Рыжик

группа грибов из рода млечник
(перенаправлено с «Рыжик (гриб)»)

Ры́жик — название группы видов грибов рода Млечник (лат. Lactarius). Слово „рыжик“ заимствовано некоторыми неславянскими языками, например немецким (нем. Reizker), эстонским (эст. riisikas) и венгерским (венг. rizike). Рыжики получили своё название благодаря своему окрасу – ярко-рыжему даже красноватому оттенку. А этот цвет они приобретают благодаря высокому содержанию бета-каротина, который в организме превращается в ретинол (витамин А).

Рыжик настоящий

Рыжики высоко ценятся как съедобные грибы во многих странах мира, некоторые виды считаются деликатесными. Приготовленные рыжики (соленые, маринованные) — калорийный продукт, который превосходит по энергетической ценности говядину, куриное мясо, яйца и сельдь. Неопытные грибники путают рыжики с менее ценной волнушкой розовой, которая отличается по белому млечному соку и опушённой поверхности шляпки.

Рыжики в афоризмах и кратких цитатах править

  •  

Находились искусники, пробовавшие разводить рыжики. Он, рыжик, ничего, он согласен развестись, но… вместе с елями. Без них ― ни за что.[1]

  Евгений Дубровский, «Лесной шум», 1935
  •  

...около канавы или рытвины с водой, там, где посырее, ― там царство рыжиков, их сразу не заметишь: они, черти, рыжие только снизу, а сверху какие-то мокро-зеленые, серые, ну, как сама заросшая дорога, ― видимо, прячутся от фунгоколлекциофилов.[2]

  Александр Ферсман, «Воспоминания о камне», 1940
  •  

Вот у Некрасова изображение горя: «Соленых рыжиков не ест, И чай ему не пьётся».[3]

  Венедикт Ерофеев, «Из записных книжек», 1970-е
  •  

Рыжики с луком по всему столу на мелких тарелочках радужно улыбаются пестрыми губами.[4]

  Виктор Астафьев, «Последний поклон», до 1991

Рыжики в публицистике и научно-популярной литературе править

  •  

В лесах ростут ягоды: морошка, брусница, земляница, рябина, малина, черемха, красная и чёрная смородыня, черница, голубица, княжнянка, костяница, вороница или просто называемая сцыха <водяника>; грибы: грузды, березовики, сосновиками называемые, волнухи, рыжики и лубянки.[5]

  Пётр Челищев, «Путешествие по северу России в 1791 г.», 1791
  •  

2810. Рыжики солёные. Только что собранные рыжики не мыть, но чисто вытереть, сложить их в ведёрко так, как растут, шляпками вверх; каждый ряд пересыпать солью, накрыть кружком, положить на него камень; когда опадут рыжики, доложить свежих. В других ведёрках солёные рыжики можно пересыпать рублеными луковицами и перцем, что придаёт им вкус, но рыжики не будут уже так красны, а цвета тёмного. На одно ведро рыжиков берётся 1 1/2 стакана соли.
2811. Рыжики маринованные. Вытертые очищенные рыжики сложить в банку шляпками вверх и залить горячим уксусом, вскипячённым с корицей, гвоздикой, лавровым листом, простым и английским перцем, а даже и с турецким, и с сухим эстрагоном.
2812. Порошок из рыжиков. Очищенные и вытертые досуха рыжики сложить на противень, покрытый соломой, вставить в печь после хлебов, чтобы высохли, повторить это, если надобно, 2-3 раза, потом истолочь их, всыпать в бутылки, закупорить держать в тёплом месте. Употребляется для супов и соусов; только, вскипятив, надобно всегда этот бульон процеживать.[6]

  Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам», 1875-1900
  •  

Есть гриб, который растет во всех округах наших и только один везде называется одинаково: это ― рыжик. Синяк, конечно, есть тверской синяк, «темный» гриб ― второй сорт. Иной раз совсем на болоте вырастет с чайное блюдечко гриб и по шляпке темные пятнышки у него или ― еще хуже ― зеленые пупырки: третий сорт. Однако при изломе шляпки синяка и пятнисто-зеленого гриба неизменно выступает ярко-оранжевый сок, какого ни у одного гриба больше нет, значит, это все рыжики. Он, рыжик, растет везде, просто, но только там, где растут ели, не под ними, не совсем в тени их лапчатых ветвей, а так, приблизительно около них. Находились искусники, пробовавшие разводить рыжики. Он, рыжик, ничего, он согласен развестись, но… вместе с елями. Без них ― ни за что. И чтобы ели были старые, несколько лет сыпали свою хвою в почву: тогда рыжик тут. Не всякий охотник до рыжиков на такие капризы пойдет. Белый гриб-боровик много проще.[1]

  Евгений Дубровский, «Лесной шум», 1935
  •  

Берёзу, кроме рыжика, любят все грибы и боровик в том числе, но у березы есть свой гриб ― подберёзовик.[1]

  Евгений Дубровский, «Лесной шум», 1935
  •  

А мелкий грибной дождь сонно сыплется из низких туч. Лужи от этого дождя всегда теплые. Он не звенит, а шепчет что-то свое, усыпительное, и чуть заметно возится в кустах, будто трогает мягкой лапкой то один лист, то другой. Лесной перегной и мох впитывают этот дождь не торопясь, основательно. Поэтому после него начинают буйно лезть грибы ― липкие маслята, желтые лисички, боровики, румяные рыжики, опёнки и бесчисленные поганки.[7]

  Константин Паустовский, «Золотая роза», 1955
  •  

Очень многих удивляет название ― сыроежка. За что-нибудь оно грибу дано. Значит, что же, можно этот гриб есть сырым? Иногда мы пробовали в детстве, откусывали краешек, а потом долго не могли промыть во рту речной водой ужасную едкую горечь. Ничего себе ― сыроежка! И все-таки мне кажется, есть основание называть ее именно так. Наверняка безвреден в сыром виде и масленок, да ведь его не будешь есть, потому что он водянистый, мягок на зубу и слишком уж сильно и резко пахнет сырым грибом. Не знаю, можно ли говорить об особенной вкусности сырых грибов ― дело любительское. Рыжики-то мы едим, и они вкусны. Но можно говорить о том, что если бы существовала необходимость есть грибы в сыром виде, то наверняка сыроежку есть было бы наименее приятно.[8]

  Владимир Солоухин, «Третья охота», 1967
  •  

Купцы проезжали по своим торговым делам, останавливались переночевать в трех или четырех местных гостиницах, требовали чаю, шампанского, блинов с икрой и соленых рыжиков к водке. Кстати, о рыжиках. Издавна Судиславль вместе с Каргополем и Рязанью считался одним из самых крупных центров грибной торговли в России. Судиславские грибы всегда считались лучшими, поскольку они были без глаз, как рязанские, и везти их не надо было за тридевять земель, как каргопольские.[9]

  Михаил Бару, «Повесть о двух головах», 2014

Рыжики в мемуарах и дневниковой прозе править

  •  

Летом разной ягоде конца не было. Сначала пойдёт, бывало, земляника, которая, правда, поспевает в лесу несколько позже, чем на полях, но зато бывает гораздо сочней и душистее. Не успеет она отойти, как уже, смотришь, пошла голубица, костяника, малина, потом брусника; а тут, того и гляди, подоспеют орехи, а затем начинается грибное раздолье. Подберёзовиков и подосинников попадается немало и летом, но для груздей, для боровиков, для рыжиков настоящая пора осень. На баб, на девок да на ребятишек во всех окрестных деревнях находит в это время просто исступление какое-то.[10]

  Софья Ковалевская, «Воспоминания детства», 1890
  •  

То кучер Левонтий въедет во двор с возом скошенной им за городом травы, и мы помогаем ему разметывать её по двору для просушки, а между тем отыскиваем в траве сочные и вкусные стволы шкерды и дягиля; то бабы вернутся из лесу с телегой, доверху наполненной груздями и рыжиками, а нас оделяют лесными гостинцами ― пучками костяники, клубники или ежевики.[11]

  Фёдор Буслаев, «Мои воспоминания», 1897
  •  

Конечно, набрать грибов ― это совсем не значит принести целую корзину да вывалить ее всю на стол, все вместе, в общей каше: и помятые мокрые подберезовики, и оборванные ножки рыжиков, и смятые переборочки волнушек. Нет, собирать грибы ― это значит с толком и с расстановкой их уложить еще в лесу в корзинку и аккуратно выложить дома на стол: серозеленые шляпки рыжиков вместе ― для салата со сметаной, мокроватые подберезовики для супа ― отдельно, ну, а если посчастливилось найти белые грибы, то их надо принести осторожно в платке и поставить так во всей их красе и гордости, даже с кусочками нежного мха… <...>
Вот поближе к речке, где больше осины стоят, там сейчас на солнышке растут красные шапочки подосиновиков, а на старой дороге, по обочинам, в весенней колее зимника и особенно около канавы или рытвины с водой, там, где посырее, ― там царство рыжиков, их сразу не заметишь: они, черти, рыжие только снизу, а сверху какие-то мокро-зеленые, серые, ну, как сама заросшая дорога, ― видимо, прячутся от фунгоколлекциофилов.[2]

  Александр Ферсман, «Воспоминания о камне», 1940
  •  

Одно ― масляник, и совсем другое ― козляк. И рыжая волнушка все же не рыжик! Рыжиков мы также различали по сортам, и домой приносили только самых бутылочных и булавочных, потому что рыжиками были полны наши еловые и пихтовые леса.[12]

  Михаил Осоргин, «Времена», 1942
  •  

― Кушайте, пожалуйста, кушайте ― грибочки, рыжички соленые, зайчатина, кушайте… Эта зайчатина, темно-красная, мелко крошенная на тарелке, да еще яркие рыжики, не потерявшие своего натурального цвета при умелой солке, да еще причудливые графинчики, столпившиеся на конце стола, ― вот что запомнилось больше всего из бродовского застолья. <...> Первое ― вид из передних окон. Ни деревенских домов, ни сараев, ни заборов и прясел не было тут перед глазами, а была как если бы картина в раме ― зеленая даль: луг, речка, делающая изгиб на этом лугу, а за лугом крутой зеленый пригорок, а на его верхней линии сосновый лесок (откуда и рыжики на тарелке, на столе, сохранившие при солке не только свой цвет, но и, кажется, даже и полоски).[13]

  Владимир Солоухин, «Смех за левым плечом», 1989
  •  

Рыжики с луком по всему столу на мелких тарелочках радужно улыбаются пестрыми губами. Рыжик у нас не моют перед засолкой, протирают тряпками каждый по отдельности, и от этого грибы не вянут, не темнеют и на зубу хрустят свежо. <...>
Еще помню, что хаживал за грибами и рыжиков прямо за огородом было так много, что тетя Маня рыжики больше пятака сама не брала и мне брать не велела. Земля и леса за рекой были так чисты, рыжики столь молоды, свежи, угольно накалены с исподу, что тетя Маня никогда их не мыла в воде, так же как и ее мама, которую она безмерно любила, ― подражая ей, следовала ее опыту и совету в хозяйственных делах, лишь протирала чистой тряпицей. И какие это были грибы! По три года стояли они в кадках в погребе, оставаясь хрусткими, не утратив цвета и вкуса.[4]

  Виктор Астафьев, «Последний поклон», до 1991
  •  

Много лет спустя я бродил по соснякам расстроившейся, раздавшейся вширь и вдаль Пущей Водицы, искал могилу с сосновым комельком и не мог ее найти ― кругом невозмутимо стояли и млели под ранним солнцем стройные золотистые сосняки, к ним со всех сторон примыкали шеренги вновь насаженных дерев, меж которых желтели маслята, розовыми воронками закручивались выводки рыжиков, которые тут почти не собирают, по всему лесу сыто и успокоенно перекликались пичуги. <...>
День был лучезарный, мягкий: в лесу, знал я, оседала на колючие растения последняя паутина; последние листья срывало ветром с берез и осин, подножие лиственниц устилало пухом желтой хвои; мохнатые белянки примораживало иньями, они стеклянно хрустели и рассыпались под обувью; в воронках озеленелых от сырости рыжиков намерзала хрупкая ледышка...[4]

  Виктор Астафьев, «Последний поклон», до 1991

Рыжики в беллетристике и художественной литературе править

  •  

Вздумал гриб, разгадал боровик; под дубочком сидючи, на все грибы глядючи, стал приказывать:
— Приходите вы, белянки, ко мне на войну.
Отказалися белянки:
— Мы грибовые дворянки, не идём на войну.
— Приходите, рыжики́, ко мне на войну.
Отказались рыжики́:
— Мы богатые мужики, неповинны на войну идти.[14]

  Александр Афанасьев, Народные русские сказки, «Грибы», 1863
  •  

Яким Прохорыч, ты, любезненькой мой, человек знакомый и ты тоже, Самсон Михайлович, вас потчевать много не стану. Кушайте, касатики, сделайте божескую милость.
Выпили по рюмочке, закусили сочными яранскими груздями и мелкими вятскими рыжиками, что зовутся бисерными… <...>
К вечеру пронял голод московского посланника. Сделал Василий Борисыч честь донскому балыку, не отказал в ней ветлужским груздям и вятским рыжикам, ни другому, что доброго перед ним гостеприимной игуменьей было наставлено.[15]

  Павел Мельников-Печерский, «В лесах» (книга первая), 1874
  •  

Ценными подарками Таврического удивить было нельзя, зато нарочные то и дело скакали с поташовских заводов то в Петербург, то под Очаков с редкими плодами заводских теплиц, с солеными рыжиками, с кислой капустой, либо с подновскими огурцами в тыквах.[15]

  Павел Мельников-Печерский, «На горах» (Книга первая), 1881
  •  

— Ну-с, а закусить, душа моя Григорий Саввич, тоже нужно умеючи. Надо знать, чем закусывать. Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селёдка. Съели вы её кусочек с лучком и с горчичным соусом, сейчас же, благодетель мой, пока ещё чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селёдки, но всего лучше, благодетель, рыжики солёные, ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом… объедение!

  Антон Чехов, «Сирена», 1887
  •  

― И урожай хорош, и заготовки вышли удачные, только вот грибов не родилось: придет великий пост, во щи покинуть нечего! И заметьте, уж третий год без грибов сидим, а рыжика так и в помине давным-давно нет, ― что бы за причина такая?
― А та и причина, что настоящих грибных дождей не бывало! ― разрешает какая-нибудь опытная хозяйка.
― Нет, кажется, и дождей немало прошлым летом было, ― возражает другая опытная хозяйка, ― а так, должно быть, не к году…
― Были дожди, да не грибные, ― настаивает первая, ― иной раз целое лето льют дожди, а грибами и не пахнет. А отчего? ― оттого, что дожди не те! И вдруг под самый конец грянет грибной дождик ― и пойдет, и пойдет! И рыжики, и грузди, и белые грибы… обору нет!
― Дивны дела твоя, господи![16]

  М.Е. Салтыков-Щедрин, «Пошехонская старина» (Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина), 1887
  •  

― Как птица и рыба, так грибы и ягоды разные бывают, ― объяснил Николай Матвеич. ― Сухой груздь, рыжик, боровик ― это настоящий гриб, ― потому как его впрок можно готовить... А другие ― ничего не стоят. Малина, черника, брусника ― тоже сурьёзные ягоды, а вот земляника или костяника уж совсем ни к чему.[17]

  Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Зелёные горы», 1902 г.
  •  

Сыроежки не в счет! — предупреждает Коля, удаляясь от своих спутников. И через минуту слышен его звонкий голос: «Белый, и какой! Рыжик, два!» Всякий маленький грибок, еще не выросший из земли, а только чуть приподнявший хвою — не ускользает от взгляда мальчика. Коля, оглядываясь, видит три-четыре гриба сразу и, запомнив, где увидел их, летит от одного куста к другому. Корзину он отдал Дмитрию Сафоновичу и прибегает класть в нее аккуратно срезанные перочинным ножиком — рыжики, белые грибы, бабки, подосинники и грузди. Найдя рыжик, он присаживается перед ним на корточки и, раздвигая листья и хвою, долго любуется им. Когда ножка гриба срезана, — ослепительно оранжевый кружок сияет среди прогнивших листьев, и Коля смотрит на него и жалеет срезанный рыжик. Дмитрий Сафонович положил в корзину огромную волнушку и с гордостью говорит Коле: «У меня один, да самый большой!» Коля видит ошибку, но не хочет огорчить своего друга и подтверждает — «самый большой».[18]

  Юрий Одарченко, из рассказа «Рыжики», 1950-е
  •  

― А то бывают клеёнки с грибами, ― снова мрачно сказал Колька Дрождев, ― да ещё какой гриб нарисуют. Рыжик или опёнок ― это бы хорошо, а то нарисуют валуёв ― смотреть противно.
― Я и с валуями возьму, ― сказала Мирониха, ― на стол стелить нечего.[19]

  Юрий Коваль, «Клеёнка», 1980-е
  •  

Убрали хлеб, и на три дня опять напросился дождь. Но был он тихий и услужливый ― унять пыль, помягчить усталую затвердевшую землю, промыть леса, которые под долгим солнцем повяли и засмурились, подогнать на свет божий рыжики, которые нынче опаздывали, пригасить чадящие дымы и горькие, разорные запахи пожарищ.[20]

  Валентин Распутин, «Прощание с Матёрой», 1976

Рыжики в поэзии править

 
Рыжик еловый
  •  

И гнезда рыжиков, груздей,
И муть октябрьская дождей,
И за ночь выпавший ковёр
Снегов, одевших луг и бор...[21]

  Константин Бальмонт, «Образ», 1920-е
  •  

Туда мы забрались,
Где мох фланелев,
Где поздний рыжик, ввысь
Кружки нацелив,
Подмёрзши за ночь, вылез
К теплыни полдня…[22].

  Георгий Оболдуев, «Удел твой, человек...», 1940-е
  •  

Здесь рыжие ковры опавшей хвои,
И ветви желтые, и сосны встали
Медвяно-красные на рыжем небе,
И рыжики стоят сам-пятьдесят,
И белки рыжие среди ветвей смеются,
На ветер кинув пышные хвосты.[23]

  Владимир Луговско́й, «Сказка о дедовой шубе», 1956
  •  

Вот волнушек волна
Разлилась розово,
И столкнулась она
С рыжиком бронзовым.
Этот гриб знаменит
На Руси издавна,
О себе не звенит,
Но хорош истинно.[24]

  Николай Глазков, «Грибы», 1961
  •  

В лесу, под соснами,
На светлых вырубках
Все мысли слезные
Сто раз я выругал.
А ну поближе-ка
Иди к сосне!
Ах, сколько рыжиков!
Ну как во сне…
Я счастлив, родина, ―
Грибов не счесть.
Но есть смородина,
малина есть.[25]

  Николай Рубцов, «В лесу», 1967

Источники править

  1. 1 2 3 Дубровский Е.В. «Лесной шум». — Санкт-Петербург, 1935 г.
  2. 1 2 А. Е. Ферсман. «Воспоминания о камне». — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1958 г.
  3. Венедикт Ерофеев, Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2001 г.
  4. 1 2 3 Виктор Астафьев Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 5. — Красноярск, «Офсет», 1997 г.
  5. П. И. Челищев. «Путешествие по северу России в 1791 г.» (дневник, записи, издан под наблюдением Л.Н.Майкова). — СПб.: 1886 г.
  6. Елена Молоховец Подарок молодым хозяйкам, или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве. Запасы из грибов.
  7. К.Г. Паустовский. «Золотая роза». — М.: «Детская литература», 1972. г.
  8. Произведения В.А. Солоухина в библиотеке Максима Мошкова — Владимир Солоухин. «Третья охота» (1967)
  9. Михаил Бару. «Повесть о двух головах». — Нижний Новгород: «Волга», № 5-6, 2014 г.
  10. Ковалевская С.В. Воспоминания. Повести. — Москва-Ленинград, «Наука», 1974 г.
  11. Буслаев Ф.И. Мои досуги: Воспоминания. Статьи. Размышления. — М.: «Русская книга», 2003 г.
  12. Михаил Осоргин. «Времена». Романы и автобиографическое повествование. Екатеринбург: Средне-Уральское книжное издательство, 1992 г.
  13. Владимир Солоухин. Смех за левым плечом: Книга прозы. — М., 1989 г.
  14. «Народные русские сказки А. Н. Афанасьева»: В 3 томах — Литературные памятники. — М.: Наука, 1984—1985 г.
  15. 1 2 П. И. Мельников-Печерский. Собрание сочинений. — М.: «Правда», 1976
  16. М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 17. Москва, Художественная литература, 1973 г.
  17. Мамин-Сибиряк Д.Н. Повести, Рассказы, Очерки. Москва, «Московский рабочий», 1983 г.
  18. Ю. П. Одарченко. Стихи и проза. Подгот. текста и примеч. В. Бетаки; вступ. ст. К. Померанцева. — Paris: La Presse Libre, 1983. 291 с.
  19. Юрий Коваль. «Солнечное пятно» (сборник рассказов). — Москва: Вагриус, 2002 г.
  20. Распутин В.Г. «Прощание с Матёрой». Москва, «Молодая гвардия», 1976 г.
  21. К. Бальмонт. Избранное. — М.: Художественная литература, 1983 г.
  22. Г. Оболдуев. Стихотворения. Поэмы. М.: Виртуальная галерея, 2005 г.
  23. В.А.Луговской. «Мне кажется, я прожил десять жизней…» — М.: Время, 2001 г.
  24. Н. И. Глазков. Поэтоград. Стихи. — М.: Молодая гвардия, 1962 г.
  25. Н. Рубцов. Последняя осень. — М.: Эксмо, 1999

См. также править