Эврика

«Э́врика!» (греч. εὕρηκα, букв. «нашёл!») — легендарное восклицание Архимеда, ставшее общеупотребительным для выражения радости или удовлетворения в случае нахождения выхода, разрешения трудной задачи или возникновения удачной идеи.

Памятник «Эврике» (Хайфа)

Первоисточник

Эврика! (Я нашёл!) — Так, согласно римскому архитектору I в. до н.э. Витрувию, воскликнул Архимед, открыв закон удельных весов («Об архитектуре», IV, 3). По другой версии, с этим криком Архимед побежал голым из купальни домой, чтобы проверить только что им открытый основной закон гидростатики («закон Архимеда»): тело, погруженное в жидкость, теряет в весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость.

Heureka!

Эврика в коротких цитатах

	Первая легавая собака, какая будет, назову Эврика.
	— Александр Сухово-Кобылин, «Свадьба Кречинского», 1855

	― Evrica, Розанов, evrica! ― восклицал Арапов, которого доктор застал у себя на другой день, возвратись с ранней визитации. ― Что это такое обретено? ― Человек.
	— Николай Лесков, «Некуда», 1864

	― Эврика!.. эврика, по-гречески значит: нашёл! ― воскликнул он, целиком повторяя знаменитую фразу Михаилы Васильевича Кречинского.
	— Всеволод Крестовский, «Панургово стадо», 1869

	«Ба!» ― воскликнул он вдруг, ударив себя по лбу и тем тоном, каким некогда Архимед произнёс эврика! ― и эврика Аггея Никитича состояла в том, что он вспомнил о тяжелейших карманных золотых часах покойного отца...
	— Алексей Писемский, «Масоны», 1880

	...эту сапожную смазку можно есть, — озарение было подобно архимедовой эврике.
	— Варлам Шаламов, «Как это началось», 1964

	Открывайся, Америка! Эврика!
	— Андрей Вознесенский, Вступление: «Открывайся, Америка!..», 1961

	...и даже есть такая наука эвристика, от слова «эврика», которое крикнул Архимед, когда мокрый выскочил из ванны...
	— Михаил Анчаров, «Самшитовый лес», 1979

	Мышление внезапностями, эвристическое ― от слова «эврика»..
	— Михаил Анчаров, «Сода-солнце», 1980

	― Эврика! ― воскликнул молодой учёный Владимир Сивашов, встретив на улице свою подругу, которую так и звали.
	— Никита Богословский, «Заметки на полях шляпы», 1997

	...в это время Свиноградов, голый, пробегал по улице, и ученики вскочили со своих мест, бросились к окнам и закричали восторженно: ― Архимед!
	— Юрий Петкевич, «Явление ангела», 2001

Эврика в научно-популярной литературе и публицистике

	...кто имеет более алчности к богатству ― просвещенный человек или невежда? Человек с дарованиями или глупец? Философ ценит умозрения свои дороже золота. Архимед не взял бы миллионов за ту минуту, в которую воскликнул он: «Эврика! Нашёл! Нашёл!»
	— Николай Карамзин, «Нечто о науках, искусствах и просвещении», 1793

	Истина кидается мне в глаза, типичность разоблачается перед мною, и я восклицаю, как Архимед в то время, когда он, по словам хроники, бежал очень легко одетый из тепидариума по сиракузским улицам: «Эврика! нашел, нашел!»
	— Александр Дружинин, Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1852

История говорит, что и Архимед открыл свой закон удельного веса случайно, а именно при погружении в полную ванну, причем часть воды, конечно, выплеснулась вон. История прибавляет, что он в неописанном восторге выскочил из ванны и начал бегать кругом по комнате с неистовым криком: «Эврика, эврика!» , т. е. «Я нашел!» Действительно, он в этот момент нашел закон, что всякое твердое тело, погруженное в жидкость, вытесняет объем жидкости, равный собственному объему, и теряет в своем весе столько, сколько весит объём вытесненной им жидкости. Проверочные опыты и точные наблюдения всецело подтвердили закон Архимеда. История также говорит, что и ньютоновский закон притяжения был усмотрен или постигнут Ньютоном в одиничном случае, а именно при наблюдении падающего яблока.

— Лев Бразоль, «О положении гомеопатии среди опытных наук», 1890

Эврика! Это слово, с легкой руки Архимеда, стало весьма популярным не только у знатоков древнегреческого языка. Увидев на прилавке магазина пакет с надписью «Эврика», вы смело можете считать, что нашли то, что вам нужно. «Эврика» ― это новое средство для мытья оконных стекол, фарфора, хрусталя и зеркал. Выпускает это средство Ленинградский опытно-экспериментальный химический завод НИПТХИМа. «Эврика» ― ярко-синий порошок, который дает в воде синий прозрачный раствор. Если у вас дома есть пульверизатор, работа с «Эврикой» будет представлять одно удовольствие. Побрызгать раствор на стекло, протереть ― и вся уборка. «Эврику» можно хранить при любой температуре.

— «Что есть что» (рекламная страничка журнала «Химия и жизнь»), 1968

	Впечатление такое, точно он внезапно увидел кратчайший путь к решению всей проблемы устойчивости. И больше того ― этот путь так ясно прочертился во тьме, что показалось: он виден каждому! В любое мгновенье из-за поворота истории могла появиться фигура еще мокрого Архимеда, бегущего на привязи неумолчного крика познания: «Эврика, эврика!» Надо было, надо было поторапливаться…
	— Даниил Данин. «Нильс Бор», 1975

В селе Алексеевка Воронежской губернии дотошный крестьянин Бокарев, приглядываясь к диковинному цветку, «искал от него пользу в хозяйстве». Он сушил мясистые лепестки, отжимал сок из стеблей, пробовал курить сушеные листья, жевал мягкую сердцевину шляпки. Наконец из созревших корзинок вылущил мелкие семена… Кричал ли пытливый крестьянин: «Эврика!» ― неизвестно. Известно: в 1830 году Бокарев понял ― подсолнечник может дать масло… Несложный отбор, селекция, риск засеять «цветами» крестьянский надел… Всё оправдалось! Цветок давал хорошее масло и много.

— Василий Песков, Борис Стрельников, «Земля за океаном», 1977

...это теперь становится известно, что открытия совершаются на эвристическом уровне, а не логическим путем, и даже есть такая наука эвристика, от слова «эврика», которое крикнул Архимед, когда мокрый выскочил из ванны, где он догадался о своем великом законе насчет тела и вытесняемой им жидкости. А в те времена такой науки не было, и слово «вдохновение» отзывалось мистикой, и лучше было бы его не употреблять в разговоре.

— Михаил Анчаров, «Самшитовый лес», 1979

Это он, говорят, однажды выскочил из ванны и голый побежал по улицам Сиракуз, крича: «Нашел! Нашел!» (по-гречески: «Эврика! Эврика!»). Дело было вот в чем. Сиракузский тиран Гиерон получил от золотых дел мастера золотой венец и хотел проверить, не подмешал ли мастер в золото серебра. Нужно было сравнить объемы венца и куска чистого золота с тем же весом. Архимед, опускаясь в налитую до краев ванну и глядя, как переливается через края вытесняемая его телом вода, вдруг понял, что именно так можно легко измерить объёмы двух тел разной формы.

— Михаил Гаспаров, «Занимательная Греция», 1998

Эврика в мемуарах и дневниковой прозе

На черном не было видно черного. Мало того, черный бархат прикрыл спинку стула, на котором он лежал, и стул превратился в табурет. Мы все не могли сразу понять, куда девалась спинка и откуда появилась у меня в комнате незнакомая мебель. Эврика! Открыт новый принцип! Найден сценический фон, который может скрыть глубину сцены и создать в ее портале однотонную черную плоскость не о трех, а о двух измерениях, потому что пол, устланный черным бархатом, кулисы и падуги, сделанные из того же материала, сливаются с черным бархатным задником и тогда глубина сцены пропадает, а рамка портала во всю его ширину и высоту заполняется черной тьмой.

— Константин Станиславский, «Моя жизнь в искусстве», 1928

	Это Эдгар По. У него есть космогония «Эврика». Там Эдгар приводит фразу Кеплера. Эта книга «Эврика» ― несказанно великолепна, поэтична, гениальна.
	— Юрий Олеша, «Книга прощания», 1959

В сапожной мастерской вечно стояла огромная бочка с рыбьим жиром. Бочка была ростом с полчеловека, и все желающие совали в эту бочку грязные тряпки и мазали свои ботинки. Не сразу я догадался, что рыбий жир — это жир, масло, питание, что эту сапожную смазку можно есть, — озарение было подобно архимедовой эврике. Я бросился, то есть поплелся в мастерскую. Увы бочки в мастерской давно уже не было, другие люди уже шли той же дорогой, на которую я только-только вступал.

— Варлам Шаламов, «Как это началось», 1964

Эврика в беллетристике и художественной прозе

	Расплюев. А Михайло Васильич ведь Наполеон? Подай-ка мне карандаш. Постой, запишу! Так Эврика или Эдрика, как он говорил-то? Фёдор. Кажется, Эврика. Расплюев. Ну, так ин будь Эврика. Первая легавая собака, какая будет, назову Эврика. Фио! эй ты, Эврика! хорошо, ничего. Вот он, Федор, кричал-то, что нашел, ан он точно нашел.
	— Александр Сухово-Кобылин, «Свадьба Кречинского», 1855

	― Evrica, Розанов, evrica! ― восклицал Арапов, которого доктор застал у себя на другой день, возвратись с ранней визитации. ― Что это такое обретено? ― Человек. ― Без фонаря нашли? ― Да, Диоген дурак был; ну их совсем, покойников, нехай гниют.
	— Николай Лесков, «Некуда», 1864

Вдруг его словно бы что-то кольнуло. Быстро восклонясь от стола, он приложил палец к губам и серьёзно задумался. Затем на лице его отразилось некоторое колебание, мелькнула тень сомнения; затем скользнул яркий луч надежды, и наконец все оно самодовольно оживилось лучезарною и радостною улыбкою. ― Эврика!.. эврика, по-гречески значит: нашёл! ― воскликнул он, целиком повторяя знаменитую фразу Михаилы Васильевича Кречинского.

— Всеволод Крестовский, «Панургово стадо», 1869

Взять у приходо-расходчика вперед жалованье можно было бы, но Аггей Никитич по своей щепетильности в службе никогда не делал этого. «Ба!» ― воскликнул он вдруг, ударив себя по лбу и тем тоном, каким некогда Архимед произнёс эврика! ― и эврика Аггея Никитича состояла в том, что он вспомнил о тяжелейших карманных золотых часах покойного отца, а также о дюжине столовых ложек и предположил часы продать, а ложки заложить. Вырученная за это сумма, конечно, была не бог знает как велика; но всё-таки Аггей Никитич, втайне торжествуя, принес ее к пани Вибель и первоначально сказал: ― Мери (Аггей Никитич именовал так пани Вибель, запомнив, что в «Герое нашего времени» так называли княжну Лиговскую), вам, вероятно, первое обзаведение вашего хозяйства вскочило в копеечку, и вот возьмите, пожалуйста, эти деньги, которые у меня совершенно лишние.

— Алексей Писемский, «Масоны», 1880

	Есть ему не хотелось, но когда снизу, из столовой «Эврика», принесли обед, он принудил себя съесть несколько ложек красного борща, отдававшего грязной кухонной тряпкой, и половину бледной волокнистой котлеты с морковным соусом.
	— Александр Куприн, «В цирке», 1901

― Да вы, Иван Иванович, больше инженер, чем я. ― Пусть, хлопче, будет по-вашему. Пусть будет инженер Архимед. Так это он закричал: «Эврика!» Он? Ну, хлопче, давайте и мы кричать: «Эврика!» ― Эврика! ― крикнул я неуверенно за Иваном Ивановичем. Правду сказать, Иван Иванович Хрящ в эту минуту было довольно похож в своем ликовании на знаменитого ученого древности, когда тот, по преданию, открыл, сидя в ванне, свой знаменитый закон, что тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе ровно столько, сколько весит вытесненная им жидкость. Восхищённый открытием Архимед, как был, нагой, выскочил из ванны и побежал по улицам столичного города Сиракузы с воплем: «Эврика! Эврика! Эврика!» Приближаясь к Архимеду, Иван Иванович Хрящ начал снимать с себя вымокшую одежду. Мы развесили ее на прибрежных кустах сушиться и, забыв про все ― про удочки, про Дылду с Головастиком, про всякую обиду, ― сидели и чертили на песке конструкцию сверхмощного домкрата, множили и делили, вычисляя допустимые на песок давления. Конечно, открытие, или, вернее, изобретение Ивана Ивановича Хряща не может ни в какой мере идти в сравнение с открытием Архимеда, но для нас это была именно «эврика».

— Сергей Григорьев, «Ржава Правая», 1923

	Заговорщики задумались. Капало с крыши. Вдруг Иосиф вскочил, хлопнул безжалостно себя по лбу и воскликнул: ― Эврика! Эврика, что значит по-гречески «нашел»! Блестящая идея зародилась в этой голове… Что? ― Да ну, не тяни ты, ради бога! Говори, что ли!
	— Лев Кассиль, «Кондуит и Швамбрания», 1931

Профессор Смертишин — высокий, худощавый, с очень грустным лицом — вбежал в зал. — Эврика! — закричал он. — Я нашёл. Чёрт возьми. Что-то не в порядке с мыслящими машинами. Три идёт после двух, а не до. Генеральная Ассамблея огласилась счастливыми криками. Возбуждённая толпа схватила профессора Смертишина и начала радостно тузить его. Открывали бутылки с вином. Пили за его здоровье. На грудь профессора нацепили несколько медалей. Он сиял. <…> Застучал телетайп, и на стене появились огромные буквы: «ВНИМАНИЕ. ВНИМАНИЕ. ХУШЕНКОВ В МОСКВЕ НАШЕЛ ДЕФЕКТ В КАЛЬКУЛЯТОРАХ. 3 ИДЕТ ПОСЛЕ ЦИФРЫ 2, А НЕ ДО. ПОВТОРЯЕМ: ПОСЛЕ (ПОДЧЁРКИВАЕМ), А НЕ ДО».

— Альфред Бестер, «5 271 009» 1954

Руководит институтом Копылов, лауреат трех Государственных и двух Ленинских премий. Копылов ― гений. Ему ничего не стоит выдумать новый самолёт и открыть новый закон. При этом он не кричит «эврика», как Архимед, а просто откидывается на спинку рабочего кресла и делает пружинящие разводы руками в стороны. Я завидую Копылову, как Сальери Моцарту. Завидую потому, что он ― гений, а я просто способный человек.

— Виктория Токарева, «Рубль шестьдесят ― не деньги», после 1964

	Вопрос: как это сделать? Как?.. Хорошо бы догадаться прямо сейчас и порадовать старика. Каспаро думает об этом четверть века. Прибежать к нему в мокром виде, как Архимед, и возопить: “Эврика!”
	— Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий, «Полдень. XXII век», 1967

Прозрачное громадное здание стояло, конечно, на своем месте, и автоматы отнюдь не играли в чехарду, но сами бионики бегали по коридорам и лестницам столь стремительно, что полы их халатов трепыхали белыми крыльями; они чему-то радовались, как дети, и, хватая друг друга за руки, тянули в свои лаборатории. ― Все сюда! ― Ой, ребята, смотрите! ― Эврика! Мировое открытие в результате случайности. ― Ты что-нибудь понимаешь? ― В принципе этого не может быть… ― Абракадабра! И больше ничего. ― Спроси меня что-нибудь полегче!

— Евгений Велтистов, «Глоток солнца. Записки программиста Марта Снегова», 1967

Вы, кажется, вообразили себе, будто вы что-то себе значите? Мы, мол, большие, а вы-де все копошитесь там внизу? Мы, мол, каменные, а вы — плоть гниющая? Мы, дескать, во веки веков, а вы — прах, однодневки? Вот вам! — Он показал им дулю. — Да кто вас помнит-то? Понавозводили вас каким-то давно забытым охламонам… Архимед — подумаешь! Ну, был такой, знаю, голый по улицам бегал безо всякого стыда… Ну и что? При надлежащем уровне цивилизации ему бы яйца за это дело оторвали. Чтобы не бегал. Эврика ему, понимаешь…

— Аркадий и Борис Стругацкие. «Град обреченный» (глава третья), 1972

	― Это что же ― знание априори или наитие свыше? ― Механизм я себе представляю так, ― ответил он. Мышление внезапностями, эвристическое ― от слова «эврика», что это такое? Это следствие тоски. Тоска ― это несформулированная цель. Но ведь несформулированная цель ― это просто очень сложная потребность, к которой сразу и слов не подберешь.
	— Михаил Анчаров, «Сода-солнце», 1980

	Вот его, господа, надо обмозговать. Придумать бы что-нибудь эффектное и простое. На бегах, господа, деньги даром не платят, но ведь публика ― дура… Эврика! Что такое «эврика»? Джентльмены, повышайте свой культурный уровень, а не пьянствуйте в «Арагви»! Эврика по-древнеримски или по-древнегречески означает: «К Илюше пришла интересная мысля».
	— Анатолий Гладилин, «Большой беговой день», 1981

На экране телевизора новый титр: ЗАКАТ ЕВРОПЫ. По мотивам произведений О. Шпенглера. На сцене две колонны, два фикуса, две двери. Из одной двери, в ванную, опрометью, босой и вообще только кое-как изящно задрапированный, выбегает Архимед. АРХИМЕД (свежо, молодо, как типичный представитель начала цивилизации, очень вдохновенно): Эврика! Из другой двери выходит Андрей Филиппов, грязный, постаревший, хоть и моложе Архимеда лет на двадцать, сгорбившись, в обтруханных штанах, с сеткой пустых бутылок ― видно, шел сдавать, да заплутал. АНДРЕЙ ФИЛИППОВ (с мудрой горечью представителя заката цивилизации): Хуеврика! Всё происходит мгновенно, вся драма занимает пять секунд, то есть лучше описать так: АРХИМЕД: Эврика! АНДРЕЙ ФИЛИППОВ: Хуеврика! Занавес.

— Митьки, «Папуас из Гондураса», 1987

― Для вашего возраста вы слишком восторженны. Это пройдет, просто сказывается первый бой. ― Отнюдь, Олексин, я скорее сдержан, чем горяч. А некоторая приподнятость речи объясняется открытием: я, подобно Архимеду, все время хочу кричать «эврика!» ― Открыли, что рядовые спасают офицеров, а офицеры жалеют подчиненных? Мало для того, чтобы кричать «эврика», Беневоленский. ― Нет, я открыл нечто большее. Мне пока трудно объяснить, надо многое передумать. А суть в том, что все наше народничество, все наши споры, теории, да и вся наша практика, вдруг представились мне ложными.

— Борис Васильев, «Были и небыли», книга 2, 1988

	Когда в школе начался урок и учитель стал рассказывать, как Архимед, выскочив из ванны, побежал по городу и закричал: «Эврика!» ― в это время Свиноградов, голый, пробегал по улице, и ученики вскочили со своих мест, бросились к окнам и закричали восторженно: ― Архимед! ― и показывали пальцами.
	— Юрий Петкевич, «Явление ангела», 2001

Эврика в поэзии

	«Эври́ка, эври́ка! В латыни вся сила!» ― Vir doctus кричит. «Не ври-ка, не ври-ка!» ― Ум русский педанту В ответ говорит.
	— Пётр Ершов, «Поклонникам латыни», 1860-е

	Голос (Отелло? Аттилы? ): ― Noli tangere circulos meos! Иродиада вопила: ― Надо снести Карфаген! ― Эврика! ― крикнул Ахилл, усекая главу Архимеду. Ах, да не все ли равно, кто, когда Говорил, погибал, завоевывал, бился, губил? Филистимляне и гунны, Агамемнон, глава Олоферна, Валериан император с ободранной заживо кожей, Глава Иоанна. Избави нас, Эммануил!
	— Игорь Чиннов, «Помнится, Цезарь сказал: — Finis Poloniae...», 1977

	Но. Если Москва бьет с носка (для тебя это отнюдь не эврика), не расслабляйся и здесь пока, ибо ― мордой об стол ― Америка.
	— Дмитрий Бобышев, «Приезжай! Здесь, представляешь: небо...» (из цикла «Жизнь урбанская»), 1986

Эврика в кинематографе и массовой культуре

	Милославский: Эврика! Царские шмотки! Одевайся. Царём будешь! Бунша: Ни за фто! Милославский: Одевайся, убью!
	— «Иван Васильевич меняет профессию», 1973

	Виктор II: О! Этика! Тьфу! Эврика! Меня тут одна мысль посетила с официальным визитом…
	— «Сказочная Русь» (3-я серия), 2012

См. также

• Архимед
• Не тронь меня
• Noli me tangere
• Noli tangere circulos meos!
• Не прикасайся ко мне
• Не-тронь-меня
• Учёный
• Недотрога
• Открытие