Ситный дождь

Си́тный дождь, крупная мо́рось или си́тник, реже сеянец — тихий, мелкий, ровный и не сильный дождь, капли которого выглядят как будто просеянными сквозь мелкое сито. Как правило, ситник идёт в безветренную или слабоветренную погоду. Такой дождь может быть и весенним, и осенним, и летним. Природа этого явления роднит ситник с грибным дождём, отчасти со спорым или слепым.

У этого термина существуют и другие значения, см. Дождь (значения).

У этого термина существуют и другие значения, см. Ситник (значения).

Равным образом ситник-сеянец может оказаться обложным или затяжным дождём, особенно, если речь идёт об осени, когда мелкий унылый ситник может длиться неделями.

Ситный дождь в афоризмах и кратких цитатах

	Туманами окрестности покрыты, И мелкий дождь с утра и до утра Сырою пылью сыплет, как сквозь ситы...^[1]
	— Николай Огарёв, «Сплин» (Посвящено Н.), 1854

	Какая-то тоска незримо в нем разлита ― Тупая, мертвая, гнетущая тоска… А этот мелкий дождь, идущий как из сита, А эти низкие на небе облака?!^[2]
	— Семён Надсон, «Отрывок», октябрь 1885

	...все три дня бусил дождь, пакостный ситничек: наплывет откуда-то из-за гор легкий туманец, словно костёр развели...^[3]
	— Владимир Личутин, «Любостай», 1987

	...нудил сверху мелкий щекотный ситничек, первый вестник наступающей на запятки осени.^[3]
	— Владимир Личутин, «Любостай», 1987

Ситный дождь в мемуарах, публицистике и документальной прозе

Погода, однако ж, не благоприятствовала нам. Небо кругом обложило свинцовыми облаками, из которых сеялся тонкий и совершенно осенний дождь. Словно сетью застилал он перед нашими глазами и даль, в которую Волга катила свои волны, и плоские берега реки, на которых, по местам, чернели сиротливые, точно оголенные избушки. Благодаря этому, подъем чувств, на который мы рассчитывали, не состоялся.^[4]

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Современная идиллия» (сатирический роман), 1883

Точно то же происходит и осенью в обратный пролет гусей; но тут они бывают несколько посмирнее, особенно в серые мокрые дни, когда бусит небольшой ситничек. Тогда случается и так, что молодые гуси остаются на пашне и после выстрела, стоит только охотнику спрятаться за экипажем, или тотчас, не останавливаясь до время, ехать, но отнюдь не ходить за убитым гусем, к которому иногда спускаются поднявшиеся товарищи. Ну, вот как тут не скажешь, что еще молодо-зелено.^[5]

— Александр Черкасов, «Из записок сибирского охотника» (Часть 1), 1884

Я, спрятав ружьё в чехол, хотел кричать Михаиле, что более ждать нечего, а надо отправляться. Но, подумав, что мне посчастливило, а товарищу нет, снова улегся в засадку и прикрылся кожаном, решившись лежать до тех пор, пока Михаила не позовет меня сам. Прошло еще около получаса. Я задремал, а Михаила все сидел и не собирался. Ясно было, что ему хотелось сождать гусей. Наконец мне надоело лежать под мелким ситничком; я сел, налил из фляжки крышку водки и только хотел выпить, как услыхал легкое гусиное гоготанье и затем, взглянув к небу, увидал почти над собой шесть гусей. Я тотчас бросил водку, упал в засадку и замер. Гуси довольно низко перелетели через меня и дали круг.^[5]

— Александр Черкасов, «Зерентуй», 1887

Вечерело. Над рекой опустилась беловатая дымка тумана, заморосил мелкий, как из сита, скорее похожий на осенний, дождь. Половые в белых рубахах, бесцеремонно расталкивая охмелевшие, кудлатые головы, опущенные бессильно на стол посреди зала, становились между этими головами на колена, чиркали серные спички о широкие спины плотовщиков и зажигали лампы. Спичка, случайно, а может быть, из шалости брошенная половым, попала в рыжую курчавую голову, вспыхнуло несколько волосков, но обладатель головы провел по волосам заскорузлой рукой, потушил пожар и, как не его дело, продолжал спать.^[6]

— Владимир Гиляровский, «На плотах», 1892

Ситник в беллетристике и художественной литературе

Косой дождь, гонимый сильным ветром, лил как из ведра; с призовой спины Василья текли потоки в лужу мутной воды, образовавшуюся на фартуке. Сначала сбитая катышками пыль превратилась в жидкую грязь, которую месили колёса, толчки стали меньше, и по глинистым колеям потекли мутные ручьи. Молния светила шире и бледнее, и раскаты грома уже были не так поразительны за равномерным шумом дождя. Но вот дождь становится мельче; туча начинает разделяться на волнистые облака, светлеть в том месте, в котором должно быть солнце, и сквозь серовато-белые края тучи чуть виднеется клочок ясной лазури. Через минуту робкий луч солнца уже блестит в лужах дороги, на полосах падающего, как сквозь сито, мелкого прямого дождя и на обмытой, блестящей зелени дорожной травы. Чёрная туча также грозно застилает противоположную сторону небосклона, но я уже не боюсь её. Я испытываю невыразимо отрадное чувство надежды в жизни, быстро заменяющее во мне тяжёлое чувство страха. Душа моя улыбается так же, как и освежённая, повеселевшая природа.^[7].

— Лев Толстой, «Отрочество», 1854

Подошел август, начали перепадать небольшие дождички, так называемые «ситнички» или «сеногной», и настал козий «куктэн» (то есть козья гоньба), а с ним козлухи, почувствовав общий закон природы, стали уже «гнаться». Веселое это время для сибирского промышленника! Тут он забывает все свои недосуги и, отдохнув от весенней охоты, нередко целые дни проводит в тайге, подкарауливая или гоняясь за рогатыми кавалерами. <...>
Мы насбирали сушняку, развели огонь, наварили чаю, превосходной похлебки из рябчиков, хорошо закусили и улеглись спать. Но с полночи небо стало затягивать тучками, звездочки исчезли, а к утру начал накрапывать мелкий, но холодный ситничек. Надо заметить, что еще с вечера наши стреноженные кони худо ели, все озирались, прядали ушами и похрапывали, а дедушкин Серко был крайне беспокоен и ворчал. Все это заставило нас быть осторожными, так что Дмитрий, отвязав его с поводка, отпустил на волю.^[5]

— Александр Черкасов, «Кара», 1886

Вечер. Накрапывает мелкий осенний дождь, точно просеянный сквозь тонкое сито. По дороге медленно двигаются обозы. Бедные лошади вязнут в липкой глине и едва тащат тяжело нагруженные телеги. «И куда это только везут столько товару? ― думала Афимья, шлепая по грязи. ― Везут, везут, и конца краю нет… А все в Торговище, на ярманку.^[8]

— Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Крупитчатая», 1891

В этот ранний утренний час ни степной подорожник, ни поникшие ветки желтого донника, ни показавшееся на взгорье и близко подступавшее к шляху жито не источали присущих им дневных запахов. Даже всесильный полынок и тот утратил его ― все запахи поглотила роса, лежавшая на хлебах, на травах так щедро, будто прошел здесь недавно короткий сыпучий июльский дождь. Потому в этот тихий утренний час и властвовали всесильно над степью два простых запаха ― росы и слегка примятой ею дорожной пыли.^[9]

— Михаил Шолохов, «Поднятая целина» (книга вторая), 1959

Перелески расцветились багрянцем и золотом и к вечеру, подсвеченные заходящим солнцем, пылали словно огромные костры. Потом начались затяжные дожди. Они в считанные дни оголили леса и перелески, потушили все краски, наполнили мутной водой дорожные колеи и колдобины. Сегодня дождь был особенно назойливым. Сделав из мешка подобие капюшона и накрывшись с головой, Нюша целый день кружила на тракторе по полю. Мелкий дождь-сеянец проникал повсюду, застывали ноги. Трактор часто буксовал, а в низинах, где было особенно топко, он мог в любую минуту увязнуть по ступицу.^[10]

— Алексей Мусатов, «Земля молодая», 1960

Он отвечал ей так же замедленно, вникая в звук немецкой речи, в растягиваемые ею точно на домашнем уроке фразы, и, отвечая, не без интереса глядел по сторонам на сумрачно-серый, ноябрьский, сыплющий мелким дождём город, насквозь сырой, набухший влагой, прижатый низко огрузшим над крышами пепельным небом, на рано зажженный свет за витринами магазинов, на непрерывное движение черных зонтиков по тротуарам, на их густое скопление на переходах под светофорами. Он смотрел на обмытую, еще не по-осеннему зеленую траву тщательно подстриженных газонов, по которым ходили нахохлившиеся чайки, и подсознание привычно пыталось задержать и ту морскую сырость, и сумеречность осенних улиц, и это скольжение мимо витрин одинаково влажных креповых зонтиков в туманце дождя, и механическое мигание на перекрестках светофоров, сразу сдерживающих и сразу выпускающих в ущелья улиц одержимые скопища машин.^[11]

— Юрий Бондарев, «Берег», 1975

Нашим северным деревенским летом неизвестно чего бывает больше — дождей или солнца. Но солнце изо дня в день одинаковое, а дожди — разные.
Бывает дождь нудный, долгий, студёный, который так и называют мокрым или ещё более сердить — сеногноем.
И есть дожди грозовые, есть ливни-косохлёсты, грозовым близкая родня.
Порой же вдруг посыплется дождик такой лёгкий, прозрачный, будто он перемешался с небесным светом; и так он ласков, что земля под ним шепчется, ответно вздыхает, от земли навстречу дождику восходит тёплый пар.
Этот дождик кто величает ситничком, кто грибным. Такой дождик я люблю всегда, и любит его моя деревенская соседка бабка Дуня.^[12]

— Лев Кузьмин, «Дождь, дождь, пуще!», 1983

Бурнашов вдруг засомневался, стоит ли отваживаться в неведомый тяжкий путь, но Веня заспешил, засобирался, кладь, постели и два мотора снесли в лодку. Забусил ситничек, небо померкло, поволоклось грязными лохмами над головами, и душа Бурнашова засумерничала. Ах ты, боже, клял он неведомо кого, озирая берег. Часом бы раньше. Какая погода была! Что-то суеверное родилось в душе, и Бурнашов решил, что виною всему внезапная спутница, к несчастью она, роковая девица.^[3]

— Владимир Личутин, «Любостай», 1987

Но жили вот, не томились тягостной работой наломился до посиненья, в бане десять потов спустил и опять как новый гривенник. И все три дня бусил дождь, пакостный ситничек: наплывет откуда-то из-за гор легкий туманец, словно костёр развели, потом засинеет по-над головою, бурак налетит с ветром, выполощет землю торопливо, нахлестом, а после долго не может успокоиться морось, такая касть, пылит и пылит. Приплавишься к берегу, чтоб под ёлкой схорониться, в пояс чертоломная таежная трава, и сразу насквозь мокр, будто выкупался, и уже не рад, что полез в жирную поросль. Все кругом каплет, нигде схорону-затулья, и одному бы Бурнашову пропасть тут, прямая погибель.^[3]

— Владимир Личутин, «Любостай», 1987

И словно бы расслышав чей-то вопрошающий глас, Бурнашов воскликнул: «Древнюю Русь крестили, загнав всех в реку, аки стадо скотское, и вода окрасилась рудою непокорных, и вороны устали клевать трупье».
…Дождь окротел, нудил сверху мелкий щекотный ситничек, первый вестник наступающей на запятки осени. В нем уже не было прежней ласковости, сеянец ознабливал сквозь одежды. По приметам дождь на Илью-громовника сулит счастье, лечит утробу. Бурнашов запрокинул лицо, ловя ртом пресные капли, утишающие черевное жжение; напился, ой и напился, чертя-ка-а. Голова кружилась, и непослушные ноги, заплетаясь в невидимое коренье, не раз подводили беднягу.^[3]

— Владимир Личутин, «Любостай», 1987

Ситный дождь в поэзии

Уже и ветр брюзгливый и сырой
Колеблет лес и свищет день-деньской,
И облаков отряд сгоняет серый;
И вечера становятся без меры.
Уже пришла печальная пора:
Туманами окрестности покрыты,
И мелкий дождь с утра и до утра
Сырою пылью сыплет, как сквозь ситы,
Чернеясь, грязь по улицам видна,
День холоден, глухая ночь темна.^[1]

— Николай Огарёв, «Сплин» (Посвящено Н.), 1854

	Ваш Петербург ― он был недавно и моим ― В дни поздней осени почти невыносим: Какая-то тоска незримо в нем разлита ― Тупая, мертвая, гнетущая тоска… А этот мелкий дождь, идущий как из сита, А эти низкие на небе облака?!^[2]
	— Семён Надсон, «Отрывок», октябрь 1885

	Возницы сбились под навес И шепчутся сердито. С меланхолических небес Дождь брызжет, как из сита.^[13]
	— Саша Чёрный, «Декорация», 1911

Не по морозцу ―
по морошку.
Дождь моросит
из частых сит
И мочит, мочит, как нарочно —
Вон на болотце торфяном
Раскинулся цветной морошник.
Ступила тихо лапотком.
Морошка... спелая морошка...
Рвёт ягоды, кладёт в лукошко,
Те самые, что через сто
Лет будут жить... <...>
Лукаво карий глаз косит.
Дождь моросит
из частых сит…
― Что привязался, скоморошник! ―
И шасть ― в кусты через морошник.
Куда ты, глупая! Стой! Стой!^[14]

— Михаил Зенкевич, «Морошка», 1937

За проволокой современный ад
неистощимая все та же скука
ни рек ни гроз ни стрекозы без стука
падет на кровли ситный дождь молчат
поветрия а напролом ни звука
окутает холмы горелый чад
рассеется под вечер и лучат
созвездия поспешная наука
кружит безмолвный хор календаря
завоет смерть глухонемая сука

— Илья Зданевич, Из поэмы «Бригадный», 1947

	Шел снег вперемежку с дождем, светало, и в ситничке редком я видел себя малолетком в том ситцевом городе, в том чужом полуночном саду, где были знакомы все щели, где яблоки райские зрели ― ах, как они вязли во рту!
	— Олег Чухонцев, «Всю ночь громыхал водосток...», 1969

Источники

↑ ¹ ² Н. П. Огарёв. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. — М.: Советский писатель, 1956 г.
↑ ¹ ² С. Я. Надсон. Полное собрание стихотворений. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2001 г.
↑ ¹ ² ³ ⁴ ⁵ В.В.Личутин. «Любостай». — М.: «Современник», 1990 г.
↑ М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 15. Книга 1. Москва, Художественная литература, 1973, Современная идиллия.
↑ ¹ ² ³ А. А. Черкасов. «Из записок сибирского охотника». — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1987 г.
↑ Гиляровский В.А. Собрание сочинений в четырёх томах, Том 2. — Москва, «Правда», 1989 г.
↑ Л.Н.Толстой. Собрание сочинений. — М.: «Художественная литература», 1958 г.
↑ Мамин-Сибиряк Д.Н. Собрание сочинений в 8 томах. — М.: «Художественная литература», 1955 г.
↑ М.А.Шолохов, Собрание сочинений в 8 т. Том 7. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1960 г.
↑ Алексей Мусатов. Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I. — М.: Детская литература, 1976 г.
↑ Бондарев Ю. «Берег». — М.: Молодая гвардия, 1975 г.
↑ Л. И. Кузьмин. «Косохлест» : рассказы и повесть. Худож. Е. Грибов. — Пермь: Книжное издательство, 1991 г. — 285 стр.
↑ Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
↑ Зенкевич М.А. «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.

См. также

Поделитесь цитатами в социальных сетях:
ВКонтакте • Facebook • Твиттер • Живой Журнал

[огар-1] ¹ ² Н. П. Огарёв. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. — М.: Советский писатель, 1956 г.

[надс-2] ¹ ² С. Я. Надсон. Полное собрание стихотворений. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2001 г.

[личут-3] ¹ ² ³ ⁴ ⁵ В.В.Личутин. «Любостай». — М.: «Современник», 1990 г.

[Салтыков-4] М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 15. Книга 1. Москва, Художественная литература, 1973, Современная идиллия.

[Черкасов-5] ¹ ² ³ А. А. Черкасов. «Из записок сибирского охотника». — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1987 г.

[6] Гиляровский В.А. Собрание сочинений в четырёх томах, Том 2. — Москва, «Правда», 1989 г.

[7] Л.Н.Толстой. Собрание сочинений. — М.: «Художественная литература», 1958 г.

[8] Мамин-Сибиряк Д.Н. Собрание сочинений в 8 томах. — М.: «Художественная литература», 1955 г.

[9] М.А.Шолохов, Собрание сочинений в 8 т. Том 7. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1960 г.

[10] Алексей Мусатов. Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I. — М.: Детская литература, 1976 г.

[Бонд-11] Бондарев Ю. «Берег». — М.: Молодая гвардия, 1975 г.

[12] Л. И. Кузьмин. «Косохлест» : рассказы и повесть. Худож. Е. Грибов. — Пермь: Книжное издательство, 1991 г. — 285 стр.

[13] Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.

[14] Зенкевич М.А. «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]