Тихий Дон (роман)

роман-эпопея Михаила Александровича Шолохова

«Тихий Дон» (1926—1940) — роман-эпопея Михаила Шолохова о судьбах донских казаков во времена Первой мировой и Гражданской войны.

Тихий Дон (роман)
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
Черновая рукопись романа

Цитаты

править
  •  

Терпи, атаманом будешь

  — Кн.1., Ч.2, Х
  •  

В ограде парни щупали повизгивавших тихонько девок, целовались, вполголоса рассказывали похабные истории

  — Кн.1., Ч.2, XVI
  •  

Слепой сказал: "Посмотрим"

  — Кн.1., Ч.2, XIX
  •  

Что с возу упало, то пропало

  — Кн.1., Ч.2, XXI
  •  

Отрезанную краюху не прилепишь

  — Кн.1., Ч.3, I
  •  

А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожении себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались, нравственно искалеченные. Это назвали подвигом

  — Кн.1., Ч.3, IX
  •  

Ты – казак, твое дело – рубить, не спрашивая. В бою убить врага – святое дело. За каждого убитого скащивает тебе бог один грех, тоже как и за змею. Животную без потребы нельзя губить – телка, скажем, или ишо что, – а человека унистожай. Поганый он, человек... Нечисть, смердит на земле, живет вроде гриба-поганки.

  — Кн.1., Ч.3, XII
  •  

Не выношу, когда не вижу противника. Это гадкое чувство равносильно страху. Тебя разят на расстоянии несколько верст, а ты едешь на коне, как дудак по степи под охотничьим прицелом

  — Кн.1., Ч.3, XV
  •  

Выметываясь из русла, разбивается жизнь на множество рукавов. Трудно предопределить, по какому устремит она свой вероломный и лукавый ход. Там, где нынче мельчает жизнь, как речка на перекате, мельчает настолько, что видно поганенькую ее россыпь, – завтра идет она полноводная, богатая

  — Кн.1., Ч.3, XVIII
  •  

Падко бабье сердце на жалость, на ласку

  — Кн.1., Ч.3, XXII
  •  

Баба – кошка: кто погладил – к тому и ластится

  — Кн.1., Ч.3, XXIV
  •  

Жена не медведь, в лес не уйдет

  — Кн.1., Ч.3, XXIV
  •  

Приятно будет видеть, как всё пойдет прахом

  — Кн.2., Ч.4, VII
  •  

Над хутором оранжевым абрикосом вызревало солнце

  — Кн.2., Ч.4, VII
  •  

Тут без водки не разберешься

  — Кн.2., Ч.5, XII
  •  

Вонючая Русь у нас не должна править

  — Кн.2., Ч.5, XIII
  •  

Щи с бараниной сменила лапша, потом — вареная баранина, курятина, холодец из бараньих ножек, жареная картошка, пшенная с коровьим маслом каша, кулага, блинцы с каймаком, соленый арбуз

  — Кн.2., Ч.5, XIV
  •  

Вы можете предложить мне любой флаг - кроме красного, любой герб – кроме еврейской пятиконечной звезды или иного масонского знака, и любой гимн – кроме "Интернационала"

  — Кн.3., Ч.6, I
  •  

Люди, нюхавшие запах пороха, ослепленные и оглушенные происходившим, жили стремительно и жадно, одним нынешним днём

  — Кн.3., Ч.6, V
  •  

Вдруг услышал окающую русскую речь на жесткое "г"

  — Кн.3., Ч.6, IX
  •  

Грабеж на войне всегда был для казаков важнейшей движущей силой

  — Кн.3., Ч.6, IX
  •  

Нехай Россия – сама по себе, мы – сами по себе

  — Кн.3., Ч.6, X
  •  

Раньше, хотя бы в эпоху Наполеона, добро было воевать! Сошлись две армии, цокнулись, разошлись. Ни тебе фронтов, ни сиденья в окопах

  — Кн.3., Ч.6, X
  •  

Я без оружия, как баба с задратым подолом, – голый

  — Кн.3., Ч.6, XVIII
  •  

Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать. Атаманов сами выбирали, а теперь сажают

  — Кн.3., Ч.6, XX
  •  

Ежли пан плох, то из хама пан во сто раз хуже

  — Кн.3., Ч.6, XX
  •  

За кусок хлеба, за делянку земли, за право на жизнь всегда боролись люди и будут бороться, пока светит им солнце, пока теплая сочится по жилам кровь

  — Кн.3., Ч.6, XXVIII
  •  

Бабы и потерявшие девичий цвет девки шли через руки Григория, деля с ним короткую любовь

  — Кн.3., Ч.6, XLII)
  •  

Какой бы святой ни был, а все одно посля смерти, по закону естества, должно и него вонять, как из обчественного нужника

  — Кн.3., Ч.6, LI
  •  

На войне не без урону

  — Кн.3., Ч.6, LXIII
  •  

Казакам плакать – великий стыд

  — Кн.4., Ч.7, VIII
  •  

И, как всякий безграмотный человек, ты имеешь необъяснимое пристрастие к звучным иностранным словам, употребляешь их к месту и не к месту, искажаешь невероятно, а когда на штабных совещаниях при тебе произносятся такие слова из специфически военной терминологии, как дислокация, форсирование, диспозиция, концентрация и прочее, то ты смотришь на говорящего с восхищением и, я бы даже сказал, с завистью

  — Кн.4., Ч.7, X
  •  

С истинно британским высокомерием смотрел он на разнохарактерные смуглые лица этих воинственных сынов степей, поражаясь тому расовому смешению, которое всегда бросается в глаза при взгляде на казачью толпу; рядом с белокурым казаком-славянином стоял типичный монгол, а по соседству с ним черный, как вороново крыло, молодой казак, с рукой на грязной перевязи, вполголоса беседовал с седым библейским патриархом - и можно было биться об заклад, что в жилах этого патриарха, опирающегося на посох, одетого в старомодный казачий чекмень, течет чистейшая кровь кавказских горцев

  — Кн.4., Ч.7, XII
  •  

Война войной, но без хлеба жить тоже скушно

  — Кн.4., Ч.7, XII
  •  

Плохая воля все-таки лучше хорошей тюрьмы

  — Кн.4., Ч.8, XIV

Источники

править