Финны

Финны — североевропейский народ, основное население Финляндии.

Финны в прозе

• У феннов — поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над годовой; их пища — трава, одежда — шкуры, ложе — земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник. Та же охота доставляет пропитание как мужчинам, так и женщинам; ведь они повсюду сопровождают своих мужей и притязают на свою долю добычи (Тацит)
• Финское племя, населяющее Финляндию, подобно всем прочим финским племенам, рассеянным по пространству России, никогда не жило историческою жизнью (Н.Я. Данилевский)
• Финны с давних времен обитали на Каме, Оке и Волге, где примерно в начале нашей эры часть их отделилась и ушла к Балтийскому морю, заняв берега Ботнического и Рижского заливов (Любор Нидерле, Славянские древности, С.132)
• Мы, финны, очень меланхоличны. Я не знаю почему, но это так. Если вы загляните в финские чарты, найдёте много песен, полных меланхолии. Весёлые песни делают финнов несчастными , и наоборот. Возможно дело в том, что дни в Финляндии всегда так коротки (Вилле Вало)

Финны в поэзии

	Калмык, башкирец безобразный, И рыжий финн, и с ленью праздной Везде кочующий цыган!
	— Александр Пушкин, «Братья-разбойники», 1822

	Где прежде финский рыболов, Печальный пасынок природы, Один у низких берегов Бросал в неведомые воды Свой ветхий невод...
	— Александр Пушкин, «Медный всадник», 1833

	Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгуз, и друг степей калмык...
	— Александр Пушкин, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...», 1836

	«Пока мы, Пётр Кузьмич, храпим, ― Шагнули шибко немцы; Лишь не напакостили б им Венгерцы да богемцы. «Народ венгерский ― боевой, Он родич нашим финнам…» ― «А что ж, и славно! Половой! Подай-ко, брат, графин нам!»
	— Пётр Шумахер, «Малоярославецкие политики», 1869

	Я ― не виновна. Произволен блат: стихолюбивы дивы «Интуриста». Одни лишь финны, гости финских блат, не ощущают никакого риска, когда красотка поднимает взгляд, в котором хлад стоит и ад творится. Но я не вхожа в этот хладный ад: всегда моя потуплена зеница. <...> Ликуют финны. Рада я за них. Как славно пьют, как весело одеты. Пускай себе! Ведь это ― их залив. А я ― подкидыш, сдуру взятый в дети.
	— Белла Ахмадулина, «Чудовищный и призрачный курорт...», 1984