Звёздные похождения галактических рейнджеров

«Звёздные похождения галактических рейнджеров» (англ. Star Smashers of the Galaxy Rangers) — юмористический роман Гарри Гаррисона 1973 года, пародирующий «космическую оперу» и многочисленные фантастические штампы.

Цитаты

Глядя на сложенного как греческий бог Джерри Кортени, не подумаешь, что перед тобой превосходный инженер, обладатель медалей и наград за работы во многих областях естественных наук. Скорее этот загорелый, темноволосый, широкоплечий парень с блуждающей на губах лукавой улыбкой выглядел пионером новых территорий, кем он, собственно, и был. Родился Джерри далеко за полярным кругом, на Аляске, вырос вместе с четырьмя братьями-богатырями там же. С молоком матери он впитал любовь к этому прекрасному суровому краю, к бескрайним ледяным просторам и шёпоту деревьев. Была у Джерри ещё одна страсть — тяга к знаниям. Как ни любил он север, но жажда знаний вела его от одного учебного заведения к другому, от школы к школе, пока наконец он не попал в Плисантвильский колледж. На долю приятеля Джерри Чака ван Чивера выпало куда более прозаическое детство сына миллионера. Отец Чака был пятым ребёнком в семье босяка-эмигранта, но, как утверждают семейные легенды, родился с платиновой ложечкой во рту. В юности ван Чивер старший отправился на поиски золота. Жёлтого металла не нашел, зато, застолбив участок там, где сейчас психиатрическая больница города Плисантвиль, обнаружил платину. Честер ван Чивер разбогател, но через несколько лет неожиданно продал шахту, а на полученные деньги купил на окраине города крошечный сыроваренный заводик. Благодаря особым технологиям и обилию специй его сыр "Ван Чивер Чедер" приобрёл всемирную известность, а владелец — миллионы. Хотя некоторые гурманы утверждали, что вкусом новый сыр напоминает подсоленную пережеванную бумагу, ценителей сыра оказалось много, видимо из-за того, что в состав сыра входили специальные добавки, которые поглощали из атмосферы влагу, и, если сыр не был съеден в первые два-три дня после приобретения, его становилось гораздо больше. Как показала жизнь, Честер ван Чивер был парень не промах, не в пример жадным спекулянтам недвижимостью, которые купили у него платиновый рудник. А жила через несколько недель истощилась! Удар оказался столь сокрушительным, что большинство из них закончили свои дни в уютных уединённых коттеджах, возведённых на месте рудника. От отца Чак унаследовал светлый ум, но посвятил его не бизнесу, а математике. К тому же Чак — светловолосый гигант с руками толщиной с ногу обычного мужчины — был душой футбольной команды "Стегозавры", в решающую минуту он пробивал брешь в обороне соперника, забивал мячи с любого конца поля. Правда, случалось, он забывал об игре. Например, дважды за последний сезон в его мозгу возникало решение сложной математической задачи, и он замирал посреди матча, но затем, так же внезапно, как замирал, вновь включался в игру и проводил решающий мяч; и товарищи по команде помалкивали о его странностях. — 1

Tall, dark-haired, broad-shouldered Jerry Courteney, handsome as a Greek god with a whimsical smile forever playing about his lips, would never be taken for the topnotch engineer that he was, the man who walked off with every medal and every award in every field that he chose to study. He looked less like a scholar than the rugged frontiersman he really was, for he had been born up on the far northern border of our country, on a homesteaded ranch in Alaska north of the Arctic Circle. In that rough environment he had grown up with his four strapping brothers and strapping father, who strapped them all quite well when they got out of line, as high-spirited boys ever will. The others were all still there, hewing a precarious living from the virgin wilderness, but much as he loved the icy silences and whispering trees, Jerry had been bitten by the bug of knowledge, just as his arms were bitten by the ravenous mosquitoes so his skin was tougher than shoe leather, and had made his way from school to school, scholarship to scholarship until he reached State College. Chuck van Chider, no less of a genius, had had a far easier time of it. A blond giant of man with arms as thick as a strong man's legs, he was the heart and spirit of the State Stegasauri, the championship football team, the man who could open a hole in any line, who could carry the ball through any number of grappling foe. When he remembered to. Twice during the last season he had stopped stock still with the game surging around him as a solution to a complicated mathematical problem suddenly presented itself to him. He went on to win these games, so his teammates never minded the blank moments, and he was also the heir to the van Chider millions which also did not make him any enemies. Born with a platinum spoon in his mouth, his father had prospected a platinum mine on the very spot where the Pleasantville Mental Hospital now stood; he had never known want. Before the mine had played out, the shrewd Chester van Chider had sold out and used the money to buy the tiny cheese works outside of town. By the addition of inert ingredients and deliquescing agents to the sturdy cheese he had built a world wide market for Van Chider Cheddar — and a fortune for himself. Though discontented radicals from the lunatic fringe often said his cheese tasted like rancid sealing wax, the public at large loved it, mostly for its deliquescing agents which absorbed water from the atmosphere so that after a few days, if you didn't eat fast enough, you had more cheese than you started with. Chester van Chider was a shrewd businessman, unlike the greedy operators who bought his platinum mine only to have it play out a few weeks later, this blow being so great that most of them ended up in the aforementioned looney bin built on the minesite. The keen business mind of the father was reflected in the mathematical genius of the son. <текст далее?>

Всё в сарае-лаборатории было плодом их совместной деятельности. Например, не так давно они изобрели дешевый метод передачи электроэнергии на значительные расстояния без проводов, и в углу теперь пылились действующие макеты приёмника и передатчика. На столе валялся клок бумаги с незамысловатой формулой квадратуры круга. Подобными вещичками приятели развлекались, как дети игрушками. Последняя их забава — мощный, на восемьдесят девять тысяч вольт, синхрофазотрон, собранный из найденных на свалке электромагнитов и ржавого парового котла, — занимала почти всё внутреннее пространство сарая. Питался ускоритель элементарных частиц от изобретенных ребятами аккумуляторов с бесконечной ёмкостью. Новая игрушка сейчас нетерпеливо гудела; достаточно щелчка переключателя, и заряженные частицы с чудовищной скоростью полетят к мишени. — 1

All around them, in the cluttered laboratory that had once been a simple shed, lay the fruits of their mutual genius. A tossed-aside bit of breadboard circuitry that would one day revolutionize long-line transmission of electricity, a bit of scribbled paper that elaborated a simple equation for squaring the circle. These were the playthings of their ever-curious minds — and their latest plaything now filled the room and hummed with life. A massive, hulking, 89,000-volt particle accelerator that they had put together from surplus electromagnets and a rusty water boiler. High-density batteries of their own invention brimmed full of electricity, and all that was required now was to throw the great gang switch to send the charged particles smashing into the target.

	— А известно ли тебе, что температура у поверхности почти минус двести по Цельсию? — Подумаешь! Отцу рассказывал его дед, что у нас на Аляске бывали холода и посильней. (вариант ответа: Звучит не слишком плохо.) — 4
	"Do you realize that the temperature down there is minus two hundred degrees?" <ответ?>"Doesn't sound too bad."

— На Титан прибыли первые люди! — воскликнул Чак с энтузиазмом и, слегка подумав, добавил уже хмуро: — Правда, в ближайшем будущем люди Земли об этом не узнают. — Почему? — Сдаётся мне, что наши кости откопают из-под титанского снега не раньше чем через несколько веков. — 4

	— Взгляни в иллюминатор. То существо с щупальцами, безобразным клювом и четырьмя выпученными глазищами, что карабкается по крылу нашего самолета — четвёртое, которое я вижу за последние десять секунд. — Вот так так! — Джерри резко повернул голову. — Думаешь, на Титане есть жизнь? — 4
	"I've been looking out the window, and that is the third creature with tentacles, a hideous beak, and four bulging eyes that I have seen climb up on the wing." "Say!" Jerry spun about to see for himself. "Do you think there is life on this moon?"

— Сукин сын! — на этот раз по-русски выдал Йоган. — Сам такой. Салли тем временем пришла в сознание и прислушалась к обмену репликами. — Прекратите же, наконец, — взмолилась она. — Нас, четверых американцев, занесло на край света, и неизвестно, выберемся ли мы отсюда живыми, а вы ругаетесь, как торговки на базаре. — Замолчи, женщина! — твёрдо сказал Йоган. — Я гражданин ГДР и разведчик Советского Союза, а вовсе не американец. — Подумай хорошенько, — настаивала Салли. — Гражданин Восточной Германии ты только наполовину, а в остальном — американец! Твой отец был отличным американцем, и от него ты унаследовал лучшие качества настоящего американца! Ты такой же, как любой из нас. В салоне воцарилась тишина. Друзья с удивлением увидели, как по черным щекам шпиона покатились крупные горючие слезы. Поморщившись, как от зубной боли, и поморгав, он заговорил полным страсти голосом: — Конечно... Проклятые коммунисты обманули меня... Сделали из меня своего... Мне ни разу не сказали, что я американец. Меня обманули, лишили полагающихся по рождению прав гражданина свободного государства. Но теперь я понимаю, что всегда был таким же настоящим американцем, как яблочный пирог. — Правильно! — с чувством воскликнул Чак, разрезал проволоку на запястьях и лодыжках негра и помог ему встать. — Отныне ты снова Джон и ты один из нас! — Теперь по закону мне полагается паспорт, я могу платить налоги, баллотироваться в президенты, играть в бейсбол и есть хот-доги! — 4

<2 реплики?> Sally had recovered consciousness and had listened to this exchange and could not bear it. "Stop it!" she cried. "Here we are, millions of miles from home, four lost Americans, and you carry on like that. Enough!" "Silence, woman," Johann said sternly. "I am citizen of Democratic Republic of East Germany and a Soviet agent. Not American." "But you are," she insisted. "I know one half of you is East German. But the other half is American! Your father was a good American, and that makes you as good an American as any of us." Silence filled the great cabin, and they saw a large tear form at the comer of each of the spy's eyes and then course down his cheeks. When he spoke, his voice was hoarse with emotion. "Of course. They lied to me. Made me their own. Never told me I was an American. Deprived me of my birthright. When all the time I was as American as apple pie!" "Right!" Chuck said, tearing the binding wires free from John's body. "You're one of us." "I can get a passport, pay income tax, vote in the Presidential election, go to baseball games and eat hot dogs!"

— Ви намирини раськазить иму всё? — заметно смущаясь, спросил гарниши с лампой в щупальце. Смущался он, видимо, оттого, что рот у него находился между ногами, как раз там, где у уважающего себя человека находится известно что. — 8

Главное достоинство храбрости — осторожность. — 8

	— Нечего сваливать с больной головы на здоровую. — Салли небрежно поправила причёску. — В конце концов, это были всего лишь сэндвичи с позеленевшим сыром. Ну а галактика... Если мы не спасём Галактику, то её наверняка спасет кто-нибудь другой. И не кричите на меня, все равно, что сделано, того не исправишь. — 10
	"Don't try to pass on the guilt to me," she snorted and fluffed her hair prettily with one hand. "It was just some old cheese, and if we don't save the galaxy, then someone else will. Besides, it is late to do anything about it now."

Гарниши подобно истуканам сидели в салоне и, зачарованно уставившись на вмонтированные в спинки кресел телевизионные экраны, слушали через наушники джаз. Художественных фильмов в фильмотеке "Плисантвильского орла" не нашлось, и Салли всунула в видеомагнитофон первую подвернувшуюся под руку кассету — как оказалось, с учебным фильмом о тактике игры в футбол. Гарниши не возражали, не без основания считая, что бегающие по зелёному полю игроки совершают чудные языческие ритуалы. — 11

... the rows of Garnishee seated there, at the same time complaining bitterly over this menial task. The mighty Garnishee warriors sat unmoving in rapt fascination, listening to the taped jazz program over the headphones at each seat and watching the movie. There was no main feature, but they did not seem to mind, for they took an immense interest in the football training films which they thought were depicting a weird pagan ritual, which perhaps they were.

	Ситуация была отчаянная. До того отчаянная, что Джерри, бесстрашный космический исследователь, едва не разочаровался в самой идее космических исследований. — 13
	It was a moment of ghastly paralysis for this intrepid space explorer, who, at this instant, was beginning to regret very much the whole idea of space exploration.

— Один, два, три, четыре, пять... — Пароль! — радостно вскричал Слаг-Тогат и, включив наружный динамик, проговорил в микрофон: — Шесть, семь, восемь, девять, десять. — И это ты называешь паролем? — удивился Джерри. — Да такой пароль разгадает даже пятилетний карапуз! — Ты говоришь так потому, что не знаком с психологией хагг-лусов, — обиженно заявил Слаг-Тогат. — Они настолько глупы, что, досчитав до трёх, в лучшем случае до четырёх, звереют и кончают с собой ударом отравленного жала в мозг. Существо в люке без запинки досчитало до пяти, следовательно, там сидит разведчик хагг-индер, известный нам под кодовым именем Икс-девять. — 14

"One, two, three, four, five ..." "The password!" Slug-Togath shouted, then switched on an external loudspeaker. "Six, seven, eight, nine, ten," he said into it. "What kind of cockamamie password is that?" Jerry asked, aggrieved. "A five-year-old could figure that one out." "It's what they call native psychology." The manhole lifted higher, and a white claw beckoned them forward. After a quick look around to make sure they weren't being watched, the machine shot forward and down the giant manhole. "The Hagg-Loos have such short tempers that they can't count past four without getting so irritated they stop. In this manner do we know that the great beast lurking here is none other than the Hagg-Inder spy who goes by the name of X-9."

— Впервые в многовековой истории Вселенной разумные существа разных рас объединяются против сил зла! Мы будем драться плечом к плечу во имя идеалов свободы, равенства и братства в Галактике! — Не во всём с тобой согласен, мой двуного-двурукий друг, — зашипел лорд Пррси. — Действительно, мы протягиваем вам клешню помощи, но драться намерены за незыблемость существующей классовой системы и сохранение привилегий для избранных. — Называй наши благородные цели как угодно, — с жаром воскликнул Джерри. — Всё равно боремся мы во имя демократии! Наш маленький отряд бесстрашных бойцов наперекор всем опасностям и трудностям пойдет вперед! Мы, избранники судьбы, расширим границы цивилизации, как это некогда сделали наши предки — техасские рейнджеры! — 14

"For the very first time in the eons-old history of the universe the civilized, intelligent races are banding together against evil, to combat it wherever it is found. A band of brothers, fighting together, dedicated to the pursuit of liberty, equality, and fraternity." "I wouldn't exactly phrase it that way," Lord Prrsi commented. "I would rather say we are fighting for the maintenance of the class system and the continuancy of special privileges for the few." "Call it what you want," Jerry shouted, "it is still democracy. Our gallant little band will go forth, fighting against any odds, pushing out the frontiers of liberty. We chosen, noble few will stand forth alone, just as the Texas Ranger did on the frontier of our land many years ago."

	— Добро пожаловать! — Будь я проклят! — сказал Чак за всех. — Эти чачкасы ни дать ни взять чёрные тараканы в фут длиной с малюсенькими розовыми ручками вместо передних лап. — А земляне для нас выглядят точь-в-точь мягкими червями, которые обитали в зловонных болотах на нашей родной планете и питались падалью, вставая на головы. — А вы... — Давайте оставим расистскую ругань и займёмся делом.
	"Welcome." <…> "Well I'll be hornswoggled." Chuck gaped for all of them. "These Chachkas look just like foot-long, black cockroaches with little pink hands on their front feet!" "Yes, and you humans look like great, soft gop-worms that used to live in our swamps and ate by standing on their heads and sucking in mud. Now if we can drop the racial slander, we can get on with the business at hand."

Это была самая могучая космическая армада, подобных которой никогда раньше не видели ни в линзовидной галактике, ни в ближайшей спиральной галактике, ни в любой другой галактике, если на то пошло. В её авангарде двигался серебряный "Плисантвильский орел": крылья гордо расправлены, на хвосте нарисован славный звёздно-полосатый, под ним, поменьше, флаг Объединенных Наций. За "Плисантвильским орлом" следовал военно-космический флот хагг-лусов, который пожертвовали галактическим рейнджерам хагг-индеры, как только одержали окончательную победу над безумными сородичами. За кораблями хагг-лусов летели космические корабли остальных разумных рас Галактики, и конца им не было видно. Среди них были корабли миров, на себе ощутивших "прелести" войны с проклятыми лортонои и готовых на все, лишь бы покончить с угрозой для Галактики. Были корабли с планет, знавших о лортонои лишь понаслышке, но понимавших, что, пока жив враг, их свободе грозит опасность, и без колебаний снарядивших своих добровольцев в галактические рейнджеры. Были космические корабли и свободных миров, ничего не слышавших о лортонои, но хотевших остаться свободными и потому "добровольно" отдававших рейнджерам по нескольку кораблей, едва над их планетами зависала космическая армада. Были в космической армаде крейсера в мили длиной; были крошечные маневренные корабли-разведчики; были корабли — артиллерийские орудия, изготовленные из средних размеров астероидов, в которых были просверлены дыры и вмонтированы гигантские пушки; были небольшие, скоростные, весьма неплохо вооруженные перехватчики; были... Много разных космических кораблей было в могущественнейшей в Галактике армаде! Корабли-призмы, корабли-иглы, корабли-сферы, корабли-колеса, корабли-сигары, корабли-блюдца, корабли-сковородки, корабли-кастрюли... В глазах рябило! — 18

It was a mighty armada of space the likes of which had never been seen before in the lenticular galaxy, or in the nearby spiral galaxy, or in any galaxy for that matter. <…> At the heart of the immense fleet was the former space armada of the Hagg-Loos, donated by the Hagg-Inder, who had won the final battle and instantly stripped their insane relatives of all capacity to wage further war. Stretching out on both sides, and back into the distance as far as the eye could see, were the spacers of all the other races. Here they were, the volunteers from worlds who had known the terror of the Lortonoi and would do anything to fight that galactic menace, spaceships from free worlds that knew you could not subdivide liberty and were willing to fight for that cause, great thundering spacers from other free worlds who wanted to stay free and "voluntarily" donated a few spacers to the fleet when it hovered above their planets. They were all here — and what a heterogeneous sight it was! Mile-long gray metal battleships, fast, needlepointed scouts, great lumbering gunships made of small planetoids on which giant space cannon had been mounted. While, there, up front, leading this tremendous fleet, was the silver form of the Pleasantville Eagle! Old Glory had been painted proudly on both sides of her immense tail, with the United Nations flag much smaller down below. Wings spread like the eagle she was, she stayed there in the van.

На последний банкет <…> собрались командиры всех кораблей галактических рейнджеров. <…> Среди представителей тысяч совершенно разнообразных рас были и скалоподобные филзениги с планеты Филзен, на которой сила тяжести превосходит земную в десятки раз; были и похожие на эльфов из детских сказок ганзел-поги с планеты Ганзел-Пог, где сила тяжести меньше одной десятой земной; были и змеевидные караколлеры, с планеты-пустыни Караколл; были и разумные растения с планеты Каротин; были даже мыслящие минералы с планеты Кхр; были командиры чёрные, белые, красные, зелёные, пятнистые, серо-буро-малиновые в крапинку... Не обращая ни малейшего внимания на различия в анатомии и цвете кожи, они пили и смеялись, изредка деликатно рыгая. За столами царила атмосфера истинного братства, какого прежде не видывали в Галактике. — 18 (последние 2,5 предложения Жаворонкова похожи на парафраз текста, по крайней мере, некоторых изданий оригинала, приведённого ниже)

<…> Representatives of a thousand races were here, sentient creatures who were physically different in every way; rocklike Felsenig from the ten gravity world of Felsen, fairylike Guntzel-pogue from the tenth gravity world of the same name,... <текст далее?>

... змеевидные слэнгеормы, растениеподобные жители планеты Каротин, слизневидные караколлеры и тысячи других. Если бы вы разместили их всех вместе в одной комнате, — а она должна быть достаточно большой и проветриваемой, — то это действительно было бы какое-то гадкое зрелище. Но что есть красота, кроме как отражение в глазах смотрящего, а некоторые из этих существ, инопланетян, вероятно, даже не имели глаз. Но они были любимыми и товарищами, иногда до шестнадцати в группе, среди тех, у кого было много полов, например, у джигаджигцев, которые не занимались практически ничем, кроме своих отношений, настолько они были сложны. Они познали взлёты, радости, глубины отчаяния. Они были свободными. Ну, большинство из них. Были и деспоты, как правило, добрые. Но важно то, что каждые из них были свободными расами, живущими своей жизнью так, как они хотели, не руководствуясь чужаками. Они объединились под знаменем свободы для борьбы против отвратительных лортонои, которые могли бы ими править и сокрушить их всех. — 18

... snakelike Slangeorm, vegetablelike Karotene, sluglike Caracoller — and thousands more. If you were to put them in the same room together — it would have to be a rather large, air-conditioned room — it really would be a kind of loathsome sight. But what is beauty except in the eye of the beholder, and some of these things, aliens rather, didn't even have eyes. But they had loved ones and mates, sometimes up to sixteen when there were that many sexes, as with the Jigajig, who did almost nothing except that because it was so complicated. They knew the heights of elation, the depths of despair. They were free. Well, most of them were. And the despots were usually kind despots. But what mattered was that each one of these free races were living their lives in the way they wanted and were not being ruled by outsiders. They had joined together under the banner of freedom to fight against the loathsome Lortonoi, who would have ruled and crushed them all.

	— Поздравьте меня, я нашла мужчину, которого люблю всей душой, и, как только он сделает мне предложение, выйду за него замуж. — Выходи за меня замуж, — предложил Джон. — Да, дорогой... Я выйду за тебя, как только ты отрастишь длинную кудрявую бороду и бачки. С волосами на лице ты будешь просто неотразим, и я полюблю тебя ещё сильней. — Ну, дорогая, не знаю... — нерешительно пробормотал Джон. — 21
	"In any case I have found the man I adore, and as soon as he asks me, we are going to be married." "Marry me," John breathed. "Yes, darling — just as soon as you grow a kinky beard and sideburns and a natural. Then you will look like you, and I will love you the more." "Gee," John mused,..

Перевод

А. Жаворонков, 1993 (с дополнениями)

О романе

	Этот роман — томсвифтовская, потрясающая пародия на самое худшее, что наши суровые и наиболее невежественные критики возлагают на нас.
	The novel is a Tom Swiftian, gee-whiz parody of the very worst that our severest and most ignorant critics lay on us.
	— Теодор Старджон, 1974