Сурок (песня)

«Суро́к», соч. 52 № 7 (фр. Marmotte) — самая известная в России песня Людвига ван Бетховена на стихи Гёте (из пьесы «Ярмарка в Плундерсвейлере», 1773). Написана, предположительно, в 1790 году, опубликована 15 лет спустя в цикле «Восемь песен» (нем. Acht Lieder) соч. 52. Тональность — ля минор, размер 6/8. Используется во многих курсах обучения музыке.

Антуан Ватто
«Савояр с сурком» (1716)

Самое короткое произведение Бетховена, один куплет песни звучит 40 секунд, остальные — повторяются. На русском языке более всего известен вариант, имеющий очень мало общего с текстом Гёте (в сущности, ничего, кроме припева).

Первоисточник

	По разным странам я бродил И мой сурок со мною. И сыт всегда везде я был И мой сурок со мною. Припев: И мой всегда, и мой везде, И мой сурок со мною. И мой всегда, и мой везде, И мой сурок со мною.
	— «Сурок», слова Гёте (пер.С.С. Заяицкого), музыка Бетховена, первый куплет

Сурок в публицистике и музыковедении

Вполне возможно, что речь идет об открытии. А может быть, и о целых двух. Суть первого в том, что в Германии никому не известна мелодия Бетховенского «Сурка». Это удивительно. Но это так. Я проверил это человеках на пятнадцати, не меньше. Включая, кстати, и музыкантов. Совершенно непостижимо, каким образом мелодия, ставшая чуть ли не национальным нашим достоянием, известная у нас всем, не исключая тех, для кого имя Бетховена ассоциируется лишь с «удивительной, нечеловеческой музыкой» или в крайнем случае с «так судьба стучится в дверь», обошла стороной свою родину. <...> Нет «Сурка» в своем отечестве. Да и о сурке ли речь? В этом вопросе — интрига второго вероятного открытия...

— Лев Рубинштейн, «и мой… со мною», 1996

— Так. Marmotte, marmotte... Да, действительно сурок. Странно... Постой, постой, постой! Тут есть ещё одно значение. Слушай: «Marmotte — сумка, чемодан для путешествующих по делам». Ничего себе! Вот он — так называемый момент истины: «И мой мешок со мною». «И мой рюкзак со мною». «И чемодан со мною». Нет, «чемодан» хуже. Неважно. Что-то в таком роде. Все понятно: скорее всего — обычный неправильный перевод. А мы-то так сроднились с нашим малотранспортабельным зверем! Мы так беззаветно всю свою сознательную жизнь таскали за собою, а то и на себе это невнятное, но дорогое нам существо, не чувствуя тяжести и даже не задаваясь вопросом о высшем значении нашей добровольной обузы. И уж, разумеется, не придавая никакого значения мрачноватому подтексту «дальних стран». Так неужели же мы, обознавшись и сами того не замечая, волочили по жизни какой-то неодушевленный мешок неизвестно с чем? Нет, не может этого быть. Наш сурок — с нами, и мы его не предадим. Нужна ли мораль к этим двум странным сюжетам? Конечно, нужна. Какая? Ей-богу, не знаю. А есть ли связь между безвестностью в Германии «Сурка» и тем удивительным обстоятельством, что он скорее всего никакой даже и не сурок, я, признаться, тоже не знаю. Соблазнительно думать, что есть. Вопросов много. Кто автор стихов? Если автор немец, то почему Козловский пел по-французски? Кто русский переводчик? Какого времени перевод? Какого времени музыка? И в конце-то концов — почему же всё-таки её нет в Германии?

— Лев Рубинштейн, «и мой… со мною», 1996

Песню Л. Бетховена «Сурок» знают все. Если не как песню, то как пьесу для начинающих скрипачей, пианистов, флейтистов, валторнистов и др. Конечно, не все знают: кто такие савояры, почему по дорогам Германии и Франции бродили мальчуганы с дрессированными сурками, показывающими фокусы. Главное, не все до сих пор уверенны, что, укачивая ребенка под колыбельную и напевая ему: «По дальним странам я бродил А ве ке ля мармозе. И сыт всегда, весел я был. А ве ке ля мармозе», они поют великого Л. Бетховена! Пьеса же, пустившись в путь по векам и инструментам, обязательно звучит зимой и летом на экзаменах и академических концертах в музыкальных школах. Особенно часто ее играют скрипачи, т.к. тональность (ля минор), краткость мелодии (6 нот), а главное, игра на средних струнах (ля и ре), делают эту пьесу фантастически удобной на начальной стадии обучения. И редко, кто из учеников, и даже их учителей задумывается над сложностью пьесы для руки, ведущей смычок.

— Юрий Зильберман, «Сурок, соч.52 №7 Людвига ван Бетховена», 2019

Л. Бетховен написал музыку к стихотворению И.В. Гете в 1782 году, то есть на восемь лет позже появления стихов в качестве песенки к спектаклю «Ярмарка в Плундершвайлере». <...> Очень трудно установить точную дату публикации песни. В различных источниках указан 1790, 1795, 1800, даже 1805 годы, но документального подтверждения этому факту автор не нашёл. Единственное неопровержимо: Л.Бетховен проставил песне «Сурок» ор.52, что подтверждает версию о том, что песня опубликована через несколько лет после ее создания. Издана же она в числе 8 песен под №7. В ней есть грусть — написана в ля миноре, да и слова «по дальним странам я бродил...» Есть элемент веселья: припев — мелодию, поддерживаемую «колышущимся», как бы триольным, аккомпанементом.

— Юрий Зильберман, «Сурок, соч.52 №7 Людвига ван Бетховена», 2019

Хотелось бы отметить, что «Сурок», претерпев множество переложений для различных инструментов, стал использоваться в начале обучения музыканта: очень «удобная» мелодия (в ней всего 6 нот) и размеренный аккомпанемент пьесы. Те, кто играет пьесу, даже не задумываются над грустными словами И.В. Гёте, играя лишь мелодию. Через много лет (1823) Франц Шуберт напишет знаменитую песню «Мельник и ручей» (Der Müler und der Bach), в которой монолог Мельника, правда, в соль миноре — столь же грустный. Тексты песен несравнимы, ибо у Ф.Шуберта обращение к ручью символично (но и пользуется-то он намного большим набором красок: 2-я «низкая» минора, сопоставление минора и мажора, подражание ручью в партии фортепиано) — прощание с жизнью. Заметим, что оба гения писали свою музыку примерно в одном возрасте, но разница во времени (около 40 лет) сделала возможным Ф.Шуберту писать диалог самоубийцы с ручьем, Л.Бетховену же — неприкаянность скитания и одиночество мальчишки-савояра.

— Юрий Зильберман, «Сурок, соч.52 №7 Людвига ван Бетховена», 2019

Сурок в мемуарах и дневниковой прозе

Но есть и недостатки: первый в том, что искусством на этих олимпиадах считается только пение и танцы, иногда музыка, а литература, поэзия ― никогда. Если же и выйдет какое дiвча с декламацией ― либо стихи дрянь, либо декламация ― дрянь, либо и то, и другое. Хоть плачь! Больше всего в этой Олимпиаде понравился мне ― «Сурок» Бетховена, исполненный какой-то тоненькой испуганной девочкой ― феноменальное чувство изящества, прелестный поэтический голос, чудесные тональности, ― жаль только, что она так сильно оробела вначале. Особых лавров она не стяжала. Гораздо больше хлопали татарским, итальянским и всяким другим «гопакам», которые были исполнены виртуозно, но все же близки к физкультуре.

— Корней Чуковский, Дневник, 1936

	Яша любил бетховенского «Сурка». Наигрывал, приглушенно напевая слова, и по многу раз повторял рефрен: «По разным странам я бродил, и мой сурок со мною…» И опаляла жаркая жалость: у него и сурка не было… В бараке мое место было через проход от Яши, напротив друг друга. Во сне тонкое, бледно-смуглое лицо его строжало, взрослело, и он уже не казался так пугающе, так по-детски беззащитен.
	— Олег Волков, «Из воспоминаний старого тенишевца»

Сурок в драматургии и художественной прозе

Прогрохотал поезд. Стало совсем темно. Где-то далеко, на другом дворе, захрипела шарманка: И мой всегда, и мои везде, И мой сурок со мною… Шарманка захлебнулась и умолкла. Внезапно с грохотом открывается дверь. На пороге появляется маленькая, нелепая, растерзанная фигура Шварца. <...> Мальчики остаются одни. Давид принимается укладывать диапозитивы в жестяную коробку, громко и фальшиво поет: По разным странам я ходил, И мой сурок со мною, И весел я, и счастлив был, И мой сурок со мною… Таня (из соседней комнаты): Врешь, врешь! Немыслимо врешь, перестань! Давид (обиженно): А я развиваю слух. Это что ― тоже нельзя?

— Александр Галич, «Матросская тишина» (пьеса), 1945-1956

― Упражнения могу для каждой струны и для всех… Еще могу этюды… ― А из готовых, однако же, произведений? ― Могу Бетховена «Сурок». ― «Сурок»? Что же? Давай твоего «Сурка». Старик подошёл сбоку, наклонил ухо поближе к скрипке и начал скручивать новую цигарку. Бетховенский «Сурок» Олегу нравился. Он напевал его, даже когда не играл. По разным странам я бродил, И мой сурок со мною… Сурка было жалко. Бездомный, забитый и голодный, бродил он с хозяином в поисках куска хлеба. «Сурок», между прочим, сохранился в памяти Олега на всю жизнь, и сыну своему четверть века спустя Олег это напевал. Немец-младший сыграл «Сурка» два раза подряд, начал третий раз и оборвал. Опустив скрипку, он стоял молча, только кашлял, глотая махорочный дым. ― Молодец! ― похвалил Чупеев. <...> ― Вот и выучи к следующему разу, чтобы играть на скрипке «Священную войну». Ещё хорошо бы «Интернационал». А то Сурок, Сурок… Сейчас война, драться надо!.. На сегодня хватит. Как разучишь, приходи. Мы с тобой вместе и споем! Вообще-то Олег думал, что «Сурок» ― тоже военная песня. Он уже повидал бездомных и голодных на вокзалах. Но спорить Немец не стал. Он застегнул серебристый чехол.

— Юрий Дружников, «Виза в позавчера», 1970-е

Потом мы все четверо, и дядя Шура тоже, разучивали песенку, которой Надежда Васильевна собиралась научить ребят из Наташкиного класса… Как видите, она очень быстро и охотно вошла в роль мамы. Надежда Васильевна пощипывала струны виолончели, а мы сидели тесным кружком в полутемной комнате, и очертания наших лиц были едва видны, потому что вовремя свет не зажгли, а потом нам не хотелось прерывать пение, и мы пели замечательную песенку: По многим странам я бродил, И мой сурок со мною… Вспомнив все это, я улыбнулся. ― Ну что ты на неё наговариваешь! ― сказал я.

— Владимир Железников, «Жизнь и приключения чудака», 1974

	Въехал в Швабинг <район Мюнхена>. Улицы были полны авто, отслеживать поводок стало труднее ― но нет-нет, да и мелькала позади покатая зелёная спинка, уже знакомая до тошноты. Принял восточнее и шустро перескочил в Богенхаузен. И мой сурок со мною. Остановился на округлой площади перед собором Фрауэнкирхе... <...> Дружок ― милый пастушок тормознул на той стороне площади.
	— Вячеслав Рыбаков, Гравилет «Цесаревич», 1993

	Французские глаголы на крепеньких копытцах… Пунические войны ― первая, вторая… Считай Пунические войны ― и заснешь. Спать. Сурок по-французски ― как будет? «Ерунда какая, нет там никаких сурков», ― сердито подумала Анна и окончательно проснулась. Из комнаты братьев распевал голосок Антося: По разным странам я бродил, И мой сурок со мною… Дальше послышались возня и хохот.
	— Ирина Ратушинская, «Одесситы», 1998

...в углу здесь закомплексованно, как и положено альбиносу, сам с собой тусовался рояль, ― открыла его, шали дала соскользнуть на пол, нащупала несколько первых, заскорузлых аккордов: ― У Степаниды, я обратила внимание, от рождения такие музыкальные пальчики! Ее можно будет начать учить лет с четырех! ― и то прикрывая глаза, то вдруг их выпячивая, заметалась от этюда к этюду, половину Черни безнадежно перезабыв, и успокоилась наконец на чем-то до невозможности приторном, типа «и мой сурок со мно-ою».

— Марина Вишневецкая, «Вот такой гобелен», 1999

	Чему правда мама была не так уж рада, мол, в доме всё очень хорошо вроде бы слышно. Ничего там особенного не было так уж слышно. Только если на лестнице. … Велико же было мое удивление, когда я услышал как и в желтом доме играют на пианино. Причем не гаммы или песню сурка, а просто выводят какие-то рулады.
	— Борис Минаев, «Детство Лёвы», 2001

Сурок в стихах и песнях

Журдель (1835).
Мальчик Савояр плачет над сурком

	Иду в перёд я или в зад, Иду печален или рад, И мой песец за мною, Шагаю в дождь я или в град, Шагаю в рай я или в ад, И мой песец за мною. За мной всегда, за мной везде, И мой песец за мною. За мной всегда, за мной везде, И мой песец за мною...
	— Михаил Савояров, «Русский савояр» (куплеты без сурка), 1909

	...Там жили черви, и кроты там жили... Был там и я, со мною ― мой сурок. Мы все там будем, дайте срок... Там холодно и сыро, как в могиле.
	— Михаил Савояров, «Тамбур» (из сборника «Не в растения»), 1921

Отбросим пальмы. Выделив платан, представим <э>М., когда перо отбросив, он скидывает шёлковый шлафрок и думает, что делает братан (и тоже император) Франц-Иосиф, насвистывая с грустью «Мой сурок». «С приветом к вам из Мексики. Жена сошла с ума в Париже. За стеною дворца стрельба, пылают петухи. Столица, милый брат, окружена повстанцами. И мой сурок со мною. И гочкис популярнее сохи. <...> Опричь того, мне хочется домой. Скучаю по отеческим трущобам. Пошлите альманахов и поэм. Меня убьют здесь, видимо. И мой сурок со мною, стало быть. Еще вам моя мулатка кланяется. <э>М».

— Иосиф Бродский, «Гуернавака» (из цикла «Мексиканский дивертисмент»), 1975

И мой сурок со мною, он со мной, печальный рыцарь музыки и музы, он пил из луж, кормился у пивной и брел плясать под скрипку в Сиракузы. По разным странам… он в печах горел, но был сожжен зимой, воскрес весною ― прекрасна жизнь! А музыка ― предел прекрасного! И мой сурок со мною… <...> Какой-то звук щемящий ― между строк.. Откуда был он вызван тишиною? Бессмертна жизнь! А музыка ― порог бессмертия! И мой сурок со мною…

— Юнна Мориц, «И мой сурок со мною, он со мной...», 1979

	Это город Петроград, Исторический окурок? Или город Петербург, Город турок или урок? Может, город Ленинград, Где родился я, придурок, Там, где мама умерла, Мой сурок всегда со мной. Мой сурок ещё со мной.
	— Александр Миронов, «Рассеянный», 2000

	...природа тычет без разбора капризным пальчиком вслепую и всяк ей тащит свой оброк раз мы статисты в общем хоре, тебя по роли не целую и не со мною мой сурок...
	— Марина Палей, «Дань саламандре», 2008

См. также

• Иоганн Вольфганг Гёте
• Людвиг ван Бетховен
• Савояр
• Савойя
• Сурок
• Песня
• Шарманка