Пан Халявский

«Пан Халявский» — сатирический роман Григория Федоровича Квитки-Основьяненко 1839 года с подробным описанием жизненного уклада украинских помещиков на рубеже XVIII—XIX веков.

Цитаты

Уж наварено, так ешьте; не собакам же выкидывать.

Они рабы собственных, ими изобретённых, правил; они, не живя, отжили; не испытав жизни, тяготятся ею! Не видав еще в свой век людей, они уже удаляются от них; не насладясь ничем, тоскуют о былом, скучают настоящим, с грустью устремляют взор в будущность…

… не имея собственного рассудка и вникнув в бездну премудрости, но поняв, ее превратно, губят потом себя и развращают других.

Притом же маменька моя правду говаривали: ничто так человеку не нужно, как здоровье; с ним можно все и много кушать; а кушая все, поддерживаешь свое здоровье. Пирог сделан для вмещения начинки, а начинка сдабривает пирог; так и человек с своим желудком. Науки же — настоящие «глисты»: изнурят и истощат человека, хоть брось.

Мы были воспитаны прекрасно: были такие брюханчики, пузанчики, что любо-весело на нас глядеть: настоящие бочоночки!

… нас позовут обедать. <…> Борщ с кормлёною птицею, чудеснейший, салом свиным заправленный и сметаною забеленный — прелесть! Таких борщей я уже не нахожу нигде. Я, по счастью моему, был в Петербурге — не из тщеславия хвалюсь этим, а к речи пришлось — обедал у порядочных людей и даже обедывал в «Лондоне», да не в том Лондоне, что есть в самой Англии город, а просто большой дом, не знаю, почему «Лондоном» называемый, так я, и там обедывая, — духа такого борща не видал. Где ты, святая старина! К борщу подавали нам по большому куску пшённой каши, облитой коровьим маслом. Потом мясо из борща разрежет тебе нянька кусочками на деревянной тарелке, и сверху еще присолит крупною, невымытою солью — тогда еще была натура: так и уписывай. Потом дадут ногу большого, жирнейшего гуся или индюка: грызи зубами, обгрызывай кость до последнего, а жир — верите ли? так и течёт по рукам; когда не успеешь обсосать тут же рук, то и на платье потечёт, особливо если нянька, обязанная утирать нам рот, зазевается. Посмей же не съесть всего, что положено тебе на тарелку, то маменька кроме того, что станут бранить, а под сердитый час и ложкою шлёпнут по лбу. «Ешь, дурак, не умничай» — и перестанешь умничать и выскребешь с оловянной тарелки или примешься выедать мясо от кости до последней плевочки. Спасибо, тогда ни у нас и нигде не было серебряных ложек, а все деревянные: так оно и не больно; тогда загудит в голове, как будто в пустом котлике.

О романе

	«Пан Халявский» для первого чтения потешен и забавен, но при втором чтении с него немного тошнит. Это не творчество, а штучная работа, сбор анекдотов, словом, возведение идеи малороссийской жизни до идеала <…>. Впрочем, для журнала «Халявский» — клад: он найдёт себе больше читателей и хвалителей, чем творческие произведения Гоголя.
	— Виссарион Белинский, письмо А. А. Краевскому 19 августа 1839

Остроумному Основьяненку пришла в голову счастливая мысль — сравнить прошедшее время с настоящим, заставив человека прошлого века рассказывать про жизнь своих «дражайших родителей» <…> и про всю свою жизнь. Этот человек — род малороссийского Митрофанушки <…>: словно на ладони видите вы почтенную старину, преисполненную невежества, лени, обжорства и предрассудков <…>. Краски Основьяненка живы, картины уморительно смешны, и, несмотря на то, что местами его рассказ слишком обстоятелен, занимательность нигде не ослабевает. <…> Кто смешлив от природы, советуем не читать «Пана Халявского», если боится заболеть от хохота: уморительнее ничего нельзя выдумать.

— Виссарион Белинский, рецензия декабря 1840