Карлик
Ка́рликовость (также дварфи́зм или нани́зм ) — аномально низкий рост взрослого человека: менее 147 см[1]. Карликовость связана с недостатком гормона роста (соматотропина) или нарушением его конформации (строения), а также нарушениями формирования скелета (непропорциональный нанизм).
Карлики характеризуются изменёнными пропорциями тела, по сравнению с ребёнком похожего роста голова относительно больше, чем туловище, и руки довольно коротки. Кроме того, для них характерна преждевременная старость, морщинистость лица, ослабленный рост волос на лице, теле и вообще не слишком крепкое здоровье.
Карлики в коротких цитатах
править— Исайя бен Мали ди Трани, из трактата «Ответы», ответ 62, 1240-е годы |
— Иван Хемницер, «Великан и карлики», 1782 |
Карлик умнее, а девчушка изрядно с придурью, ― за пару триста рублей дала, ― вырастет мальчик, будет с кем играть.[3] | |
— Николай Лесков, «Старые годы в селе Плодомасове», 1862 |
— Николай Лесков, «Старые годы в селе Плодомасове», 1862 |
— Николай Костомаров, «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей», 1875 |
Карлик ударил чудовище, оно отразило его удар. Он отскочил назад, и чудовище тоже. | |
— Оскар Уайльд, «День рождения Принцессы», 1891 |
...государь посадил карлика около себя и, милостиво трепля его по плечу, спросил: | |
— Мария Каменская, «Воспоминания», 1894 |
— Константин Случевский, «Поездки по Северу России в 1885-1886 годах», 1897 |
...деревья здесь превращаются в жалких карликов, точно золотушные дети, а между тем таким карликам бывает иногда лет за сто.[7] | |
— Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Болото», 1890-е |
— Василий Авсеенко, «200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк», 1903 |
— Василий Гроссман, «Жизнь и судьба», Часть 1, 1960 |
— И. Грекова. «Без улыбок», 1975 |
— Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть первая, 1978 |
— Семён Устинов, «Один в поле воин...», 1998 |
Мое воображение создало целую цивилизацию карликов с историей, мифологией, религией и мечтой о стране, где рост самого высокого мужчины не превышает 130 сантиметров, а женщины ― 120.[13] | |
— Юрий Буйда, «Щина», 2000 |
Карлики в научно-популярной литературе и публицистике
править— Бернар Шартрский, XII век |
Кто видит дальше — карлик или великан? Конечно, великан, ведь его глаза расположены выше, чем у карлика. Но если карлик находится на плечах великана, кто видит дальше? <...> Так что мы – такие же карлики, усевшиеся на плечи великанов. Мы постигаем их мудрость и идём дальше. Мы становимся мудрыми благодаря их мудрости и можем сказать всё то, что мы говорим, но не потому, что мы более велики, чем они. | |
— Исайя бен Мали ди Трани, из трактата «Ответы», ответ 62, 1240-е годы |
В одно из таких пиршеств царь Петр устроил для гостей такой сюрприз: на стол подали два огромнейших пирога, высотою пять четвертей. Когда царь сам вскрыл эти пироги, из них выскочили две разряженные карлицы и на свадебном столе протанцевали менуэт. 14 ноября царь устроил еще новую затею ― свадьбу карлика Евфима Волкова, на которую, как на особое торжество, выписано было со всей России семьдесят две особы карликов обоего пола: в те времена таких уродов не трудно было достать, потому что при дворах особ царского рода и знатных господ было в обычае, вместе с шутами, держать карликов и карлиц. Венчание происходило в церкви Петропавловской крепости; оттуда со всеми церемониями, наблюдавшимися при свадьбах, новобрачных повезли на судне по реке в палаты Меншикова и там посадили за торжественный стол, за которым уже рассажены были гости ― все такие же карлики и карлицы. По окончании пира уроды увеселяли танцами сановную публику, а потом новобрачных с торжеством повели в опочивальню, куда последовал и сам царь.[4] | |
— Николай Костомаров, «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей», 1875 |
Берег этот, иззубренный, продырявленный, выдвинутый со дна океана, с великой глубины, гол совершенно; граниты и гнейсы обнажены вполне, потому что при этих колоссальных размерах пейзажа ни во что нейдут, конечно, всякие мхи, обильно и цепко растущие повсюду, равно как чрезвычайно миловидная розовыми цветочками своими мелкая вороница и, наконец, берёзка-лилипут, берёзка-карлица, стланец, предпочитающая стлаться по земле, поблескивая своими густозелеными, крепкими листиками в серебряный гривенник величиной.[6] | |
— Константин Случевский, «Поездки по Северу России в 1885-1886 годах», 1897 |
Карлики вообще составляли одну из любимых забав Петра, и в следующем месяце он доставил себе и приближенным новое развлечение ― потешную свадьбу карлика и карлицы, на которую собрано было отовсюду до 70 маленьких человечков обоего пола. Петербург, после счастливого оборота военных действий против шведов, понемногу начинал оживляться и кое-как застраиваться. <...> | |
— Василий Авсеенко, «200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк», 1903 |
Карлики в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
правитьТо, что сделал Декарт, было хорошим шагом. Вы добавили много <новых> решений, особенно там, где речь идет о философском рассмотрении цветов тонких пленок <интерференции света>. Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов. | |
If I have seen further it is by standing on the shoulders of Giants. | |
— Исаак Ньютон, из письма Роберту Гуку, 5 февраля (15 н. ст.) 1676 |
В семье у моего одноклассника стряслась беда. Его старший брат, выродок, связался с уголовниками, заделался главарем бандитской шайки и как раз в тот год, когда мой товарищ оканчивал школу, был пойман, судим и расстрелян. Мы знали, что для нашего товарища это большое горе: что там ни говори, родной брат… Мы были с ним особенно ласковы, но о брате не заговаривали. И только один наш одноклассник, злобный карлик с изрядной величины носом, за что он и получил соответствующую кличку (издали увидев, что он идет в школу, младшеклассники выстраивались у школьного крыльца шпалерами, и он проходил мимо них, но только вместо «Здравия желаем, ваше высокоблагородие», ребята дружно приветствовали его: «Дубовый Нос – Осиновые Пятки!»), – этот злобный карлик, поссорившись с братом расстрелянного, посмеялся над его несчастьем. [15] | |
— Николай Любимов, «Неувядаемый цвет», 1969 |
Разбежались, сбились кучками по нескольку сосёнок ― больных, несчастных. Выше метра ― верхней границы ерника ― нет ни одной. Чуть высовывается, тут же вершинка засыхает, гибнет. Неистово ветвятся, множатся вершинки, изгибаются ― нет пути наверх. Сжигающие хиузы сверху, ноги на вечной мерзлоте, которая не пропускает тающую у корней воду. А сосна ― дерево сухолюбивое. Только и спасение в гуще царствующих здесь карликовых березок. Вершинки многих, не найдя пути наверх, ветвятся тоже вершинками, а потом они стелются над землей, растут вдоль земли. Некоторые самые старшие дети страдают так много лет: в поперечнике у самой земли достигают 8 сантиметров. Этакие уродливые карлики ― только по хвое и видно, что сосны. И возникает тот же вопрос: как случилось, что произошло много-много лет назад, когда выстояла и преодолела гибельный рубеж сосна, обреченная на одиночество? Не видим ли мы здесь уловку эволюции, неистребимую силу жизни, когда в немыслимо гибельных условиях кто-то все же сохраняется?[12] | |
— Семён Устинов, «Один в поле воин...», 1998 |
Карлики в художественной литературе
править«По отпуске к тебе последнего письма моего, ― писала Марфа Андревна, ― много все еще я заботилась и хлопотала, но живу, благодаря создателя, весьма довольна и в спокойствии. Живая моя живуличка все так и просится на живое стуличко и с моих колен, когда не спит, мало и сходит. Божьим дитем сим, не знаю тебе как и сказать, сколь я довольна и, чтобы веселей его тешить, купила у одной соседней госпожи двух маленьких карлов настоящей русской природы из крепостных: оба очень не велики и забавны; мужчинка называется Николай, а карлица Марья. Карлик умнее, а девчушка изрядно с придурью, ― за пару триста рублей дала, ― вырастет мальчик, будет с кем играть. Я, друг мой, полагаю так, что теперь нам с тобой опять бы время повидаться, но только лучше, думаю, мне к тебе съездить, чтобы от службы тебя не отрывать, да и от веселостей, о коих при дворе императрицы описываешь; а потому жди меня к себе в Питер по первопутку, ибо в Москве буду малое время, а хочу видеть, что там у вас будет происходить перед рождеством, пробуду святки, ― кстати привезу тебе показать и новокупленных карликов». Как только выпал снег и установился зимний первопуток, Марфа Андревна действительно припожаловала в Петербург, и припожаловала с немалою свитою. Кроме лакеев, истопников и сенных девушек и самоварниц, за Марфою Андревной в петербургскую квартиру молодого Плодомасова вбирались два крошечных человечка: оба в кашемировых бухарских бешметах, ― не разобрать, не то мужчины это, не то женщины. Это были карлики Николай Афанасьич и Марья Афанасьевна, приобретенные Марфой Андревной для забавы новорожденного внука, которого сзади всего несла большая толстая мама. ― Это что же такое, матушка? ― неосторожно осведомился Плодомасов, не замечая закрытого маминой шубой ребенка. ― А это, друг мой, здесь дворянин Пармен Семеныч Туганов.[3] | |
— Николай Лесков, «Старые годы в селе Плодомасове», 1862 |
Но вот этот трехглавый змей сполз, показались хребты коней, махнул в воздухе хвост пристяжной из-под ветра; тройка выравнялась и понеслась по мосту, мерно и в такт ударяя подковами о звонкие доски. Показались золоченая дуга с травленою распиской и большие, бронзой кованные троечные дрожки гитарой. На дрожках рядком, как сидят на козетках, сидели два маленькие существа: одно мужское и одно женское; мужчина был в темно-зеленой камлотовой шинели и в большом картузе из шляпного волокнистого плюша, а женщина ― в масаковом гроденаплевом салопе с большим бархатным воротником лилового цвета и в чепчике с коричневыми лентами. | |
— Николай Лесков, «Старые годы в селе Плодомасове», 1862 |
Карлик ударил чудовище, оно отразило его удар. Он отскочил назад, и чудовище тоже. | |
— Оскар Уайльд, «День рождения Принцессы», 1891 |
Про Софрона Осиповича еще рассказывали анекдот, как он имел счастье войти в большую милость к государю Николаю Павловичу. Пятидесятилетний малютка, кроме своего ума, острот и находчивости, был еще страстный охотник, ловкий и меткий стрелок. Вот князю Иллариону Васильевичу Васильчикову раз и пришла в голову мысль взять с собою на царскую охоту своего Софрошу и потешить им государя. Выдумка князя имела успех: Софроша на охоте не дал почти ни одного промаха и ловкими своими словцами смешил Николая Павловича. За завтраком, говорят, государь посадил карлика около себя и, милостиво трепля его по плечу, спросил: | |
— Мария Каменская, «Воспоминания», 1894 |
Растительность на таких мертвых озерах совершенно особенная, тоже какая-то мертвая: жесткая осока, ситник, белоус, мхи и разнообразный кустарник, начиная со смородины по краям и кончая вербой. Особенно замечательны болотные сосны и березы, по которым сразу узнаешь настоящее болото: деревья здесь превращаются в жалких карликов, точно золотушные дети, а между тем таким карликам бывает иногда лет за сто.[7] | |
— Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Болото», 1890-е |
Частенько под вечер Скворцалупов, посадив на широкое плечо свое безобразного карлу, как малого ребенка, прохаживался с ним по задам, подпираясь палицей из сушеного исполинского лопуха; вел он с Сычиком долгие беседы. Также доподлинно знали все, какое кушанье любит Скворцалупов: ловит ему карла в Китовом овраге на болоте желтобрюхих ужей. Пойманного гада Скворцалупов сам отпаивал молоком и, сварив его потом в муравленом горшке, съедал без остатка.[16] | |
— Борис Садовской, «Лебединые клики», 1911 |
― А ну, пошли знакомиться с карликами, покуда они целы, ― сказал Епифанов и первым вразвалочку спустился с пригорка. Все двинулись за ним. Под ногами мягко подавался рыжий мох, склонялась молодая травка. Им попался куст багульника, усыпанный не лиловыми, а белыми цветами. Они удивились, каждый сорвал себе по ветке. Катя приколола цветок к волосам. | |
— Вера Кетлинская, «Мужество», 1938 |
И по-прежнему Штрум гордился тем, что Соколов работает вместе с ним. Ни точность в соблюдении условий опытов, ни контрольные определения, ни повторная калибровка счётчиков не приносили ясности в работу. Хаос вторгся в исследование подвергшейся воздействию сверхжесткого излучения органической соли тяжёлого металла. Эта пылинка соли представлялась иногда Штруму каким-то потерявшим приличия и разум карликом, ― карлик, в съехавшем на ухо колпачке, с красной мордой, кривлялся и совершал непристойные движения, складывал из пальчиков дули перед строгим лицом теории. В создании теории участвовали физики с мировыми именами, математический аппарат её был безупречным, опытный материал, накопленный десятилетиями в прославленных лабораториях Германии и Англии, свободно укладывался в неё.[9] | |
— Василий Гроссман, «Жизнь и судьба», Часть 1, 1960 |
― Галилей, Джордано Бруно, ― с иронией сказал Чёрный. | |
— И. Грекова. «Без улыбок», 1975 |
― Ах, ― ответил Зыбин горестно. ― Не в то время пришёл ваш <Угрюм>-Бурчеев, в истории бывают такие эпохи, когда достаточно щёлкнуть пальцем, и всё закачается и заходит ходуном. А и щелкал-то всего-то карлик, какой-нибудь Тьер. Ведь Гитлер-то карлик, и вокруг него карлики, а умирать он пошлёт настоящих людей, молодёжь! Цвет нации! Прекрасных парней! И это будет смертельная схватка![11] | |
— Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть первая, 1978 |
На следующий день я спросил соседа, кто такие лилипуты и чувствуют ли они то же, что мы, или их чувства так же малы, как их рост? «Чувства? ― сосед задумался. ― Чувствуют они так же, разве что срут меньше». Какое-то время я был убежден, что чувствовать они должны слабее, сообразно росту. Но если сосед прав и лилипуты чувствуют так же, значит, злость двухметрового соседа в метровом карлике должна быть просто чудовищной по силе. Вскоре я прочел Гофмана, Свифта и другие книжки о карликах, в которых говорилось о нанизме ― карликовом росте человека вследствие поражения желез внутренней секреции. Нанизм ― болезнь. Разгадку своего отношения к карликам я искал не в древних, как мир, легендах об эльфах и гномах. Я много думал о мальчиках и девочках, рождавшихся карликами и вынужденных приспосабливаться к миру больших людей. Цирк был не худший способ адаптации. Но как они находили друг дружку? Жили, любили, защищались от внешнего мира, воспитывали детей?.. Мое воображение создало целую цивилизацию карликов с историей, мифологией, религией и мечтой о стране, где рост самого высокого мужчины не превышает 130 сантиметров, а женщины ― 120. Свифт лишь уменьшил обычных людей, поселив их в обычной стране, чтобы доказать (это основа основ его книги), что человек вовсе не animal rationale (разумное животное), но лишь существо rationis capax (способное размышлять). С возрастом карлики, лилипуты просто перестали меня занимать, хотя, как доказал Пер Лагерквист, карлик может стать интересным литературным образом. Как марсианин или Василий Васильевич Розанов.[13] | |
— Юрий Буйда, «Щина», 2000 |
Карлик в поэзии
править— Иван Хемницер, «Великан и карлики», 1782 |
— Аким Нахимов, «Завоевателю» (эпитафия), 1814 |
Нет, карлик мой! трус беспримерный! | |
— Фёдор Тютчев, «Нет, карлик мой! трус беспримерный!», 1850 |
— Николай Гумилёв, «Вы все, паладины Зеленого Храма...», 1910 |
— Саша Чёрный, «Узкий палисадник...», 1911 |
Эльфы с влюбленными Божьими коровками | |
— Владимир Набоков, «Летняя ночь», 1916 |
— Николай Гумилёв, «Экваториальный лес», 1921 |
Прошла секунда. | |
— Владимир Луговско́й, «Сказка о сне», 1956 |
Источники
править- ↑ Dwarfism (англ.). U.S. National Library of Medicine.
- ↑ 1 2 И.И. Хемницер. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — М.-Л.: Советский писатель, 1963 г.
- ↑ 1 2 3 4 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 томах. — Москва, «Правда», 1989 г.
- ↑ 1 2 Николай Костомаров, «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Выпуск седьмой: XVIII столетие (1862-1875).
- ↑ 1 2 М.Ф.Каменская Воспоминания. — М.: «Художественная литература», 1991 г.
- ↑ 1 2 Случевский К.К.. По Северу России. — М: ОГИ, 2009 г.
- ↑ 1 2 Д.Н. Мамин-Сибиряк. «Золото». Роман, рассказы, повесть. — Минск: «Беларусь», 1983 г.
- ↑ 1 2 В. Г. Авсеенко, «200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк». — СПб.: Изд. С.-Петербургской городской думы. 1903 г.
- ↑ 1 2 Гроссман В.С. Жизнь и судьба. Москва, Книжная палата, 1992 г., «Жизнь и судьба», Часть 1 (1960)
- ↑ 1 2 И. Грекова. «На испытаниях». — М.: Советский писатель, 1990 г.
- ↑ 1 2 Домбровский Ю.О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.
- ↑ 1 2 Семён Устинов. «Один в поле воин...» — Иркутск: «Восточно-Сибирская правда», 11 июля 1998 г.
- ↑ 1 2 Юрий Буйда, «Щина», рассказ. — М.: журнал «Знамя», №5 за 2000 г.
- ↑ Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в средние века. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003 г. — 160 с. — ISBN 5-288-03334-X.
- ↑ Н. М. Любимов, Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1. — М.: «Языки славянской культуры», 2000 г.
- ↑ Садовской Б.А. «Лебединые клики». — Москва, «Советский писатель», 1990 г.
- ↑ В.К.Кетлинская. «Мужество». — М.: ГИХЛ, 1957 г.
- ↑ Ф.И.Тютчев. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1987 г. — Т. 2. Стихотворения, 1850-1873. — Стр. 16
- ↑ 1 2 Н.С. Гумилёв. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград, Советский писатель, 1988.
- ↑ Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
- ↑ В. Набоков. Стихотворения. Новая библиотека поэта. Большая серия. СПб.: Академический проект, 2002 г.
- ↑ В.А.Луговской. «Мне кажется, я прожил десять жизней…» — М.: Время, 2001 г.
См. также
править
Поделитесь цитатами в социальных сетях: |