Аллига́тор, аллига́торы (лат. Alligator) — в узком зоологическом смысле род, включающий всего два современных вида крокодилов: американский, или миссисипский, аллигатор (Alligator mississippiensis) и китайский аллигатор (Alligator sinensis). От других представителей отряда крокодилов аллигаторы отличаются более широкой мордой; глаза у них расположены выше, в верхней части головы. Окраска обоих известных видов тёмная (часто почти чёрная) и зависит от цвета окружающей воды. Так, при наличии водорослей она может быть более зелёной, при высоком содержании в воде дубильной кислоты от близкорастущих деревьев окраска становится более тёмной. По сравнению с настоящими крокодилами у аллигаторов при закрытой челюсти видны только верхние зубы.

Миссисипский аллигатор

Однако в устной речи и массиве литературы ненаучного содержания слово «аллигатор» употребляется как полный синоним слова «крокодил» или «кайман», сохранив за собой лишь несущественные стилистические отличия. Зачастую выбор слова зависит только от пожелания автора: поэта, писателя или переводчика.

Аллигатор в афоризмах и кратких цитатах

править
  •  

Где ведет свой круг экватор;
Где в зеленых камышах
Шевелится аллигатор...[1]

  Лев Мей, «Гванагани» (Отрывок из поэмы «Колумб»), 1840
  •  

Сперва явится женщина с аллигаторской рожей ― отвррратительно! потом аллигатор с женским лицом ― меррррзость!..[2]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Брусин», 1848
  •  

Рабочий люд следил,
Как аллигатор полз на дне
Улечься в мягкий ил.[3]

  Генри Уодсворт Лонгфелло, (пер. М. Михайлова), «Кватронка» (из цикла «Песни о невольничестве»), 1862
  •  

— Да защитит нас великий дух! — проговорил индеец, смотря на аллигатора с дерева. — Я вижу по глазам чудовища, что это людоед.
И в самом деле, было чего пугаться даже и мэндруку. Аллигатор действительно оказался громадным. Его алчные, свирепые глаза с жадностью были устремлены на дерево, где нашли убежище беглецы.

  Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 6. Странное путешествие), 1866
  •  

...из всех ящериц крокодилы, аллигаторы и кайманы — самые отвратительные, самые мерзкие создания.

  Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 6. Странное путешествие), 1866
  •  

Бросьте якаре кость — он и ее проглотит в одну минуту. Если какой-нибудь кусок не проходит сразу в горло, аллигатор подбрасывает его кверху и ловит на лету.
Часто у них происходят жестокие схватки с ягуарами. Но даже голодные ягуары боятся нападать на больших аллигаторов и обыкновенно пожирают только молодых, еще неокрепших якаре или якаре-цетинга.

  Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 6. Странное путешествие), 1866
  •  

Якаре, как и все аллигаторы, любят отдыхать на солнце вдоль песчаных отмелей, на берегу рек. Там они лежат иногда целыми группами, прижав хвосты один к другому и раскрыв во всю ширину свои страшные пасти.

  Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 6. Странное путешествие), 1866
  •  

В очень поздний час ночной
Злой, как аллигатор,
Укатил к себе домой
Бедный литератор.[4]

  Николай Олейников, «Улица Чайковского...», 1931
  •  

У неё, знаете, муж аллигатор с большим стажем (вместо ирригатор)...[5]

  Корней Чуковский, «Живой как жизнь» (разговор о русском языке), 1962
  •  

Аллигатор написал мемуары: «Проснувшись утром и попив молока, я нюхал незабудки…»[6]

  Григорий Козинцев, Из рабочих тетрадей, 1960-е
  •  

Ползли гуськом автомобили,
Как аллигаторы по дну.[7]

  Иван Елагин, «Из углового окна», 1963
  •  

Почтенная дама, желая обрисовать капризный характер своей взрослой дочери, заметила: «Она ничем не довольна. У неё, знаете, муж аллигатор с большим стажем, а она и то ворчит!»[8]

  Лев Успенский, «Слово о словах», 1971
  •  

Мы остановились перед стеклянным ящиком, в котором шевелился аллигатор. Хищный зверь казался маленьким и безобидным, словно огурец в рассоле. Его хотелось показать дерматологу.[9]

  Сергей Довлатов, «Филиал» (Записки ведущего), 1988
  •  

А что произойдет, если в богородицком пруду неожиданно заведется крокодил? <...> Так у нас за столом появился сюжет рассказа «Аллигатор с реки Миссисипи».[10]

  Сергей Голицын, «Записки уцелевшего», 1989
  •  

...сад за крыльцом поглощён лианами, дебри тянутся по заболоченному берегу реки, где, случается, вдруг попадается залётный, из заказника, аллигатор.[11]

  Александр Иличевский, «Перс», 2010

Аллигатор в публицистике и научно-популярной литературе

править
  •  

― С тех пор как я стал работать, клуб доведен до высшего вакуума.
― Не фигурируйте документами!
― Я ее не трогаю, а она меня игнорирует и игнорирует. И даже:
― У нее, знаете, муж аллигатор с большим стажем (вместо ирригатор). Речь, конечно, идет не об этих анекдотических неучах, достойных наследниках того депутата, который оскандалился со словом будировать. Здесь мы говорим о подлинно культурных, образованных людях, об их праве широко и свободно пользоваться всеми ресурсами языка в зависимости от обстоятельств места и времени.[5]

  Корней Чуковский, «Живой как жизнь» (разговор о русском языке), 1962
  •  

Почтенная дама, желая обрисовать капризный характер своей взрослой дочери, заметила: «Она ничем не довольна. У нее, знаете, муж аллигатор с большим стажем, а она и то ворчит!» Аллигатор, как известно, вид крокодила. Мы все ахнули, узнав о нашей современнице, которая, как сказочная красавица, была «батюшкой за морского змия выдана»; но скоро все выяснилось: наша собеседница спутала слова «аллигатор» и «ирригатор», то есть «инженер, заведующий ирригацией, орошением земель». Вот против такого ненужного, бессмысленного и тем более неправильного употребления варваристических терминов возражают и возражали все мастера русской речи.[8]

  Лев Успенский, «Слово о словах», 1971

Аллигатор в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

править
  •  

Обезьяну можно обучить играть на музыкальном инструменте, но нельзя обучить сочинять музыку.
Для того чтобы определить, чем этот человек отличается от бревна, ― нужно было бы написать большую научную диссертацию с множеством научных терминов.
Аллигатор написал мемуары: «Проснувшись утром и попив молока, я нюхал незабудки…»[6]

  Григорий Козинцев, Из рабочих тетрадей, 1960-е
  •  

А случалось, самый сюжет рассказа вообще выдумывался у нас за столом. Задавал брат Владимир вопрос:
― А что произойдет, если в богородицком пруду неожиданно заведется крокодил? И начинали фантазировать, оживленно спорить: как он туда попал, что он там делал, кого напугал, кого съел, как его ловили Боченкин и Хвощ и чем все это кончилось? Так у нас за столом появился сюжет рассказа «Аллигатор с реки Миссисипи». А я скромно и молча усаживался в уголку, ни разу не осмеливался подать совет и слушал во все уши. Те шумные обсуждения стали для меня первой школой писательского мастерства.[10]

  Сергей Голицын, «Записки уцелевшего», 1989
  •  

― В тот период, когда ваша повсеместная слава прошла, мне позвонили из Белоруссии и сказали, что вышла книга про вас и Крокодила Гену ― «Аллигатор Генадзь и яго сябровка Чебурашка».
― Про аллигатора Геннадия ― это правда. Он действительно работал аллигатором в зоопарке и одновременно снимался в мультиках. В советское время нельзя было работать сразу на двух работах. Приходилось халтурить потихоньку. Мультики и были такой халтуркой. Эдакой нелегальной пропагандой здорового образа жизни…[12]

  Эдуард Успенский (интервью), «Я был когда-то странным...», 2002

Аллигатор в беллетристике и художественной прозе

править
  •  

― Вот у меня бывают иногда сны, ― продолжал гений, ― удивительные сны! Сперва явится женщина с аллигаторской рожей ― отвррратительно! потом аллигатор с женским лицом ― меррррзость!.. Да ты подожди, это все чистилище, чрез которое, так сказать, проходит откровение… Третий раз уж явится тебе не аллигатор, а женщина, братец, женщина такая, что магнетизм и электричество так и текут из очей ее светлыми струями, так и слышишь, как она шевелит в тебе то неопределенное чувство, которое подступает все выше и выше и, наконец, давит тебе горло… Так вот какая женщина, братец, ко мне является, а я просто сижу себе да записываю… За сим гений понес такую ерунду, что я почел за нужное поскорее удалиться.[2]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Брусин», 1848
  •  

Чудовище! — вскрикнул мэндруку.
— Чудовище? Какое? Где?
— Дальше, там, как раз около краев игарапе, около деревьев; туловища его не видно за ветвями.
Молодой человек снова приподнялся над водою и стал смотреть туда, куда указывал ему мэндруку.
— Там плывет что-то похожее на сухое бревно. А по-вашему, Мэндей, это — страшное чудовище?
— Это самое страшное чудовище из тех, что живут в гапо. Оно может проглотить нас обоих, если только захочет, а оно всегда голодно и всегда хочет есть. Это jacara-nassu. Я слышал, как он опустился в воду; разве вы не слышали?
— Нет.
— Смотрите! Великий дух! Он нас заметил и плывет как раз сюда.
Темное тело, которое неопытные глаза Ричарда приняли за сухое бревно, действительно направлялось к ним. По волнам, разбегавшимся за плывшим пресмыкающимся, гулко раздавались удары его длинного хвоста, которым оно ударяло сверху вниз по волнам, так как хвост для него — руль и весло в одно и то же время.
— Jacara-nassu — повторил мэндруку, желая пояснить, что он говорит о чудовище амазонской реки, одном из самых страшных и ненасытных аллигаторов.
Мэндруку не ошибся, — это действительно был якаре и притом один из самых крупных представителей этого рода: его туловище видно было из воды на целых семь ярдов. Раскрытая пасть его была так велика, что, казалось, в нее свободно мог поместиться любой из тех, за кем чудовище спешило вдогонку. Время от времени якаре закрывал пасть, щелкая челюстями, и затем снова раскрывал ее, точно готовясь схватить беглецов.
Спастись от якаре в воде нечего было и думать: вода для него — родная стихия. Якаре плавает не хуже самой быстрой рыбы.
— Нам надо забраться на деревья, — крикнул индеец, как только убедился, что аллигатор пустился за ними в погоню.
С этими словами мэндруку повернул в сторону и в несколько взмахов достиг ближайшего дерева.
Ричард слепо повиновался совету своего более опытного спутника и одновременно с ним подплыл к тому же дереву.
Еще минута, и они уже сидели на нижних ветвях.
— Да защитит нас великий дух! — проговорил индеец, смотря на аллигатора с дерева. — Я вижу по глазам чудовища, что это людоед.
И в самом деле, было чего пугаться даже и мэндруку. Аллигатор действительно оказался громадным. Его алчные, свирепые глаза с жадностью были устремлены на дерево, где нашли убежище беглецы.
Трудно вообразить себе животное, более отвратительное по внешнему виду, чем то, которое стерегло в эту минуту наших пловцов. Впрочем, в природе ящерицы, а с ними вместе и змеи принадлежат к самым неприятным для глаза живым созданиям.
Змея внушает чувство страха, но блеск ее кожи и весь ее вид все-таки не так отвратительны для глаз, тогда как все без исключения ящерицы могут нравиться только человеку с извращенным вкусом. Но из всех ящериц крокодилы, аллигаторы и кайманы — самые отвратительные, самые мерзкие создания.

  Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 6. Странное путешествие), 1866
  •  

Прошел еще час нетерпеливого ожидания, но якаре и не думал уходить, продолжая кружиться вокруг сапукайи.
Оставалось покориться и ждать. Чтобы по возможности незаметно скоротать время, начали разговаривать, и, само собою разумеется, темой разговора сделались аллигаторы.
Треванио задавал вопросы, на которые отвечал мэндруку. Индеец много путешествовал на своем веку, многое видел и теперь, пользуясь досугом, не прочь был поделиться с другими опытом и своими познаниями. Но, кажется, лучше всего он изучил аллигаторов, с которыми ему не раз приходилось иметь дело.
Индеец уверял, что знает пять или шесть различных видов якаре. Ему приходилось видеть во время своих путешествий несколько видов якаре, которые жили в тесном соседстве в одном и том же озере, в одной и той же реке. Самый большой jacara-nassu, вот этот, что держит их теперь в осаде; за ним идет jacara-cetinga, или малый аллигатор.
Прозвище «малый» будет, пожалуй, не особенно подходящим, потому что взрослая особь достигает четырех футов длины, а иногда и больше. Есть еще jacara-curua, но тот никогда не бывает длиннее двух футов. Якаре-куруа вообще мало известны; они водятся в небольших протоках. При наступлении еченте все якаре покидают речные рукава и озера и направляются в гапо, где и живут во время разлива.
В нижних частях великого Солимоеса, где некоторые из внутренних озер во время васанте пересыхают, застрявшие там якаре зарываются в ил и погружаются в спячку. В этом виде остаются они в сухой и твердой земле до тех пор, пока волны снова размягчат образовавшуюся над ними кору, из которой они выходят еще более отвратительными, чем прежде.
Яйца они кладут прямо на землю и засыпают их сверху грудами сухих листьев и илом. Яйца jacara-nassu величиною с большой кокосовый орех, но овальной формы. Скорлупа у них толстая и твердая; если потереть одно яйцо о другое, слышится треск.
Якаре питаются главным образом рыбой; но это только потому, что рыбы много и им легко ловить ее. Они не прочь полакомиться и мясом и даже предпочитают его рыбе, хотя вообще не брезгуют ничем, что бы ни попалось. Бросьте якаре кость — он и ее проглотит в одну минуту. Если какой-нибудь кусок не проходит сразу в горло, аллигатор подбрасывает его кверху и ловит на лету.
Часто у них происходят жестокие схватки с ягуарами. Но даже голодные ягуары боятся нападать на больших аллигаторов и обыкновенно пожирают только молодых, еще неокрепших якаре или якаре-цетинга.
Сами же якаре нападают на любое животное, которое встретится им на дороге. Между прочим, они очень любят мясо черепах и уничтожают их в громадном количестве. Самцы якаре поедают даже собственных детенышей, когда возле них нет самки, которая охраняет потомство, пока они подрастут. Но больше всего любят якаре собак. Заслышав в лесу собачий лай, якаре немедленно отправляются на поиски животного и при этом иногда довольно большое расстояние проходят по твердой земле. Говорят, что якаре глотают даже камни.
Якаре плавают очень быстро и в этом отношении могут соперничать даже с рыбами. Но, несмотря на это, якаре вовсе не так опасны, и при известной ловкости от них довольно легко скрыться. Дело в том, что якаре, как и акула, очень неповоротлив, и для того, чтобы схватить добычу, ему надо прямо налететь на нее или же сбить ее хвостом. Удары хвоста его ужасны: он может убить им с одного удара даже крупное животное.
Якаре, как и все аллигаторы, любят отдыхать на солнце вдоль песчаных отмелей, на берегу рек. Там они лежат иногда целыми группами, прижав хвосты один к другому и раскрыв во всю ширину свои страшные пасти. Когда они отдыхают таким образом на берегу или распластавшись лежат с раскрытой пастью на воде, птицыжуравли, ибисы и другие — садятся к ним на спину и на голову.
Но есть еще якаре-людоеды, — это самые опасные. Они обычно держатся около селений и подкарауливают неосторожных купальщиков.
Долго еще рассказывал мэндруку, но затем вдруг оборвал рассказ. Ему надоело ждать, пока якаре заблагорассудится позволить им плыть к лесу. И он объявил, что если проклятый якаре не уберется через час, он сумеет отделаться от него. Хотя с виду якаре и неуязвим, но и в его теле есть места, нанеся удар в которые, его можно даже убить: это горло, глаза и впадины позади глаз. Именно поэтому индеец и решился напасть на своего врага.

  Майн Рид, «Водяная пустыня» (Глава 7. Верхом на якаре), 1866
  •  

Павлин! ― воскликнула Тася. Загадочная птица медленно и осторожно ступала тонкими лапами. Хвост ее расстилался, как усеянное звездами небо. Мы остановились перед стеклянным ящиком, в котором шевелился аллигатор. Хищный зверь казался маленьким и безобидным, словно огурец в рассоле. Его хотелось показать дерматологу. В столовой зоопарка было тесно. На покрытых линолеумом столах виднелись круги от мокрой тряпки. Мы постояли в очереди и сели у дверей. Я подумал ― у меня теперь есть девушка. Я буду звонить ей по телефону.[9]

  Сергей Довлатов, «Филиал» (Записки ведущего), 1988
  •  

Я всегда знал, что если захочу повеситься, то вот там мне никто не помешает. Пыльная разруха. Солнечный свет сквозь прореху в крыше. С балки свисает тонкий ремешок. А сад за крыльцом поглощен лианами, дебри тянутся по заболоченному берегу реки, где, случается, вдруг попадается залетный, из заказника, аллигатор. Вот таких пустых домов полно на речных окраинах, выбрать наугад, захрустеть стеклом, перешагнуть порог, остановиться, следя за пыльным лучом, его медленным движением.[11]

  Александр Иличевский, «Перс», 2010

Аллигатор в поэзии

править
 
Голова каймана якару
  •  

Где цветущий Гванагани,
Красоты чудесной полн,
На далеком океане
Подымается из волн;
Где ведет свой круг экватор;
Где в зеленых камышах
Шевелится аллигатор;
Где на девственных полях
Разостлалися палаты;
Каплет старо млечный сок;
Бледно-желтый маниок
Разливает ароматы...[1]

  Лев Мей, «Гванагани» (Отрывок из поэмы «Колумб»), 1840
  •  

Повесив праздно паруса,
Корабль в заливе ждал,
Чтоб месяц вышел в небеса
И вздулся темный вал.
Причалив к берегу в челне,
Рабочий люд следил,
Как аллигатор полз на дне
Улечься в мягкий ил.[3]

  Генри Уодсворт Лонгфелло, (пер. М. Михайлова), «Кватронка» (из цикла «Песни о невольничестве»), 1862
  •  

Не хотят малютки спать,
Залезают под кровать
Колыбельная пропета.
Засыпает Генриетта.
В одиночестве Маршак
Допивает свой коньяк.
В очень поздний час ночной
Злой, как аллигатор,
Укатил к себе домой
Бедный литератор.[4]

  Николай Олейников, «Улица Чайковского...», 1931
  •  

Там люди толпами спешили
И в узком уличном плену
Ползли гуськом автомобили,
Как аллигаторы по дну.[7]

  Иван Елагин, «Из углового окна», 1963

Источники

править
  1. 1 2 Мей Л. А., Стихотворения. — М.: «Советский писатель», 1985 г.
  2. 1 2 М.Е. Салтыков-Щедрин, Собрание сочинений в 20 т. — М.: «Художественная литература», 1965 г. — Том 1.
  3. 1 2 Михайлов М.Л. Стихотворения. Библиотека поэта. — М.: Советский писатель, 1969 г.
  4. 1 2 Олейников Н.М. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. — Санкт-Петербург, «Академический проект», 2000 г.
  5. 1 2 К. И. Чуковский, «Живой как жизнь» (разговор о русском языке). — М., Изд. ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1962.
  6. 1 2 Григорий Козинцев. «Время трагедий». — М.: Вагриус, 2003 г.
  7. 1 2 Елагин И. В. Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 1998 г.
  8. 1 2 Успенский Л. В. «Слово о словах» (Очерки о языке). — Л.: Детская литература, 1971 г.
  9. 1 2 Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4. — СПб.: «Азбука», 1999 г.
  10. 1 2 Голицын Сергей. Записки уцелевшего. — М.: Орбита, 1990 г.
  11. 1 2 Александр Иличевский, «Перс» (роман), Москва, изд. «АСТ», 2010 г.
  12. Эдуард Успенский. «Я был когда-то странным...» – беседа с национальным героем. «Пятое измерение», 2002 г.

См. также

править