Анчар (стихотворение)
Анча́р — аллегорическое стихотворение, написанное Александром Пушкиным в 1828 году. В качестве центрального образа выбрано легендарное тропическое дерево — анчар или упас, прославившийся в XVII-XVIII веке своей «невероятной» ядовитостью и якобы способный убивать всё живое вокруг себя.
В русской поэзии, литературе и культуре после 1830 года образ анчара в значительно большей степени восходит к символическому «дереву смерти» из пушкинского стихотворения, чем к реальному дереву.
Первоисточник
правитьВ пустыне чахлой и скупой, | |
— Александр Пушкин, «Анчар», 1828 |
«Анчар» в коротких цитатах
править— Да вот, — воскликнул он наконец, — знаете вы «Анчар» Пушкина? Нет? Уж это стихотворение никак не может назваться сладким.[1] | |
— Иван Тургенев, «Затишье», 1856 |
— Иннокентий Анненский, «Стихотворения Я. П. Полонского как педагогический материал», 1887 |
Природа — дерево жизни; культура — дерево смерти, Анчар. | |
— Дмитрий Мережковский, «Пушкин» (из сборника «Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы»), 1896 |
...трагедия пушкинского анчара, который в пустыне чахлой и скупой стоит один во всей вселенной, заключается в том, что он не только других убивает своим ядом, но и сам, первый, изнывает от него в своем страшном одиночестве.[2] | |
— Юлий Айхенвальд, «Силуэты русских писателей» («Достоевский»), 1908 |
«Анчара» всё-таки не написал и не смог бы написать Толстой, — сколько бы ни усиливался и в минуту величайшего своего вдохновения. А Пушкин написал «так просто», — в одно утро, «когда шёл дождь». Вот пока дождь шёл, он и написал «Анчара». | |
— Василий Розанов, «Забытое возле Толстого», 1910 |
Из ядовитого зерна Онегина вырос Анчар-Ставрогин.[3] | |
— Дмитрий Дарский, из доклада «Онегин и Ставрогин», 1924 |
«Анчаръ» сразу получилъ, такимъ образомъ, политическое истолкованіе. Самъ Пушкинъ его отрицалъ, но внѣшняя исторія печатнаго текста стихотворенія явно его подтверждала.[4] | |
— Николай Измайлов, «Из истории пушкинского текста...», 1927 |
...по первоначальному замыслу <Пушкина>, посланный рабъ возвращается «безопасно», доставивъ своему господину яду для стрѣлъ.[4] | |
— Николай Измайлов, «Из истории пушкинского текста...», 1927 |
Позднѣе поэтъ убѣдился, что безопасное возвращеніе раба ослабляетъ впечатлѣніе; онъ ввелъ мотивъ его смерти, для усиленія трагическаго эффекта, но это не измѣняетъ дѣла по существу: рабъ остается все тѣмъ же пассивнымъ и послушнымъ орудіемъ, погибающимъ между двухъ силъ. И напрасно искать у Пушкина сочувствія погубленной человѣческой жизни.[4] | |
— Николай Измайлов, «Из истории пушкинского текста...», 1927 |
Я в сотый раз как в первый, | |
— Борис Слуцкий, «Не тратьте ваши нервы...», 1975 |
— Андрей Сахаров. «Воспоминания», 1989 |
— Михаил Гаспаров, «Записи и выписки», до 2001 |
В стихотворении знаменитого русского поэта Александра Пушкина «Анчар» описывается вариант этой же сказки. Анчар растёт в «чахлой и скупой» пустыне, и его яд, расплавленный полуденной жарой, стекает по стволу липкими каплями.[8] | |
— Фез Инкрайт, «Магия растений: убийцы и целители», 2016 |
— Виктор Есипов (Вогман), «Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом», 2020 |
...пушкинский миф об «Анчаре» по стечению обстоятельств совпал с «антирусской риторикой» в Европе. | |
— Виктор Есипов (Вогман), «Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом», 2020 |
в литературоведении и критике
правитьТеперь надо сказать несколько слов о гиперболическом характере изображения. Гипербола в сущности захватывает в поэзии гораздо большее место, чем то, которое ей отводится в учебниках. В «Анчаре» Пушкина фраза «И пот по бледному челу струился хладными ручьями» есть гипербола, такая же как огурец с гору, даже большая, ибо первая есть бессознательный художественный приём, а вторая образец наглой лжи. | |
— Иннокентий Анненский, «Стихотворения Я. П. Полонского как педагогический материал», 1887 |
Символ божественной любви, превращенный в казенную поклажу, часовые, приставленные Бенкендорфом к распятию, конечно, это — с точки зрения эстетического и религиозного чувства — великое уродство. Но не на нем ли основано все многовековое строение культуры? Вот что сознавал Пушкин не менее, чем Лев Толстой, хотя возмущение его было сдержанное. Природа — дерево жизни; культура — дерево смерти, Анчар. | |
— Дмитрий Мережковский, «Пушкин» (из сборника «Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы»), 1896 |
Достоевский все отравляет, он все губит кругом себя, и потому так мало вокруг него природы, зелени, что она блекнет и чахнет от его проклятого приближения. Но трагедия пушкинского анчара, который в пустыне чахлой и скупой стоит один во всей вселенной, заключается в том, что он не только других убивает своим ядом, но и сам, первый, изнывает от него в своем страшном одиночестве. Так и Достоевский, бичуя нас огненными змеями своего злого дарования, терпит и сам от своих зрелищ невыносимую пытку, восходит и сам на костер своих жертв.[2] | |
— Юлий Айхенвальд, «Силуэты русских писателей» («Достоевский»), 1908 |
...он в пустыне чахлой и скупой (нет существа скупее ничего не дающей пустыни) увидит человека, которого человек послал к Анчару даже не словом, а только властным взглядом, — но в неумолимых и потрясающих словах стихотворения, посвященного отравленному рабу, покажет нам и мрачную трагедию самого Анчара, которого природа жаждущих степей породила в день гнева и который стоит теперь в угрюмом одиночестве, один во всей вселенной, и плачет ядовитыми слезами: никто не приближается к нему, и ядом своим он прежде всего отравляет самого себя. Так занимают Пушкина и элементарные и тонкие драмы.[2] | |
— Юлий Айхенвальд, «Силуэты русских писателей» («Пушкин»), 1910 |
Меримэ говорил, что только бронзовая латынь может передать чудесный звон и тацитовскую сжатость пушкинского стиха в «Анчаре»: «Но человека человек послал к анчару властным взглядом»… | |
— Александр Измайлов, «Пленная мысль», 1909 |
Сейчас же и около самой могилы Толстого, и нисколько не в ущерб ему, даже не расходясь с ним в мнении, — мы должны сказать, и должны особенно не переставать твердить это в лицо всему миру, теперь уже читающему по-русски, — что гений Пушкина неизмеримо выше и чище, спокойнее и универсальнее, наконец прямо могущественнее и поэтичнее гения Толстого. | |
— Василий Розанов, «Забытое возле Толстого», 1910 |
Мрачное и загадочное твореніе Пушкина — «Анчаръ, древо яда» — этотъ таинственный образъ, порожденный въ далекихъ пустыняхъ Востока, прошедшій, на пути къ творческой обработкѣ его нашимъ поэтомъ, черезъ истолкованіе науки и поэзіи Запада — всегда разсматривался комментаторами и изслѣдователями Пушкина, какъ одно изъ звеньевъ въ ряду его «идеологическихъ» стихотвореній, какъ одно изъ сильнѣйшихъ проявленій его свободомыслія въ зрѣлые годы. Художественное заданіе въ стихотвореніи затушевывалось, на первый планъ выдвигалось заданіе общественно-политическое, въ духѣ протеста противъ деспотизма. Эта традиція возникла давно — и основанія ея лежатъ какъ въ обстоятельствахъ, сопровождавшихъ появленіе стихотворенія въ печати, такъ и въ исторіи самого печатнаго текста его. | |
— Николай Измайлов, «Из истории пушкинского текста...», 1927 |
...по первоначальному замыслу <Пушкина>, посланный рабъ возвращается «безопасно», доставивъ своему господину яду для стрѣлъ. Этимъ мѣняется вся концепція стихотворенія: въ немъ нѣтъ помину ни объ «идеяхъ свободы, гуманности», ни о «христіанскомъ человѣколюбіи», ни о «величіи самоотреченія», въ которомъ является рабъ и передъ которымъ «тускнѣетъ весь блескъ самодержавнаго владыки», ни о «самодержавіи и рабствѣ»; не стоитъ въ центрѣ стихотворенія мысль о «роковой, губительной для человѣческаго счастья, власти человѣка надъ человѣкомъ». Не рабъ — случайный исполнитель — герой его. Два образа въ немъ противопоставлены: Анчаръ, древо смерти, воплощеніе неумолимой судьбы, и князь — человѣкъ, повелѣвающій самой судьбою и смертью. Развивается же столкновеніе человѣка съ рокомъ на образномъ фонѣ восточной легенды, поразившемъ художественное воображеніе Пушкина. Позднѣе поэтъ убѣдился, что безопасное возвращеніе раба ослабляетъ впечатлѣніе; онъ ввелъ мотивъ его смерти, для усиленія трагическаго эффекта, но это не измѣняетъ дѣла по существу: рабъ остается все тѣмъ же пассивнымъ и послушнымъ орудіемъ, погибающимъ между двухъ силъ. И напрасно искать у Пушкина сочувствія погубленной человѣческой жизни.[4] | |
— Николай Измайлов, «Из истории пушкинского текста...», 1927 |
...и стихотворение Пушкина и «Путешествие» Бальзака, написанное четыре года спустя, повествуют об одном и том же ядовитом дереве, «древе яда» (у Пушкина анчар, у Бальзака упас). Из черновых рукописей Пушкина явствует, что он знал и о названии упас, а в пушкинской литературе установлены фактические источники сведений об этом легендарном яванском дереве; эти источники, видимо, были общими и для Пушкина и для Бальзака. Интересно другое: у обоих та же последовательность деталей в изображении свойств дерева и та же грозная социальная картина: у Пушкина владыка посылает раба за смертельным ядом, чтобы напитать им стрелы, и раб, вернувшись с ядом, умирает у ног владыки; у Бальзака осужденный яванец должен принести отравленный соком дерева кинжал, за что ему даруют прощение, но редко кто из преступников выживает. Так почти одновременно Пушкин в стихотворении, которое Мериме переводил на латинский язык, полагая, что только латынь может передать сжатость и силу подлинника, и Бальзак в очерке, вошедшем в «Traité des Existants modernes», писали на одну и ту же тему.[10] | |
— Вильгельм Кюхельбекер, «Французские отношения Кюхельбекера», 1939 |
Для сравнения можно вспомнить написанное в том же 1828 году стихотворение «Анчар», где все образы представлены отстранение, и даже то, что анчар — «грозный», а природа — гневная, не разрушает этой картины; интериоризация изображаемого прорывается только в единственном слове «бедный (раб)» в конце стихотворения. <...> | |
— Михаил Гаспаров, Снова тучи надо мною...» Методика анализа, 1998 |
— Михаил Гаспаров, «Записи и выписки», до 2001 |
А Царь тем ядом напитал | |
— Виктор Есипов (Вогман), «Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом», 2020 |
...если исходить из биографических сведений об отношениях поэта и императора в 1831–1832 годах, политический выпад в адрес Николая I со стороны Пушкина представляется совершенно невероятным. | |
— Виктор Есипов (Вогман), «Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом», 2020 |
...публикация «Анчара» в «Северных цветах» 1832 года совпала с рядом внутриполитических и внешнеполитических событий. <...> | |
— Виктор Есипов (Вогман), «Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом», 2020 |
...пушкинский миф об «Анчаре» по стечению обстоятельств совпал с «антирусской риторикой» в Европе. | |
— Виктор Есипов (Вогман), «Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом», 2020 |
«Анчар» в публицистике и документальной прозе
правитьВ 1832 г., явился альманах «Северные Цветы», изданный Пушкиным и его друзьями в пользу семейства покойного барона Дельвига. В этом сборнике статей, Пушкин поместил превосходное свое стихотворение: «Анчар — древо яда», которое и сделалось поводом довольно неприятной для автора истории. Под предлогом, что пьеса его, беспрекословно дозволенная к печати обыкновенной цензурой, не была предварительно послана на обсуждение верховной цензуры, как требовал того порядок, генерал Бенкендорф упрекал Пушкина в измене принятым на себя обязательствам, в нарушении честного слова и в обмане. Замечательно, что надзор, молчаливо терпевший доселе подобные же, довольно многочисленные уклонения Пушкина от правила — восстал теперь с горячим обличением и притом в такой форме, которая показалась слишком резкой Пушкину, так что он долго не мог забыть её и вспоминал еще о ней с горечью, спустя четыре года, в письме к жене из Москвы, в 1836 г., когда состоял уже четыре месяца редактором журнала «Современник»...[12] | |
— Павел Анненков, «Общественные идеалы А. С. Пушкина», 1880 |
— Константин Бальмонт, «Избранник», 1910 |
А наш Пушкин? Пушкин — друг декабристов и вольнодумец, разве он впоследствии не с совершенной искренностью старается «примириться с правительством» и послужить русской государственности. Да, он верный слуга Российской Империи. Он добровольно несет свой дар, необходимый царю, как яд «Анчара», и погибает так же, как тот верный своему владыке раб: | |
— Георгий Чулков, «Дант и Пушкин», 1921 |
Как звучны эти пушкинские строфы! Как гармонично вплетаются аккорды ломоносовского стиля в экзотическую мелодию баллады!.. | |
— Александр Цингер, Занимательная ботаника, 1927 |
Типичные экземпляры анчара представляют собой стройные, очень высокие деревья метров в 40 высотой, причем нижние метров 25 приходятся на гладкий, прямой ствол без ветвей. | |
— Александр Цингер, Занимательная ботаника, 1927 |
Широкая известность как «людоеда», а вернее отравителя, у нас несомненно за анчаром. Во многом этому помог Александр Сергеевич Пушкин, написав свое знаменитое стихотворение. Но откуда такая мрачная слава у этого дерева? Растет оно в Индии, на Цейлоне, по всей Бирме, в Малайзии… Действительно, млечный сок анчара ядовит, и местные жители с давних пор использовали сок для изготовления отравленных стрел. Именно это обстоятельство и вызвало к жизни легенду об анчаре.[15] | |
— Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (книга 2), 1991 |
Ферш утверждал, что дерево испускает настолько смертоносный газ, что земля на пятнадцать миль вокруг становится сухой и бесплодной. Даже птицы не летают над ним. Тем не менее яд, который он содержит, настолько ценен, что сам император требовал, чтобы его собирали, несмотря на то что приближаться к дереву, чтобы иметь хотя бы какой-то шанс выжить, можно было лишь при попутном ветре, в кожаных перчатках и кожаном колпаке со стеклянными окулярами. Люди, которых посылали за ядом, как правило, были преступниками, приговоренными к казни, и им обещали помилование, если они, добыв яд, останутся живы. Однако, по словам Ферша и священника, который показывал ему дерево, шансы на это составляли один к десяти. | |
— Фез Инкрайт, «Магия растений: убийцы и целители», 2016 |
«Анчар» в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
правитьТот же Мериме постоянно применял к Пушкину известное изречение: «Proprie communia dicere», признавая это уменье самобытно говорить общеизвестное — за самую сущность поэзии, той поэзии, в которой примиряются идеальное и реальность. Он также сравнивал Пушкина с древними греками по равномерности формы и содержания образа и предмета, по отсутствию всяких толкований и моральных выводов. Помнится, прочтя однажды «Анчар», он после конечного четверостишия заметил: «Всякий новейший поэт не удержался бы тут от комментариев».[16] | |
— Иван Тургенев, «Речь по поводу открытия памятника А. С. Пушкину в Москве», июнь 1880 |
Пятнадцать тысяч растений собрали сюда из тропиков Африки, Австралии, Южной Америки. Сколько земли надо объехать, чтобы увидеть эти зеленые чудеса! А тут все под рукой. Спускаемся с Михаилом Семёновичем в ложбину и садимся под деревом. Каким бы вы думали? | |
— Василий Песков, «Белые сны», 1964 |
Чувства мои к нему были несколько странного свойства: он был мне противен, но не страшен, вместе с тем я не могла не заметить, что стихи он читал по-нашему, то есть не по-актёрски, и когда говорил о «Медном всаднике» (связав его с «Анчаром»), то ему пришлось после чтения громко высморкаться в грязный носовой платок, от чего у меня у самой увлажнилось в носу. <...> Но его слова о том, что «Медный всадник» и «Анчар» — об одном и том же (власть человека над человеком), глубоко запали в меня...[18] | |
— Нина Берберова, «Курсив мой», 1966 |
Я не помню встречи с ним, которая не завершалась бы восторженным чтением стихов. Он как бы очищался ими от всякой житейской пошлости. Бывало, после какого-нибудь заседания или невольной беседы с тусклыми и тупыми людьми он шепнет заговорщицки: «Пойдем прочитаем «Анчар». И мы уходили куда-нибудь в угол, и он благоговейно, как молитву, произносил своим хрипловатым, повелительным голосом бессмертные строки, радуясь каждому слову и заражая своим благоговением слушателя. И видно было, что самое существование гениальных стихов примиряло его с неуютность жизни.[19] | |
— Корней Чуковский, «Пантелеев», 1968 |
Живут они в Оленьей в сторону надо ехать на автобусе. И там в 20 км. от их дома металлургический комбинат. Добывает из руды никель. Производство вредное, около самого комбината от паров серн. и азотн. кислоты на несколько километров потравлена вся природа, лес, трава и т.д. словом как у Пушкина в стихотворении Анчар «К нему и птица не летит и зверь нейдёт, и т.д. | |
— Галина Зайцева, из дневника, 1981 |
Произошла авария — в наполненном водой бассейне под реактором сошла с рельс и сломалась тележка, в которую из реактора сбрасываются “горячие” урановые блочки. (Слово “горячие” тут означает, что блочки положенное длительное время находились в активной зоне реактора, значительная доля ядер урана-235 в них испытала деление и произошло накопление плутония и продуктов деления; эти блочки поэтому являются источником мощного гамма-излучения.) Никаких роботов, которые могли бы поставить тележку на место, тогда не существовало. Остановить реактор — означало на длительное время прекратить производство на нём плутония, недодать десять или несколько десятков атомных зарядов. Поэтому было принято решение — не знаю, на каком уровне — послать для ликвидации аварии водолаза. Водолаз устранил неисправность, но получил смертельную дозу облучения. Похоронен водолаз был на кладбище объекта. На его могиле, как это принято у моряков, установлен бронзовый якорь. Тема пушкинского “Анчара” в современном варианте![6] | |
— Андрей Сахаров. «Воспоминания», 1989 |
«Анчар» в художественной прозе и беллетристике
править— Да ведь есть стихи не сладкие, — возразил Владимир Сергеич. | |
— Иван Тургенев, «Затишье», 1856 |
Марья Павловна быстро взглянула ему в глаза. | |
— Иван Тургенев, «Затишье», 1856 |
— Не отпирайтесь! — повысил он голос, — не отпирайтесь! Вы — смерть, яд! Вокруг вас, как вокруг Пушкинского анчара, вся окрестность на три версты в окружности вымирает! Вы — зараза! И я питался вашими соками двадцать два года... | |
— Алексей Будищев, «Бритва», 1901 |
— Мои предки были рабами — но и рабы жаждут свободы. Повинуясь повелению господина, один из моих предков совершил утомительно долгий путь, чтобы достигнуть пустыни, где растет Анчар. Он собрал ядовитую смолу Анчара и принес ее господину. Отравленные стрелы доставили господину немало побед. А мой предок, надышавшийся злых благоуханий, умер. Его вдова задумала отомстить злому роду победителей. Она воровала отравленные стрелы, мочила их в воде и, как многоценное вино, прятала эти настои в глубоких подвалах. Каплю настоя вливала она в бочку воды и этою водою поливала пустырь на краю Старого Города, где теперь наш дом и этот Сад. Потом брала каплю воды со дна этой бочки, вмешивала ее в хлеб и кормила им своего сына. И стала почва этого Сада отравленною, и сыну своему привила она яд. И с того времени весь род наш, из поколения в поколение, питался ядом. И ныне в жилах наших течет пламенеющая ядом кровь, и дыхание наше ароматно, но пагубно, и кто целует нас, тот умирает. И не слабеет сила нашего яда, пока живем мы в этом отравленном Саду, пока мы дышим ароматами этих чудовищных цветов. Семена их привезены издалека, — мой дед и мой отец были везде, где можно достать злые и вредные людям растения, — и здесь, в этой издавна отравленной почве, эти злые, эти пагубные цветы раскрыли всю свою гневную силу. Благоухая так сладко, так радостно, они, коварные, и росу, падающую с неба, претворяют в гибельную отраву. | |
— Фёдор Сологуб, «Отравленный сад», 1908 |
Писать стихи для себя, бросать их или прятать — разве это идеал поэта? Так делал Лермонтов, но не Пушкин. Поэт должен быть в центре литературных движений, на виду у всех бороться и отстаивать свою поэзию. Стихи должны быть так же действенны и влиять на читателей, как «Анчар» Пушкина на героиню «Затишья» Тургенева...[20] | |
— Михаил Зенкевич, «Мужицкий Сфинкс», 1928 |
Пушкинский «Анчар» в поэзии
править— Алексей Толстой, «Надписи на стихотворениях Пушкина», до 1870 |
Поэзия: искусственная поза, | |
— Георгий Иванов, «Поэзия: искусственная поза...», до 1958 |
— Борис Слуцкий, «Не тратьте ваши нервы...», до 1975 |
Источники
править- ↑ 1 2 3 Тургенев И. С., Собрание сочинений. В десяти томах. — Москва: Гослитиздат, 1961 г.
- ↑ 1 2 3 Ю. И. Айхенвальд. Силуэты русских писателей. В 3 выпусках. Вып. 1. — М., 1906 — 1910; 2-е изд. М., 1908 — 1913 гг.
- ↑ С. Г. Бочаров «Сюжеты русской литературы». — М.: Языки русской культуры, 2000 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 Измайлов Н. В.. Из истории пушкинского текста: «Анчар, древо яда». В сборнике: Пушкин и его современники: Материалы и исследования. Комис. для изд. соч. Пушкина при Отд-нии рус. яз. и словесности Рос. акад. наук. — Л.: Изд-во АН СССР, 1927 г. — Вып. 31/32. — С. 3-14
- ↑ 1 2 Б. А. Слуцкий. Собрание сочинений: В трёх томах. — М.: Художественная литература, 1991 г.
- ↑ 1 2 А.Д.Сахаров, «Воспоминания» (1983-1989).
- ↑ 1 2 Михаил Гаспаров. «Записи и выписки». — М.: НЛО, 2001 г.
- ↑ 1 2 Фез Инкрайт. Магия растений: убийцы и целители (перевод Робатень Л.С.) — М.: АСТ, 2022 г. — 400 с.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Виктор Есипов (Вогман). Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом. — СПб.: Нестор-История, 2020 г. — 192 с.
- ↑ Юрий Тынянов. Пушкин и его современники. ― М.: Наука, 1969 г.
- ↑ Михаил Гаспаров. Избранные труды. Том 2. О стихах. — М.: НЛО, 1997 г.
- ↑ П. В. Анненков. Воспоминания и критические, очерки. Том III. — C.-Пб., 1881 г.
- ↑ Георгий Чулков. Кант: pro et contra. Серия «Русский Путь». ― Санкт-Петербург: Издательство Русской Христианской гуманитарной академии, 2005 г.
- ↑ 1 2 Цингер А. В. Занимательная ботаника, под ред. и с доп. проф. С. С. Станкова. — 6-е изд. — Москва: Сов. наука, 1954 г. — 236 с.
- ↑ В. А. Мезенцев «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 1. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
- ↑ Тургенев И. С., Собрание сочинений. В 12-ти томах. — М.: «Художественная литература», 1976-1979 гг. Том 12.
- ↑ Песков В.М. «Белые сны». ― М.: Молодая гвардия, 1965 г.
- ↑ Берберова Н. «Курсив мой». Автобиография. — М., 1996 г.
- ↑ Пантелеев А. И. Собрание сочинений в 4 томах Том 1. — Л.: Детская литература, 1983 г.
- ↑ Зенкевич М.А., «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.
- ↑ Толстой А. К. Полное собрание стихотворений и поэм. Новая библиотека поэта. Большая серия. — Санкт-Петербург, «Академический проект», 2006 г.
- ↑ Г. Иванов. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2005 г.