Крохали
Кроха́ли, кроха́ль (латин. Mergus) — крупные гусеобразные птицы из семейства утиных с удлинённым цилиндрическим клювом, края которого покрыты мелкими острыми зубцами, и большим загнутым в виде крючка ноготком. Другие характерные внешние признаки крохалей — удлинённое тело, задний палец с широкой лопастью и длинная шея, что делает одних похожими на поганок, а других — на гагар. Почти все крохали (кроме длинноносого) — пресноводные птицы.
Крохали прекрасно плавают и ныряют, питаются преимущественно рыбой, которую удерживают зубцами (у большинства уток вместо них имеются плоские роговые пластины). В близком родстве с крохалями состоят гоголи (Bucephala). Основу рациона последних составляют моллюски, поэтому их клюв имеет более типичную для уток сплюснутую форму.
Крохали в определениях и коротких цитатах
править— Гавриил Давыдов, Дневник, 1802 |
Долго думал я, что крохаль ― утка-рыбалка, особенная от гагары, потому что в молодости случилось мне убить двух гагар, которые не имели хохлов, были гораздо белесоватее пером, крупнее телом и которых простые охотники тогда называли крохалями.[2] | |
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
— Александр Черкасов, «Из записок сибирского охотника», 1884 |
— Александр Черкасов, «Зерентуй», 1887 |
Матка тихо подошла к ним, не выпуская из клюва своей ноши, четвертого детенка, живо выгребла в песке порядочную лунку, посадила в нее цыпленка и придержала его клювом; а он, усевшись, помахал кудловатыми крылышками и притих. Крохалюха тотчас загребла его в песок носом по самую шейку, поправила песочек на прежде перенесенных малютках, тихо покеркала и, спустившись на воду, несколько проплыла, а потом вдруг поднялась и, сделав отвод на полёте, понеслась снова к утёсу.[3] | |
— Александр Черкасов, «В Кадаче», 1887 |
Из-под самого берега бесшумно <...> вылетает большой рыжий крохаль. Я вскидываю ружьё, ударяю его, когда он уже на середине реки. Птица падает, словно устремляясь в воду за добычей, пропадает на долгое для меня мгновенье в клокочущей пене, потом волна уже далеко внизу подбрасывает её вверх и мчит по течению.[4] | |
— Валериан Правдухин, «Годы, тропы, ружьё», 1930 |
Крики взматеревших крохалей, первое лето увидавших это вакхическое солнце и этот дикий, неуёмный мир, призвавший их к жизни![4] | |
— Валериан Правдухин, «Годы, тропы, ружьё», 1930 |
Крохали не видели нас и подплыли довольно близко, а когда заметили опасность, все разом нырнули в воду. Течением отнесло их к другому берегу. Как только они опять появились на поверхности, тотчас поднялись на воздух и полетели вниз по реке.[5] | |
— Владимир Арсеньев, «Сквозь тайгу», 1930 |
Крохали прежде всего отличаются длинным, длиннее плюсны, узким почти цилиндрическим клювом с большими, острыми, несколько назад загнутыми зубцами обеих челюстей...[6] | |
— Сергей Бутурлин, «Полный определитель птиц СССР» (том второй), 1934 |
Южная раса большого крохаля отличается меньшей величиной, более бледно-серой поясницей, гуще испещренной беловатым...[6] | |
— Сергей Бутурлин, «Полный определитель птиц СССР» (том второй), 1934 |
Теряя летом стержневые перья на крыльях, крохали не могут летать до глубокой осени. Зато они, помогая себе короткими и быстрыми взмахами крыльев, с необычайной быстротой бегают по поверхности воды, поднимая вокруг себя облако сверкающих на солнце брызг и водяной пыли и напоминая миниатюрные глиссеры.[7] | |
— Николай Покровский, «По Белой», 1936 |
— Николай Покровский, «По Белой», 1936 |
— Евгений Чарушин, «Медведь-рыбак», до 1950 |
Во время пути мы убили одного крохаля — прекрасная увесистая птица, почти не уступающая по размерам кряковой утке. | |
— Борис Вронский, Дневник, 1959 |
— Алексей Ливеровский, «Журавлиная родина», 1966 |
Крохали в научной и научно-популярной прозе
правитьКрохали прежде всего отличаются длинным, длиннее плюсны, узким почти цилиндрическим клювом с большими, острыми, несколько назад загнутыми зубцами обеих челюстей; большой, во всю ширину конца клюва, ноготок также сильно загнут. Это крупные утки с белыми: подмышечными, зеркалом и подхвостьем, с красными или оранжевыми ногами и значительной примесью этих цветов на клюве. Крылья у них такие же длинные и полёт такой же лёгкий, как и у «пресноводных» уток, и первостепенные маховые, включая и внутренние, также черно-буры на наружных опахалах и вершинных частях внутренних и бледно-бурые на средних и основных частях внутренних опахал. Ноги с широкой лопастной перепонкой заднего пальца и с длинною лапой (хотя средний палец с когтем не всегда достигает полуторной длины плюсны). На голове у обоих полов более или менее заметные хохлы. Полы очень различны по окраске.[6] | |
— Сергей Бутурлин, «Полный определитель птиц СССР» (том второй), 1934 |
Большой крохаль — селезень: голова и прилегающая часть шеи черные с зеленым и пурпурным металлическим блеском; спина и внутренние плечевые черные, поясница с верхними кроющими хвоста темносерые; Основная половина шеи и весь низ тела, наружные плечевые, верхние кроющие крыла и зеркало —белые, часто с желтовато-розовым или семговым налетом. Перья голени и боков поясницы испещрены серым. | |
— Сергей Бутурлин, «Полный определитель птиц СССР» (том второй), 1934 |
Южная раса большого крохаля отличается меньшей величиной, более бледно-серой поясницей, гуще испещренной беловатым; на плечевых и третьестепенных маховых чёрный цвет более распространен; у утки более сероватое темя и менее рыжеватые бока головы; зеркало сплошное, как и у предшествующей формы. <...> | |
— Сергей Бутурлин, «Полный определитель птиц СССР» (том второй), 1934 |
Крохали в публицистике и документальной прозе
правитьДлина этой утки от носа до хвоста, или, лучше сказать до ног, ибо хвостовых перьев у гагар нет, ― одиннадцать вершков, нос длиною в вершок, тёмно-свинцового цвета, тонкий и к концу очень острый и крепкий; голова небольшая, продолговатая, вдоль её, по лбу, лежит полоса тёмно-коричневого цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к корню перьев темно-коричневого цвета; шея длинная, сверху тёмно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада ногами, тёмно-свинцового цвета сверху и беловато-желтого снизу, с редкими, неправильными, темными пятнами; ноги гагары от лапок до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового цвета и тоже плоские , а не круглые, как бывает у всех птиц. Повыше последнего сгиба ноги, от которого начинается лапка, есть четвертый палец, в виде крошечной плоской лопатки, с таким же ногтем. | |
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
Гагары вполне утки-рыбалки и так пахнут рыбой, что есть их почти невозможно, а потому охотники не стреляют гагар, разве для того, чтоб разрядить ружьё, или для пуху, который не уступает гоголиному. | |
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
Крохали в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
правитьКозак сей живет более 20-ти лет на Юдомском кресте; но сказывал, что не помнит такой большой воды, коею ныне снесло до остатков все огороды, несколько юрт, анбаров и часовню с крестом, построенную ещё Беринговою экспедициею и давшею по себе имя Юдомского креста сему месту. У нас почти нечего было есть; но как нарочно во втором часу показалось в близости несколько крохалей (большой род диких уток), из которых одного я застрелил, a другого, не могшего ещё летать, собака поймала. И так мы пообедали очень порядочно.[1] | |
— Гавриил Давыдов, Дневник, 1802 |
Долго думал я, что крохаль ― утка-рыбалка, особенная от гагары, потому что в молодости случилось мне убить двух гагар, которые не имели хохлов, были гораздо белесоватее пером, крупнее телом и которых простые охотники тогда называли крохалями. Впоследствии убедился я, что это одно и то же и что убитые мною утки-рыбалки были старые гагары, или крохали, которые всегда бывают крупнее и белесоватее. Без хохлов также попадались мне многие впоследствии, и, вероятно, хохлы имеют только селезни.[2] | |
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
К сожалению, я не знаю коротко нравов этой утки, которые непременно должны быть замечательны, чему доказательством служит особенность в плоскости ног и в свивании гнезд, плавающих по воде. Я нашел один раз такое гнездо: гагара, сидя на нем, как на лодке, плавала по маленькому озерцу, находившемуся посреди огромного камыша; увидя меня в близком расстоянии, гагара сползла или свалилась на воду и нырнула. Яиц было девять, похожих на куриные величиною и фигурою, бледно-зеленоватого цвета с крапинками. | |
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
Я невольно взглянул наверх и увидал бойко несущуюся матку большой породы крохалей (Почтенный дедушка охотничьей литературы Сергей Тимофеевич Аксаков в своих «Записках охотника» смешивает крохаля с гагарой, тогда как в Сибири крохаль сам по себе, а гагара сама по себе. Крохаль больше дворовой утки; его красные ноги у него не совсем в заду, как у гагары; нос красный с черным, тонкий, с зазубринами и на конце загнут крючком. Летает довольно бойко и живёт преимущественно на проточной воде, по речкам и большим озерам; тогда как гагара, наоборот, живет только на озерках, прудах и больших водянистых болотах. В Сибири и гагар различают две породы — большие и маленькие. Из первых промышленники делают себе шапки. Крохалей сибиряки едят, а гагар нет. Весной крохали очень жирны, а сваренные в котле на воздухе (не в печке) не пахнут рыбой. Покойный Брем говорит: «Мы можем смотреть на крохалей как на переходную степень от нырков к гагарам, хотя они и подходят гораздо ближе к первым, чем к последним».) с ношей во рту.[3] | |
— Александр Черкасов, «Из записок сибирского охотника», 1884 |
Грациозные и подвижные чайки и изящные проворные крачки своей снежной белизной мелькали в синеве лазурного неба. Кроншнепы летели легко, плавно и при полёте своём делали удивительно красивые повороты. Остроклювые крохали на лету посматривали по сторонам, точно выискивая место, где бы им можно было остановиться. Сивки-моряки держались болотистых низин. Лужи стоячей воды, видимо, служили для них вехами, по которым они и держали направление. И вся масса птиц неслась к югу. Величественная картина![10] | |
— Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю» (Глава 5. Нижнее течение Лефу), 1917 |
Из царства пернатых я видел здесь большеклювых ворон, красноголовых желн, пестрых дятлов и поползней. Раза два мы вспугивали белых крохалей, с черной головой и с красным носом. Птицы эти остаются на зимовку в Уссурийском крае и приобретают белую защитную окраску. Сплошь и рядом мы замечали их только тогда, когда подходили к ним вплотную.[10] | |
— Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю» (Глава 5. Нижнее течение Лефу), 1917 |
Мне любопытно, как Максимыч, перед искусством которого я начинаю благоговеть, будет прорываться на лодке сквозь бурлящую стену воды, и я спешу вниз. Из-под самого берега бесшумно (ничего не слышно за ревом реки, бьющейся о гряду) вылетает большой рыжий крохаль. Я вскидываю ружьё, ударяю его, когда он уже на середине реки. Птица падает, словно устремляясь в воду за добычей, пропадает на долгое для меня мгновенье в клокочущей пене, потом волна уже далеко внизу подбрасывает её вверх и мчит по течению. Максимыч что-то кричит. Макс останавливается с бечевой, лодка пристает к камню, и, когда крохаля подносит близко, Максимыч ловко, как острогой, пришпиливает птицу к камню и осторожно подтягивается с лодкой к ней вплотную. Мне по-мальчишески радостно от такого внимания к моей первой небогатой добыче. Я еще не представляю себе, как трудно добыть в это время птицу в тайге, но все же доволен, что я первый добыл мяса на похлёбку, о которой с утра мечтает хитроватый увалень Петрович, идущий в бечеве с последней лодкой.[4] | |
— Валериан Правдухин, «Годы, тропы, ружьё», 1930 |
На заре проезжаем величавый Бычий увал. Никогда не уйти из моих глаз этому широкому утру, опьяневшему от солнца! Мощные взмахи земли, огромные зеленые ковры лесов, распластанные по складкам гор, вольное полотно неба, нежное, голубое, и эта живая, бешеная водяная гора, мчащая нас вниз. Крики взматеревших крохалей, первое лето увидавших это вакхическое солнце и этот дикий, неуемный мир, призвавший их к жизни! Выходим у залива на берег.[4] | |
— Валериан Правдухин, «Годы, тропы, ружьё», 1930 |
Выйдя к реке, мы сели на камни и стали ждать свою лодку. Вдруг из-за поворота показалась небольшая стайка остроклювых крохалей. По-видимому, это были самцы, потому что, судя по времени, самки должны были находиться около гнёзд со своими еще не оперившимися птенцами. Крохали не видели нас и подплыли довольно близко, а когда заметили опасность, все разом нырнули в воду. Течением отнесло их к другому берегу. Как только они опять появились на поверхности, тотчас поднялись на воздух и полетели вниз по реке.[5] | |
— Владимир Арсеньев, «Сквозь тайгу», 1930 |
Ружейного охотника прежде всего здесь встретит обилие водоплавающей дичи. На горном участке, от Белорецка до Биккузино, чаще всего туристам встречались крохали. Теряя летом стержневые перья на крыльях, крохали не могут летать до глубокой осени. Зато они, помогая себе короткими и быстрыми взмахами крыльев, с необычайной быстротой бегают по поверхности воды, поднимая вокруг себя облако сверкающих на солнце брызг и водяной пыли и напоминая миниатюрные глиссеры. Догнать их на лодке никакой возможности. Иногда стая крохалей несется по воде впереди лодки несколько километров до тех пор, пока на берегу не покажется фигура человека или жилые строения. Тогда, очутившись между двух огней, вся стая прячется где-нибудь в прибрежной траве или камнях. Но стоит только лодке приблизиться к ним, как крохали бросаются врассыпную во все стороны, поминутно ныряя и стремясь прорваться обратно. Тут обычно туристы открывают настоящую канонаду.[7] | |
— Николай Покровский, «По Белой», 1936 |
Существует очень распространенное убеждение, что мясо крохалей пахнет рыбой и отвратительно на вкус. На самом деле это неверно, и если даже жареный и вареный крохаль не так нежен, как чирок или кряква, то во всяком случае мясо его не имеет никакого неприятного привкуса. Местное население иногда охотится на крохалей без ружей, отрезая им путь в обе стороны, загоняя на берег и убивая их там палками.[7] | |
— Николай Покровский, «По Белой», 1936 |
Во время пути мы убили одного крохаля — прекрасная увесистая птица, почти не уступающая по размерам кряковой утке. Я его убил в момент, когда он собирался нырнуть. | |
— Борис Вронский, Дневник, 1959 |
По дороге встречались утки. Не раз на горизонте показывались семьи крохалей, которые, вспарывая воду, пытались взагреб уйти от моторки. Вовка, сидевший за рулем, пускал мотор на полную мощность, и лодка довольно скоро нагоняла крохалей, которые ныряли вразброс, стараясь добраться до заросших травой и кустарником берегов. Гремели выстрелы, большей частью бесполезные, но иногда удачные, и один из крохалей становился нашей добычей. | |
— Борис Вронский, Дневник, 1962 |
Крохали в беллетристике и художественной прозе
правитьЕвсей Стахеевич повел глазами по красному углу, по хазовому концу гостиной, где малиновские покровительницы сияли и блистали шёлком, бронзой, золотом, тяжеловесами и даже алмазами, и еще подумал про себя: «А женский пол наших обществ, цвет и душу собраний, надобно сравнивать только с птицами: женщины так же нарядны, так же казисты, так же нежны, легкоперы, вертлявы и голосисты. Например, вообразим, что это все уточки, и посмотрим, к какому виду этого богатого рода принадлежит каждая: председательша наша ― это кряковая утица, крикуша, дородная, хлебная утка; прокурорша ― это широконоска, цареградская, или так называемая саксонка; вот толстоголовая белоглазая чернеть, а вот чернеть красноголовая; вон докучливая лысуха, которая не стоит и заряда; вон крохаль хохлатый, вон и гоголь, рыженький зобок...[11] | |
— Владимир Даль, «Бедовик», 1839 |
В это время над нами мелькнула тень от пролетающей птицы, и послышался характерный свист утиного полёта. Я невольно взглянул наверх и увидал бойко несущуюся матку большой породы крохалей, с ношей во рту. | |
— Александр Черкасов, «В Кадаче», 1887 |
— Евгений Чарушин, «Медведь-рыбак», до 1950 |
— Виталий Бианки, «Какие вывелись птенцы у бекаса и сарыча?» («Лесные были и небылицы»), до 1958 |
Круто завернула стайка свиязей, сверкнула белыми подкрыльями и села на отмель. И эти самцы одеты ярче спутниц. Клювы голубые, вишнево-рыжие головы в мельчайших черных крапинках, все тело, как чеканным серебром, покрыто дымчатой рябью. Из канавы у самой деревни выпорхнула парочка чирков-свистунков. До чего щеголеват маленький кавалер! И впрямь живой цветок! Белые линии, словно каемки лепестков, оттеняют роскошь сине-зеленых полосок, протянувшихся от глаз к шее, через багряную головку. Тонок и узорчат рисунок голубых перышек спинки. | |
— Алексей Ливеровский, «Журавлиная родина», 1966 |
― Стреливал и я в крохаля-утку! ― мечтательно проговорил Прохоров. ― И на сорах стреливал, Никита Гурьевич, и на болотах стреливал, и на луговине стреливал. Утка эта не так вкусна, как увертлива, не так увариста, как жилиста… | |
— Виль Липатов, «И это всё о нём», 1984 |
...наливал Парню побольше, чтоб свалить, чтоб тот сел, как подбитый крохаль, свесив голову, и его можно было уложить...[14] | |
— Михаил Тарковский, «Ложка супа», 2003 |
Источники
править- ↑ 1 2 Давыдов Г. И. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним (в 2-х частях). — СПб.: Морская типография, 1810-1812 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Аксаков С. Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Москва, «Правда», 1987 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 А. А. Черкасов. «Из записок сибирского охотника» (Часть 3). — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1987 г.
- ↑ 1 2 3 4 В. Правдухин. Годы, тропы, ружье. — М.: изд-во Всекохотсоюза, 1929 г.
- ↑ 1 2 В. К. Арсеньев. «В дебрях Уссурийского края». — М.: «Мысль», 1987 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 С. А. Бутурлин. Полный определитель птиц СССР. В 5 томах. Том второй. — Москва; Ленинград: Коиз, 1934-1941 гг.
- ↑ 1 2 3 4 Н. Покровский. По Белой. — М.: Издание ЦС ОПТЭ, 1936 г.
- ↑ 1 2 Чарушин Е. И. Медведь-рыбак. ― М.: Издательство «Малыш», 1981 г.
- ↑ 1 2 А. А. Ливеровский. «Журавлиная родина». Рассказы охотника. — Л.: Лениздат, 1966 г.
- ↑ 1 2 В. К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
- ↑ В.И.Даль (Казак Луганский), Повести. Рассказы. Очерки. Сказки. — М.-Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961 г.
- ↑ Бианки В. В. Лесные были и небылицы (1923-1958). — Ленинград, «Лениздат», 1969 г.
- ↑ Виль Липатов. Собрание сочинений: в 4-х томах. Том 3. — М.: Молодая гвардия, 1984 г.
- ↑ Михаил Тарковский, Замороженное время. — М.: Эксмо, 2018 г.