Relics. Раннее и неизданное

(перенаправлено с «Who by fire»)

«Relics. Раннее и неизданное» — авторский сборник Виктора Пелевина 2005 года, куда вошли рассказы и эссе, опубликованные в журналах преимущественно в первой половине 1990-х годов. Шесть рассказов вышли в первом сборнике автора — «Синий фонарь» 1991 года: «Жизнь и приключения сарая Номер XII», «Миттельшпиль», «Музыка со столба», «Оружие возмездия», «Откровение Крегера», «СССР Тайшоу Чжуань»; «Бубен Нижнего мира» и «Водонапорная башня» — в сборнике «Сочинения» 1996 года.

Произведения, впервые опубликованные в книжном формате в «Relics» — 7 рассказов: «Who by fire», «Греческий вариант», «Колдун Игнат и люди», «Краткая история пэйнтбола в Москве», «Нижняя тундра», «Святочный киберпанк, или Рождественская ночь-117.DIR», «Тайм-аут, или Вечерняя Москва» (Time Out); 6 эссе: «ГКЧП как тетраграмматон», «Джон Фаулз и трагедия русского либерализма», «Зомбификация. Опыт сравнительной антропологии», «Икстлан — Петушки», «Имена олигархов на карте Родины», «Мост, который я хотел перейти»..

Цитаты

править
  •  

B одном романе[1] Милан Кундера называет вопрос мостом понимания, перекинутым от человека к человеку. Это сравнение работает в обе стороны. Вопрос похож на мост, а мост похож на вопрос, обращённый человеком ко времени и пространству — что на другой стороне? <…>
У меня есть подозрение, что Лета — это не те воды, в которые мы вступаем после смерти, а река, через которую мы переплавляемся при жизни. Мост у нас под ногами. Но есть ли берега? Границы, по которой я иду, я не помню. Границы, к которой приближаюсь, не вижу. Можно ли говорить, что я иду откуда-то или куда-то? И всё же меня утешает сходство жизни с прогулкой по мосту, который я отчаялся пересечь. В сущности, думаю я иногда, я ведь не делал в жизни ничего иного, а только мерил шагами этот висящий в пустоте отрезок никуда не ведущей дороги — мост, который я так хотел перейти.

  — «Мост, который я хотел перейти», 2001
Сатирический рассказ, первое опубликованное произведение автора.
  •  

«ОТКРОВЕНИЕ СВ. ФЕОКТИСТА»
— Люди! — сказал св. Феоктист, потрясая узловатым посохом. — Христос явился мне, истино так. Он велел пойти к вам и извиниться. Ничего не вышло.

  •  

«КАК МИХАИЛ ИВАНЫЧ С УМА СОШЁЛ И УМЕР»
— Куда бы я ни пошёл, — подумал Михаил Иваныч, с удивлением садясь на диван, — везде обязательно оказывается хоть один сумасшедший. Но вот, наконец, я в одиночестве…
— Да и потом, — продолжал Михаил Иваныч, с удивлением поворачиваясь к окну, — где бы я ни оказался, везде обязательно присутствовал хоть один мертвец. Но вот я один, слава богу…
— Настало время, — сказал себе Михаил Иваныч, с удивлением открывая ставень, — подумать о главном…

  •  

«РАССКАЗ О ТАРАКАНЕ ЖУ»
Таракан Жу несгибаемо движется навстречу смерти. Вот лежит яд. Нужно остановиться и повернуть в сторону.
«Успел. Смерть впереди», — отмечает таракан Жу.
Вот льётся кипяток. Нужно увернуться и убежать под стол.
«Успел. Смерть впереди», — отмечает таракан Жу.
Вот в небе появляется каблук и, вырастая, несётся к земле. Увернуться уже нельзя.
«Смерть», — отмечает таракан Жу.

  •  

— Чего вам надо, а? — строго спросил Игнат мужиков.
— Вот, — стесняясь и переминаясь с ноги на ногу, отвечали мужики, — убить тебя думаем. Всем миром решили. Мир завсегда колдунов убивает.

«Некоторые будут судимы огнём» — сатирический рассказ середины 1990-х, названный по песне Леонарда Коэна из альбома «New Skin for the Old Ceremony».
  •  

Говорил в основном один из них, плешиво-бородатенький и счастливо-пьяный, похожий на эйфорического Ильича после открытия немецкой кредитной линии. Другой, напоминающий что-то среднее между Черномырдиным и большой медведицей, помалкивал, перебирая большую связку тамагочи, висевшую у него на руке наподобие чёток — там была целая виртуальная птицефабрика, и кормить электронных цыплят приходилось довольно часто. <…>
Русский народ, — вещал этот непонятный, кося хитро-пьяным глазом по салону, — никогда не знал свободы. Не познал он её и сейчас. Нормальное состояние России — это заморозки. И вся её история заключается в том, что она рывками движется от одной оттепели к другой, всё время стремясь к свободе и каждый раз промахиваясь. Зато когда выпадает оттепель, её сразу чувствуешь. Дело тут не в политике и не в экономике — это все туфта, как закажешь, так тебе аналитики и напишут. Просто что-то появляется в воздухе, и на некоторое время становится легче дышать. Нам повезло — была «горбачёвская оттепель». Подышали немного перед олигархатной революцией[2]. А следующей оттепели теперь лет тридцать ждать. Если не сто.
— Ну ты всё-таки не очень, — тихо отвечал второй.
— Нет-с, Павел Сергеич, на нашем веку будет главным образом Советская власть с публичными домами и игорными заведениями. Вонять, короче, будет как при Брежневе. Уже сейчас пованивает. В любом месте, где плотность наворованных денег на квадратный метр превышает санитарную норму… Стоит ли удивляться, что люди, которые не могут жить по этим гнусным правилам, берутся за оружие?

  •  

— Смотрите, какая у него штука интересная была, — сказал он, поднимая связку плоских электронных амулетов. — Я сначала подумал, это обычные тамагочи. А потом смотрю, они все с фамилиями. И в каждом вместо цыплёнка депутатик маленький на трибунке. Пятнадцать с трибунок говорят, а трое ручки протягивают. А трое вот упали только что и лежат. Не пойму — их покормить надо, что ли…
— Ну и что дальше?
— А вот здесь, видите, батарейка. И проводок идёт. А вот здесь — видите, как телефон сотовый, только кнопки какие-то неясные. И прямо к самолётной линии подключено, чтобы все время быть на связи. Понимаете? Это он свою фракцию с собой возит.
— Интересно, — сказал Борис Марленович, с любопытством оглядывая электронные чётки. — Слышал про такое, а вижу первый раз. Чудеса, и только. Технология… Ну ничего, нам не завидно. У нас такая фиговинка всего одна, зато самая-самая главная.
— Во, ещё один повалился. И ещё один, надо же. И ещё, мама родная…

Джон Фаулз и трагедия русского либерализма (1993)

править
  •  

… на последней странице «Независимой газеты», где в то время из номера в номер печатали короткие эссе, в которых российские интеллигенты делились друг с другом своими мыслями о новой жизни. Эти эссе бывали совершенно разными — начиная от стилистически безупречного отчёта о последнем запое и кончая трагическим внутренним монологом человека, который слышал в шуме «мерседесов» и «тойот» чуть ли не топот монгольской конницы.
Главное ощущение от перемен было одно: отчаяние вызывает не смена законов, по которым приходилось жить, а исчезновение самого психического пространства, где раньше протекала жизнь. Люди, которые годами мечтали о глотке свежего воздуха, вдруг почувствовали себя золотыми рыбками из разбитого аквариума. Так же, как Миранду в романе Фаулза, тупая и непонятная сила вырвала их из мира, где были сосредоточены все ценности и смысл, и бросила в холодную пустоту. Выяснилось, что чеховский вишнёвый сад мутировал, но всё-таки выжил за гулаговским забором, а его пересаженные в кухонные горшки ветви каждую весну давали по нескольку бледных цветов. А теперь изменился сам климат. Вишня в России, похоже, больше не будет расти.

  •  

Александр Генис часто употребляет такие выражения, как «подлинная жизнь», «реальность», «настоящий мир», что делает его рассуждения довольно забавными. Получается, что от совков, так подробно описанных в его статье «Совок»[3][4], он отличается только тем набором галлюцинаций, которые принимает за реальность сам.

  •  

Миранда и её друзья из романа Фаулза, совки Александра Гениса[3][4], Васисуалий Лоханкин и Холден Колфилд — явления одной природы, но разного качества. Совок — вовсе не советский или постсоветский феномен. Это попросту человек, который не принимает борьбу за деньги или социальный статус как цель жизни. Он с брезгливым недоверием взирает на суету лежащего за окном мира, не хочет становиться его частью и, как это ни смешно звучит в применении к Васисуалию Лоханкину, живёт в духе, хотя и необязательно в истине.
Такие странные мутанты существовали во все времена, но были исключением. В России это надолго стало правилом. Советский мир был настолько подчёркнуто абсурден и продуманно нелеп, что принять его за окончательную реальность было невозможно даже для пациента психиатрической клиники. И получилось, что у жителей России (кстати, необязательно даже интеллигентов) автоматически — без всякого их желания и участия — возникал лишний, нефункциональный психический этаж, то дополнительное пространство осознания себя и мира, которое в естественно развивающемся обществе доступно лишь немногим. Для жизни по законам игры в бисер нужна Касталия. Россия недавнего прошлого как раз и была огромным сюрреалистическим монастырём, обитатели которого стояли не перед проблемой социального выживания, а перед лицом вечных духовных вопросов, заданных в уродливо-пародийной форме. Совок влачил свои дни очень далеко от нормальной жизни, но зато недалеко от Бога, присутствия которого он не замечал. Живя на самой близкой к Эдему помойке, совки заливали портвейном «Кавказ» свои принудительно раскрытые духовные очи, пока их не стали гнать из вишнёвого сада, велев в поте лица добывать свой хлеб. — «Совок… недалеко от Бога» — вероятно, реминисценция на рассказ Райнера Рильке[4] «Как на Руси появилась измена» из цикла «Рассказы о Господе Боге» (1900)

  •  

Большинство идеологических антагонистов совка никак не в силах понять, что мелкобуржуазность — особенно восторженная — не стала менее пошлой из-за краха марксизма.

  •  

Про Кастанеду написано очень многое, но особой ясности ни у кого до сих пор нет. Одни считают, что Кастанеда открыл миру тайны древней культуры тольтеков. Другие полагают, что он просто ловкий компилятор, который собрал гербарий цитат из Людвига Витгенштейна и журнала «Psychedelic Review»[5], а потом перемешал их с подлинным антропологическим материалом. Но в любом случае книги Кастанеды — это прежде всего первоклассная литература, что признают даже самые яростные его критики. Пожалуй, самое занимательное из его сочинений — «Путешествие в Икстлан».
Помимо подробного описания мексиканской ветви магического экзистенциализма, «Путешествие в Икстлан» содержит удивительную по красоте аллегорию жизни как путешествия.

  •  

Российское массовое сознание очень близко к латиноамериканскому — мы не только Третий Рим, но и второй Юкатан.

  •  

Русский способ вечного возвращения отличается от мексиканского в основном названиями населённых пунктов, мимо которых судьба проносит героев, и теми психотропными средствами, с помощью которых они выходят за границу обыденного мира. Для мексиканских магов и их учеников это галлюциногенный кактус пейот, грибы псилоцибы и сложные микстуры, приготовляемые из дурмана. Для Венечки Ерофеева и многих тысяч адептов его учения это водка «Кубанская», розовое крепкое и сложные коктейли, из лака для ногтей и средства от потливости ног. Кстати, в полном соответствии с практикой колдунов, каждая из этих смесей служит для изучения особого аспекта реальности. Мексиканские маги имеют дело с разнообразными духами, а Венечке Ерофееву являются какой-то подозрительный господь, весь в синих молниях, смешливые ангелы и застенчивый железнодорожный сатана. Видимо, дело здесь в том, что речь идёт не столько о разных духовных сущностях, сколько о различных традициях восприятия сверхъестественного в разных культурах. <…>
Но между путешествиями в Икстлан и Петушки есть, помимо множества общих черт, одно очень большое различие. Оно заключается в самих путешествиях. Для героев Кастанеды жизнь, несмотря ни на что, остаётся чудом и тайной. А Венечка Ерофеев полагает её минутным окосением души.

О сборнике

править
  •  

Мы достаточно удалились от девяностых, чтобы разглядеть их без эффекта «лицом к лицу лица не увидать». Поэтому в наши дни выходят фильмы-медитации вроде «Жмурок». Relics — своего рода «жмурки духа», ностальгическое воспоминание о времени малиновых пиджаков в суровую эпоху оранжевых галстуков. Книга составлена таким образом, чтобы её содержание примерно соответствовало хронологии событий: как мы туда прибыли (для этого включены несколько совсем ранних рассказов), во что вляпались и куда после этого делись…
Эти тексты лежали не «в столе» — они публиковались в журналах и газетах, просто большая их часть не выходила в книжном формате. Многие гуляют по интернету в изувеченном виде, лучше издать их, наконец, по-человечески. Кроме того, там есть эссе, которые не печатались в России. А название я позаимствовал у своей любимой пластинки Pink Floyd.[6]

  — Виктор Пелевин
  •  

… в этой книге я обнаружил действительно нечто редкое — раннюю его эссеистику, судя по темам, середины 90-х годов.
Темы, однако, взяты такие, что устаревшими их не назовёшь, как, впрочем, и новыми: это темы вечные. То есть русские, о России. В России настолько все остаётся по-старому, что никогда не устаревает. Русское время — время мифа, вечное настоящее. Всё, что изменилось к тому времени, когда Пелевин выступил с этим эссе, — появилась возможность об этом вечном писать без цензуры, чем он и воспользовался.[7]

  Борис Парамонов, «Коан Россия»
  •  

Пятидесятитысячный тираж этого сборника можно объяснить только популярностью более поздних произведений автора — жизни в которых, по-моему, куда меньше, чем в так называемом «раннем и неизданном».[8]

  Василий Владимирский, «Письма из Атлантиды»

Примечания

править
  1. «Бессмертие» (часть 2:10)
  2. Пародия на «бархатную революцию».
  3. 1 2 Александр Генис. «Совок» // Независимая газета. — какой-то номер от 1990 до 1993 г. (нет в электронном архиве газеты)
  4. 1 2 3 Б. М. Парамонов. Коан Россия // Радио Свобода, 05.03.2008.
  5. Пародия на «The Philosophical Review».
  6. Виктор Пелевин: Недавно я прочел, что я — женщина! // Комсомольская правда, 5.10.2005.
  7. Радио Свобода, 05.03.2008.
  8. Мир фантастики. — 2005. — № 12 (28).


Цитаты из произведений Виктора Пелевина
Романы Омон Ра (1991) · Жизнь насекомых (1993) · Чапаев и Пустота (1996) · Generation «П» (1999) · Числа (2003) · Священная книга оборотня (2004) · Шлем ужаса (2005)  · Empire V (2006) · t (2009) · S.N.U.F.F. (2011) · Бэтман Аполло (2013) · Любовь к трём цукербринам (2014) · Смотритель (2015) · Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами (2016) · iPhuck 10 (2017) · Тайные виды на гору Фудзи (2018) · Непобедимое Солнце (2020) · Transhumanism Inc. (2021) · KGBT+ (2022) · Путешествие в Элевсин (2023)
Сборники Синий фонарь (1991) · ДПП (NN) (2003) · Relics. Раннее и неизданное (2005) · П5: прощальные песни политических пигмеев Пиндостана (2008) · Ананасная вода для прекрасной дамы (2010) · Искусство лёгких касаний (2019)
Повести Затворник и Шестипалый (1990) · День бульдозериста (1991) · Принц Госплана (1991) · Жёлтая стрела (1993) · Македонская критика французской мысли (2003) · Зал поющих кариатид (2008) · Зенитные кодексы Аль-Эфесби (2010) · Операция «Burning Bush» (2010) · Иакинф (2019)
Рассказы

1990: Водонапорная башня · Оружие возмездия · Реконструктор · 1991: Девятый сон Веры Павловны · Жизнь и приключения сарая Номер XII · Мардонги · Миттельшпиль · Музыка со столба · Онтология детства · Откровение Крегера · Проблема верволка в средней полосе · СССР Тайшоу Чжуань · Синий фонарь · Спи · Хрустальный мир · 1992: Ника · 1993: Бубен Нижнего мира · Бубен Верхнего мира · Зигмунд в кафе · Происхождение видов · 1994: Иван Кублаханов · Тарзанка · 1995: Папахи на башнях · 1996: Святочный киберпанк, или Рождественская ночь-117.DIR · 1997: Греческий вариант · Краткая история пэйнтбола в Москве · 1999: Нижняя тундра · 2001: Тайм-аут, или Вечерняя Москва · 2003: Акико · Гость на празднике Бон · Запись о поиске ветра · Фокус-группа · 2004: Свет горизонта · 2008: Ассасин · Некромент · Пространство Фридмана · 2010: Отель хороших воплощений · Созерцатель тени · Тхаги

Эссе

1990: Зомбификация. Опыт сравнительной антропологии · 1993: ГКЧП как тетраграмматон · 1998: Имена олигархов на карте Родины · Последняя шутка воина · 1999: Виктор Пелевин спрашивает PRов · 2001: Код Мира · Подземное небо · 2002: Мой мескалитовый трип