Зигмунд в кафе

«Зигмунд в кафе» — ироничный рассказ Виктора Пелевина 1993 года, пародирующий психоанализ Зигмунда Фрейда. Вошёл в авторский сборник «Сочинения» 1996 года.

Цитаты

Зигмунд успел впасть в лёгкую старческую дрёму, но вот дверь снова хлопнула, и он поднял голову. В кафе вошли двое новых посетителей — господин с бакенбардами и дама с высоким шиньоном. Дама держала в руках длинный острый зонт. Господин нёс небольшую женскую сумочку, отороченную тёмным блестящим мехом, чуть влажным из-за растаявших снежинок. Они остановились у вешалки и стали раздеваться — мужчина снял плащ, повесил его на крючок, а потом попытался нацепить шляпу на одну из длинных деревянных шишечек, торчавших из стены над вешалкой, но промахнулся, и шляпа, выскочив из его руки, упала на пол. Мужчина что-то пробормотал, поднял шляпу, повесил её всё-таки на шишечку засуетился за спиной у дамы, помогая ей снять шубу. Освободясь от шубы, дама благосклонно улыбнулась, взяла у него сумочку, и вдруг на её лице появилась расстроенная гримаса — замок на сумочке был раскрыт, и в неё набился снег. Дама, освободясь от шубы, повесила сумочку на плечо, поставила зонт в угол, отчего-то повернув его ручкой вниз, взяла своего кавалера под руку и пошла с ним в зал. — Ага, — тихо сказал Зигмунд и покачал головой.

Мальчик возился с горой больших кубиков с цветными рисунками на боках — он строил из них дом довольно странной формы, с просветом в передней стене — постройка все время рушилась, потому что просвет выходил слишком широким и верхний кубик проваливался в щель между боковыми. Каждый раз, когда кубики рассыпались, мальчик некоторое время горестно ковырял в носу грязным пальцем, а потом начинал строительство заново. Девочка сидела напротив, прямо на полу, и без особого интереса следила за братом, возясь с горкой мелких монет — она то раскладывала их по полу, то собирала в кучку и запихивала под себя. Вскоре ей наскучило это занятие, она оставила монеты в покое, наклонилась в сторону, схватила за ножки ближайший стул, подтянула его к себе и стала двигать им по полу, слегка подталкивая мяч его ножками. Один раз толчок вышел слишком сильным, мяч покатился в сторону мальчика, и его шаткое сооружение обрушилось на пол в тот самый момент, когда он собирался водрузить на его вершину последний кубик, на сторонах которого были изображены ветка с апельсинами и пожарная каланча. Мальчик поднял голову и погрозил сестре кулаком, в ответ на что она открыла рот и показала ему язык — она держала его высунутым так долго, что его можно было, наверное, рассмотреть во всех подробностях. — Ага, — сказал Зигмунд…

Шагнув к стремянке, она поставила ногу на её нижнюю ступеньку, подождала, пока официант крепко ухватится за лестницу сбоку, и полезла вверх. Перегоревшая лампочка располагалась внутри узкого стеклянного абажура, висевшего на длинном шнуре, так что лезть надо было не очень высоко. Поднявшись на пять или шесть ступенек, хозяйка просунула руку внутрь абажура и попыталась вывернуть лампочку, но та была ввинчена слишком прочно, и абажур стал поворачиваться вместе со шнуром. Тогда она зажала новую лампочку во рту, осторожно обхватив её губами за цоколь, и подняла вторую руку, которой ухватила абажур за край, после этого дело пошло быстрее. Вывернув перегоревшую лампочку, она сунула её в карман своего фартука и стала вворачивать новую. Сильными руками сжимая лестницу, официант завороженно следил за движениями её пухлых ладоней, время от времени проводя по пересохшим губам кончиком языка. Вдруг под матовым абажуром вспыхнул свет, официант вздрогнул, зажмурился и на секунду ослабил свою хватку. Половинки лестницы стали разъезжаться, хозяйка взмахнула руками и чуть не полетела на пол, по в самый последний момент официант успел удержать лестницу, с неправдоподобной быстротой преодолев три или четыре ступеньки, бледная от испуга хозяйка спрыгнула на паркет и обессиленно замерла в успокаивающем объятии напарника. — Ага! Ага! — громко сказал Зигмунд и уставился на пару за столиком. Дама с шиньоном успела перейти к десерту — в её руке была продолговатая трубочка с кремом, которую она понемножку обкусывала с широкой стороны. Когда Зигмунд поднял на неё глаза, дама как раз собралась откусить порцию побольше — засунув трубку в рот, она сжала её зубами, и густой белый крем, прорвав тонкую золотистую коробочку выдавился из задней части пирожного. Господин с бакенбардами мгновенно среагировал, и вырвавшийся из пирожного кремовый протуберанец, вместо того чтобы шлёпнуться на скатерть, упал в его собранную лодочкой ладонь. Дама расхохоталась. Господин поднёс ладонь с кремовой горкой ко рту и в несколько приемов слизнул её, вызвав у своей спутницы ещё один приступ смеха — она даже но стала доедать пирожное и отбросила его на блюдо со скелетом рыбы. Слизав крем, господин поймал над столом руку дамы и с чувством её поцеловал, а та подняла стоявший перед ним бокал с золотистым вином и отпила несколько маленьких глотков.

Зигмунд снова стал смотреть на детей. Видимо, кто-то из них успел сбегать за новой порцией игрушек. Теперь кроме кубиков и мяча вокруг них возлежали растрепанные куклы и бесформенные куски разноцветного пластилина. Мальчик по-прежнему возился с кубиками, только теперь он строил из них не дом, а длинную невысокую стену, на которой через равные промежутки стояли оловянные солдатики с длинными красными плюмажами. В стене было оставлено несколько проходов, каждый из которых сторожило по три солдатика — один снаружи, а двое — внутри. Стена была полукруглой, а в центре отгороженного ею пространства на аккуратно устроенной подставке из четырёх кубиков помещался мяч — он опирался только на кубики и не касался пола. Девочка сидела к брату спиной и рассеянно покусывала за хвост чучело небольшой канарейки. — Ага! — беспокойно крикнул Зигмунд. — Ага! Ага! На этот раз на него покосился не только господин с бакенбардами (он и его спутница уже стояли у вешалки и одевались), но и хозяйка, которая длинной палкой поправляла шторы на окнах. Зигмунд перевёл взгляд на хозяйку, а с хозяйки — на стену, где висело несколько картин — банальная марина с луной и маяком и ещё одно огромное, непонятно как попавшее сюда авангардное полотно — вид сверху на два открытых рояля, в которых лежали мёртвые Бунюэль и Сальвадор Дали, оба со странно длинными ушами. — Ага! — изо всех сил закричал Зигмунд. — Ага! Ага!! Ага!!! Теперь на него смотрели уже со всех сторон — и не только смотрели. С одной стороны к нему приближалась хозяйка с длинной палкой в руке, с другой — господин с бакенбардами, в руке у которого была шляпа.

Ссылки

• Рассказ на официальном сайте творчества писателя