За миллиард лет до конца света
фантастическая повесть Аркадия и Бориса Стругацких
«За миллиард лет до конца света » — фантастический роман Аркадия и Бориса Стругацких. Написан в 1976 году.
ЦитатыПравить
- Малянов представил себе этот шар и как интегрирование идёт по всей поверхности.
- Наконец-то, кажется, что-то у тебя получилось. Причём это, брат, настоящее. Это, брат, тебе не «фигура цапф большого пассажного инструмента», этого, брат, до тебя никто не делал!
- В жёлтом, слегка искривлённом пространстве медленно поворачивались гигантскими пузырями осесимметричные полости, материя обтекала их, пыталась проникнуть внутрь, но не могла, на границе материя сжималась до неимоверных плотностей, и пузыри начинали светиться.
- Мальчик по этому поводу выразился кратко: «Чего там, я ему вогнал ума куда следует…»
- Вайнгартену В. А. давалось на обдумывание трое суток, начиная с этого момента, после чего сверхцивилизация будет считать себя вправе применить некие зловещие «меры третьей степени».
- Не спрашивай меня, говорил Вечеровский, почему именно Малянов и Глухов оказались ласточками грядущих катаклизмов. Не спрашивай меня, какова физическая природа сигналов, потревоживших гомеостазис в том уголке мироздания, где Глухов и Малянов затеяли свои сакраментальные исследования. Вообще не спрашивай меня о механизмах действия Гомеостатического Мироздания — я об этом ничего не знаю, так же как никто ничего не знает, например, о механизмах действия закона сохранения энергии. Просто все процессы происходят так, что энергия сохраняется. Просто все процессы происходят так, чтобы через миллиард лет эти работы Малянова и Глухова, слившись с миллионами и миллионами других работ, не привели бы к концу света. Имеется в виду, естественно, не конец света вообще, а конец того света, который мы наблюдаем сейчас, который существовал уже миллиард лет назад и которому Малянов и Глухов, сами того не подозревая, угрожают своими микроскопическими попытками преодолеть энтропию…
- Потому что век наш весь в чёрном, — объяснил он, промакивая серовато-розовые, как у лошади, губы белоснежным платочком. — Он носит цилиндр высокий, и все-таки мы продолжаем бежать, а затем, когда бьет на часах бездействия час и час отстраненья от дел повседневных, тогда приходит к нам раздвоенье, и мы ни о чем не мечтаем…
- Когда мне плохо, я работаю, — сказал он. — Когда у меня неприятности, когда у меня хандра, когда мне скучно жить, — я сажусь работать. Наверное, существуют другие рецепты, но я их не знаю. Или они мне не помогают. Хочешь моего совета — пожалуйста: садись работать. Слава богу, таким людям, как мы с тобой, для работы ничего не нужно кроме бумаги и карандаша...
В двадцатом веке всё равно этой свободы ни у кого нет. Ты с этой свободой всю жизнь можешь просидеть в лаборантах, колбы перетирать. Институт ― это тебе не чечевичная похлёбка! Я там заложу десять идей, двадцать идей, а если им одна-две снова не понравятся ― что ж, опять поторгуемся! Сила солому ломит, старик. Давай-ка не будем плевать против ветра. Когда на тебя прёт тяжёлый танк, а у тебя, кроме башки на плечах, никакого оружия нет, надо уметь вовремя отскочить… Он еще некоторое время орал, курил, хрипло кашлял, подскакивал к пустому бару и заглядывал в него, разочарованно отскакивал и снова орал, потом затих, угомонился, лег в кресло и, закинув мордастую голову на спинку, принялся делать страшные рожи в потолок. ― Ну, ладно, ― сказал я. ― А нобелевку свою ты всё-таки куда прёшь? |
- Какова целесообразность постройки моста через реку с точки зрения щуки?
- Опять двадцать пять за рыбу деньги!
- Было в ней что-то от утверждения, что верёвка есть вервие простое.
- — Кто у тебя? — спросил я, понизив голос.
— Никого, — ответил он. — Нас двое. Мы и Вселенная.
- Торопиться некуда, говорит он. До конца света ещё миллиард лет, говорит он. Можно много, очень много успеть за миллиард лет, если не сдаваться и понимать, понимать и не сдаваться.
- От бога отказались, но на своих собственных ногах, без опоры, без какого-нибудь костыля стоять ещё не умеем. А придётся! Придётся научиться. Потому что у вас, в вашем положении не только друзей нет. Вы до такой степени одиноки, что у вас и врага нет! Вот чего вы никак не хотите понять.
- — А я тебя не обижаю, — возразил мальчик, разглядывая меня как какое-то редкостное животное. — Я тебя назвал…
- «Сказали мне, что эта дорога приведёт к океану смерти и с полпути я повернул обратно. С тех пор все тянутся предо мной кривые глухие окольные тропы…»
- Вы где-то свинья.
- — Самое ценное, что есть в мире, это моя личность, моя семья и мои друзья.
- Живой пес лучше мертвого льва.
- — Давай-ка не будем плевать против ветра.
- — А ты — как хочешь! Но идиотом быть не советую.