«Все ловушки Земли» и другие истории

«Все ловушки Земли» и другие истории (англ. All the Traps of Earth and Other Stories) — третий авторский сборник Клиффорда Саймака, включивший 5 рассказов и 4 повести. Впервые опубликован в 1962 году.

Цитаты

	Кроме собственной непоколебимой уверенности, он не располагал бы ни единым доказательством. — перевод: Е. Ванслова, 1970
	Beyond his own sure knowledge, he had not a shred of proof.
	— «Воспителлы» (The Sitters), 1958

	И зелень поджидала его, неистовая, буйная зелень Земли. Мерзкий, отвратительный цвет, который оглушает и вызывает внутренний отпор. Всё зелёное: трава, кусты, каждое дерево. Если смотреть на зелень чересчур долго, так и кажется, что она пульсирует, трепещет потайной жизнью, и ведь нет спасения от неё, разве что запереться где-нибудь. — мысли «марсианина»; перевод: Л. Л. Жданов, 1965
	And the greenness waited for him, the unrelenting, bilious green of Earth. It was a thing to gag at, to steel oneself against, an indecent and abhorrent color for anyone to look at. The grass was green and all the plants and every single tree. There was no place outdoors and few indoors where one could escape from it, and when one looked at it too long, it seemed to pulse and tremble with a hidden life.
	— «Специфика службы» (Condition of Employment), 1960

	Прежде всего он увидел, какой может быть ненависть, и убедился, до чего же мелка людская ненависть, если постигнуть глубину, силу и дикую кровожадность ненависти пуудли. Это не слепая ненависть, бессмысленная и непоследовательная, которая ведёт к поражению, а разумная, расчётливая, целенаправленная. Она приводит в движение умную, разящую без промаха машину, натравливая хитрого и кровожадного зверя на любое живое существо, не являющееся пуудли. Поведение пуудли подчинено закону самосохранения, заставляющему его опасаться всех и каждого. Он толкует этот закон так: безопасность гарантируется только… смертью всех других живых существ. Чтобы совершить убийство, пуудли не требуется никакого повода. Достаточно того, что другое существо живёт, движется; оно этим самым представляет угрозу — пусть даже самую незначительную — для пуудли. Конечно, это безумие. Какой-то бессмысленный инстинкт, давно и глубоко укоренившийся в сознании пуудли. Впрочем, может быть, он лишён смысла не более, чем многие людские представления? — перевод: А. Горбунов, 1964
	For one thing, he had learned what hate could be and how shallow an emotion human hate turned out when measured against the depth and intensity and the ravening horror of the puudly's hate. Not unreasoning hate, for unreasoning hate defeats itself, but a rational, calculating, driving hate that motivated a clever and deadly killing machine which directed its rapacity and its cunning against every living thing that was not a puudly. For the beast had a mind and a personality that operated upon the basic law of self-preservation against all corners, whoever they might be, extending that law to the interpretation that safety lay in one direction only… the death of every other living being. No other reason was needed for a puudly's killing. The fact that anything else lived and moved and was thus posing a threat, no matter how remote, against a puudly, was sufficient reason in itself. It was psychotic, of course, some murderous instinct planted far back in time and deep in the creature's racial consciousness, but no more psychotic, perhaps, than many human instincts.
	— «Спокойной ночи, мистер Джеймс» (Good Night, Mr. James), также «Ночь Пуудли» (The Night of the Puudly), 1951

	Перед кухней Наполеон с Гедеоном, сидя на корточках, увлечённо играли в кости. Шеридан увидел, что под навесом стоит новая плита. Он подошёл к игрокам, они кивнули ему и продолжали бросать кости. Шеридан понаблюдал за ними, а потом неторопливо пошёл дальше, недоумённо покачивая головой, — он не переставал удивляться интересу, который вызывали у роботов все азартные игры. <…> Ведь такие игры подразумевают материальный выигрыш или проигрыш, то есть, с точки зрения роботов, они не могли иметь смысла, поскольку у роботов нет ни денег, ни недвижимости, ни даже личных вещей. И ни в чём подобном они не нуждаются — и всё-таки они отчаянно резались и в кости, и в карты. Или они просто подражают людям? По самой своей природе робот лишён возможности приобщиться к большинству человеческих пороков. Но играть он вполне способен, и, вероятно, с большим искусством, чем люди в среднем. Но чем, чем это их прельщает? <…> Приятное возбуждение? Возможность дать выход агрессивности? Или они учитывают в уме все свои выигрыши и проигрыши, и тот, кто в азартных играх чаще выходит победителем, приобретает определённый престиж, человеку не известный или даже тщательно от него скрываемый? Человек, подумал он, не способен постичь своих роботов до конца, что, может быть, и к лучшему. Всё-таки у робота сохраняется подобие индивидуальности. — перевод: И. Г. Гурова, 1994
	In front of the cook shack, Napoleon and Gideon were squatted down, busily shooting craps. Sheridan saw that Napoleon had set up his outdoors stove again. He walked over to them and they turned their heads and greeted him, then went back to their game. Sheridan watched them for a while and then walked slowly off. He shook his head in some bewilderment — a continuing bewilderment over this robotic fascination with all the games of chance. <…> For gambling seemed entirely pointless from a robotic point of view. They had no property, no money, no possessions. They had no need of any and they had no wish for any — and yet they gambled madly. It might be, he told himself, no more than an aping of their fellow humans. By his very nature, a robot was barred effectively from participating in most of the human vices. But gambling was something that he could do as easily and perhaps more efficiently than any human could. But what in the world, he wondered, did they get out of it? <…> Excitement, perhaps? An outlet for aggressiveness? Or did they keep a phantom score within their mind — mentally chalking up their gains and loss — and did a heavy winner at a game of chance win a certain prestige that was not visible to Man, that might, in fact, be carefully hidden from a man? A man, he thought, could never know his robots in their entirety and that might be as well — it would be an unfair act to strip the final shreds of individuality from a robot.
	— «Торговля в рассрочку» (Installment Plan), 1959

О сборнике

	Это чрезвычайно разнообразная коллекция историй Клиффорда Саймака, как по стилю, так и по качеству. Здесь собраны все его старые трюки, плюс несколько новых, которые обычно с ним не ассоциируются. <…> одной из отличительных черт его творчества всегда было тёплое и человечное отношение даже к нечеловеческим персонажам. <…> Конечно, в нынешнем сборнике есть и такие, но они звучат не так правдиво, как обычно. У робота в заглавной истории есть сердце, чувства и всё остальное, но он всё же является лишь слабым отражением того старого семейного слуги из самого известного романа Саймака «Город». Инопланетные няньки в «Воспителлах» обладают некоторыми весьма необычными характеристиками, но они раскрываются через описание, а не через их собственные действия, хотя последний приём всегда более убедителен. <…> А как насчёт историй нового для Саймака типа? <…> Две из них действительно очень хороши, хотя главные герои — вы никогда не догадаетесь — люди! <…> Это «Спокойной ночи, мистер Джеймс», рассказ, насколько мне известно, настолько близкий к леденящему душу, насколько он когда-либо писал. И «Проект «Мастодонт»…
	This is an extremely varied collection of stories from Clifford Simak, both in respect to style and quality. All of his old tricks are here, plus a few new ones that are not normally associated with him. <…> one of the hallmarks of his work has always been a warmth and humanness of attitude even toward his un-human characters. <…> To be sure, the present collection has its share of these, but they don't ring as true as usual. The robot in the title story has a heart and feelings and all the rest, but he is still only a feeble reflection of that old family retainer in Simak's most famous novel, City. The alien babysitters in “The Sitters” have some highly unusual characteristics, but these are revealed through description rather than through their own actions, although the latter technique is always the more convincing one. <…> What about the new type of Simak stories? <…> Two of them are really very good, even though the main characters are—you'll never guess—people! <…> One is “Good Night, Mr. James,” which is as close to a chiller as he has ever written, to my knowledge. <…> The other, “Project Mastodon”…
	— С. Е. Коттс

	«Спокойной ночи, мистер Джеймс» <…> настолько несентиментален и безжалостен, насколько возможно для приятной маленькой истории. <…> Рассказы <…> — просто хорошая, солидная современная научная фантастика от начала до конца. Ничего особо запоминающегося в том смысле, что это, вероятно, запомнится вместе с «великими» 1960-х годов…
	“Good Night, Mr. James” <…> is as completely unsentimental and ruthless as a pleasant little tale could be. <…> The stories <…> just good solid modern science fiction from front to back. Nothing very memorable in the sense that it is likely to be remembered with the “greats” of the 1960's…
	— Питер Скайлер Миллер