиками похожего масштаба и биографии, потому что в нем очевидна искренняя боль, но нет ни капли позы. От него осталось множество документов, изученных до любой завитушки почерка, и он никогда не позволяет себе вступать в переговоры с историей, разве что по поводу своей личной ответственности.[6] | |
— «Никаких расставаний», 2016 |
Жизнь, если оглянуться на нее из эпилога, имеет сюжет, она состоит из встреч и расставаний, и сюжет этот в каком-то смысле детективный, потому что о развязке гадаешь до последней страницы. Может быть, меня испортил опыт литературного труда, поэтому я всегда норовлю этот сюжет отредактировать, хотя развязка мне известна не больше, чем другим, — вернее, известна, как и всем другим, но не имеет художественной ценности. Встречи нравятся мне куда больше расставаний, но всегда выходит так, что, для того чтобы встретиться с одним, расстаешься с тремя прежними. И уже все меньше шансов подобрать все эти съехавшие петли.[6] | |
— «Никаких расставаний», 2016 |
Китайцы говорят, что, если долго сидеть у реки, мимо проплывет труп врага, хотя существуют, надо полагать, и не такие злые китайцы. У меня запросы проще. Если долго жить в Нью-Йорке, обязательно нагрянут друзья — местные или приедут, где бы ни жили. Теперь только встречи и никаких расставаний. Если нельзя всех собрать в одно место, то надо самому выбрать себе такое место, где постепенно собираются все.[6] | |
— «Никаких расставаний», 2016 |
Цитаты из интервью
правитьЯ как раз задумал написать роман об офицере римской армии. Но по ходу письма понял, что как роман мне это не очень интересно, что сюжет держать скучно. И стало получаться действительно нечто вроде стихов в прозе. Но труд был чудовищно изнурительный, потому что для покрытия неаутентичности замысла (рефлексия там вовсе не античная) я решил дотошно воссоздать детали. Я не могу даже откровенно сказать, сколько времени ушло на горы литературы и изучение латыни, потому что смешно. В общем, проект себя не оправдал, он такого сорта, что надо всю жизнь приносить в жертву, а я не из таких. Проект заброшен.[7] | |
— «В прозе много слов, а жизнь коротка», 2005 |
В поэзии, на мой взгляд, не было такой коллективной лоботомии, какой подверглась проза, по той простой причине, что поэзия менее методична, она не так зависит от общих установок и меньше ощущает давление рынка, то есть вообще не ощущает, если не считать рынком установившуюся иерархию и систему взаимного поощрения бесчисленными премиями. Но есть другие трудности, которые в интервью анализировать трудно. Прежде всего постсоветской поэзии подобало бы обзавестись журналами, как это делается в других странах, однако журналов нет по многим понятным причинам; поэзия ушла в Интернет, и хотя в этом нет ничего дурного, Интернет вредит иерархии – не феодальной, как было в советской поэзии и во многом продолжается сейчас, а ценностной. Многие пытаются выдавать техническую беспомощность за авангард. Обычно арбитром в таких состязаниях и являются журналы, но вот их нет, а Интернет так не работает. В общем, не все потеряно, но немного пока и найдено.[7] | |
— «В прозе много слов, а жизнь коротка», 2005 |
...параллель с Катуллом сам заметил через некоторое время, от архетипов не спрячешься, но в уме не держал. Интересно, что это антипутинское стихотворение вызвало у многих, даже не пораженных патриотическим остолопством, отрицательную реакцию. Похоже, что люди усмотрели в нем что-то дежурное, в духе прежних советских витий Политеха, настолько люди не любят публичного возмущения и не верят в его искренность. На самом деле случилось так, что на второй день после Беслана, это была суббота, я вышел на улицы Праги, и вдруг через какое-то время понял, что не могу смотреть на детей — меня трясло. Воображение, видимо, не по возрасту. Я быстро вернулся домой и просто записал это стихотворение, как мысль. Может, и не самое лучшее, но одно из самых честных, хотя не думаю, что это похвала. У Катулла мы ведь тоже, как правило, больше любим про воробышка, чем про Цезаря. Вообще-то для меня совсем нетипично, я и в годы фараонства довольно мало писал прямо антисоветского, хотя ситуация всегда подмывала.[7] | |
— «В прозе много слов, а жизнь коротка», 2005 |
Я родился в 1947-м году, в семье военнослужащих, то есть мой отец был военнослужащий. Это было в городе Станиславе, который сейчас называется Ивано-Франковск. Западная Украина. Отец просто был там после войны. После чего он отправился в Москву, где учился в военной Академии. Я там заболел костным туберкулёзом и потом несколько следующих лет провел в санатории, в Евпатории. Ну, в общем, это была Украина. Всё мое детство, практически до окончания школы. Только потом это уже было Запорожье, где отец ушел в запас.[8] | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
...химию сдал на отлично, математику устную сдал на отлично, математику письменную на 4. С сочинением не повезло, но у меня взяли документы в Одесский Университет с этими баллами. Я там проучился два семестра, потом решил, что мне это скучно, и пошел опять в Московский Университет. Но на этот раз я был умнее, пошел на исторический. Поступил на исторический, после чего меня оттуда выгоняли за неправильные идеи разные, и я перевелся на заочный в Днепропетровский Университет, но это был ужас какой-то, атас. И я решил, что я лучше уйду и опять поступлю в Московский Университет. Поступил на журналистику. <...> Оттуда меня выгоняли, я перешел на заочный. На заочном учиться было лень, в конце концов, я уехал, то есть у меня нет диплома университетского. Мой первый диплом я получил в Мичиганском Университете. Диплом доктора PhD по русской литературе.[8] | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
По поводу журналистики очень просто — КГБ <не дало учиться>. Поскольку я был из Запорожья и приезжал туда на каникулы, там возникла какая-то история, в которую, как они считали, я был замешан. Я был вдохновитель какой-то антисоветской группы. Был фельетон в газете, потом пришла телега в Москву, и меня декан, Ясен Николаевич Засурский, который потом стал прорабом перестройки, меня выгонял. Он известная личность. Ясно было, если он захочет меня выгнать, то он выгонит, я спросил: “Если я перейду на заочный, ничего”? — Он сказал: “Тогда Вы не моя забота”. Я перешел на заочный и вот там, какое-то время учился, но опять же не закончил и просто подал документы уже на отъезд.[8] | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
...самое достопамятное, это вот я нашел круг друзей, которые с тех пор называются “Московское время”. По имени альманаха, который мы издали, но, на самом деле, это была компания друзей. Это был Сергей Гандлевский, это, покойный ныне, Саша Сопровский, и Бахыт Кенжеев, который сейчас как раз живет тоже в Нью-Йорке. Вот это была наша компания. И поскольку мы все писали, и были общие интересы, в том числе и ненависть к режиму, которая не доминировала, мы не были профессиональные диссиденты. Ну, вот с этими людьми, то есть, с теми, которые до сих пор, слава богу, еще живы, меня связывает до сих пор дружба.[8] | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
Большую часть я работал в отделе новостей на «Голосе Америки» и на «Свободе». Потом у меня появились свои программы. <...> | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
...сразу, когда я приехал <в США>, мы познакомились с Эдиком Лимоновым, он как раз в то время жил здесь. Потом появился Саша Соколов, ну и вообще, у меня были друзья, которые, как ни странно, были рок-музыканты. Вот были такие советские группы: «Весёлые ребята», «Голубые гитары». Я с ними познакомился еще в Риме. И, собственно, приехал из Нью-Йорка в Сан-Франциско, где они собирались, и мы играли, но никуда это не пошло. Ну, вот, литературные знакомые: в основном это были Лимонов и Саша Соколов, потом я поехал в Энн Арбор, где, собственно, было издательство «Ардис», и туда приезжали довольно часто люди, какие-то писатели, ну, люди не моего круга…[8] | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
...у меня как-то все интересы смыкаются. То есть, нет такого, чтобы жизнь отдельно, а поэзия отдельно. Интересует меня история и философия, и, каким-то образом, эти все темы проникают. Не всегда это легко уловить читателю со стороны, особенно российскому, потому что он не знаком с этим родом философии, скажем, я имею ввиду аналитическую, которая популярна здесь. Ну, вот эти темы, они для меня едины, не говоря о том, что я пишу еще какие-то эссе, на, скажем, философские темы морали, либерализма, что-то в этом роде.[8] | |
— Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!», 25 июля 2012 |
Цитаты о Цветкове
правитьДве ночи подряд звонил, совершенно неожиданно, Цветков из Мюнхена. Какие-то мелкие дела, и много на свободную тему. (Они там сидят, выпивают, почему-то с Вилли Брайнином-Пассеком.) Разговор один: взять бы мне да и поехать в ГДР. (Туда, пока ещё есть такое посольство, как-то очень легко дают визы.) Резону мне туда ехать, как Тартаковскому выпить стопку водки с Беней Криком.[9] | |
— Александр Сопровский, Дневник, 3 августа 1990 |
...нынешняя («4- я») эмиграция — мешочная: в Америку едут, как из Рязани в Москву. Противно. Алексей Цветков ссылался на Маршалла Голдмана, доказывая мне, как у нас всё безнадежно. Как будто своей головы нет на плечах. Вот и подумать бы своей головой. «Радио Свобода» некритично относится к своим корреспондентам.[9] | |
— Александр Сопровский, Дневник, 3 августа 1990 |
Волгин терпеливо пестовал молодые дарования, и из-под его крыла выпорхнули самые разнообразные персоны текущего сочинительства — от «патриота» Александра Казинцева, подвизающегося многие годы в «Нашем современнике», до замечательных поэтов-эмигрантов Леши Цветкова и Бахыта Кенжеева, покойного Саши Сопровского, погибшего в Москве в сорок лет, и самого приметного в компании, здравствующего, слава Богу, на родине и нынче увенчанного не одной премией Сережи Гандлевского.[10] | |
— Николай Климонтович, «Далее ― везде», 2001 |
«Голос Америки» представлял холостяк Илья Левин, который еще недавно работал культурным атташе в посольстве США в Москве. Тогда же он, страдая, горбатился на «Голосе», скучал, развлекая себя как мог. В его квартире перебывали многие русские писатели — скажем, здесь происходили проводы из Америки в Европу, на «Свободу», Алексея Цветкова, и — ещё один завиток судьбы — скажу, что Цветков был некогда старшим в компании «Московского времени»...[10] | |
— Николай Климонтович, «Далее ― везде», 2001 |
Не жарко, но парит. А дождя не будет, это точно. Это океан сообщает вечную атмосферу парилки. Все-таки, кажется, к Феликсу Фролову мы приехали в 1980 году и приехали вчетвером: я, поэт Алексей Цветков (не путать с ответственным секретарем «Лимонки»), писатель Саша Соколов и редактор лос-анджелесской газеты «Панорама» Александр Половец. <...> | |
— Эдуард Лимонов, «Книга воды», 2002 |
Возвращение Алексея Цветкова-старшего к поэтическому творчеству — одна из самых больших литературных радостей за последние несколько лет; но радости этой, наверное, не было бы, если бы не катастрофическое происшествие — захват террористами школы в Беслане и последующий её штурм, приведшие к сотням жертв. После этого и появилось страшное стихотворение «было третье сентября...» Цветков и раньше, особенно в эмигрантский период, представлял свои стихи как жёсткую реакцию, как «асимметричный ответ» на обстояние буйного, хаотического, воинственного мира: | |
— Илья Кукулин, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
— Игорь Яковлевич Померанцев, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
Возвращение Цветкова в литературу для меня вполне естественно. Ребёнок моих друзей как-то сказал: у всех жизнь проходит, но у некоторых людей повторяется снова. По-моему, новая жизнь Алексей Цветкова сродни реинкарнации. Импульсом к возвращению, если я не ошибаюсь послужила трагедия Беслана. Нынешние тексты Цветкова — это другие тексты. Да и странно было бы через двадцать лет родиться тем же. Мне Цветков всегда интересен, хотя и не всегда близок. Иногда я читаю его стихи с напряжением, и результаты этого напряжения редко разочаровывали меня.[12] | |
— Борис Херсонский, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
Цветков — мастер словесных фейерверков, которых только прибавилось на «позднем» этапе его творчества. Цветков — едва ли не самый начитанный из известных мне современных поэтов. Цветков свободно перемещается по эпохам, культурам и пластам языка. Однако большим поэтом его делает лишь сочетание этого мастерства (которому, вероятно, можно и научиться) с лирической энергией: в его многочисленных лучших вещах она воистину достигает даже и не драматического, но — особенно в последнее время — трагического накала.[12] | |
— Бахыт Кенжеев, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
«если есть на свете рай / я теперь в него не верю» — пишет Цветков теперь. Если отвлечься от того, что прежде всего эти строки — традиционная попытка дать ответ на ставший вечным вопрос модернизма: «Возможна ли литература после Аушвица\Беслана\Руанды\Пномпеня (список может быть продолжен ad infinitum)?», то хочется по-станиславски сказать своё «Не верю!» | |
— Гали-Дана Зингер, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
«Он — отличный стихотворец, но ему нечего сказать» — это не Цветкова случай. Что сказать — Цветкову есть, а как сказать — за этим дело у него не станет. Свой гибкий игровой язык (к исследованию которого литературоведение и критика с запозданием, как водится, но приступили) Цветков отточил ещё в первую половину своего стихотворчества. Теперь же кое-какие приёмы (double entendre во фразе, к примеру, или семантическое управление грамматикой, или поэтика стенограммы) он заострил, что-то ввёл новое (для него: ересь простоты, по случаю), что-то оставил в святой неприкосновенности (юмор, юмор и ещё раз юмор), но главное в его нынешней дикции — это, конечно, не те или иные приёмы, а полная свобода автора в их сочетании, лёгкость, с какой громоздит он косноязычные конструкции и «кощунственные» заявления в самом ответственном разговоре о человеческом бытии. И, конечно, это непринуждённое парение в мировой культуре, никакой «тоски» — одно уверенное и заслуженное долгим трудом разума и души чувство хозяина, обозревающего богатства духа, накопленные человечеством, работающего с ними (к вопросу о постмодернизме).[12] | |
— Лиля Панн, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
Цветков не боится ничего. Он, например, не боится казаться педантичным. Там, где другие наши поэты в точке стремления видят Пушкина или Мандельштама, Цветков видит Шекспира, что изменяет траекторию движения к горизонту.[12] | |
— Леонид Костюков, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
— Леонид Костюков, «...об Алексее Цветкове», 2006 |
Фактически, все влияния на современную поэзию, на поэзию 90-х годов и на последнее десятилетие, вышли из семидесятых — начала восьмидесятых. Причём сменялись они последовательно: сначала наиболее заметным было воздействие метаметафористов, затем концептуальной школы, в последние годы очевидно что сильнее всех на пишущих действует группа «Московское время»: Гандлевский, Цветков, Кенжеев.[13] | |
— Андрей Пермяков, «Разговоры с Андреем Пермяковым», 2008 |
Лучших русских поэтов из живущих (навскидку: Айзенберг, Цветков, Гандельсман, может быть, Кенжеев и пр.) здесь не издают по той же причине, по которой их не публиковали в Союзе: это «другие» стихи, иной уровень и другое понимание мастерства, другая глубина мышления, колоссально другой уровень разговора.[14] | |
— Олег Вулф, Письма В. Хазину, 2010 |
Все эти люди, за исключением Лёши Цветкова, для которого писательство есть профессия, пишут до и после своих университетских лекций, домашней преподавательской работы, вычитки редакционных материалов, многих часов, убитых на заказные переводы...[14] | |
— Олег Вулф, Письма В. Хазину, 2010 |
...я понимаю и написал Вам о том, что большие наши поэты — Айзенберг, Кенжеев, Машинская, Цветков, Гандельсман и другие — не приняты в США именно по-английски. То есть не то чтобы не прощаясь, а несколько даже не прощая. Переведи у каждого и с каждым 75 избранных стихотворений плюс эссеистику, издай разом серию, брось на полки Barnes & Noble — может случиться переворот, сопоставимый с общестью теории относительности.[14] | |
— Олег Вулф, Письма В. Хазину, 2010 |
— Андрей Пермяков, «Разговоры с Андреем Пермяковым», 2008 |
В 2004 г. «Культурная инициатива» первой в Москве сделала вечер Алексея Цветкова после 17 лет его молчания.[15] | |
— Андрей Пермяков, «Разговоры с Андреем Пермяковым», 2008 |
Если у кого-то репутация мэтра, классика, то если мы посмотрим на его тексты, мы там это и обнаружим. В частности, Алексей Петрович Цветков — фигура, на мой взгляд, бесспорная. И в его прежнем виде, и в его нынешнем виде.[15] | |
— Андрей Пермяков, «Разговоры с Андреем Пермяковым», 2008 |
Цитаты о Цветкове в стихах
править— Сергей Гандлевский, «Как просто всё: толпа в буфете...» (А. Цветкову), 1974 |
апостолам истории | |
— Алексей Цветков, «апостолам истории...», 1980 |
— Алексей Цветков, «в отрочестве тянуло взглянуть на покойника...», 1985 |
...К Рождеству | |
— Бахыт Кенжеев, «Привет тебе из северного града...» (из цикла «Послания»), 1989 |
...Захирела | |
— Бахыт Кенжеев, «Дошла ли, Рональд, до тебя моя...» (из цикла «Послания»), 1989 |
Продвигается к закату век, охотится на брата | |
— Бахыт Кенжеев, «Вот картина жизни утлой...», 2004 |
заведу расшивную тетрадь | |
— Алексей Цветков, «теплый вечер дождями умыт...», 2005 |
Источники
править- ↑ 1 2 3 Алексей Цветков. «Письма на волю». — АРДИС, Анн Арбор, 1981 г.
- ↑ 1 2 3 Алексей Цветков. Сборник пьес для жизни соло. — Энн Арбор: Ардис, 1978 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Алексей Цветков. Состояние сна. — Энн Арбор: Ардис, 1981 г.
- ↑ 1 2 Алексей Цветков. Эдем и другое. — М.: ОГИ, 2007 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Алексей Цветков. «Шекспир отдыхает». — СПб.: Пушкинский фонд, 2006 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 «В устье Гудзона с Алексеем Цветковым» (рубрика) — М.: Иностранная литература, № 8, 2016 г.
- ↑ 1 2 3 Алексей Цветков: «В прозе много слов, а жизнь коротка» (интервью) — Нью-Йорк: Литкарта, Критическая масса, №3-4, 2005 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!» — Нью-Йорк: интервью, для Энциклопедии Русской Америки на портале RUNYweb.com, 25 июля 2012 г.
- ↑ 1 2 А. А. Сопровский. Дневник. — М.: Новый мир, № 12, 2010 г.
- ↑ 1 2 Николай Климонтович. «Далее ― везде». ― М.: Вагриус, 2002 г.
- ↑ Э.В. Лимонов. Книга Воды. — М.: Ad Marginem, 2002 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Отзывы: Илья Кукулин, Игорь Яковлевич Померанцев, Борис Херсонский, Бахыт Кенжеев, Гали-Дана Зингер, Лиля Панн, Леонид Костюков об Алексее Цветкове (колонка). — Нью-Йорк: Литкарта, Новая карта литературы, №3, 2006 г.
- ↑ Пермяков Андрей. Разговоры с Андреем Пермяковым. — Саратов: «Волга», № 2, 2008 г.
- ↑ 1 2 3 Олег Вулф. Письма В. Хазину. — Нью-Йорк, «Стороны света», № 15, 2010 г.
- ↑ 1 2 3 Пермяков Андрей. Разговоры с Андреем Пермяковым. — Саратов: «Волга», № 3-4, 2010 г.
- ↑ [[Сергей Маркович Гандлевский|Гандлевский С. М.]] Стихотворения. — М.: АСТ; Corpus, 2012 г.
- ↑ 1 2 Бахыт Кенжеев. Сочинитель звезд: Книга новых стихотворений. — СПб.: Пушкинский фонд, 1997 г.
- ↑ Бахыт Кенжеев. Названия нет: книга стихотворений. — Алматы: «Искандер», 2005 г.
Ссылки
править- Страница на сайте «Вавилон»
- Новая литературная карта России: Алексей Цветков
- Неофициальная поэзия: Алексей Цветков
- «Журнальный зал»: Алексей Цветков
- Страница Алексея Петровича Цветкова на сайте литературного журнала Homo Legens
- Netslova.Ru: Александр Белых о поэзии Алексея Цветкова: «Страсть к небытию или Поэзия как мышление»
- Поэт Алексей Цветков: «Я знаю, что я нужен своим читателям!». Интервью для Энциклопедии Русской Америки на портале RUNYweb.com
- Интервью литературному порталу «Textura»