Шило в мешке

Ши́ло в мешке́ (чаще всего в сочетании с глаголом утаить) — фразеологическое сочетание, восходящее к пословице «шила в мешке не утаишь». Смысл состоит в том, что нечто острое (шило, правду, прямоту, проблему) невозможно скрыть, оно обязательно проколет мешок и высунется наружу (будет колоть в глаза или какое-то другое место). Пословица говорит о том, что обманывать бесполезно, тайное станет явным, рано или поздно, высунется наружу. Синонимические и близкие пословицы:

У этого термина существуют и другие значения, см. Шило (значения).

У этого термина существуют и другие значения, см. Мешок (значения).

Где обоз ночевал, там следы остались.
Где конь валяется, там шерсть остаётся.
Игла завсегда из мешочка высунется.
С секретом на базар не ходят.

Шило в мешке в коротких цитатах

	Скрыть бы хотели, но шило в мешке не таится. Рейн перешли, во Франции русские...^[1]
	— Павел Катенин, «Инвалид Горев», 1835

...обывателю простор, раздолье, и можно бы положительно было потерять голову, если бы — по счастливой русской пословице «шила в мешке не утаишь» — то «новое», которое казалось совершенно удалённым со сцены в лице русской молодежи, — не прорывалось там и сям, как шило из мешка...^[2]

— Глеб Успенский, «Шила в мешке не утаишь» (г. Тестоединск), 1876

	Вот об этих-то проявлениях «нового», или шила, высовывающегося из корявого, скверного и дурно пахнущего провинциального мешка, я и намерен писать вам возможно чаще.^[2]
	— Глеб Успенский, «Шила в мешке не утаишь» (г. Тестоединск), 1876

	Но любви моей, как шила, Мне в мешке не утаить.^[3]
	— Михаил Кузмин, «Не пора ли бросить жмурки...», 1911

	...каждый сожранный паштет всегда лезет наружу, как шило из мешка.
	— Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны», Глава II. В Будапеште, 1922

	А, знамо, ― шила В мешке не утаишь, Будь ты хоть тип, Хоть ты ори на мышь...^[4]
	— Георгий Оболдуев, «Удел твой, человек...» (из цикла «Я видел»), 1950

	...и припомнилось шило и вспоротый шилом мешок...
	— Дмитрий Новиков, «От отца мне остался приёмник — я слушал эфир...» (из сборника «Караоке»), 1995

	Слухи о том, что в следственных тюрьмах бьют, в конце концов перестали быть секретом НКВД. Шила в мешке не утаишь! Количество арестов поражало, рождало слухи, наводило на размышления, настораживало…^[5]
	— Георгий Жжёнов, «Прожитое», 2002 г.

	...в марте 1954-го шило в мешке не утаили. Мешок взяли слишком маленький. Или точнее ― американские теоретики сильно недооценили длину шила.^[6]
	— Геннадий Горелик. «Андрей Сахаров. Наука и свобода», 2004

	Мастера ставили условие: не разглашать секреты ремесла. Но шила в мешке не утаишь. Освоив навыки, крестьяне возвращались по своим деревням...^[7]
	— Алексей Иванов, «Message: Чусовая» (часть шестая), 2007

Шило в мешке в научно-популярной литературе и публицистике

…Не ждите, чтобы я писал вам что-нибудь о «молодёжи», о её целях, планах, делах… Ни дел, ни планов, ни целей — нет, потому что нет молодежи, — она вся сидит по тюрьмам, по острогам. Можно с уверенностью сказать, что всё мало-мальски желающее «новых» порядков удалено со сцены действия, на которой поэтому совершенно свободно действует «обыватель», обыватель покупающий, продающий, дармоедствующий и почитающий своё начальство. Действительно — обывателю простор, раздолье, и можно бы положительно было потерять голову, если бы — по счастливой русской пословице «шила в мешке не утаишь» — то «новое», которое казалось совершенно удалённым со сцены в лице русской молодежи, — не прорывалось там и сям, как шило из мешка, в самых, повидимому, неподходящих для этого «нового» людях и делах…
Вот об этих-то проявлениях «нового», или шила, высовывающегося из корявого, скверного и дурно пахнущего провинциального мешка, я и намерен писать вам возможно чаще. По-моему — эти проявления должны непременно радовать всех вас, скитающихся за границей с постоянной мыслью о России и с постоянно сознаваемой невозможностью быть в ней и трудиться для неё.^[2]

— Глеб Успенский, «Шила в мешке не утаишь» (г. Тестоединск), 1876

Вы знаете конечно, что такое проповедь, слово, речь, которые обыкновенно выгоняли слушателей из церкви, по причине своей догматической суши, и были вообще сигналом к «шапочному разбору» и к рюмочке «после обедни». Обыкновенно оратор — архиерей ли, простой ли поп — брал какой-нибудь текст из священного писания, например: «И шед – удавися», и, виляя часа полтора лисьим хвостом риторики, кое-как приплетался к царской фамилии или к благодетелю храма сего. Словом, это вообще была риторическая чепуха… Судите же, до какой степени я должен был изумиться, когда на той самой кафедре, где сотни лет кряду иереями и архиереями плелась эта чепуха, — раздаются, и притом с явным неподдельным гневом, такие слова, как «коммунизм», «уничтожение существующего порядка», «реализм», «вредный материализм»… Шило вылезло — вон где! из-под поповской рясы, при всем честном народе! — Это ли не ново и не приятно? За последнее время в Тестоединске было произнесено штук пять-шесть проповедей, в промежутке нескольких дней. Говорил и архиерей и простые попы, говорили тоже по случаю праздников и царских дней, начиная также с текста «и шед — удавися», путаясь в небе и в грязи и в царской фамилии, точно в длинных полах своей рясы, когда пьяные ноги не действуют, — и везде, во всей этой чепухе, из кучи, сложенной из текстов, доброхотных дателей, царей, цариц, их супругов и супруг и т. д., вылезало шило острое и колючее, вылезало то грозное будущее, — которого не утаишь.^[2]

— Глеб Успенский, «Шила в мешке не утаишь» (г. Тестоединск), 1876

Уже из самого расстояния, на которое дотянулись радиоактивные осадки, можно было сделать вывод, что мощность американского взрыва намного больше того, что могла дать Слойка. Фактически ― в сорок раз, или в тысячу раз больше хиросимской бомбы. Это, правда, лишь в полтора раза превышало мощность испытания «Майк» в ноябре 1952 года, но о той мощности не было достоверных данных. А в марте 1954-го шило в мешке не утаили. Мешок взяли слишком маленький. Или точнее ― американские теоретики сильно недооценили длину шила. Американские физики, создавшие атомную бомбу, говорили, что ее главный секрет состоял в том, что она возможна. Этот секрет открылся в Хиросиме.^[6]

— Геннадий Горелик. «Андрей Сахаров. Наука и свобода», 2004

Поделки из селенита быстро приобрели популярность и молниеносно раскупались. В 1896 году их показывают на Всероссийской художественно-промысловой выставке, проходившей в Нижнем Новгороде, а ещё через 4 года, в 1900 году, после выставки в Париже, изделия иренских мастеров получают мировую известность. Крестьяне окрестных сёл быстро смекнули прибыльность этого бизнеса и пошли к мастерам на подённую работу. Мастера ставили условие: не разглашать секреты ремесла. Но шила в мешке не утаишь. Освоив навыки, крестьяне возвращались по своим деревням и сами заводили камнерезные производства. Вскоре камнерезные мастерские появились в десятке иренских деревень и сёл.^[7]

— Алексей Иванов, «Message: Чусовая» (часть шестая), 2007

Шило в мешке в мемуарах и художественной прозе

Таким образом, готовяся опять в дорогу, имели весьма нередкое свидание, и правду сказать, что господин Светон больше находился со мною, нежели был дома, что и сделалося наконец причиною моего несчастия. Супруга не умедлила подозревать своего сожителя, и, уведав от людей, хотя и накрепко им было заказано сказывать о моем пребывании, послала она за хозяином того дома, в котором я находилась, и без дальних околичностей разобрала тотчас мое достоинство и согласилась с хозяином выведать то совершенно для того, что и тот уже подозревал меня, по пословице: «шило в мешке не утаится» или «виден сокол и по полёту».

— Михаил Чулков, «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины», 1770

Недаром говорю, золотая головка! С тобой, чай, и в аду не сгоришь, прости, Господи, мое прегрешение! Лишь бы поскорей окрутить сестрицу-то с Александром Андреевичем, а то и шило в мешке спрячем. Пойдёт ли на свою кровь?.. А заседатели и секретари наши батраки. И понятых за ведерку приведут… понимаешь… Кто на себя руки наложит? А коли надо, и мёртвый на себя покажет.^[8]

— Иван Лажечников, «Горбун», 1858

— А кому есть надобность, то и без фрухтов и без цыплят узнает. По телеграфу всё известно… Как там ни кутай рыла, как ни прячься, а уж тут знают, что едешь. Ждут… Посудин еще у себя из дому не выходил, а тут уж — сделай одолжение, всё готово! Приедет он, чтоб их на месте накрыть, под суд отдать или сменить кого, а они над ним же и посмеются. Хоть ты, скажут, ваше сиятельство, и потихоньку приехал, а гляди: у нас всё чисто!.. Он повертится, повертится да с тем и уедет, с чем приехал… Да еще похвалит, руки пожмет им всем, извинения за беспокойство попросит… Вот как! А ты думал как? Хо-хо, ваше благородие! Народ тут ловкий, ловкач на ловкаче!.. Глядеть любо, что за черти! Да вот, хоть нынешний случай взять… Еду я сегодня утром порожнем, а навстречу со станции летит жид буфетчик. «Куда, спрашиваю, ваше жидовское благородие, едешь?» А он и говорит: «В город N вино и закуску везу. Там нынче Посудина ждут». Ловко? Посудин, может, еще только собирается ехать или кутает лицо, чтоб его не узнали. Может, уж едет и думает, что знать никто не знает, что он едет, а уж для него, скажи пожалуйста, готово и вино, и сёмга, и сыр, и закуска разная… А? Едет он и думает: «Крышка вам, ребята!», а ребятам и горя мало! Пущай едет! У них давно уж всё спрятано!^[9]

— Антон Чехов, «Шило в мешке», 1885

	— Как видите, господин обер-лейтенант, — ничуть не растерявшись, сказал Швейк, — каждый сожранный паштет всегда лезет наружу, как шило из мешка. Я хотел взять вину на себя, а он, болван, сам себя выдал.
	— Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны», Глава II. В Будапеште, 1922

― Я вам с Лариской худа не хочу. Девка при мне выросла, ниже стола на кухню бегала: тётя Поля, то, тётя Поля, сё? А ты на службу свою фр-фр, хвостом махнула ― и нет тебя. А Поля здесь, куда она денется. Ребёнок всё-таки, не кошка. Я и кошек жалею. А ты со мной будто уши у меня как у свиньи.
― Поля, милая, не обижайтесь. Я от вас ничего не таю, честное слово. Я сама ничего не знаю.
― Шила в мешке не утаишь ― проколет наружу. Ходил парень и не ходит. И девка сама не своя.^[10]

— И. Грекова. «Летом в городе», 1962

Стойте, стойте, никакой лжи! Если старик виноват действительно, распускает язык ― ну что ж? Ничего не попишешь. Шило, как говорится, в мешке не утаишь. Так нам и напишите ― грешен! Всё равно найдётся такой советский человек, который известит органы об этом, сейчас всякий покажет всё что знает.^[11]

— Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть третья, 1978

Павел Алексеевич об этом и слышать не хотел… Новые идеи Гольдберга казались Павлу Алексеевичу интересными, но совершенно необоснованными. Гольдберг утверждал, что построение модели процесса во многих случаях тоже является доказательством. При всех разногласиях, постоянно вылезающих, как шилья, из бездонного мешка их многолетних разговоров, в одном Павел Алексеевич и Илья Иосифович безусловно совпадали ― в ясном ощущении иерархичности знания, где в самом низу, но и в самой основе лежала конкретика: вес, форма, цвет, количество хромосом, или ножек, или жилок на крыле.^[12]

— Людмила Улицкая, «Казус Кукоцкого», 2000

Я чуть ли не физически ощущаю прикосновение ее волос к своему лицу, презрительную нежность холеных рук, когда она с профессиональным бесстыдством ощупывает мое тело в поисках «автографов» следствия… Слухи о том, что в следственных тюрьмах бьют, в конце концов перестали быть секретом НКВД. Шила в мешке не утаишь! Количество арестов поражало, рождало слухи, наводило на размышления, настораживало… Ленинградцы перестали спать по ночам, в страхе прислушиваясь к шагам на лестнице, к шуму ночного лифта. «Великий вождь всех времен и народов» вынужден был в конце концов выступить с осуждением «некоторых перегибов и беззаконий», допущенных в процессе разоблачения врагов народа. Собственную вину за кровавые преступления и зверский произвол, чинимый над миллионами ничего не понимающих, ошарашенных людей, «отец родной» в очередной раз ловко переложил на плечи своих соратников из органов НКВД, не в меру послушно и ретиво уничтожавших цвет нации…^[5]

— Георгий Жжёнов, «Прожитое», 2002 г.

На то она и вечность ― растеряха, уморительно смешная не в редкость особа, хлипко, хрупко, как-то слоновьи мешкотно в иные разы и громоздко, чересчур угловато прячущаяся в каждодневности, да только шила в мешке не утаишь, не заневолишь шила: где-нибудь, гляди, вечность и повысунется, остреньким своим не утерпит ― чтобы так ли, эдак ли, но сказаться, о чем-то сугубо личном по секрету всему свету совсем на женский манер проболтаться, легче легкого на всю вселенную растрепаться.^[13]

— Валерий Володин, «Там, на краешке бессмертного лета. Быль», 2016

Шило в мешке в поэзии

Бедный Макар! где ты был? что делал? Он жадно
Слушал вести, носимые шумной молвою;
Скрыть бы хотели, но шило в мешке не таится.
Рейн перешли, во Франции русские. Сильно
Сердце забилось у Горева; птицей из клетки
Рвется в стан земляков: «Не стыд ли, не грех ли
Здесь злодею служить? Палит он из пушек
В наших, а я за него ружьё заряжаю!
Надо бежать; лишь ноги становятся хилы,
Бок от раны болит и ломит к ненастью.
Ну! да с богом: авось дойду». И сберётся.^[1]

— Павел Катенин, «Инвалид Горев», 1835

	Вы говорите очень мило, Обычай ваш весьма хорош. Но ведь в мешке не спрячешь шила, Замком девицы не запрёшь!^[14]
	— Николай Некрасов, из водевиля «Шила в мешке не утаишь — девушки под замком не удержишь», 1850

	Не пора ли бросить жмурки И в открытую играть? А не то в кармане Шурки Образуется тетрадь. Что судьба мне предрешила, Очень трудно уловить. Но любви моей, как шила, Мне в мешке не утаить.^[3]
	— Михаил Кузмин, «Не пора ли бросить жмурки...», 1911

	Нас обвиняют в том, Что строим. Кроме Того, что строим дом, И в этом доме Нет ничего святого ― Живая жила Взбесившегося слова… (А, знамо, ― шила В мешке не утаишь, Будь ты хоть тип, Хоть ты ори на мышь «Цып-цып»…)^[4]
	— Георгий Оболдуев, «Удел твой, человек...» (из цикла «Я видел»), 1950

	И словно шило, что ли, пронзило левый бок. И выпали от боли и дудка, и мешок.^[15]
	— Олег Чухонцев, «Напоминание об Ивике», 1973

Это имя еще не остыло.
Будет выродку что запятнать.
Ещё будет рогожа, чтоб шила
наконец-то в мешке не узнать.
Странно, что? оно разум пронзает,
это имя в позоре своем?
Видишь? ― все туда землю кидают.
Кинь свою и не думай о нём.^[16]

— Ольга Седакова, Восемь восьмистиший, 1978

	От отца мне остался приёмник ― я слушал эфир. А от брата остались часы, я сменил ремешок и носил, и пришла мне догадка, что я некрофил, и припомнилось шило и вспоротый шилом мешок.
	— Дмитрий Новиков, «От отца мне остался приёмник — я слушал эфир...» (из книги «Караоке»), 1995

Шило в мешке пословицах и поговорках

	Шила в мешке да любви в сердце не утаишь.^[17]
	— Русская пословица

Источники

↑ ¹ ² Катенин П. А. Избранные произведения. Библиотека поэта. — М.-Л.: Советский писатель, 1965 г.
↑ ¹ ² ³ ⁴ Успенский Г. И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 3. — Москва, ГИХЛ, 1957 г.
↑ ¹ ² М. Кузмин. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
↑ ¹ ² Г. Оболдуев. Стихотворения. Поэмы. М.: Виртуальная галерея, 2005 г.
↑ ¹ ² Георгий Жжёнов. «Прожитое». — М.: «Вагриус», 2002 г.
↑ ¹ ² Геннадий Горелик. «Андрей Сахаров. Наука и свобода». — М.: Вагриус, 2004 г.
↑ ¹ ² Иванов А. «Message: Чусовая». — СПб.: Азбука-классика, 2007 г.
↑ Иван Лажечников, Собрание сочинений. В 6 томах. Том 6. — М.: Можайск ― Тера, 1994 г.
↑ Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 4. (Рассказы. Юморески), 1885—1886. — стр.256-257
↑ И. Грекова. «На испытаниях». — М.: Советский писатель, 1990 г.
↑ Домбровский Ю. О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.
↑ Людмила Улицкая «Казус Кукоцкого» (Путешествие в седьмую сторону света). — М.: Новый Мир, 2000 г., № 8-9
↑ Валерий Володин. Там, на краешке бессмертного лета. Быль. — Саратов: «Волга», № 1-2, 2016 г.
↑ Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах. Художественные произведения. Тома 1-10. Том шестой. Драматические произведения 1840—1859 гг. — Ленинград: Наука, 1983 год
↑ Олег Чухонцев. Из трех тетрадей: Стихи. — (Худож. В. Г. Виноградов). — М.: Советский писатель, 1976 г.
↑ Ольга Седакова. Стихи. В 4 томах. Том первый. — М.: Издательство Университета Дмитрия Пожарского. 2010 г. — 432 с.
↑ Любовь // Русские народные пословицы и поговорки / сост. А. М. Жигулев. — М.: Московский рабочий, 1965. — С. 114-6. — Тираж 100000 экз.

См. также

[кат-1] ¹ ² Катенин П. А. Избранные произведения. Библиотека поэта. — М.-Л.: Советский писатель, 1965 г.

[успен-2] ¹ ² ³ ⁴ Успенский Г. И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 3. — Москва, ГИХЛ, 1957 г.

[куз-3] ¹ ² М. Кузмин. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.

[Оболдуев-4] ¹ ² Г. Оболдуев. Стихотворения. Поэмы. М.: Виртуальная галерея, 2005 г.

[Жжёнов-5] ¹ ² Георгий Жжёнов. «Прожитое». — М.: «Вагриус», 2002 г.

[гор-6] ¹ ² Геннадий Горелик. «Андрей Сахаров. Наука и свобода». — М.: Вагриус, 2004 г.

[чус-7] ¹ ² Иванов А. «Message: Чусовая». — СПб.: Азбука-классика, 2007 г.

[лаж-8] Иван Лажечников, Собрание сочинений. В 6 томах. Том 6. — М.: Можайск ― Тера, 1994 г.

[9] Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 4. (Рассказы. Юморески), 1885—1886. — стр.256-257

[10] И. Грекова. «На испытаниях». — М.: Советский писатель, 1990 г.

[дбр-11] Домбровский Ю. О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.

[кукоц-12] Людмила Улицкая «Казус Кукоцкого» (Путешествие в седьмую сторону света). — М.: Новый Мир, 2000 г., № 8-9

[валер-13] Валерий Володин. Там, на краешке бессмертного лета. Быль. — Саратов: «Волга», № 1-2, 2016 г.

[Некр-14] Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах. Художественные произведения. Тома 1-10. Том шестой. Драматические произведения 1840—1859 гг. — Ленинград: Наука, 1983 год

[15] Олег Чухонцев. Из трех тетрадей: Стихи. — (Худож. В. Г. Виноградов). — М.: Советский писатель, 1976 г.

[16] Ольга Седакова. Стихи. В 4 томах. Том первый. — М.: Издательство Университета Дмитрия Пожарского. 2010 г. — 432 с.

[ж-17] Любовь // Русские народные пословицы и поговорки / сост. А. М. Жигулев. — М.: Московский рабочий, 1965. — С. 114-6. — Тираж 100000 экз.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]

[15]

[16]

[17]