Обломный дождь
Обло́мный дождь или обло́мный ливень (от глагола обламываться, падать, сваливаться, внезапно рушиться), а также внезапный ли́вень, про́ливень или проливной дождь (реже «окатный дождь») — очень сильный, неожиданно начинающийся, часто кратковременный дождь с крупными и часто падающими каплями, как из ведра, которые сразу делают мокрым всё вокруг (окатывают как из ведра). В Европе самый сильный проливной дождь с интенсивностью 15,5 мм/мин был зафиксирован в 1920 году в Германии.
.jpg)
Вероятно, устойчивое сочетание «обломный дождь» имеет диалектное (местное) или индивидуальное происхождение. В 1910-е годы оно было введено в литературный язык Иваном Буниным. Не исключена также опосредованная семантическая связь с самым известным романом Гончарова.
Обломный дождь в кратких цитатах править
| — Иван Бунин, Дневники, 9 мая 1912 г. |
Раз ночью был обломный дождь, а потом горячее солнце как-то сразу вошло в силу, весна потеряла свою кротость и бледность, и все вокруг на глазах стало меняться не по дням, а по часам.[2] | |
| — Иван Бунин, «Митина любовь», 1924 |
Был потом мрак, огонь, ураган, обломный ливень с трескучим градом, все и всюду металось, трепетало, казалось гибнущим…[3] | |
| — Иван Бунин, «Жизнь Арсеньева. Юность», 1933 |
А потом бешено понесло уже настоящим ураганом, молнии засверкали по тучам, во всю высоту их, зубчатыми, добела раскаленными змеями с каким-то свирепым трепетом и ужасом ― и хлынул обломный ливень, с яростным гулом секший нас под удары уже беспрерывные, среди такого апокалипсического блеска и пламени, что адский мрак небес разверзался над нами, казалось, до самых предельных глубин своих…[3] | |
| — Иван Бунин, «Жизнь Арсеньева. Юность», 1933 |
| — Юрий Нагибин, «В дождь», 1969 |
Обломный дождь в мемуарах и дневниковой прозе править
В сумерках по Измалкову. <...> Точно пятнадцатое столетие. Глушь, тишина, земля. | |
| — Иван Бунин, Дневники, 9 мая 1912 г. |
Обломный дождь в художественной прозе править
Дымно, красно пылала лучина, роняя огненные искры в лохань под светцом, гоня дрожащие тени. Тяжко и глухо шумел обломный дождь. И Ермил брал рогач, подпояску, прикладывал рогач к притолкам поперек двери, захлестывал подпояской и его и скобку, туго-натуго затягивал… Потом опять ложился на спину, в шапке, в полушубке, задирал тонкие короткие ноги в огромных лаптях на свою укладку.[5] | |
| — Иван Бунин, «Ермил», 1912 |
Потом прошла еще неделя. Раз ночью был обломный дождь, а потом горячее солнце как-то сразу вошло в силу, весна потеряла свою кротость и бледность, и все вокруг на глазах стало меняться не по дням, а по часам. Стали распахивать, превращать в черный бархат жнивья, зазеленели полевые межи, сочнее стала мурава на дворе, гуще и ярче засинело небо, быстро стал одеваться сад свежей, мягкой даже на вид зеленью, залиловели и запахли серые кисти сирени, и уже появилось множество черных, металлически блестящих синевой крупных мух на ее темно-зеленой глянцевитой листве и на горячих пятнах света на дорожках.[2] | |
| — Иван Бунин, «Митина любовь», 1924 |
О, как я уже чувствовал это божественное великолепие мира и бога, над ним царящего и его создавшего с такой полнотой и силой вещественности! Был потом мрак, огонь, ураган, обломный ливень с трескучим градом, все и всюду металось, трепетало, казалось гибнущим, в доме у нас закрыли и завесили окна, зажгли «страстную» восковую свечу перед черными иконами в старых серебряных ризах, крестились и повторяли: «Свят, свят, свят, господь бог Саваоф!» | |
| — Иван Бунин, «Жизнь Арсеньева. Юность», 1933 |
Через полчаса наступила кромешная тьма, в которой со всех сторон рвало то горячим, то очень свежим ветром, слепило во все стороны метавшимися по чёрным полям розовыми и белыми молниями и поминутно оглушало чудовищными раскатами и ударами, с невероятным грохотом и сухим, шипящим треском разражавшимися над самой нашей головой. А потом бешено понесло уже настоящим ураганом, молнии засверкали по тучам, во всю высоту их, зубчатыми, добела раскаленными змеями с каким-то свирепым трепетом и ужасом ― и хлынул обломный ливень, с яростным гулом секший нас под удары уже беспрерывные, среди такого апокалипсического блеска и пламени, что адский мрак небес разверзался над нами, казалось, до самых предельных глубин своих, где мелькали какими-то сверхъестественными, довременными Гималаями медью блистающие горы облаков… На мне, лежавшем на холодных кирпичах и укрытом всеми веретьями и армяками, какие только могли дать мне мужики, нитки живой не осталось через пять минут. Да что мне был этот ад и потоп! Я был уже в полной власти своей новой любви…[3] | |
| — Иван Бунин, «Жизнь Арсеньева. Юность», 1933 |
Лиза знала обязательный характер Дёмина и не сомневалась, что он придет. Она вздрагивала при каждом хлёсте дождя в оконное стекло, представляя, каково сейчас путнику на дороге. Потом разразилась гроза с обломным ливнем и молниями, вблескивающими одна в другую, и Лиза взмолилась, чтобы Демин не шел к ней, чтобы он загодя раздумал идти. Она почти убедила себя в том, что он оказался человеком предусмотрительным и не высунулся из дома. Но все-таки осталась в кухне и задремала, положив руки на кухонный стол, а голову ― на руки.[4] | |
| — Юрий Нагибин, «В дождь», 1969 |
Однако вскоре оказалось, что Чесноков угроз и слов на ветер не бросает. Погода продолжала портиться, потихоньку дождило, что куда хуже, чем обломный дождь. Поля намокли, у Васильева участились поломки. И Людмилу вызвали на трёхдневный семинар. В этот-то скучный момент вновь позвонил ко мне редактор. Я протирал возле дома велосипед, а меня окликнули.[6] | |
| — Леонид Васильев, «Это было недавно», 1979 |
Тяжко и глухо шумел обломный дождь.[5] | |
| — Михаил Успенский. «Время О́но», 1995 |
В шесть пополудни вдруг померкло солнце, и сделалась тьма по всей земле. Сколько же сердец дрогнуло от надвинувшейся тени! И вот, глядя в чёрное небо, Он сказал: «Отче! В руки Твои предаю дух Мой!» Последний раз Он взглянул на солнце, и Его не стало. И мало кто слышал, как римский сотник, каменное сердце которого дрогнуло, вдруг горячо прошептал: «Истинно говорю, Человек этот был праведник!» Вот когда, глядя в чёрное небо и слыша громы, завыли многие из тех, кто ещё недавно радовался, крича: «Распни Его!» Кто пожелал остаться — насладиться зрелищем крестных мук. Многие возвращались в Иерусалим, плача от страха и побивая себя кулаками в грудь. Страшно стало им за содеянное. | |
| — Дмитрий Агалаков. «Апостолы», 2018 |
От духоты, стоявшей в комнате, Марк проснулся, не дождавшись рассвета. Он лениво протер глаза и повернул голову направо. Фосфоресцирующие стрелки часов показывали три ночи. На улице бил обломный дождь, и темнота в комнате десятикратно усиливала его шум. Марк лежал на боку и смотрел на стену. Сперва просто лежал, а затем в его сознании родилась первая мысль. | |
| — Эдвард Шулус. «Автомат, стрелявший в лица», 2019 |
Источники править
- ↑ 1 2 И. Бунин. Полное собрание сочинений в 13 томах. — М.: Воскресенье, 2006 г.
- ↑ 1 2 Бунин И. А. Стихотворения. Рассказы. Повести. — М.: «Художественная литература», 1973 г.
- ↑ 1 2 3 4 Бунин И.А., «Жизнь Арсеньева»: Роман. Рассказы. — М.: Советская Россия, 1991 г.
- ↑ 1 2 Ю. М. Нагибин, Чужое сердце. — М.: Молодая гвардия, 1969 г.
- ↑ 1 2 И. Бунин. Полное собрание сочинений в 13 томах. — М.: Воскресенье, 2006 г. — Т. 2.
- ↑ Л. И. Васильев, Это было недавно: повести и рассказы. — М.: Советский писатель 1979 г. — с.28
- ↑ Михаил Успенский. «Время О{{подст:ударение}}но». — М.: Азбука, 1997 г.
- ↑ Дмитрий Агалаков. Апостолы. — М.: Вече, серия Всемирная история в романах, 2018 г.
- ↑ Эдвард Шулус. Апостолы. — ЛитРес: Самиздат, 2019 г.
См. также править
- Дождь как из ведра
- Проливной дождь
- Ливень
- Проливень
- Дождина
- Дождь стеной
- Спорый дождь
- Дождевая лужа
- Косой дождь
- Окатный дождь
- Под ливнем
- Гроза
- Ночной ливень
- Весенний ливень
 Поделитесь цитатами в социальных сетях: |
.svg){kind=logo}
