Дождевой червь

Дождево́й червь или дождево́й червя́к (лат. Lumbricina) — собирательное название для большого количества видов земляны́х или дождевы́х черве́й из подотряда малощетинковых червей. Дождевые черви обитают на всех континентах, кроме Антарктиды, однако лишь немногие виды изначально имели столь широкий ареал: распространение ряда представителей произошло за счёт их распространения человеком. Наиболее известные европейские земляные черви относятся к семейству Lumbricidae.

Дождевой червяк Lumbricus terrestris

Довольно часто в неспециальных текстах можно встретить слово «червяк» без уточнения, какой именно червь имеется в виду. Чаще всего по контексту несложно определить, дождевой это червь или, скажем, личинка из яблока. Тем не менее, встречаются и такие упоминания, в которых определение вида червяка затруднительно.

Дождевой червь в афоризмах и кратких высказываниях

	Мысли распадались на кусочки, как дождевые черви под лопатой.
	— Станислав Лем, Операция «Рейнгард», 1950-е

	Синоптика мучил дождевой червь сомнения.
	— Леонид Сухоруков, 1980-е

	...май придет безбрежным весенним ливнем, когда <...> блестят тропинки, вытягиваясь в сумраке осклизлыми дождевыми червями...
	— Александр Терехов, «Мемуары срочной службы», 1991

Дождевой червь в научной и научно-популярной прозе

Ложная конская пиявка, несмотря на свою наружную смиренность, большой хищник и не довольствуется высасыванием крови из животных, но пожирает тех, которых в состоянии одолеть. Так, д-р Бук рассказывает, что когда он однажды посадил в сосуд, где жила одна улитка, двух таких пиявок, то они немедленно напали на нее, проникли под раковину и, несмотря на самое отчаянное сопротивление улитки, быстро перевернули ее и начали поедать. Через 10 минут раковина была уже пуста и от улитки не осталось ни малейшей крошки. Так же быстро расправляются они и с мелкими дождевыми червями. Через минуту от них не остается и помину. Но с крупными дождевыми червями у них завязывается сильная борьба, так как такой червь не дает себя проглотить и производит во внутренностях волнообразное движение. Однако после долгой борьбы он оказывается побежденным.

— Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», 1885

Но самой главной, иногда даже почти единственной насадкой для ловли язей и другой крупной бели, по крайней мере в культурных местностях, служит большой земляной червь, живущий в садах, огородах, парках, вообще в самой жирной почве. Он встречается почти повсеместно под различными названиями (дождевой, росовой червь, росник, выползок, выползень, буртыль, щур, глиста, глистовка), легко может быть добыт в большом количестве и хорошо сохраняется довольно продолжительное время. В настоящее время, вероятно, почти всюду известно, что выползка надо собирать поздно вечером или ночью, после дождя или сильной росы, обходя дорожки и гряды с фонарем. Они начинают выползать, как только растает земля, иногда при 3° тепла; столько же градусов достаточно бывает и осенью, так что у нас их можно иметь с середины марта до конца октября. Так как червь этот довольно чуток (особенно в лунную ночь) и редко весь выползает из норки (в холодную погоду он только высовывает головку), то ловля его часто требует немалой сноровки и большого проворства. Главное — ухватить его как можно ближе к норе и тащить потихоньку, чтобы не оборвать хвоста. В засуху, когда черви совсем не выходят из нор, можно вызвать их, поливая в сумерки избранный участок, причем полезно это место прикрыть соломой или рогожами. В крайнем случае можно немедленно набрать червей, поливая жирную землю соленой водой или, еще того лучше, настоем зеленой скорлупы обыкновенных лесных орехов (раздавленные молодые орехи кладутся на сутки в воду), чего выползки вовсе не выносят. Такие черви, впрочем, живут недолго и требуют немедленного израсходования. Можно развести червей там, где их не было, для этого необходимо выпустить их несколько десятков в сад или огород и почаще поливать это место помоями или навозной жижей.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб», 1911

Кроме выползка (Lumbricus terrestris), у нас, в средней России, встречается не менее четырех видов различных земляных червей, которые все служат отличной насадкой. Южнорусские и западносибирские черви, по-видимому, отличаются от наших, но выползок и обыкновенный навозный червь там, кажется, принадлежат к тем же видам. Навозный червь имеет несколько разновидностей — красный и желтый кольчатый; первый называется в Москве просто «красненьким». К навозному близко подходит подлистник, называемый также пыльником, или подглистником. Первое название происходит оттого, что он встречается во множестве в кучах старого полусгнившего листа в садах и парках, а подглистником потому, что несколько похож на глисту, то есть выползка. Это самый плохой для насадки червь, так как он очень квел и рвется на крючке даже сам собой, особенно если он недавно вырыт. Изредка встречается в глинистой почве беловатый или розоватый червь с круглой головой, но он не имеет значения для рыбной ловли. Для ужения на донную, кроме выползков, часто употребляются лишь так называемые железняки, довольно крупные (до 13 см) черви, отличающиеся очень острой головой, тонкой передней частью с синеватым отливом и плоским беловатым хвостом. Они замечательно крепки, почему очень прочно держатся на крючке и некоторыми рыболовами даже предпочитаются выползку. При ловле «на кусочки» ершей и другой рыбы железняк незаменим. Все черви перед ловлей должны быть выдержаны.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб», 1911

Дождевой червяк в мемуарах, публицистике и документальной литературе

Уже сделано было описание каждого рода животных. Одни только червячки, живущие в сыре, были почти совсем неизвестны. Любопытный дракон принял намерение испытать свойство оных и отправил к ним миссионариями двух дождевых червей, дабы исследовали они точно о состоянии сего народа и по возвращении своем сообщили бы ему исправное описании. Посланные пробралися к крестьянину в клеть, ибо проведали они, что лежит тамо сыр весьма долгое время, наполненный червями. По прибытии туда дождевых червей хозяева приведены были в великий страх, видя величину пришедших, из коих каждый покрывал четыре большие их деревни. Но как чужестранцы объявили им дружеские свои намерения, то хозяева отложили весь страх и познакомились с ними столь коротко, что те получили о них совершенное понятие и в состоянии были сообщить дракону исправное о том описание, которое состояло в следующем. Сии черви не имеют никакого правления. Они живут в натуральном состоянии, не завися друг от друга; одни только дети оказывают почтение своим родителям. Большая часть из них думали, что крестьянский сыр был тот великий и пространный мир, где они жить могут, и который содержал более миллиона червяков. Некоторые думали также, что сыр сей, названный от них миром, был от начала века и вечно продолжаться будет; но сии почти от всех почиталися еретиками, словом сказать, такими, какими у нас спинозисты, ибо большая часть сыр почитали сотворением и небесконечием.

— Денис Фонвизин, «Свойство тех червячков, которые живут в сырах» (перевод басни Л. Хольберга с немецкого), 1765

В сосновом лесу за Неджвицей начинаются окопы: ряды длинных канав, слегка прикрытых хворостом и землёй точно жилища пещерных людей. Разбросаны коробки из-под консервов. Пощипаны пулями деревья. Лес имел странный вид. Русские окопы начинаются от Неджвицы. Песчано-глинистые канавы пересекают дворы, огороды, капустники, потом выходят на поля и ряд за рядом подбираются к неприятелю. Смотришь издали на эти поля, изрытые окопами — точно исполинский дождевой червь ползал здесь, и вспухала рядами земля. Поля и до сих пор имеют вид тревожный. Всё ещё чудится, как многотысячная русская армия под градом пуль и шрапнелей подбирается в этих канавах к врагу. Сидят длинными рядами человек к человеку, положив на земляные валы сторожкие винтовки. Перебегают вперёд, зарываются в новые канавы. Уж через землю слышно, как у противника говорят, слышен щёлк ружейного затвора, нервный кашель измученного бессонницей и страхом смерти человека, стон раненого…

— Степан Кондурушкин, «Вслед за войной», 1915

Средневековое Христианство назидало расу: «Человек, ты в земной жизни исчадье зла и червь подле Бога; отвергни эгоизм, живи ради будущего и подчини себя Богу и Его священству». Результаты были весьма неутешительны для человечества. Современное знание назидает расу: «Человек, ты эфемерное существо и не более для природы, чем муравей и дождевой червь, лишь временная букашка во вселенной. Живи же тогда ради Государства и подчини себя, подобно муравьям, уготованному администратору и научному эксперту». Преуспеет ли это евангелие более, чем первое?

— Шри Ауробиндо, 1940-е

	И скоро будет весна. И май придет безбрежным весенним ливнем, когда земля вспухает, опоясанная лакированными ремнями морщинистых ручьев, блестят тропинки, вытягиваясь в сумраке осклизлыми дождевыми червями, капли впиваются в плечи острыми осами, и машины спят у обочин, подстелив себе последние коврики сухого асфальта...
	— Александр Терехов, «Мемуары срочной службы», 1991

Вот за что мне нравился тогда Борис Николаевич — за то, что по характеру он был очень нашим человеком. В нём было то, чего не может быть ни в одном западном президенте. Какой ещё президент <…> может предложить то, что предложил мне после сауны Борис Николаевич: «Давайте, Михаил Николаевич, мы с вами сейчас, кто быстрее, в бассейне проплывём — в халатах?» А ведь он президент — отказаться нельзя. И мы поплыли. Вернее, мы думали, что плывём. На самом деле стояли на одном месте, тщательно делая гребки брассом. Но парусность от халатов была такая, что мы двигались не быстрее дождевого червя, который плывёт в вазелине.

— Михаил Задорнов, «Ухожу, понимаешь», 2007

...ещё лягушка пинает лапкой своего дрыхнущего без задних ног супруга и говорит ему: «Я хочу, чтобы этой весной у нас родились восемьсот мальчиков и семьсот девочек», а это бесчувственное бревно поворачивается на другой бок и храпит пуще прежнего, еще дождевой червяк кряхтит и вылезает из земли навстречу голодному как зверь грачу, шепча про себя: «Уже ползу, ползу! И незачем так громко каркать!», еще… но уже лихорадочно машут в разные стороны сверкающими крыльями пьяные от апрельского ветра бабочки, уже безотрывно смотрят на них, пуская радужные слюни… А вот команды смотреть не было.

— Михаил Бару, «Записки понаехавшего», 2010

Дождевой червь в беллетристике и художественной литературе

— Да, я длинен, достаточно длинен, — с оттенком гордости ответил Каа. — Однако молодые деревья действительно хрупки, ломки. Недавно на охоте я чуть не упал; да, чуть не упал, скользя вниз и не обвив достаточно крепко хвостом дерево; этот шум разбудил обезьян, и они стали бранить меня самыми скверными словами. — Безногий, желтый дождевой червь, — прошептала Багира, как бы стараясь вспомнить что-то. — Сссс! Они называли меня так? — спросил Каа.

— Редьярд Киплинг «Книга джунглей», 1907

	Сила великая. Сила всесвятая и благая. Всё, что пропитывалось ею, освещалось изнутри и возвеличивалось, всё начинало трепетать какими-то быстрыми внутренними биениями. Темнел вдали огромный дуб, серел на тропинке пыльный подорожник, высоко в небе летела цапля, вяло выползал из земли дождевой червь. Всё и всех жизнь принимала в себя, властительница светлая.
	— Викентий Вересаев, «К жизни», 1908

— Какие границы? — внезапно вскричал Марек <…> — Что за границы? — повторял он, — нет никаких границ! Я собственными глазами это видел, когда лежал возле пограничного столба, я лежал в Австрии, а передо мной была Россия. Два государства здесь сливались, и пространство между ними было отделено границей. И передо мной вылез из австрийской почвы дождевой червь и через пять сантиметров зарылся головой снова в землю. Половина червя находилась в Австрии, а половина в России. Для человека граница, а для дождевых червей границы нет?! Для зайцев тоже нет границы, для жаворонков все поля одинаковы, и только люди на земле отгородились заборами и границами! Границы! Нет границ — это обман, вы их выдумали! Существует только единый прекрасный мир!

— Карел Ванек, «Приключения бравого солдата Швейка в русском плену», 1923

Симбиотические абстракции, паразиты... Называйте, как хотите. Это — судьбы. Если они паразиты — они полезные паразиты, готовые отдать больше, чем взяли. Для себя им нужно только ощущение жизни, чувство бытия. Ведь многие из существ, с которыми они жили, были, мягко говоря, не очень умны. Дождевые черви, к примеру. Но, благодаря судьбе, дождевой червь в один прекрасный день может стать чем-то большим, даже великим. И мельчайшие микробы могут подняться на один уровень с человеком. Потому что любое существо, которое двигалось и жило, быстро или медленно, в каком угодно мире, жило не само по себе. Всегда вдвоём. Тварь и его личная, собственная судьба.

Клиффорд Саймак, «Снова и снова» (глава XXIX), 1950

Наконец почва прорвалась, комья земли полетели в разные стороны, и на поверхности появились две когтистые лапы и усатый нос. Офицерская голова откатилась в сторону, а рядом раздался чей-то бас: ― Тёмная ночь!.. Удрал дождевик, кирпич ему на пути! Эти слова сказал крот и наполовину высунулся из норы. «Почему «темная ночь», когда вокруг так светло? ― подумала офицерская голова. ― А впрочем, какая разница, что думает о солнечной погоде этот зверь. Раз он чёрный, то мне не стоит его бояться». <...> ― Стал бы я из-за коня переживать! ― усмехнулся крот. ― Вот червяк-дождевик ― это стоящая вещь!.. Сейчас поймаю его! ― И крот начал опускаться вниз.

— Ефим Чеповецкий, «Приключения шахматного солдата Пешкина», 1986

	По его пробуждающемуся мозгу медленно, как дождевые черви, ползли первые утренние мысли — они касались окружающего беспорядка. Тот действительно был ужасен: в комнате царил такой хаос, что в нём даже угадывалась своя гармония — длинная лужа на полу как бы уравновешивалась вдавленным в кусок колбасы окурком, а сбитый с ног стул вносил в композицию что-то военное.
	— Виктор Пелевин, «Ухряб», 1989

Почему именно я? Мне столько же лет, сколько ей, у меня тот же цвет волос, и так же, как она, я хотела бы, чтобы у меня была побольше грудь, больше обуви и больше секса. Я слушаю ту же музыку, читаю те же книги и тоже терпеть не могу Варшаву и селёдку в сметане. Кроме того, я тоже принимаю чересчур горячую ванну, не пью сладкого вина, люблю восточные рестораны, обожаю черных котов, по праздникам поздравляю своего гинеколога открыткой, ненавижу Интернет, до смерти боюсь пауков, дождевых червей и политиков и точно так же засыпаю на правом боку лишь тогда, когда убеждаюсь, что муж рядом со мной уже видит сны.

— Януш Вишневский, «Виртуальность», 1990-е

Борис Петрович не считал бы зазорным, если бы оттяпали в его пользу от все той же Козлова оттопырившийся на запад аппендикс, все равно там нету домов. Дело в том, что улица Козлова с годами заметно удлинилась в северном направлении, вытянулась, как на разведку, как дождевой червяк на сырой почве, причем, как червяк по мере вытягивания самого себя неизбежно сужается, улица эта также сужается и тощает, пока наконец, уткнувшись носиком в канаву, именуемую почему-то рекой Новой, не перестает быть червяком.

— Сергей Носов, «Грачи улетели», 1993

	Фильм первый: «Бабочка». (Весной в Москве он снял фильм второй «Червяки» о том, как он, Лёня, ходит под проливным дождем и спасает от неминуемой гибели под подошвами москвичей ― доверчивых дождевых червяков).
	— Марина Москвина, «Небесные тихоходы: путешествие в Индию» (повесть), 2003

	Его правая рука рванулась за спину к кобуре, но потом застыла. Розовый шрам на побелевшем лбу выделялся, как толстый дождевой червяк, слегка изогнутый посередине. ― Хорошо, ― наконец сказал он. ― Потом договорим.
	— Андрей Геласимов, «Степные боги», 2008

	Придавила Настенька мужичка ногой к полу, засунула руку ему в пах, дёрнула, да и вырвала гадкий уд его детородный, вместе с мошонкой, с пузырём мочевым да с кишками. Потом взяла его за горло и задавила. Как червяка дождевого. Потом и долгопятого та же участь ждала. ― Мамочка!
	— Станислав Шуляк, «Квартира номер девять. Роман с чертовщиной», 2013

Дождевой червь в поэзии

	Не мню, что я Лаокоон, Во змей упершийся руками, Но скромно зрю, что осажден Лишь дождевыми червяками!
	— Алексей Толстой, «В твоем письме, о Феофил...» («Послания к Ф. М. Толстому»), 14 января 1869

	Рыжий петух, хорошо тебе Навстречу солнцу кричать кукареку. Настанут перемены в твоей судьбе: Будешь когда-нибудь и ты человеком! Забудешь запах земли дождевой, И вкус червей в навозной куче, На крепкий весенний гребень свой Шапку с наушниками нахлобучишь.
	— Елизавета Полонская, «Послание к петуху», 22 июля 1921

	Своим возлюбленным пренебрегла, Со мной гулять пошла, как стерва. Стерве Пришёлся в двух словах, и ― к ней приклад Губ. Выползали дождевые черви. Поблизости потел затекший пруд Как репетиция для пьесы в сукнах, Здесь лишним было то, что, в тело стукнув, Припоминалась ты. Напрасный труд!
	— Георгий Оболдуев, «Своим возлюбленным пренебрегла...» (из цикла «Своим возлюбленным пренебрегла...»), 1923

	Держу в уме, что нынче тридцать первый Прекрасный год в черемухах цветет, Что возмужали дождевые черви И вся Москва на яликах плывет.
	— Осип Мандельштам, «Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем!..» 7 июня 1931

	Оцарапав клочья туч О горелый красный лес, Дождь прошелся кувырком По траве. И улетел. Сосны вспыхнули как медь, Трубы кончили греметь, Солнце сопки золотит. За блеском дождевых червей, За черными стеблями трав, Туман застлал далекий путь До шёлковых синих снежных гор.
	— Павел Зальцман, «Оцарапав клочья туч...», 1932

	Две селёдки стынут, грустные, на тарелке у реки. Пальцы ползают, как грузные дождевые червяки.
	— Сергей Петров, «Банкомёт восходит деревом...», 1934

	Здесь люди вечера в зеленых платьях Зеленые стоят в тени деревьев И прячутся. Кузнечики гремят, Играя на своих зубчатых ножках. Выходят дождевые червяки Шнурками из промоченных дорожек.
	— Владимир Луговско́й, «Сказка о зеленых шарах», 1956

	Дождевые вылезали черви, мрачные, как шпалы, одуванчики вонзали в них свои стальные шпаги!
	— Виктор Соснора, «Когда нет луны» (из сборника «Тиетта»), 1963

	Не должна подлежать петле белка, дремлющая в дупле, и стучащий о дерево дятел, и катающийся у ног щенок, кенгуренок, залегший в чрево, и скользящий травою уж, и дельфин, мореходец быстрый, и червяк дождевой у луж не должны подлежать убийству, ― пусть живут, пусть летят, плывут…
	— Семён Кирсанов, «В ночь, бессонницей обезглавленную…» (из цикла «Шестая заповедь»), 1967

Пословицы и поговорки

	Огородные черви в огороде и умирают.
	— Китайская пословица

	В новолуние сеять — червь поест.
	— Русская пословица

См. также

• Черви
• Пиявка
• Шелкопряд
• Дождь из животных
• Жук
• Клоп
• Таракан
• Стрекоза
• Червь тщеславия
• Червь сомнения