Ти́на — скопление некоторых растений, живущих в воде и представляющее собой плавающие в воде или покрывающие дно и подводные предметы зеленые, сине-зеленые, бурые и иных цветов скопления, комки, слои и т. д., слизистые на ощупь, часто наполненные пузырями воздуха (вследствие обмена газов, происходящего в составляющих их растениях). Развитие этих скоплений на поверхности воды бывает иногда так сильно, что происходит явление, называемое цветением воды: вся водная поверхность, покрытая плавающими слоями водорослей, становится окрашенной в зеленый, сине-зеленый или буроватый цвет.

Тина и водные растения

Нередко «тиной» называют вообще все растения, живущие в воде, как плавающие, так и прикрепляющиеся корнями ко дну, будь то растения цветковые (например, водяная лилия, кувшинка, рдест, ряска и т. д.) или споровые (водоросли). Но вернее считать тиной в собственном смысле только последние.

Тина в афоризмах и коротких цитатах

править
  •  

Тина и няша — элементы карася, без которых ему и жизнь не в жизнь. Зарывшись в эту жидкую грязь до половины и выставив оттуда один лишь хвост, копается он в ней по целым дням...

  Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», Карась, 1885
  •  

Лучшей пищей для головастиков служит пища растительная: водоросли, нитчатки, остатки гниющих растений и особенно тина.

  Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», Карась, 1885
  •  

Не хочу я молиться тине,
Славословить земную грязь.[1]

  Борис Садовской, «Мне ничего не надо...», 1912
  •  

Там есть прудок, такой прудок,
Где тина на парчу похожа.[2]

  Анна Ахматова, «Цветов и неживых вещей», 1913
  •  

Если б прижать мне к губам
Пурпур бледнеющих губ!
Звёзды ли падают к нам?
Тиной опутанный труп.[3]

  Валерий Брюсов, «Пурпур бледнеющих губ», 1913
  •  

Когда я выплыла на середину, мне стало страшно, что я упаду, увязну в тине, ко мне присосутся пиявки, и я подавлюсь головастиками. Только я так подумала, как плот перевернулся.[4]

  Татьяна Окуневская, «Татьянин день», 1998

Тина в научно-популярной литературе и публицистике

править
  •  

Наружность карася настолько известна, что описывать ее нет никакой надобности. Скажем только, что караси делятся на серебряных и золотых, причем форма тела первых бывает всегда продолговатее, а последних — толще и кругловатее.
Что касается до его распространения, то он распространен по всей России и нет, кажется, речки, нет пруда и даже болотной лужи, как бы они скверны и грязны ни были, где бы карась не водился. Вообще эта рыба самая неприхотливая и может жить в таких испорченных водах, где положительно не в состоянии существовать никакое другое живое существо, и даже, странно сказать, чем хуже бывает эта вода, чем грязнее, тем многочисленнее в ней караси и тем быстрее они в ней развиваются. Тина и няша — элементы карася, без которых ему и жизнь не в жизнь. Зарывшись в эту жидкую грязь до половины и выставив оттуда один лишь хвост, копается он в ней по целым дням и только к ночи, а в ясные жаркие дни иногда и в полдень, покидает свою гущу и отправляется к берегам полакомиться молодыми побегами растений, в особенности камыша.
Лакомленье это обозначается обычно тем характерным чмоканьем, которое бывает слышно иногда на очень дальнем расстоянии. Затем, налакомившись и нагулявшись вдоволь, с первыми лучами солнца он удаляется снова вглубь и остается там опять до ночи.

  Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», Карась, 1885
  •  

Лучшей пищей для головастиков служит пища растительная: водоросли, нитчатки, остатки гниющих растений и особенно тина. Последняя, по-моему, составляет даже одну из самых важных принадлежностей хорошей обстановки аквариума для головастиков. Но когда они очень голодны, то не брезгают и пищей животной. Бывали даже случаи, что, проголодавшись, они бросались на умершего или просто заболевшего своего собрата и, окружив толпой мертвеца, потрошили и терзали его, как какие-нибудь гиены.

  Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», Карась, 1885
  •  

Летом дафнии плавают очень быстро, но с наступлением холодов движения их становятся медленнее, они зарываются в тину и замирают. Однако они чрезвычайно живучи и, засыхая не раз летом вместе с лужей, в которой живут, оживают сейчас же с ее возникновением. <...>
Наловив в болоте или луже как можно более дафний, их надо пустить в чистую воду и затем, когда осядет тина, зачерпывая сеткой, выложить на натянутое на деревянную раму полотно или даже просто на натянутую какую-нибудь материю, выставленные на ярком солнце, на воздухе.

  Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», Дафния, водяная блоха, 1885

Тина в мемуарах и художественной прозе

править
  •  

Мы увидали ровный, сильно удлинённый четырёхугольник, довольно большой, больше двора. Он был похож на сад, потому что кругом вились лабиринтом узкие песчаные дорожки. Одна шла вдоль ограды, другая, пошире, к заколоченной террасе дома. Ограда везде была ровная, глухая, сплошная, только в левой стороне, ближе к дому, чернела дверка, в которую мы вошли. Недалеко от ограды была врыта в землю каменная цистерна, в ней, пониже сырой зелени на боках, тяжело лежала тинная вода. В саду не было ни деревьев, ни обычных цветов: вдоль всей ограды, и по бокам других дорожек, и около цистерны стояли громадные зеленоватые кадки с железными обручами.[5]

  Зинаида Гиппиус, «Кабан», 1902
  •  

Со всем прошлым у Митеньки было порвано навсегда, в будущем были неизвестные свежие места, а в настоящем ― полная свобода, чудный туманный хмель в голове и лунная ночь. Под конец начались тосты. Пили за благополучное переселение уже двух друзей на Урал, на берега священного Тургояка. Пили за вторичное возрождение Митеньки и за смелый уход его от тины спокойного, размеренного существования культурной жизни в неведомый девственный край.[6]

  Пантелеймон Романов, «Русь», 1922
  •  

Вертлявая, натоптанная еще Степаном Андреяновичем и Макаровной дорожка вывела ее к прибрежному ивняку. На время перестало палить солнце — как лес разросся ивняк, — а потом она вышла на увал, и опять жара, опять зной. И она стояла на этом открытом увале, смотрела на реку и глазам своим не верила: где река? где Пинега? Засыпало, завалило песком-желтяком, воды — блескучая полоска под тем берегом… Долго добиралась Лиза до воды, долго месила ногами раскаленные россыпи песков, а когда добралась, пришлось руками разгребать зеленую тину, чтобы сполоснуть зажарелое лицо.[7]

  Фёдор Абрамов, «Дом», 1978
  •  

Вспомнили историю с сажелкой: во дворе нашего дома была сажелка, я придумала сделать плот и переплыть на другую сторону. Я связала три бревнышка и прыгнула, Левушка долго не решался, а когда решился, то плот уже поплыл. Сажелкой на Смоленщине называется небольшое озерцо, грязное, с тиной. Когда я выплыла на середину, мне стало страшно, что я упаду, увязну в тине, ко мне присосутся пиявки, и я подавлюсь головастиками. Только я так подумала, как плот перевернулся. Кричать и звать на помощь нельзя, накажут. Я вылезла сама, а Левушка уже обежал сажелку и, стуча зубами от страха, смотрел на меня во все глаза: я в тине, потеряла сандалик. Я уговорила Левушку пробраться тихонько в дом, принести мне воды и переодеться, а сама спряталась за сараем. Вместо Левушки из-за сарая появилась Тетя Варя с ремнем.[4]

  Татьяна Окуневская, «Татьянин день», 1998
  •  

В первую же ночь на новой квартире мне приснился цветной сон, я теперь стала видеть цветные сны: вижу, будто я плыву в густой темно-зеленой тине, разгребаю, и как только выплываю на чистую воду, тина снова смыкается и передо мной и позади, а я все плыву, все разгребаю тину…
Я и город-то свой еще как следует не разглядела после приезда из-за границы. Что-то здесь случилось плохое. В нем в два раза больше людей, чем уехало в эвакуацию в войну. На улицах толпы. И сами люди не те, что уехали. Те несчастные мечутся, бьются, чтобы попасть в свои неизвестно кем занятые комнаты, квартиры, а эти приехавшие грубые, поспешные, неприветливые.[4]

  Татьяна Окуневская, «Татьянин день», 1998
  •  

За Меконгом, на востоке, занималась заря. На околице деревни, где вповалку спали легионеры, в камфорных и тамарисковых деревьях путалась синеватая дымка парного рассвета. Ветер разносил трупную вонь, запахи тины, рыбного соуса и свежего пожарища.[8]

  Валериан Скворцов, «Сингапурский квартет», 2001

Тина в стихах

править
 
Речка, заросшая тиной
  •  

Устанет, притомится,
И спать придет охота ―
Уйдет в дубовый остров,
В любимое болото:
Там тина ― что перина,
Там деду, ночью тихой,
Зыбучая постеля
С русалкой-лешачихой.[9]

  Лев Мей, «Леший», 1861
  •  

Но бывает смерть иная:
Это — жизнь среди болот,
Это — тина роковая
И покой стоячих вод.
Где пигмеи так велики,
Где сплотилась их семья,
Где, увы! лягушек крики
Заглушают соловья[10]

  Ольга Чюмина, «Пасть борцом на поле битвы», 1897
  •  

Лежа в тине топких поем,
Как сонливый бегемот,
Нюхал я пред водопоем
След к реке среди болот.[11]

  Михаил Зенкевич, «Навуходоносор», 1911
  •  

В смертной глухой трясине
Под холодным ливнем томясь,
Не хочу я молиться тине,
Славословить земную грязь.[1]

  Борис Садовской, «Мне ничего не надо...», 1912
  •  

Еще струится холодок,
Но с парников снята рогожа.
Там есть прудок, такой прудок,
Где тина на парчу похожа.
А мальчик мне сказал, боясь,
Совсем взволнованно и тихо,
Что там живет большой карась
И с ним большая карасиха.[2]

  Анна Ахматова, «Цветов и неживых вещей», 1913
  •  

Медленно всходит луна,
Пурпур бледнеющих губ.
Милая, ты у окна —
Тиной опутанный труп.
Милая, о, наклонись…
Пурпур бледнеющих губ.
Клятвы возносятся в высь…
Тиной опутанный труп.
Если б прижать мне к губам
Пурпур бледнеющих губ!
Звёзды ли падают к нам?
Тиной опутанный труп.[3]

  Валерий Брюсов, «Пурпур бледнеющих губ», 1913
  •  

Цветы — в снегах. Цветы — растут из тины.
Но что нежнее в безднах бытия, —
Купава ли болотная моя
Иль эдельвейс, взлюбивший гор вершины?[12]

  Константин Бальмонт, «Адам» (из сборника «Ясень»), 1916
  •  

Бредем под проливным кровавым дождем
И, погрузившись в тину сна,
Не знаем – где ж берег.
Когда же конец ночам
Сражений ваших,
Что над Евразией и Варваропой
Гремят долгие годы убийств?![13]

  Григорий Петников, «Слово о варваропе», 1920-е
  •  

Над тинистой рекой воспрянув из туманов,
Холодная луна сквозь лиственный шатёр
На спины черные всплывающих кайманов
Накладывает свой серебряный узор...[14]

  Бенедикт Лившиц, «Ягуар», 1934
  •  

Мне нынче очень грустно,
Мне грустно до зевоты
До утопанья в сон.
Плавны водовороты,
О, не противься морю,
Луне, воде и горю ―
Кружась, я упадаю
В заросший тиной склон,
В замшелых колоколен
Глухой немирный звон.[15]

  Елена Шварц, «Песня птицы на дне морском» (1994)
  •  

Так этот мир бессмыслен и кромешен,
что рыб почти не стало ― я последний,
последний царь, запутавшийся в тине.
Вот, погоди, распутаюсь, и ― точка.[16]

  Александр Миронов, «Монолог рыбы», 2000
  •  

А была тут подружка одна,
не сказать, что серей полотна,
но какая-то тина
вместе с ней приходила,
ощутима, но так не видна.[17]

  Михаил Айзенберг, «А была тут подружка одна...», 2004

Тина в пословицах

править
  •  

Карась тину любит.
В долгах, что в тине.
Он за тину ногой не заденет, пролазь.

  Русские пословицы

Источники

править
  1. 1 2 Б. Садовской. Стихотворения. Рассказы в стихах. Пьесы. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2001 г.
  2. 1 2 А.А. Ахматова. Собрание сочинений в 6 томах. — М.: Эллис Лак, 1998 г.
  3. 1 2 В. Брюсов. Собрание сочинений в 7-ми т. — М.: ГИХЛ, 1973-1975 гг.
  4. 1 2 3 Татьяна Окуневская Татьянин день. — М.: Вагриус, 1998 г.
  5. Гиппиус З. Н. Чёртова кукла: Проза. Стихотворения. Статьи. — Москва, «Современник», 1991 г.
  6. Пантелеймон Романов. «Русь». — Том I, Часть I. — М.: «Дружба народов», 1991 г.
  7. Ф. А. Абрамов, «Дом». — М., Современник, 1984 г.
  8. Валериан Скворцов. Сингапурский квартет. — Москва: Вагриус, 2001 г.
  9. Мей Л. А., Стихотворения. — М.: «Советский писатель», 1985 г.
  10. О. Н. Чюмина. Стихотворения 1892—1897 / Удостоены почетного отзыва Императорской Академии Наук — Издание второе. — С.-Петербург: Книжный магазин «Новостей», 1900. — С. 83.
  11. Зенкевич М.А., «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.
  12. Бальмонт, К. Д. Ясень. Видение Древа / вступ. ст. Н. А. Молчановой; — М.: Издатель Епишева О. В., 2015 г. — С. 197
  13. Г.Н.Петников в книге «Поэзия русского футуризма». Новая библиотека поэта (большая серия). — СПб.: Академический проект, 2001 г.
  14. Б. Лившиц. «Полутороглазый стрелец». — Л.: Советский писатель, 1989 г.
  15. Елена Шварц. «Книга ответвлений». — СПб.: ЭЗРО, Литературное общество «Утконос», ISBN 5-89007-003-9, 112 с., 1996 г.
  16. Александр Миронов. Избранное: Стихотворения и поэмы 1964—2000 / Сост. Е. Шварц. — СПб.: ИНАПРЕСС, 2002 г.
  17. М. Айзенберг. «Переход на летнее время». — М.: Новое литературное обозрение, 2008 г.

См. также

править