Идея
Иде́я в широком смысле — мысленный прообраз какого-либо предмета, явления, принципа, выделяющий его основные, главные и существенные черты. В ряде философских концепций — умопостигаемый и вечный прообраз реальности. В науке и искусстве идеей называется главная мысль произведения или общий принцип теории или изобретения, вообще замысел или наиболее существенная часть замысла.
Идея в прозе
правитьЭта статья или раздел нуждается в переработке. Раздел нуждается в сортировке в соответствии с Викицитатник:Структура_статей#Сортировка_цитат
Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. |
Убеждённый человек, над которым господствует какая-нибудь идея, религиозная или другая, неприступен для рассуждений, как бы основательны они ни были. | |
— Гюстав Лебон, «Психология народов и масс» |
Деятельность человека пуста и ничтожна, когда не одушевлена идеею. | |
— Николай Чернышевский |
Идеи ― это вывески на магазинах скопленных чувств. У большинства людей их идеи ― только вывески на пустых магазинах. <...> Как слепые не видят света, глухие не слышат музыки, так слепы и глухи бесчисленные люди к высшему закону бытия: их доля ― мышиная беготня в вечном страхе перед чем-то, чего они не понимают, они живут, как рабы под кнутом. Но кто же Совершенный из людей, управляющий жизнью? Нет его! И свобода есть лишь сознание необходимости идти по пути высшего закона.[1] | |
— Михаил Пришвин, «Дневники», 1921 |
— Мы же должны воспитывать, я надеюсь, умных людей. Какой же он будет умный человек, если он работает без зарплаты! | |
— Антон Макаренко, «Педагогическая поэма», 1935 |
Не стоит умирать за идею, особенно если в её основе лежит ненависть. | |
— Геральт из Ривии |
Моя идея — это стать Ротшильдом. Я приглашаю читателя к спокойствию и к серьёзности. Я повторяю: моя идея — это стать Ротшильдом, стать так же богатым, как Ротшильд; не просто богатым, а именно как Ротшильд. Для чего, зачем, какие я именно преследую цели — об этом будет после. Сперва лишь докажу, что достижение моей цели обеспечено математически. | |
— Фёдор Достоевский, «Подросток» |
Мне скажут, что тут нет никакой «идеи» и ровнешенько ничего нового. А я скажу, и уже в последний раз, что тут бесчисленно много идеи и бесконечно много нового. О, я ведь предчувствовал, как тривиальны будут все возражения и как тривиален буду я сам, излагая «идею»: ну что я высказал? Сотой доли не высказал; я чувствую, что вышло мелочно, грубо, поверхностно и даже как-то моложе моих лет. | |
— Фёдор Достоевский, «Подросток» |
Я кончил «идею». Если описал пóшло, поверхностно — виноват я, а не «идея». Я уже предупредил, что простейшие идеи понимаются всех труднее; теперь прибавлю, что и излагаются труднее, тем более что я описывал «идею» ещё в прежнем виде. Есть и обратный закон для идей: идеи пошлые, скорые — понимаются необыкновенно быстро, и непременно толпой, непременно всей улицей; мало того, считаются величайшими и гениальнейшими, но — лишь в день своего появления. Дешёвое не прочно. Быстрое понимание — лишь признак пошлости понимаемого. Идея Бисмарка стала вмиг гениальною, а сам Бисмарк — гением; но именно подозрительна эта быстрота: я жду Бисмарка через десять лет, и увидим тогда, что останется от его идеи, а может быть, и от самого господина канцлера. | |
— Фёдор Достоевский, «Подросток» |
Проницательный читатель всякую новую идею считает за дерзость, потому что эта идея не принадлежит ему и не входит в тот замкнутый круг воззрений, который, по его мнению, составляет единственное вместилище всякой истины. У простого читателя есть предрассудки самого скромного свойства, вроде того, например, что понедельник – тяжёлый день или что не следует тринадцати человекам садиться за стол. | |
— Дмитрий Писарев, «Мыслящий пролетариат» |
Это было бы превосходно, если бы каждая идея, проводимая мыслящими людьми, проникала в общество, перерабатывалась в нём и потом возвращалась бы назад к литераторам в отраженном виде для поверки и поправки. Тогда умственная работа закипела бы очень быстро, и всякие недоразумения между литературою и обществом оканчивались бы вполне удовлетворительными объяснениями. | |
— Дмитрий Писарев, «Реалисты» |
Но уже затем, по ходу окончания работы, возникла идея грандиозного финала-постскриптума, дополнения, превращающего обычную музыку – в грандиозный манифест. Отделывая уже готовую симфонию, <Скрябин> не успел как следует “добраться” до текста и, разумеется, отложил также “на потом” – и музыку. Заметьте, идея была, но сам материал пока ещё отсутствовал! – случай для Скрябина беспрецедентный![3] | |
— Юрий Ханон, «Скрябин как лицо» |
— Леонид Андреев, «Рассказ о Сергее Петровиче» |
— Аркадий Аверченко, «Человек, у которого были идеи» |
Идея мне понравилась, но многое показалось неясным: будет ли публика на жаловании у дирекции театра, или актёры будут уравнены с публикой в правах тем, что им придётся приобретать в кассе билеты «на право игры»… И как отнесутся актёры к той ленивой, инертной части публики, которая предпочтёт участию в игре — простое глазение на всё происходящее... | |
— Аркадий Аверченко, «Аполлон» |
Есть идея — есть IKEA[4]. | |
— Слоган компании IKEA |
— Ещё идея! Ещё идея! | |
— Влас Дорошевич, «Ещё проект» |
Идея вполне может обойтись без Искусства. Но искусство без идеи?.. | |
— Эрик Сати, «Материя и ручная работа» |
Легче умереть за идею, чем жить в соответствии с ней. | |
— Альфред Адлер |
— Виктор Мари Гюго |
— Эрик Сати, «Материя и ручная работа» |
Не однажды слышал я и читал в критических статьях, что я в моих произведениях «отправляюсь от идеи», или «провожу идею»; иные меня за это хвалили, другие, напротив, порицали; с своей стороны, я должен сознаться, что никогда не покушался «создавать образ», если не имел исходною точкою не идею, а живое лицо, к которому постепенно примешивались и прикладывались подходящие элементы. Не обладая большою долею свободной изобретательности, я всегда нуждался в данной почве, по которой я бы мог твердо ступать ногами. | |
— Иван Тургенев, «По поводу "Отцов и Детей"» |
Сама по себе идея..., к примеру, идея извинений привлекала моё внимание давно и достаточно плотно..., как серьёзная теоретическая проблема. Например: за что извиняться можно, и за что нельзя. Какое извинение «простительно», а какое не может быть принято ни при каких условиях... Например, могу ли я в какой-то момент столкнуть <этого человека> вниз..., с Эйфелевой башни, а потом принести свои извинения? Непонятно. В общем, очень странная идея.[5] | |
— Юрий Ханон, «Воспоминания задним числом» |
Увы, реальная свобода мысли в Мире не существовала никогда! Я понимаю, во всех случаях отдаётся значительное предпочтение собственным идеям – свои себе, мои мне, его ему... – понятно, что чьи-то чужие вероятнее и скорее всего покажутся ущербными и совершенно неинтересными, а возможно, и вполне достойными удушения. Такой способ поведения слишком обычный и слишком человеческий, чтобы я видел здесь повод для какого-то отдельного упрёка. Личность сама себя объясняет и затем навязывает свою мысль, которая жестокими и неучтивыми средствами добивается всеобщего одобрения..., или уважения. Таким образом поступают все предвзятые персоны – без малейшего стеснения, впрочем. [5] | |
— Эрик Сати, из статьи «Клод Дебюсси» |
Те немногие современные примеры (наши и зарубежные), которые мне иногда совали под нос, — не выходят за пределы собственно искусства, занятия и контекста профессии. Всё это типичные люди своего дела — вот что главное, <...> в подобных произведениях, будь то музыка, литература или живопись, идеи — как утопленники, они плавают глубоко в материале (как дохлая вобла) и чаще всего — вниз лицом. [6] | |
— Юрий Ханон, «Не современная Не музыка» |
Что же касается средств выразительности вообще, то среди всех прочих я крохоборно и кропотливо отбирал и до сих пор отбираю (сквозь то же самое каноническое сито) те немногие, которые позволяют работать с идеей в материале.[6] | |
— Юрий Ханон, «Не современная Не музыка» |
Чем грандиознее идея и ее польза, тем слабее бывает первое исполнение. Причина понятна. Это трудность ее реализации. | |
— Константин Циолковский, «Гений среди людей», 1918 |
Идея в поэзии
правитьПовсюду мысль одна, одна идея, | |
— Алексей Кольцов, «Царство мысли», 1837 |
Со мной Идея! Входит дядька сивый, | |
— Николай Некрасов, «Современники» |
— Николай Некрасов, «Моё разочарованье» |
Пётр Великий в Сестербеке | |
— Николай Некрасов, «Современники» |
— Игорь Северянин, «Мой год», 1909 |
Творческий пожар | |
— Вячеслав Ива́нов, «Фуга» |
— Эллис (Л.Л.Кобылинский), «Сонеты-гобелены», 1913 |
— Саша Чёрный, «Дурак рассматривал картину...» |
«Идея гениальная! ― | |
— Саша Чёрный, «Кому в эмиграции жить хорошо» |
— Михаил Савояров, «Ах идея» (о-задачка), 1919 |
Всё твержу я, бледнея, бледнея: | |
— Михаил Савояров, «Признание» |
Собирались они не случайно, | |
— Ольга Берггольц, «Ночь. Петроград. Над Невскою заставой...», 1950-е |
См. также
правитьИсточники
править- ↑ Пришвин М.М. «Дневники. 1920-1922». ― Москва: Московский рабочий, 1995 г.
- ↑ Антон Макаренко. Педагогическая поэма.. — Педагогика, 1981. — ISBN 1154
- ↑ Юрий Ханон «Скрябин как лицо». — СПб.: Центр Средней Музыки, издание второе, переработанное, 2009. — 680 с.
- ↑ История российской рекламы: от «МММ» до чикен-шейка, afisha.ru (24 декабря 2012).
- ↑ 1 2 3 4 Эрик Сати, Юрий Ханон «Воспоминания задним числом». — СПб.: Центр Средней Музыки & издательство Лики России, 2010. — 682 с. — ISBN 978-5-87417-338-8
- ↑ 1 2 Юрий Ханон интервью: «Не современная Не музыка», журнал «Современная музыка», № 1-2011, М., «Научтехлитиздат», стр.5-7.
- ↑ А. В. Кольцов. Полное собрание стихотворений. — Л.: Советский писатель, 1939 г.
- ↑ 1 2 3 Н. А. Некрасов. Полное собрание стихотворений в 3 томах: «Библиотека поэта». Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1967 год
- ↑ Эллис (Л.Л.Кобылинский). Стихотворения. — Томск: Водолей, 2000 г.
- ↑ Саша Чёрный, собрание сочинений в пяти томах, Москва: «Эллис-Лак», 2007 г.
- ↑ М.Н.Савояров, Двадцатый сборник сочинений: последние тексты песен, куплетов и декламаций. — Петроград, 1920 г., Гороховая 12
- ↑ О. Ф. Берггольц. Избранные произведения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1983 г.
Поделитесь цитатами в социальных сетях: |