Фикус

род растений

Фи́кус (лат. Ficus) — широко известный и распространённый в культуре род древесных растений семейства Тутовые (лат. Moraceae). Большинство тропических видов — вечнозелёные, некоторые субтропические — листопадные. Растения содержат млечный сок. Многие виды фикусов — полезные растения.

Плод фикуса карика

Наиболее известным представителем рода является фиговое дерево (лат. Ficus carica), известное как смоква, или винная ягода, или инжир, или фига. Также известен мелколистный Фикус бенджамина, выращиваемый в комнатных условиях как декоративное растение. Род включает деревья, кустарники и лианы (так называемые фикусы-душители или древогубцы).

Фикус в афоризмах и кратких цитатах править

  •  

Фикус в углу; свесил глянцевитые листья, как уши; слушает.[1]

  Сергей Сергеев-Ценский, «Бабаев», 1907
  •  

Есть пошлые насекомые: Клопы; есть пошлые растения: Герань и Фикусы; есть пошлые животные: Свиньи; есть пошлые люди: Октябристы.[2]

  Саша Чёрный, «Взгляд и не́что», 1910
  •  

Пишу тебе на вокзале: фикусы, завязанные вверху красными бантами...[3]

  Николай Пунин, из письма А. А. Ахматовой, 1925

Фикус в мемуарах и публицистике править

  •  

Мы сидели посреди сада, в котором были построены дома, и, вместо спёртого воздуха комнаты сеансов, находились в окружении огненного цвета гроздьев эритрины – кораллового дерева – вдыхая благоуханные ароматы деревьев и кустов, а также белых цветов бегонии, трепещущих от лёгкого ветерка. <...> У нас были прекрасные цветы базилики, цветка Вишну, без которого в Бенгалии не обходится ни одна религиозная церемония; были также веточки культового фикуса, дерева, посвящённого тому же светлому божеству; его листья смешивались с розовыми цветами священного лотоса, и индийские туберозы обильно украшали стены.

  Елена Блаватская, «Разоблачённая Изида», 1877
  •  

Здесь пышная флора: копал простирает в потоки лучей свои парные листья, серея стволом, осыпаясь орехами; чёрное дерево точит смолу; мозикизи и нтибьэ растут всюду, ― каменный дуб, рододендры, мазук; всюду мбэбва дарит чернокожих плодами; смоковницы, заросли фиговых пальм, бамбуки; молодою листвою, оранжево-красной и розовой реют прибрежья Ньяссы; и всюду растёт пальма-фикус; те гущи проплетены сетью толстых канатов; то вьющиеся растения; и они ― паразиты.[4]

  Андрей Белый, «Африканский дневник», 1922
  •  

Чувствую беспомощное и растерянное одиночество. Пишу тебе на вокзале: фикусы, завязанные вверху красными бантами, медные канделябры с желтыми грязными свечами и кругом бутылки пива. Хочется говорить о тебе, но не сказать ни слова, кто бы здесь рядом ни был.[3]

  Николай Пунин, из письма А. А. Ахматовой, 1925
  •  

Растут деревья-гиганты, существуют деревья-чудеса. То секвойя величиной чуть ли не с Эйфелеву башню, так, что человек у ее подножия кажется муравьем, то священный фикус, у которого двести стволов, а крона одна, то эвкалипт, постоянно меняющий кожу, то магнолия, производящая огромные, из тончайшего белого фарфора цветы...[5]

  Владимир Солоухин, «Третья охота», 1967
  •  

Это драконово дерево в городе Икод на Тенерифе. Мы ездили к нему, поставили машину вот под этой пальмой, сидели на скамье под белой стеной, левее за дорогой есть почтовый ящик (на открытке он не виден), и я ещё бросил там две открытки тебе. Дереву этому 3000 лет! У земли его толщина более десяти метров. А листья, похожие на листья фикуса, растут щёткой только на концах веток, середина же кроны — это жуткое переплетение серых голых веток, похожих на клубок змей или лапы дракона.[6]

  Алексей и Анатолий Кузнецов, «Между Гринвичем и Куренёвкой», 1999
  •  

Кроме того, как я сказал, идут годы странствий, и я совсем не исключаю, что Эфрос поставит спектакль среди самой натуральной обстановки, и будет гореть керосиновая лампа и в зал доноситься запах керосина и горелого фитиля, а на подоконниках стоять живые фикусы, герань и цвести амариллисы.[7]

  Виктор Розов, «Удивление перед жизнью», 2000

Фикус в беллетристике и художественной прозе править

  •  

В высокие окна смотрела черная ночь и точила безысходную тоску из бездонных глаз. Дальние углы темнели густо и жутко, точно там притаился кто-то бесплотный, выжидающий, а в одном углу, за роялем, гладкий блестящий от лампы овальный лист фикуса был похож на чей-то немигающий глаз. <...>
Старуха замигала красными веками, закрестилась и заплакала. Ульян Иваныч видел, как упрямые слезинки просачивались сквозь ее корявые пальцы, видел, как за спиной старухи из темного угла неподвижно глядел освещенный овальный лист фикуса, и слышал, как за окном, во мраке, зловеще выл ветер и хлопал по стропилам крыши отвороченным железом. И оттого, что все это была тоска, Ульяну Иванычу стало жутко.[1]

  Сергей Сергеев-Ценский, «Дифтерит», 1904
  •  

Чехлы были белоснежны, несмотря на то, что были промочены до последней нитки. Они так резко бросались в глаза, что при взгляде на них одного цвета становились: обглоданный непогодой булыжник, продроглая подзаборная вода, птицы, летевшие с конных дворов, летевшие за ними деревья, обрывки свинца и даже тот фикус в кадушке, который колыхался, нескладно кланяясь с телеги всем пролетавшим. <...>
И она представила себе человека, ― человека вообще, валкой, на шаги разрозненной походкой расставляющего свои пожитки по углам. Она живо представила себе его ухватки и движения, в особенности то, как он возьмет тряпку и, ковыляя вокруг кадки, станет обтирать затуманенные изморосью листья фикуса. А потом схватит насморк, озноб и жар. Непременно схватит.[8]

  Борис Пастернак, «Детство Люверс», 1918
  •  

Нужно прямо сказать, в квартире, на 42 метрах полезной площади обитало привидение.
Мы знаем, со стороны как организаций, так и отдельных лиц поступят звуки протеста. Откуда привидение? Не подло ли пичкать потребителя изящной словесности такими баснями?
Но вы спросите дворника того дома. Дворник все знает и всему свидетель. Вся история пошла от дворника.
— Въехал тут один. Не обрадовался. В первую же ночь с него привидение толстовку сорвало. Жилец — в домоуправление. Просит принять меры против такого хулиганства. А какие могут быть меры? Нет мер насчет привидения! Что там во вторую ночь вышло, не знаю, только наутро смельчак выбыл отдыхать в неизвестном направлении. Даже фикус любимый бросил. Сейчас фикус в домовом клубе стоит, согласно постановлению соцбыткомиссии. А квартира опять пустая.[9]:34

  Ильф и Петров, «Победитель», 1932
  •  

В четвертом, освещённом стенной лампой, у кадки с огромным рододендроном, помещался детский стол. Черные, лапчатые листья растения расползались по стенам, на стеблях, привязанных бечевками ко гвоздям, воздушные корни висели в воздухе, как длинные, серые черви.[10]

  Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)», 1936
  •  

Прошло время. Владька изучил медицинские науки и бальные танцы, приобрел внешний лоск, но все так же неизменно в конце каждого месяца на громадной кухне общежития появлялся его чугунок. Любой мог подойти и бросить в трескучие пузыри то, что имел: пачку горохового концентрата, картофелину, кусок колбасы, кусочек сахара, огурец или листок фикуса. Любой мог подойти и налить себе тарелку «супчика» (так называл это варево Карпов).[11]

  Василий Аксёнов, «Коллеги», 1962 г.
  •  

Он поднялся, подошел к окну, взял горшок с фикусом. <...>
— Ну вот, — продолжал Городулин. — Значит, ищут они, ищут, а тот, который спрятал, по правилам игры приговаривает: «Холодно, холодно… Теплее… Горячо!..»
Произнеся это, Городулин дернул ствол фикуса из горшка: в земле, между корнями, лежали две маленькие металлические коробочки из-под мятных лепешек.[12]

  Израиль Меттер, «Директор», 1979
  •  

Выйдя из леса и преодолев неглубокую ложбинку, по дну которой протекал звонкий ручей, мы оказались в роще, где росли высокие деревья, похожие на дубы, с такими же толстыми корявыми стволами, но гораздо выше и листья совсем другие. Листья этого дерева напоминали лопасти огромного фикуса, а свисавшие над головой плоды были величиной с футбольный мяч, а то и больше. <...> Это были знаменитые хлебные деревья...[13]

  — Михаил Панин, «Камикадзе», 2002

Фикус в поэзии править

 
Фикус бенджамина (ветка с плодами)
  •  

Вкруг белеющей Психеи
Те же фикусы торчат,
Те же грустные лакеи,
Тот же гам и тот же чад…[14]

  Иннокентий Анненский, «Трактир жизни», 1904
  •  

Потели стекла двери на балкон.
Их заслонял заметно зимний фикус.
Сиял графин. С недо́питым глотком
Вставали вы, веселая навыказ...[15]

  Борис Пастернак, «Потели стекла двери на балкон...», 1916
  •  

Собрали сноп из листьев клёна, ―
Осенний радостный пожар.
Из кухни выползла Матрена,
На пухлых ножках жирный шар.
В столовой маятник двурогий
Солидно ходит вверх и вниз.
Друг дома ― фикус козлоногий
Возносит листья под карниз.[16]

  Саша Чёрный, «Дом над Великой», 1924
  •  

А дед кусать привык усы,
он ходит взад-вперед:
иконы,
свечи,
фикусы ―
густая дрожь берет.[17]

  Николай Ушаков, «Московская транжирочка», 1927
  •  

Сквозь тусклые окна
В рассветную рань,
Под кухонный марш
Примусов желтолицых,
Приученным цветом бледнеет герань,
И фикусы чахнут в домашних теплицах. [18]

  Павел Васильев, «Октябрьский ветер», 1930

Фикус в песнях и массовой культуре править

 
Листья фикуса религиозного
  •  

Ой ты, фикус мой, фикус; фикус религиозный!
Что стоишь одиноко возле края земли?
Иноверцы-злодеи тебя шашкой рубили,
Затупили все шашки и домой побрели.
Ясно солнце с луною над тобой не заходят,
Вкруг корней твоих реки золотые текут;
А на веточке верхней две волшебные птицы,
Не смыкая очей, все тебя стерегут.

  Борис Гребенщиков, «Фикус религиозный», 1996 год

Источники править

  1. 1 2 Сергеев-Ценский С.Н. Собрание сочинений. В 12 томах. Том 1. — М.: «Правда», 1967 г.
  2. Саша Чёрный, «Взгляд и нечто»
  3. 1 2 Н. Н. Пунин, Дневники. Письма. ― М.: АРТ, 2000 г.
  4. Андрей Белый. Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. ― М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994 г.
  5. Солоухин В. А. Собрание сочинений: В 5 т. Том 1. — М.: Русский мир, 2006 г.
  6. Алексей Кузнецов. «Между Гринвичем и Куреневкой». М., Захаров: 2002 г.
  7. Виктор Розов. «Удивление перед жизнью». — М.: Вагриус, 2000 г.
  8. Б. Пастернак. «Воздушные пути». Проза разных лет. — М.: «Современник», 1989 г.
  9. Ильф и Петров, Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска / сост., комментарии и дополнения (с. 430-475) М. Долинского. — М.: Книжная палата, 1989 г. — С. 86
  10. Возможно, Горький путает название, описывая не рододендрон, а фикус или филодендрон. «Воздушные корни, висящие в воздухе, как длинные, серые черви» — дело для рододендрона почти небывалое, тем более — в условиях комнатной культуры.
  11. Василий Аксёнов. «Апельсины из Марокко». — М.: Эксмо, 2006 г.
  12. И. Меттер. Среди людей. — Л.: Советский писатель, 1979 г.
  13. Михаил Панин. «Камикадзе». — М.: «Звезда», № 10, 2002 г.
  14. И. Анненский. Стихотворения и трагедии. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
  15. Б. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990
  16. Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. — Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
  17. Н. Ушаков. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1980 г.
  18. П. Васильев. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. ДНК: 2007 г.

См. также править