Иннокентий Фёдорович Анненский

русский поэт, драматург, переводчик, критик, педагог и административный деятель образования

Инноке́нтий Фёдорович А́нненский (20 августа (1 сентября) 1855 — 30 ноября (13 декабря) 1909) — русский поэт, драматург, переводчик, критик, исследователь литературы и языка, педагог и административный деятель образования. Брат Н. Ф. Анненского.

Иннокентий Фёдорович Анненский
Статья в Википедии
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Цитаты править

  •  

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

  •  

Кружатся нежные листы
И не хотят коснуться праха…
О, неужели это ты,
Всё то же наше чувство страха?[1]

  — «Листы», 1904
  •  

Если любишь, так и сам отыщешь след.

  «Сиреневая мгла», опубл. 1910
  •  

И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

  «Смычок и струны», 1908
  •  

Над самой клумбочкой прилажен их балкон.
«Ты думаешь — не он… А если он?
Всё вяжет, Боже мой… Посудим хоть немножко…»
Морошка, ягода морошка!..
«Вот только бы спустить лиловую тетрадь?»
— «Что, барыня, шпинату будем брать?»

  — «Нервы», 1910
  •  

Аромат лилеи мне тяжёл,
Потому что в нём таится тленье,
Лучше смол дыханье, синих смол,
Только пить его без разделенья…[2]

  — «Аромат лилеи мне тяжёл...», 1900-е
  •  

Я — слабый сын больного поколенья
И не пойду искать альпийских роз,
Ни ропот волн, ни рокот ранних гроз
Мне не дадут отрадного волненья.

  — «Ego», 1900-е

Из прозы править

  •  

И, когда мы забываемся вместе с ним в каменистом овраге, под тихое западание ночи, нас бесконечно тешит мысль, что одиночества, которого мы так боимся, в сущности, нет, потому что я и не-я, хотя бы в мечте художника, но могут сливаться бесследно. И впереди его, и сзади, и со всех сторон поднимались стены оврага, острой линией обрезая края синего неба; и всюду, впиваясь в землю, высились огромные серые камни ― словно прошёл здесь когда-то каменный дождь и в бесконечной думе застыли его тяжёлые капли. И на опрокинутый, обрубленный череп похож был этот дико-пустынный овраг, и каждый камень в нём был, как застывшая мысль, и их было много, и все они думали ― тяжело, безгранично, упорно.[3]

  — «Вторая книга отражений», 1909

Цитаты об Анненском править

  •  

Козни против «Ипполита» продолжаются. Против Мережковского образовалась клика профессоров, не одобряющая его перевода. Один из таких знатоков, некто Анненский (директор Царскосельской гимназии), перевёл подстрочно Еврипида и под бандеролью разослал свой перевод артистам Александринского театра. Уже не говоря о бестактности подобной выходки ― это нарушает также и правила службы, ибо он, несмотря на то, что стоит во главе учебного заведения, является агитатором против начальства, ― ему, конечно, известно, что перевод «Ипполита» Мережковского выбрал Директор, и, следовательно, Анненский подзадоривает артистов против начальства.[4]

  Владимир Теляковский, Дневники Директора Императорских театров, 1902
  •  

Как удивительна судьба Анненского! Прикасаясь к мировым богатствам, он сохранил для себя только жалкую горсточку, вернее, поднял горсточку праха и бросил ее обратно в пылающую сокровищницу Запада. Все спали, когда Анненский бодрствовал. Храпели бытовики. Не было еще «Весов». Молодой студент Вячеслав Иванович Иванов обучался у Моммзена и писал по-латыни монографию о римских налогах. И в это время директор Царскосельской гимназии долгие ночи боролся с Еврипидом, впитывал в себя змеиный яд мудрой эллинской речи, готовил настой таких горьких, полынно-крепких стихов, каких никто ни до, ни после его не писал. И для Анненского поэзия была домашним делом и Еврипид был домашний писатель, сплошная цитата и кавычки. Всю мировую поэзию Анненский воспринимал как сноп лучей, брошенный Элладой. Он знал расстояние, чувствовал его пафос и холод, и никогда не сближал внешне русского и эллинского мира. Урок творчества Анненского для русской поэзии ― не эллинизация, а внутренний эллинизм, адекватный дух русского языка, так сказать, домашний эллинизм. Эллинизм ― это печной горшок, ухват, крынка с молоком, это ― домашняя утварь, посуда, всеокружение тела; эллинизм ― это тепло очага, ощущаемое как священное, всякая собственность, приобщающая часть внешнего мира к человеку, всякая одежда, возлагаемая на плечи любимой и с тем самым чувством священной дрожи, с каким, Как мерзла быстрая река И зимни вихри бушевали, Пушистой кожей прикрывали Они святого старика.[5]

  Осип Мандельштам, «О природе слова», 1922
  •  

Было это в августе 1921 года, в последний раз, когда я Гумилёва видел. Георгий Иванов, не сомневаюсь, помнит этот разговор и мог бы мой рассказ подтвердить: Гумилев пришел и сразу заявил, что он свое отношение к Анненскому пересмотрел, что пора сказать о нем правду, что это второстепенный, неврастенический стихотворец, а истинно великий поэт наших лет, непонятый, неоцененный ― граф Комаровский. Вскоре, через несколько дней, Гумилев был арестован и погиб. Не случись этого, вполне возможно, что он, при своей страсти к литературной стратегии, предпринял бы на Анненского организованный поход, как возможно и то, что вместо Комаровского нашел бы другое «знамя»: Комаровский ― явление далеко не ничтожное, но больное и темное, к роли знаменосца не подходил. Ничего достоверного об этом сказать нельзя.[6]

  Георгий Адамович, «Судьба Иннокентия Анненского», 1957
  •  

В основе Анненского заложена ипохондрия, грусть и безысходность. «Мне не спится, мне невмочь, я шаги слепого слышу. Надо мною только ночь Оступается о крышу». Ну разве можно это сравнить с тем радостным ощущением дождя, который имел Тютчев: «Ты скажешь ― ветреная Геба, Кормя зевесова орла, Громокипящий кубок с неба. Смеясь, на землю пролила».[7]

  Татьяна Луговская, Из дневников, 1980-е

Источники править

  1. И.Ф.Анненский Избранные произведения. — Л.: Художественная литература, 1988 г. — стр. 35.
  2. И.Ф.Анненский Избранные произведения. — Л.: Художественная литература, 1988 г. — стр.107
  3. Серия «Литературные памятники». И. Ф. Анненский. — Москва, «Наука», 1979 г.
  4. Теляковский В. А. Дневники Директора Императорских театров. 1901-1903. Петербург. Под общ. ред. М. Г. Светаевой, подгот. текста С. Я. Шихман и М. А. Малкиной, коммент. М. Г. Светаевой, Н. Э. Звенигородской, при участии О. М. Фельдмана. — М.: АРТ, 2002 г.
  5. О.Э.Мандельштам. Проза. ― М.: Вагриус, 2000 г.
  6. Г. В. Адамович. Судьба Иннокентия Анненского. — Париж. «Русская мысль», 5 ноября, 1957 г.
  7. Татьяна Луговская «Как знаю, как помню, как умею: Воспоминания, письма, дневники». — М.: Аграф, 2001 г.