Карлик (роман)

Цитаты из романа «Карлик» 1944 года (автор Лагерквист, Пер Фабиан)

Я заметил, что порой я внушаю страх. Но пугаются-то люди, в сущности, самих же себя. Они думают, это я навожу на них страх, а на самом деле — тот карлик, что сидит в них же самих, уродливое человекообразное существо с обезьяньей мордой, это он высовывает свою голову из глубин их души. Они пугаются, потому что сами не знают, что в них сидит другое существо.
Они всегда вообще пугаются, если вдруг что-то выныривает на поверхность из них же самих, из какой-нибудь грязной ямы их души, что-нибудь такое, о чём они даже и не подозревают и что не имеет никакого отношения к жизни, которой они живут. Когда на поверхности ничего не видать, им все нипочём, никакая опасность их не страшит. Они расхаживают себе, рослые и невозмутимые, и их гладкие лица ровно ничего не выражают. Но внутри них всегда существует и нечто другое, чего они сами не замечают, они живут, сами того не подозревая, несколькими жизнями одновременно. Они удивительно замаскированы, необъяснимы и многолики. И они уродливы, хотя по ним этого не видно.
И в настоящем, и в прошлом немало найдется прекрасного и возвышенного, которое потому лишь и стало прекрасным и возвышенным, что было воспето поэтами. Они воспевают прежде всего любовь, и это тоже правильно, поскольку любовь-то как раз больше всего и нуждается, чтобы её представляли не такой, какая она есть на самом деле.
Любовь и смерть — излюбленные темы людей, ведь над любовью и смертью так сладко бывает поплакать, особенно если они сливаются воедино.
Любовь смертна. И когда она умрет, то начинает разлагаться и гнить и может образовать почву для новой любви. Мертвая любовь живет тогда своей невидимой жизнью в живой, и, в сущности, у любви нет смерти.
Все люди считают, что жизнь слишком сложна. Так оно и есть, потому что они сами её усложняют. Сама же по себе жизнь вовсе не сложна, наоборот, она отличается удивительной простотой. Но им, видимо, никогда этого не понять. Они не понимают, что лучше всего оставить всё как есть. Они никак не могут оставить жизнь в покое, перестать использовать её для множества самых странных целей. И вместе с тем они же считают, что просто жить и дышать — уже прекрасно!
Всё на свете имеет свой смысл, всё, что происходит, и всё, чем заняты люди. Но сама жизнь не имеет никакого смысла, да и не может иметь. Иначе она не могла бы существовать.
Такова моя вера.
…Всё, что ни возьми — только первый шаг на пути к неосуществимому.
…Завершение абсолютно невозможно. И потому всё в целом, по сути, бессмысленно.
Разумеется, бессмысленно. А как иначе можно представить себе жизнь?! Ведь бессмысленность — основа её основ. На какой иной основе, достаточно прочной и неколебимой, могла бы она зиждиться? Ведь любая, даже самая великая, идея всегда может быть подорвана другой великой идеей и со временем окончательно ею взорвана, уничтожена. Бессмысленность же неуязвима, несокрушима, неколебима. Она — единственно основательная основа, и потому выбор пал на неё. Неужели надо столько ломать себе голову, чтобы понять это?
Мне это и так ясно.
Я тоже читаю в Книге Ночи. Но я не берусь толковать смысл. Я различаю письмена, но я понимаю, что они не могут быть истолкованы, — и в том моя мудрость.
Кого не ненавидишь, того трудно понять: тут ты безоружен, тебе нечем вскрыть человека.
Лесть человеку необходима, иначе он не сможет стать тем, чем ему предназначено быть, даже в своих собственных глазах.
Люди слишком слабы и слишком далеки от реальности, чтобы собственными руками лепить свою судьбу.
Люди любят смотреться в мутное зеркало.
Я очень ошибся. Меня раздражает, что я так ошибаюсь, хотя и вижу людей насквозь.