Дилижанс
Дилижа́нс (от фр. carosse de diligence, «проворный экипаж») — транспортное средство для междугородной перевозки пассажиров, а также вид междугородного общественного транспорта. Многоместная карета на конной тяге, перевозившая пассажиров и почту. Кроме того существовали специальные почтовые дилижансы, которые, однако, иногда брали на свой борт пассажиров. Дилижанс предлагал более скорое междугороднее путешествие за счёт периодической смены уставших лошадей на станциях. Для большей вместительности некоторые дилижансы имели также империал.
Дилижансы получили наибольшее распространение в конце XVIII века. Первое дилижансное общество в России было организовано в 1820 году. Маршрут Москва — Петербург дилижанс проходил за 4–4,5 суток при стоимости проезда 95 рублей за одного пассажира. Значение дилижансов начало падать после появления железных дорог, автобусов и речных пассажирских пароходов. Последние дилижансы использовались до второго десятилетия XX века, пока окончательно не были заменены автобусами. Например, в Нидерландах последний маршрут дилижансов действовал до 1915 года.
Дилижанс в афоризмах и кратких определениях править
Дилижанс ― преогромная и превыгодная карета, в которой всяк за сходную цену может нанять себе место. Тут сидишь, как в комнате, в обществе пятнадцати или шестнадцати разного звания, разных свойств и часто разных наций людей. Монах, лекарь, офицер, дряхлый старик и молодая девушка нередко случаются тут вместе.[1] | |
| — Фёдор Глинка, «Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях...», 1817 |
Хруст песку под колёсами дилижанса, шелест ветвей, свист ветра и звуки почтового рожка сливались вместе в усыпляющую колыбельную песню.[2] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «В дилижансе», 1831 |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Дриада», 1831 |
| — Иван Мятлев, «Женева» — Часть первая (Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранже, 14), 1840 |
| — Козьма Прутков, «Кондуктор и тарантул». Басня, лето 1851 |
Потом пассажиры <...> понемногу засыпали <...> и все ритмично покачивались вместе с дилижансом, свет трясущегося снаружи фонаря отражался от крупа коренной внутрь дилижанса и, проходя сквозь ситцевые занавески шоколадного цвета, отбрасывал на неподвижных людей кровавую тень. | |
| — Гюстав Флобер, «Госпожа Бовари» (пер. А.И.Ромм), 1856 |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «День переезда», 1860 |
Никто ещё не избегнул этого переезда в дилижансе смерти. Правда, рассказывают, что был один такой — иерусалимский башмачник, которому не позволили сесть в него. Ему пришлось бежать позади дилижанса.[6] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «День переезда», 1860 |
У городских ворот остановился почтовый дилижанс, привезший двенадцать пассажиров <двенадцать месяцев Нового года>; больше в нём и не умещалось; все места были заняты.[7] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Двенадцать пассажиров», 1861 |
| — Павел Анненков, «Февраль и март в Париже 1848 года», 1862 |
...древность дилижанса придавала ему историческую занимательность; он был, вероятно, не только свидетелем многих переворотов, но, очевидно, принимал в них даже личное участие; облупленная жёлтая краска наружных стен его, искалеченная, заржавленная оковка ― ясно говорили, что ему не раз приводилось лежать поперек улицы и служить подкреплением баррикады...[9] | |
| — Дмитрий Григорович, Корабль «Ретвизан», 1863 |
| — Афанасий Фет, «Мои воспоминания» (часть I), 1889 |
Прибытие лондонского дилижанса всегда было событием в жизни Плимута. Даже если три последних мили дилижанс ехал медленно, приближаясь к городу он всегда увеличивал скорость... | |
| — Сирил Норткот Паркинсон, «Жизнь и времена Горацио Хорнблоуэра» (перевод: К. Киричук, 2013 г.), 1970 |
Дилижанс в публицистике, эссеистике и документальной прозе править
Дилижанс ― преогромная и превыгодная карета, в которой всяк за сходную цену может нанять себе место. Тут сидишь, как в комнате, в обществе пятнадцати или шестнадцати разного звания, разных свойств и часто разных наций людей. Монах, лекарь, офицер, дряхлый старик и молодая девушка нередко случаются тут вместе. Всякий делает, что хочет. Один читает, другой говорит, третий дремлет, четвертый смеется, пятый зевает. Я смотрел окрестности, отыскивал места недавно бывших боев и любовался течением Марны.[1] | |
| — Фёдор Глинка, «Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях...», 1817 |
| — Фёдор Глинка, «Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях...», 1817 |
Люди наводняли выставку с раннего утра и до позднего вечера. По Сене скользили пароход за пароходом, переполненные пассажирами, вереницы экипажей на улицах всё увеличивались, пеших и верховых всё прибывало; омнибусы и дилижансы были набиты битком, унизаны людьми сплошь. И всё это двигалось по одному направлению, к одной цели, к «парижской выставке»![3] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Дриада», 1831 |
В улице St. Honore было иначе: там уже возникли баррикады. Остановлен был один омнибус, один дилижанс, шедший из Версаля, свалено несколько фур, но все это уничтожено было почти в ту же минуту, как образовалось, и когда я пришел на место ― свежие камни, только что вынутые из мостовой, лежали в одной стороне, фуры и омнибусы отодвинуты были к другой, а вдоль улицы разъезжали эскадроны драгун…[8] | |
| — Павел Анненков, «Февраль и март в Париже 1848 года», 1862 |
Дилижанс в мемуарах, письмах и дневниковой прозе править
Дилижанс только что выкатывали из сарая и устанавливали. Экипаж принадлежал к разряду тех старых, давно заброшенных coucou, которые так любит Поль де Кок; древность дилижанса придавала ему историческую занимательность; он был, вероятно, не только свидетелем многих переворотов, но, очевидно, принимал в них даже личное участие; облупленная желтая краска наружных стен его, искалеченная, заржавленная оковка ― ясно говорили, что ему не раз приводилось лежать поперек улицы и служить подкреплением баррикады; уцелевший coucou попал тогда в руки промышленности, которая совершенно изменила его наружность: к передним двум местам прилепился сзади огромный ящик для укладки почты; над верхом ящика воздвиглась кожаная арка, долженствовавшая вмещать пассажирские чемоданы; впереди, перед сидением кучера и входом под кожаную арку, открылись еще два места, получившие название: place de l'imperiale. Места эти нам очень понравились; оттуда удобнее было рассматривать виды, и вообще было там свободнее. Но места были заняты; пока мы объяснялись с кондуктором, в контору вошли два пассажира. ― Обратитесь к этим двум господам, ― сказал кондуктор, ― я уверен, они не сделают никаких препятствий; им, без сомнения, приятнее будет сидеть в coupe. Два господина тотчас же согласились. Мы поспешили взобраться наверх; но, к удивлению нашему, там сидел уже какой-то молодой человек. Оказалось, что в империале было не два места, как мы предполагали, а целых три. Спутник наш, к счастью, не был толст, и мы кое-как уладились.[9] | |
| — Дмитрий Григорович, Корабль «Ретвизан», 1863 |
В Лионе я взял свей чемодан и тотчас поехал в другую контору дилижансов, вскарабкался на империал и через пять минут скакал уже по женевской дороге. В последнем большом городе, на площадке перед полицейским домом, сидел комиссар полиции с писарем, около стояли жандармы, тут свидетельствовали предварительно пассы. Приметы не совсем шли ко мне, а потому, слезая с империала, я сказал жандарму: | |
| — Александр Герцен, «Былое и думы» (часть пятая «Париж-Италия-Париж»), 1866 |
Бич хлопнул по запыленной, но доброй белой лошади, запряжённой на выносе перед парой караковых дышловых, и дилижанс покатился со скоростью 10 верст в час. На империале ожидало меня новое удобство: рядом со мною поместились какие-то мальчишки, оспаривавшие друг у друга места не без того, чтобы встреча двух отталкивающихся тел не отзывалась и на моих боках. К этому сидящий рядом со мною прибавлял огромного бумажного змея, который всю дорогу танцевал перед моим носом, заслоняя неживописную местность, вроде той, с которой я познакомился на Страсбургской железной дороге. За мной и подо мной, рядом с почтарем, сидели синие блузы. На половине дороги, около трактира или, лучше, шинка, слезли неугомонные мальчишки и унесли неукротимого змея. Я вздохнул свободнее. Дорога пошла лесами.[10] | |
| — Афанасий Фет, «Мои воспоминания» (часть I), 1889 |
Дилижанс в беллетристике и художественной прозе править
Хруст песку под колёсами дилижанса, шелест ветвей, свист ветра и звуки почтового рожка сливались вместе в усыпляющую колыбельную песню. Пассажиры один за другим начали клевать носами, цветы в букетах, заткнутых за переплёты окон дилижанса, проделывали как будто то же самое движение всякий раз, как дилижанс встряхивало. Я закрыл глаза, потом опять открыл их, продолжая дремать, или по крайней мере грезить.[2] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «В дилижансе», 1831 |
Вдруг налетел порыв ветра, и я проснулся. Всё исчезло, но цветы благоухали по-прежнему, а в окна дилижанса глядели свежие зелёные ветви берёзок. По случаю Троицы почтальон убрал ими весь дилижанс. Старик-аптекарь потянулся со сна и промолвил: «А и здесь можно видеть сны!» Но ни ему, ни другим пассажирам и в ум не приходило, что я был посвящён в содержание их снов. | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «В дилижансе», 1831 |
Мы вышли к воротам. Лошади уже были впряжены. «Mes-dames, ― сказал кондуктор, отворяя дверцы, ― извольте потесниться: к вам сядет защитник и хранитель». В карете что-то пробормотали спросонья, и потом раздалось: «Entrez, s'il vous plait». Я с трудом вскарабкался и сел на передней скамье подле чего-то мягкого и теплого. Дверцы захлопнулись, и дилижанс двинулся с места. Путешественники дремали, и я скоро заснул.[12] | |
| — Николай Греч, «Чёрная женщина», 1834 |
Лошади трогали мелкой рысцой, и первые три четверти льё «Ласточка» то и дело останавливалась, чтобы взять пассажиров, поджидавших ее — кто у края дороги, кто у себя во дворе. Заказавшие место с вечера заставляли себя ждать; иные даже еще спали крепким сном; Ивер звал, кричал, ругался, потом, наконец, слезал с козел и изо всех сил стучал в ворота. Ветер дул в разбитые окошки дилижанса. | |
| — Гюстав Флобер, «Госпожа Бовари» (пер. А.И.Ромм), 1856 |
Часто шляпа калеки вдруг просовывалась в окно на ходу дилижанса, а сам он в это время цеплялся свободной рукой за подножку, и колеса обдавали его грязью. Голос его, вначале слабый и лепечущий, становился пронзительным. Он тянулся в ночи, как непонятная жалоба какого-то отчаяния; прорезая звон бубенцов, шелест деревьев и стук пустого кузова кареты, он нес в себе что-то отдаленное, отчего Эмма приходила в волнение. Оно врывалось ей в душу, как вихрь в пропасть, уносило ее в просторы беспредельной меланхолии. Но Ивер, замечая, что дилижанс накренился, прогонял слепого кнутом. Плетеный кнут стегал прямо по ранам, и нищий с воем падал в грязь. | |
| — Гюстав Флобер, «Госпожа Бовари» (пер. А.И.Ромм), 1856 |
Смерть — кондуктор, паспортист, выдающий нам аттестаты, и директор великой сберегательной кассы человечества. Понимаете вы меня? Все наши земные деяния — и большие, и малые, составляют наш вклад в эту кассу, и вот, когда смерть подъедет к нам со своим дилижансом, в котором мы должны отправиться в страну вечности, она выдаст нам на границе вместо паспорта наш аттестат! Вместо же суточных кормовых денег мы получим из сберегательной кассы то или другое наиболее характерное деяние наше. Для иного это очень приятно, для иного же ужасно! | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «День переезда», 1860 |
«Тра-та-та-ра!» Пришла почта. У городских ворот остановился почтовый дилижанс, привезший двенадцать пассажиров; больше в нём и не умещалось; все места были заняты. | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Двенадцать пассажиров», 1861 |
Санин в точности исполнил своё намерение и так искусно распорядился, что в день прибытия во Франкфурт у него оказалось ровно столько денег, сколько нужно было для того, чтобы добраться до Петербурга. В 1840 году железных дорог существовала самая малость; господа туристы разъезжали в дилижансах. Санин взял место в «бейваген»; но дилижанс отходил только в 11-м часу вечера. Времени оставалось много. К счастью, погода стояла прекрасная и Санин, пообедав в знаменитой тогдашней гостинице «Белого лебедя», отправился бродить по городу.[13] | |
| — Иван Тургенев, «Вешние воды» (глава I), 1872 |
Покуда все это происходило, виновник кутерьмы, Стёпка-балбес, уж подвигался из Москвы по направлению к Головлёву. Он сел в Москве, у Рогожской, в один из так называемых «дележанов», в которых в былое время ездили, да и теперь еще кой-где ездят мелкие купцы и торгующие крестьяне, направляясь в свое место в побывку. «Дележан» ехал по направлению к Владимиру, и тот же сердобольный трактирщик Иван Михайлыч вез на свой счёт Степана Владимирыча, взявши для него место и уплачивая за его харчи в продолжение всей дороги. | |
| — Михаил Салтыков-Щедрин, «Господа Головлёвы», 1880 |
Прибытие лондонского дилижанса всегда было событием в жизни Плимута. Даже если три последних мили дилижанс ехал медленно, приближаясь к городу он всегда увеличивал скорость, и лошади почти галопом проносились под сводчатыми воротами. С треском бича и пением рожка дилижанс останавливался «У Георга», оставлял в ней почту и гражданских пассажиров, затем проезжал по Хай-стрит и далее под следующей аркой и по разводному мосту на бульвар. | |
| — Сирил Норткот Паркинсон, «Жизнь и времена Горацио Хорнблоуэра» (перевод: К. Киричук, 2013 г.), 1970 |
Дилижанс в стихах править
И поехал Харитон. | |
| — Иван Мятлев, «Женева» — Часть первая (Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранже, 14), 1840 |
Нанимать, | |
| — Иван Мятлев, «Петергофский праздник», 1841 |
Уж смерклося почти, когда мы сели, | |
| — Николай Огарёв, «Дилижанс», 1842 |
| — Козьма Прутков, «Кондуктор и тарантул». Басня, лето 1851 |
Источники править
- ↑ 1 2 3 Глинка Ф. Н. Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием Отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год. — М., 1870 г.
- ↑ 1 2 3 Собрание сочинений Андерсена в четырёх томах. — 1-e издание. — СПб., 1894 г. — Том 1
- ↑ 1 2 Собрание сочинений Андерсена в четырёх томах. — 1-e издание. — СПб., 1894 г. — Т. 2. — С.370-
- ↑ 1 2 3 Мятлев И.П. Стихотворения. Библиотека поэта. — Ленинград, «Советский писатель», 1969 г.
- ↑ 1 2 «Сочинения Козьмы Пруткова», Москва, «Художественная литература», 1976, 384 стр.
- ↑ 1 2 3 Собрание сочинений Андерсена в четырёх томах. — 1-e издание. — СПб., 1894 г. — Т. 2. — С.321
- ↑ 1 2 Собрание сочинений Андерсена в четырёх томах. — 1-e издание. — СПб., 1894 г. — Т. 2. — С.152
- ↑ 1 2 П.В.Анненков. Парижские письма. — М.: Наука, 1983 г.
- ↑ 1 2 Д. В. Григорович. Сочинения в трёх томах. Том 3. — М.: «Художественная литература», 1988 г.
- ↑ 1 2 Фет А. Воспоминания (сост. и прим. А. Тархова). — М.: Правда, 1983 г.
- ↑ А.И. Герцен, «Былое и думы» (часть пятая). Вольная русская типография и журнал «Колокол» (1866)
- ↑ Н. И. Греч в сборнике: Три старинных романа: В 2 кн. Кн. 2 — М.: Современник, 1990 г.
- ↑ Тургенев И.С. Собрание сочинений. — Москва, «Наука», 1954 г.
- ↑ М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13, Господа Головлёвы, 1875—1880. Убежище Монрепо, 1878—1879. Круглый год, 1879—1880. — С. 407-563. — Москва, Художественная литература, 1972 г.
- ↑ Н. П. Огарёв. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия.— М.: Советский писатель, 1956 г.
